"Рассвет грядет"

      Через секунду, со стороны кают, раздался женский крик.       О’Коннелл тут же побежал на помощь. Я — вслед за ним, совершенно не раздумывая, чем я смогу ему помочь. Когда мы добрались до места, то увидели, что в комнате Эвелин начался пожар. О’Коннелл бросился спасать свою спутницу, а я помчалась в свою каюту, которая была чуть дальше по коридору. Я не сомневалась, что американец поможет девушке, а вот мне, человеку ему совсем незнакомому, помогать вряд ли станет. Об огнетушителях в этом времени вряд ли слышали (или они уже были? Жаль, под рукой нет Википедии, чтобы уточнить, отстраненно подумала я), поэтому я не надеялась, что огонь удастся погасить быстро. В моей каюте огня не было, но дожидаться его я не собиралась. В первую очередь я схватила сумку, которая была из того, родного мира: в ней была фотография моей семьи — единственное, что теперь было мне по-настоящему дорого.       Я почувствовала огромное облегчение, когда вспомнила, что не выкладывала вещи из дорожного рюкзака, — только книгу, которую тут же схватила с кровати и не глядя пихнула в карман рюкзака. Когда я выбежала из каюты вместе с вещами, пожар уже разошёлся на полную. Я заметила Джонатана, который выбегал из каюты сестры, при этом сжимая что-то в кулаке.       Мне повезло, я успела проскочить мимо огня до того, как он перекрыл мне выход на палубу. Но радовалась я недолго — люди в панике метались по кораблю. Я толком не успела сообразить, что произошло, но внезапно я заметила мужчину в черных одеждах, который с громким и резким криком бежал прямо на меня, махая перед собой саблей.       Вместо того, чтобы увернуться и убежать, я застыла с распахнутым ртом и смотрела, как он ко мне приближался. Ему оставалось добежать до меня какой-то метр, но раздался выстрел и мой несостоявшийся убийца, словно споткнувшись, упал и больше не шевелился.       Не успела я опомниться, как меня схватили за руку и куда-то потащили. Бежать пришлось на полусогнутых, чтобы уворачиваться от пуль, которые, казалось, летели со всех сторон. Тут что, все носят оружие?!       Через минуту мы оказались там, где мои друзья играли в карты. Меня буквально швырнули за перевернутый стол. Я подняла глаза и увидела Уилла, перезаряжающего свой револьвер. Рядом были Натан и Юэн, отстреливающиеся от дикарей. В полуметре от нас за перевернутым креслом спрятался бледный доктор Чемберлен, вздрагивающий при каждом выстреле. — Сиди здесь и не высовывайся! — приказал Уилл и, более ни на что не отвлекаясь, начал стрельбу по нападавшим.       Я вжалась спиной в стол, обхватив руками голову. В голове крутилось слишком много мыслей, я не знала, как помочь друзьям. Стреляла я из рук вон плохо, а кидаться с коротким кинжалом на полудиких мужиков с саблями было безумием. Наилучшим выходом было не мешаться под ногами у более опытных стрелков.       Через какое-то время Натан, грязно выругавшись, чего я обычно от него не слышала, стал перезаряжать оружие. Его взгляд случайно упал на меня. Он нахмурился и, поразмышляв секунду, выпалил: — Плавать умеешь?       Плавала я не ахти, максимум могла удержаться на поверхности, но этого ему не сказала, просто кивнув. Вдаваться в подробности не стоило, — было ясно, что он не про стиль баттерфляй спрашивал.       Перезарядив револьвер, Натан крикнул «Прикройте!» и, схватив меня за шкирку, побежал к борту. Когда мы добежали, он велел мне набрать побольше воздуха и выкинул меня за борт.       Теперь я понимаю, что почувствовал Бени Габор, ну по крайней мере Натан хоть меня предупредил.       Водная пучина с лёгкостью поглотила меня. Я стала барахтаться, пытаясь подняться на поверхность, но это было довольно сложно сделать, так как во время полета я кувыркнулась и теперь не могла сразу определить, где верх, а где низ. С рюкзаком за спиной двигаться было сложно, но я с ослиным упрямством не хотела его сбрасывать. Когда я, наконец сообразила, что-то холодное и склизкое коснулось моей ноги. Я вскрикнула, выпустив несколько пузырьков драгоценного воздуха, и задвигала ногами и руками еще активнее, поднимаясь вверх.       Это заняло довольно много времени, потому что я ушла глубоко в воду. Воздуха катастрофически не хватало, в глазах начало темнеть, но я упорно работала ногами и руками и сумела-таки вынырнуть на поверхность. Я быстро огляделась. Вода лезла в глаза и разглядеть что-то было сложно, но я все-таки заметила берег справа от себя. Жадно хватая воздух ртом, я поплыла к берегу, не особо разбираясь, к какому мне было надо.       На мелководье я выползла, не в состоянии уже идти по земле твёрдым шагом. Когда я выбралась из воды, то так и рухнула на землю лицом вниз, но через секунду перевернулась на спину. Я дышала быстро и рвано, в голове было пусто.       Через некоторое время я встала на ноги, чуть пошатываясь, — ноги дрожали и с трудом меня держали. Я огляделась. Справа от себя я увидела огни и какое-то мельтешение. Я пошла в ту сторону, спотыкаясь на каждом шагу. Думать о том, что могу попасть прямо в лапы тех, кто напал на корабль, мне не хотелось — рядом с людьми всё равно было спокойней, чем посреди незнакомой местности одной.       Когда я приблизилась, то увидела людей с корабля, каждый из которых был чем-то занят: кто-то отводил лошадей подальше от воды, кто-то помогал пострадавшим, кто-то разводил костры, кто-то разбирал вещи, которые удалось спасти. Рядом с огромным сундуком, который каким-то чудом оказался на береге, я увидела сидевшего напротив него доктора Чемберлена, который сосредоточено рылся в нем. «Надо же, он даже не потерял свою феску», — подумала я эту дурацкую мысль, когда заметила его любимый головной убор возле его ног, и пошла к нему. Я уже почти дошла до него, когда меня резко схватили за локоть, да так, что должны были остаться синяки. — Дура! — рявкнул рядом знакомый голос. — Где тебя черти носили?! Мы тебя обыскались! Мы думали, ты утонула!       Это был Юэн. Он выглядел злым, но я разглядела на его лице следы беспокойства. Неподалеку я увидела Уилла и Натана, которые успокаивали испуганных лошадей. Я даже разглядела Бени Габора, который со злым лицом отходил от воды.       Я всхлипнула и, уткнувшись носом в грудь Юэна, громко разревелась. ***       Ночь, что неудивительно, была бессонная и беспокойная. Разобраться с последствиями ночного нападения удалось только под утро.       После короткого совещания мужчины решили, что стоит отдохнуть, — но не более трёх часов. Мистер Габор, изучив карту, сказал, что в трех милях от нас должен быть рынок, где мы сможем купить воду, еду и недостающие вещи.       У нас не было сухих вещей, на которые мы могли бы прилечь, поэтому многие легли спать прямо на песке, только устроившись ближе к кострам. Перед этим пришлось раскинуть одежду на песке, чтобы она высохла, — на то, чтобы соорудить сушилки, сил уже ни у кого не оставалось. Я долго сомневалась, смогу ли так уснуть, но усталость победила чувство дискомфорта.       Разбудил меня Натан. Толком я не отдохнула, но это было лучше, чем ничего. Наскоро перекусив остатками еды, мы выдвинулись в путь.       Коней на всех не хватало, так как они в панике разбежались, и найти, увы, удалось не всех. Поэтому американцы решили поочередно, чтобы лошади не уставали, брать меня «в довесок» к себе в седло. Первым «приютил» меня Юэн, который с полчаса молчал, отчего я успела задремать, а потом внезапно заявил: — Простите меня, Надия.       Я вздрогнула от его слов. — За что? — сонно пробормотала я. — За то, что нагрубил вам ночью. — с виновато опущенной головой, как ребенок, который разбил вазу, ответил он. — Ерунда, — вяло отмахнулась я, — вы были напуганы, я понимаю.       Юэн продолжил не сразу. — Вы невероятно похожи на мою сестру, — он тихо вздохнул. Я затаила дыхание, сама не понимая, почему. — Ее зовут Кензи. Ей семнадцать и она самая непоседливая девушка в Америке. Мне стоило огромных трудов уговорить ее не ехать со мной и Натаном в Египет. — И Натаном? — озадаченно спросила я. — Оу, мы же об этом не упоминали, — встрепенулся Юэн. — Кензи — невеста Натана. Знаете, когда я узнал об этом, то первым моим порывом было прострелить ему… колено, — он запнулся перед последним словом, вспомнив, что разговаривает с девушкой. Я хихикнула.       Сонливость ушла. Внезапно я вспомнила, что должна была сказать Юэну кое-что очень важное. — Бени Габор, — начала я. Хендерсон недоуменно на меня посмотрел. — Он и тот американец, с которым вы играли в карты, О’Конелл, знакомы. — Мало ли кто с кем знаком. — сказал Юэн скептически. — Он и мистер Габор вместе были в Хамунаптре, — продолжила я. — Он предал О’Конелла. — О’Конелл так сказал? — недоверчиво спросил Хендерсон. — Это было понятно из его разговора, — ответила я, понимая, что мои слова звучат неубедительно. — Иначе зачем еще он попытался бы его убить?       Юэн резко переменился в лице. — Что? — О’Конелл сбросил его с корабля. Но это не самое важное, — я тихо вздохнула. — Если бы он получил всю сумму сразу, он завел бы нас в пустыню и бросил там. Не доверяйте ему. — Мы и так не доверяли ему, — медленно проговорил Юэн. Потом он посмотрел на меня. — Спасибо, что рассказали об этом. Я передам ваши слова остальным. Мы будем следить за ним. «Я тоже», — мысленно пообещала я себе.       Примерно в середине дня мы доехали до рынка. Он был расположен на двух берегах и его части соединялись между собой широким мостом, построенным из неизвестного мне камня. Как оказалось, на рынках, расположенных за городом, можно найти если не всё, то почти все, причём, как мне сказал Юэн, чем дальше он от города, тем нелегальнее был товар.       Натан с доктором Чемберленом отправились докупать недостающие инструменты, которые утонули при нападении на корабль, Уилл с несколькими рабочими пошел покупать верблюдов и воду, а я, как повар, взяла обязанность купить еды. Помогал мне с этим Юэн.       Пожалуй, восточный базар — это самое пестрое место, где мне удалось побывать. Вокруг стоял невероятный шум — торговцы нахваливали свой товар, а покупатели яро торговались с ними в надежде хоть немного сэкономить, при этом абсолютно не стесняясь кричать и размахивать руками. В глазах рябило от разнообразных цветных тканей, нос приятно щекотал запах специй.       Моё внимание привлекла палатка с тканями для женской одежды. Разнообразные шелка, атлас, парча, бархат и многие другие дорогие ткани расцветок на любой вкус, с невероятно сложными узорами. Я застряла возле неё на добрых пятнадцать минут. Представила, в каком восторге была бы моя подруга, увидев это богатство. Она была без ума от разных тканей и обожала шить.       В груди кольнуло при воспоминании о ней. Я вздрогнула и отошла от палатки, краем глаза заметив, что торговец разочарованно хлопнул себя по бедру, но мне было не до него. Руки мелко задрожали, и я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.       Не время было впадать в истерику.       Мы пробыли на базаре недолго. Уже через полтора часа мы отправились в путь. На этот раз я ехала с Уиллом. Меня пытались усадить на верблюда, но я отказалась, удивив всех тем, что боюсь их, а с лошадью в одиночку могу не управиться.       На самом деле я очень плохо держалась в седле, но говорить об этом никому не стала.       Мы с Уиллом много говорили. Он рассказал о том, что его отец был одним из тех, кто первым начал работать на Генри Форда и не отвернулся от него, когда у того настали тяжелые времена. Уилл все детство провёл на заводе с отцом и любил машины почти так же сильно, как любил своих жену и дочь. — Холли забралась в мой чемодан, когда я собирал вещи, — со смехом рассказывал мне он. — И наотрез отказывалась оттуда вылезать. Пришлось напомнить ей, что в Египте сладкого после ужина она точно получать не будет, даже если найдет мне десять сокровищниц.       Он спрашивал меня о жизни в России. Про политику он тактично молчал, и я была ему за это благодарна. Его больше интересовали традиции и культура. Я рассказала ему о Масленице, а он мне — о Хэллоуине. Конечно, я и так знала про Канун Дня всех святых, но с удовольствием послушала его рассказ.       Когда пришли сумерки, мы сделали короткий привал, и я взялась готовить еду: сварила рис со специями, добавив в него масло - всё-таки я хоть и не было таланта к кулинарии но готовить могла отлично, благо мама научила, под своим чутким руководством. Мужчины еще умяли и по лепёшке с куском сыра. Мы наскоро перекусили, и я на полчаса прилегла вздремнуть.       Когда я проснулась, на небе уже появились звезды. Схватив с собой плед, я пошла к лошади Натана, своего третьего и последнего компаньона.       Оказалось, чтобы сэкономить время, Юэн, Уилл и Натан решили не останавливаться на ночлег, а продолжить путь. Но чтобы лошади не разбрелись по всем уголкам пустыни, все наездники разбились на пары. Полночи спал один человек, а второй вёл обеих лошадей, полночи — наоборот.       Почти всю дорогу я дремала. Проснулась примерно за полчаса до рассвета. Как оказалось, мои спутники уже не спали. — Доброе утро, — сонно пробормотал Натан, широко зевнув. — Простите, — он неловко улыбнулся. — Ничего страшного, — ответила я, зевнув еще шире. Спать больше не хотелось. — Натан, как долго нам еще ехать? — Если я правильно помню карту, то еще около часа. — Так мало, — сказала я, вглядываясь в горизонт. — Вы думаете, в Хамунаптре всё же есть сокровища, о которых говорится в легендах? — Смотря что считать сокровищем, — пожал плечами Бернс. — Но было бы неплохо, если бы древние считали сокровищем золото. — пошутил он. — Вы бы стали богатым и Юэн хотел бы прострелить вам колено уже не так сильно? — невинно похлопав глазками, спросила я. — Он рассказал вам. — сказал Натан, посмеявшись. — Думаете, он смог бы долго хранить это в тайне? — Юэн? В тайне? Вы его с кем-то путаете, — Бернс улыбнулся, когда я фыркнула, и сказал, — когда он узнал о помолвке, то сначала возмущался и грозился вызвать меня на дуэль, хоть и я его друг. Потом неделю ныл, что его сестрёнка забудет о своём великолепном братце, променяв его на «этого зануду». Но всё же он был рад, что мы поженимся. — Вы так думаете? — Если бы его это не устраивало, он прострелил бы мне… колено сразу.       Мы рассмеялись, но быстро умолкли, заметив, что навстречу нашей процессии едут четыре всадника на верблюдах. — Доброе утро, друг мой, — услышала я голос Бени Габора, прозвучавший с издевкой. «Они живы», — подумала я, увидев Иви, Джонатана, О’Коннелла и неизвестного мне полного египтянина. Я испытала радость от этой новости, ведь, несмотря на то, что они были нашими соперниками, я не желала им смерти.       Когда мы вплотную подъехали друг к другу, Юэн, по совету мистера Габора, дал всем знак повернуться на восток и остановиться. Наши соперники сделали то же самое. — Почему мы остановились? — недовольно спросил Уилл у мистера Габора. — Терпение, мой добрый господин, терпение, — ответил тот. — Не забыли о пари, О’Коннелл? — нахально спросил Юэн. — Кто первый до города — пятьсот долларов наличными. — Сотня из них твоя, если поможешь нам выиграть, — добавил Уилл, обращаясь к мистеру Габору. — С удовольствием, — отозвался Бени. — Эй, О’Коннелл! Роскошный верблюд, — осклабился Габор.       О’Конелл потрепал животное по голове. — Приготовьтесь, — сказал он. — К чему? — спросила Иви. — Сейчас нам укажут путь.       Солнце поднималось. Линия горизонта стала расплывчатой, нестабильной. И словно из ниоткуда стали возникать очертания города, колеблясь, но становясь все более и более чёткими и реальными. — Гляди-ка, — выдохнул Юэн. — Глазам не верю, — воскликнул Уилл. — Хамунаптра, — прошептали мы с Натаном одновременно. — Мы идем, — сказал О’Коннелл.       Всадники с громким воплем сорвались с места.