"Рассвет грядет"

      А может, и нет.       Я почувствовала, что лежу на чём-то жестком, а рядом на незнакомом языке говорят какие-то люди. Голова разрывалась от боли, в горле пересохло. Я с трудом открыла глаза и тут же их захлопнула. Яркий солнечный свет непривычно резал глаза.       Вставать, если честно, не хотелось. Хотелось уснуть, но мне мешала толпа, галдящая на непонятном языке. Я все-таки сумела разлепить веки и попытаться сесть. Удалось не сразу. Я начала опять заваливаться на бок, но внезапно чья-то сильная рука крепко схватила меня за плечо, и кто-то едва ли не силком заставил выпить воды.       Вода — источник жизни на Земле. Эту простую истину я усвоила, когда поняла, что мне легчает с каждым глотком. Когда напиток жизни закончился, я смогла рассмотреть на своего спасителя. — Мисс в порядке? — поинтересовался он на английском языке и улыбнулся.       Вау! Три раза вау! Моим спасителем оказался весьма красивый мужчина лет тридцати со светлыми волосами, голубыми глазами и загорелой кожей. Я в таких не влюблялась, однако в праве полюбоваться себе не отказывала. — Мисс?.. — уже не так радостно переспросил он. — Да, — вспомнила-таки я, как надо говорить. — да, мисс в порядке.       Боже, храни Дарью Васильевну и ее несгибаемую волю при обучении английскому языку! Если бы не её методичное вдалбливание английского в наши юные головы, я бы вряд ли даже это смогла бы выговорить.       Пока я возносила хвалу университетской учительнице, мой новый знакомый резкими выкриками разогнал толпу. Я смогла оглядеться. Место было похоже на… ну, однозначно не на мой родной Златоуст, скорее на турецкий рынок. И куда это меня черти занесли?       Чертей я не наблюдала, поэтому узнать пришлось у своего спасителя. — Простите, сэр?.. — Да, мисс? — Вы не подскажете, где я нахожусь? — Подскажу, — опять улыбнулся он. — На центральном рынке Каира. — Что? Каир?! — выкрикнула я и тут же об этом пожалела. Голова опять загудела. Я продолжила уже тише. — Каир? Это который в Египте? С верблюдами, песком и пирамидами?       Мужчина кивнул. Я окончательно растерялась. — Извините, сэр, эээ… — Юэн. Юэн Хендерсон. — Вы не могли бы дать мне позвонить? У меня… — я наконец-то додумалась оглядеться. Сумки, конечно же, не было. — …нет телефона при себе.       Теперь растерянным выглядел он. — Простите, что значит, нет телефона при себе? Вы носите с собой телефонное устройство?       В душе зародилось нехорошее предчувствие. — Разве это так необычно? — Учитывая его вес… — с сомнением протянул мужчина, а у меня предчувствие превратилось в уверенность. — Год, какой сейчас год? — грубо оборвала его я. — Тысяча девятьсот двадцать шестой, двадцать третье февраля.       И я снова потеряла сознание. ***       Второе пробуждение было более приятным. Меня слегка трясли за плечо, но кровать была такая уютная, что покидать ее совсем не хотелось. — Мам, мне ко второй, — пробурчала я и отвернулась. Потом вспомнила, что я выпустилась и на пары мне ходить не нужно. А потом я вспомнила, что переместилась во времени и пространстве после того, как меня сбила машина, и теперь не ходить можно и на работу.       И подскочила.       Приятный молодой человек в очках от неожиданности чуть не выронил кружку с водой из рук. — И-извините, — с запинкой произнесла я. — Все в порядке, — ответил он, поправив очки. Он присел рядом со мной на кровать. — Воды?       Я бы не отказалась от чего покрепче, но выбирать было не из чего. Я присела и с жадностью схватила стакан, выпив все до последней капли. Как раз в этот момент в комнату зашел мой спаситель (как же его имя? кажется, Юэн) и еще один мужчина. — И снова здравствуйте, — сказал он, подойдя поближе к кровати. Его спутник остался у двери. — Ага, — брякнула я, протягивая пустую уже кружку обратно. — Вам уже лучше? — Гораздо, спасибо огромное… Юэн?       Он рассмеялся. — Надо же, помните. «Сама в шоке», — подумала я. — Это мои друзья, Натан Бернс — он показал на мужчину в очках, и тот приветливо взмахнул рукой, — и Уилл Дениэлс, — третий мужчина с короткой стрижкой слегка улыбнулся.       И они втроем выразительно уставились на меня. — А я… я Надия. — Приятно познакомиться, Надия. Ваши родственники, наверное, уже обыскались вас?       Я вздрогнула. Мои родственники наверняка уже узнали о моей смерти. Мама плакала, а папа ее успокаивал. Сестренка, тоже плача, заперлась в комнате с любимым медведем и котом, который притих и печально мурлыкал об ушедшей хозяйке.       На глаза навернулись слезы, в горле возник ком, но я, сглотнув, соврала: — Нет. — Нет? — переспросил Юэн. — Я не помню, как оказалась на рынке и как я вообще попала в Египет. Но меня не ищут.       Юэн задумчиво почесал подбородок, Натан снял очки и стал задумчиво их протирать, а Уилл нахмурился. — А что последнее вы помните? — спросил Натан.       Я задумалась. Надо было сказать нечто такое, что не было бы ложью, но при этом не оказалось правдой — в лучшем случае меня бы тогда подняли на смех.       Так-так-так… Двадцать шестой год. Период между мировыми войнами. Даже не знаю, радоваться этому факту или нет — в мире творится полная неразбериха, ведь помимо Первой мировой в России была революция, даже две. Можно было выдать себя за русскую беженку, но если мне начнут задавать вопросы, — а их мне начнут задавать, — то вся легенда пойдет прахом. Фамилия у меня не благородная, как ни крути, если возьму известную — могут объявиться возмущенные родственники, да и историю я знала неплохо, но не досконально — так, то, что знали все, у кого была твердая четверка в школе по предмету. Этот вариант отметался сразу.       Потом почему-то вспомнилось, как я на третьем курсе универа поехала в Америку по всем известной программе, чтобы мир посмотреть и деньжат подзаработать. Денег я, конечно, привезла немного, зато была куча впечатлений, которые остались на всю жизнь.       Я мысленно кивнула себе. Вот оно.       На лице все это время я изображала бурную мыслительную деятельность, что было не далеко от истины. — Я помню немного, — начала я. Так, а теперь не напортачь с датами и фактами. — Я родом из России, из Златоуста. Мой отец работал на фабрике всю жизнь — и при царе, и после Революции. Умер недавно, от сердечной болезни. Мать умерла при родах. Я сама работала в трактире, разносила напитки и пела песни. После смерти отца решила попытать счастья в другой стране. Продала дом, добавила то немногое, что скопили с отцом, и через знакомых еле выбила выездную визу во Францию. Купила билет сначала до Москвы, потом до Марселя. Видимо, перепутала корабли или еще что-то, но порт на французский похож не был. Я все время просидела в каюте — испугалась большой воды, поэтому ни с кем не говорила и ничего не заподозрила. А потом мало что помню — бродила где-то.       История моя была до того корявой, что я даже прикрыла глаза, чтобы не видеть снисходительности на лицах новых знакомых — мол, могла бы и чего получше придумать.       Но вместо этого я почувствовала руку на своем плече. Рядом стоял Юэн с нечитаемым выражением на лице. — Мои предки тоже сорвались с места и приехали в Америку из Шотландии в поисках лучшей жизни. Это оказалось сказкой для взрослых, — он вздохнул. — но из присущего всем шотландцам упрямства возвращаться не стали.       Я незаметно перевела дух. Поверили! В этот бред — поверили, ну хоть что-то хорошее за последнее время! — Где вы выучили английский? — спросил меня Уилл.       Я застыла. Дура! Слона в посудной лавке не заметила. И что им сказать? — У нас в городе была библиотека, там был отдел зарубежных книг. В нём англичанин работал, чёрт его знает, каким ветром его к нам занесло. По воскресеньям он учил местную детвору своему языку за три рубля в год с ребенка. Папа меня туда пристроил — говорил, хотел, чтобы дочь грамотная была. — и где я только научилась так врать? Книжки мне писать надо. — Он вас неплохо выучил. — заметил Натан. — Он говорил, что у меня склонность к языкам была. — как можно небрежнее я пожала плечами. Опять поверили. Не зря дедушка говорил, что я родилась в рубашке. — Кстати, — щелкнул пальцами Юэн. — Это, кажется, ваше?       Он протянул мне мою сумку. Я схватила ее, но без особой надежды — денег там не было, а если и были, то их еще не существовало в природе и они были здесь в качестве платы бесполезны. Зато там обнаружились другие, менее полезные, но все равно приятные вещи — косметичка, солнечные очки и фотография родителей с сестрой. Даже кот на ней был. — Спасибо, — пробормотала я, — только денег там нет. — Я подняла на них глаза. — Я не могу вам отплатить за помощь.       Ответом мне был громкий мужской хохот. — Вы все в России такие? — спросил Уилл, хихикая. — Не знаю, как ваши мужчины, но Дениэлсы дам в беде не бросают. — Как и Бернсы. — Как и Хендерсоны.       На глазах выступили слезы. Не то чтобы я не верила в добрых людей, просто сама я их редко встречала. — Спасибо огромное, — ответила я, шмыгнув носом. — Ладно, — бодро сказал Юэн. — вы пока отдыхайте, а потом подумаем, что нам дальше делать. Мы безбашенных авантюристов, к тому же, таких хорошеньких, в беде не бросаем. — он подмигнул мне, и вся троица вышла из комнаты.       А я легла на кровать и тут же уснула.