Господин

POV Рихард - Рихард... Рихард... - сквозь пелену слышу я знакомый тихий голос. - Очнись, - по моим щекам легонько похлопывают чьи-то ладони. - Ты меня слышишь? - всё так же шепчет тихий мужской голос. С усилиями разлепляю веки, теплый тусклый свет режет глаза. Когда я немного привыкаю к свету, то не спеша осматриваюсь вокруг: мы находимся в совершенно пустой комнате, где нет ничего, кроме серых бетонных стен, такого же потолка и холодного пола. Я нахожусь в одном из четырех углов комнаты в полулежачем состоянии, тело ужасно болит, а при попытке пошевельнуться боль становится просто адской. Особенно сильно жгло нос, от малейшего прикосновения к нему по телу пробегали тысячи мурашек, а по голове, как будто ударял огромный молот. Прямо перед собой я увидел два чистых, голубых, очень взволнованных глаза. Волна воспоминаний заканчивающейся ночи постепенно накрывает меня, и перед глазами вновь встают ужасные события. Окончательно поняв, в каком ужасном месте я нахожусь, и вспомнив, как я тут оказался, наконец, откликаюсь на уговоры Пауля. - Рихард... Рих, ты как? В порядке? - да он что, издевается! Как после такого можно быть в порядке?! Я заперт в каком-то непонятном доме на окраине города, в бетонной комнате, напротив меня сидит какой-то человек, которого я вижу второй раз в жизни, и, наконец, перед всем этим меня жестоко избил человек, которому я доверял. Да, Пауль, конечно! Я в полном, сука, порядке! - Эмм... Не совсем, как видишь, - издевательским тоном также тихо отвечаю я, боясь, что кто-то может нас услышать. Но, понимая, что без помощи Пауля я точно ничего волнующего меня не выясню, смягчаюсь и уже более спокойно спрашиваю. - Пауль, а где это я? - Ну, как тебе сказать... - он медленно отводит взгляд в сторону, стараясь не смотреть на меня. - Понимаешь, ты находишься в комнате в доме Тилля, герра Линдеманна. - Да ладно! Неужели! А я, блять, не заметил! - срываюсь я, пытаясь жестикулировать руками, что приносит невыносимую боль. - Успокойся. Сейчас я тебе постараюсь всё объяснить, - он усаживается напротив меня и, смахивая непослушную, отросшую чёлку со лба, начинает свой рассказ. - Помнишь, я пришел к тебе ночью и стал помогать тебе собраться бежать? А помнишь все мои намеки, которые ты благородно игнорировал? Так вот, всё дело в том... - мне становилось интересно, я приподнялся на локтях и придвинулся поближе к Паулю. - Всё дело в том, что... - ему явно было тяжело говорить это, что ещё больше подогревало мой интерес. - В том, что ты отсюда больше никогда не выберешься! Ух, наконец-то сказал, как он и просил. - Пауль шумно выдохнул, как будто сбросил тяжелейший груз с плеч, и принялся пристально смотреть на меня, изучая мою реакцию на его слова. Да, лицо моё и в правду сейчас было ни с чем не сравнимо. Сначала от удивления у меня отпала челюсть, потом медленно округлились глаза, а под конец я с дурацкой улыбкой начал пялиться в одну точку на противоположной стене. Количество разнообразных эмоций просто зашкаливало! Перед глазами рисовались самые ужасные картины моей будущей жизни, а в туго соображающей на данный момент голове летали тысячи мыслей и вопросов. На какую такую работу я устроился? Кто такой вообще этот герр Линдеманн, представший передо мной в совершенно новом свете? Кто такой Пауль, и что он здесь делает? Почему я тут заперт? Зачем я ему нужен? И что значит это "никогда не выберешься"? Да как так вообще можно взять и сделать своей собственностью живого человека?! А если я ему нужен мёртвым? А вдруг меня тут убьют? Поняв, что на разговоры я пока не настроен, Пауль тихо сидел рядом и выжидал подходящий момент, чтобы всё объяснить, ведь, как мне кажется, он именно для этого тут и находится. - П-Пауль, что значит "никогда не выберешься"? - немного придя в себя от услышанного, дрожащим голосом спросил я. - Это значит, что ты будешь жить тут вечно, ну или хотя бы до смерти, - спокойно, как ни в чем не бывало ответил он, позже грустно добавив. - Эх, как и я... От таких слов мне стало, мягко говоря, не по себе. Да как так можно взять и присвоить себе, как котенка или щенка, живого человека?! Ещё минут десять, бездумно глядя на бетонную стенку, я сидел в том же углу и размышлял над смыслом теперь уже не собственной, а принадлежащей боссу жизни. - А что я тут буду делать? - я с трудом узнал свой собственный голос. Он был тих, низок, к тому же дрожал. - Жить, - спокойно ответил Пауль и подсел ближе. - Как тут можно жить? - я с непониманием смотрел на него снизу вверх. - Как я, - он дружески положил руку мне на плечо и улыбнулся, глядя на меня так, будто я и без него должен обо всем догадаться. - То есть? - Представь, эмм... Что ты просто приехал в лагерь, - загадочно сказал он и заглянул мне в глаза, надеясь встретить в них хоть какое-то понимание действительности. - Пауль, скажи уже нормально! - постепенно я вновь начинал выходить из себя. - Ты будешь спать, есть, гулять, работать, будут еще кое-какие обязанности. Так понятнее? - так же резко ответил он, опустив на меня тяжелый небесно-голубой взгляд. - Да, немного... - Еще запомни главное правило: "Никогда не перечь Тиллю!" Поверь мне, он этого не любит. Если будешь просто слушаться его, у тебя не будет никаких проблем. Уж я-то знаю... - А если этот псих убить меня захочет! - эксцентрично вскрикнул я, всплеснув руками. - Тсс... Тише, - шикнул Пауль, ладонью прикрывая мне рот. - Ты чего так раскричался?! Не убьет он тебя! Не косячь и всё, - по-матерински нежно добавил он, поглаживая по спине. - А как работать надо? Как негры, тростник сахарный в поле собирать, - я вновь не выдержал и съязвил, снова вызвав ту же самую странную улыбку на тонких губах Пауля. - Нет, что ты! Не всё так просто, - так, если тростник собирать для него уже стало просто, то что тогда буду делать я? Копать траншеи под водопровод? - У тебя будет совсем другая работа, связанная с бухгалтерией и документацией. - Но то же самое я делал в офисе. Зачем же тогда меня надо было похищать? - с недоумением смотрел я на своего наставника. - Нет, это совсем другое. В офисе вы торговали стульями, а тут... - он огляделся по сторонам и понизил голос, будто и у стен есть уши, - А тут мы будем торговать... оружием. Не совсем легально. - То есть как? - Принимать товар, искать покупателей, договариваться о стоимости, а также куча бумаг и документаций. Короче, ты как был секретарем, так им и остался. Изменилась только специализация. Ну и место жительства. - закончил он на позитиве. Да уж весело. Ничего не скажешь. - Ах, да! Чуть не забыл! Еще на тебе почетные обязанности домохозяйки. Ну и на мне тоже. Прибираться, стирать, готовить... - Эээ... Ясно. - самопроизвольно произнесли губы слово, противоположное моим мыслям. Да-а, чего-чего, а ясности в моей голове сейчас точно не было. Там было мутно, грустно и туманно, как на болоте, полном тиной и зарослями, а где-то вдалеке в сознание прокрадывались шальные мысли, подобные кваканью лягушек. - Вот и замечательно, - с облегчением сказал Пауль и начал подниматься с пола. - Мне кажется, тебе не очень удобно будет ходить тут в костюме. Я сейчас принесу для тебя другую одежду. С этими словами Пауль встал и вышел из комнаты, на всякий случай закрыв за собой снаружи дверь, а я остался в совершенно пустой комнате наедине со своими мыслями. Спустя почти полчаса Пауль так и не пришел, от безделья я бесшумно начал настукивать ритм любимой песни, но вскоре это занятие мне надоело и я нашел новое: лежа на бетонном полу, при помощи зрительного анализатора изучать поверхность идеально гладкой бетонной плиты, исполняющей роль потолка в этой серой коробке. От такого "интереснейшего" занятия меня начало клонить в сон, и я, поддавшись этой физиологической потребности, закрыл глаза и погрузился в приятную пелену дрёмы. *** - И давно он спит? - сквозь сон откуда-то сверху слышу чей-то приглушенный голос. Он кажется мне знакомым. - Не знаю, часов десять вроде уже, - отвечает ему собеседник с более мягким мужским голосом. От этих слов сон, как рукой снимает, и, воображая себя шпионом, я прислушиваюсь и, тихо притаившись всё в том же углу, изображаю из себя спящего Рихарда. - Значит, проснуться скоро должен... - бормочет первый собеседник себе под нос и чуть громче добавляет, - Когда проснется, пусть переоденется, и принеси ему ужин. - Хорошо, Тилль, - покорно произносит второй собеседник - Пауль. - Надеюсь ты ему обо всём рассказал. - Ну почти... - мямлит Пауль. - То есть как это почти? - чуть громче слышу у себя над головой голос герра Линдеманна. - Я не успел. Только отошел, а он заснул, - спешно начал оправдываться Пауль. - Ладно, проснется - расскажешь, - я услышал уже более спокойный голос. - А всё-таки он хорош. - Ага, - поддакнул Пауль, и голоса вместе с шагами начали постепенно удаляться. Хлопок, щелчок, и дверь за посетителями закрылась, я снова остался один в этой камере. Не понимаю, что это сейчас тут было, этот случайно подслушанный разговор. Неужели, Пауль с ним за одно? Да нет... Вроде, не похоже. Кажется, он боится Тилля, относится к нему, как к начальнику. Значит, он тоже в плену, как и я. Только он смирился со своей участью, а я нет. Я никогда не смирюсь с этим! Буду бороться! Не дам никому распоряжаться своей жизнью! И что это за такое дурацкое правило: "Никогда не перечь Тиллю!" А я буду перечить! Я что, его вещь?! Его игрушка?! Да я свободный человек! Я буду бороться! Я не сдамся без боя! Не на того напали, герр Линдеманн, я вам еще покажу! Послышался скрежет отпирающегося затвора, дверь тихонько отворилась, звук осторожных шагов постепенно приближался ко мне. Я затаил дыхание, вновь притворившись спящим, и когда до меня легонько дотронулась чья-то ладонь, я заворочался и, изобразив на лице гримасу удивления, протяжно зевнул. - О, Пауль, - сонно улыбнувшись, протянул я. - Эх, наконец-то, проснулся, - сказал он, опустился ко мне на пол, поставив рядом тарелку с картофельным пюре и котлетой, и добавил, указывая на еду. - Вот, поешь, потом переоденься вот в это, - и он протянул мне стопку одежды и приготовился уходить. - Подожди, - окликнул я его. - Расскажи мне ещё что-нибудь. - Да я вроде всё тебе уже рассказал, - Пауль как-то странно посмотрел на меня, но все-таки остался. Я должен выпытать из него информацию, о которой говорил Тилль. - Неужели, тебе нечего мне сказать, - я лукаво посмотрел на него. - Да вроде нет, - пожал он плечами. - Ну скажи хотя бы, сколько сейчас времени, - надо же мне как-то разговорить этого партизана. Начнём с типичных вопросов. - Когда я шёл к тебе, не было ещё семи часов. - Чего? - так как в комнате не было окон, а уж тем более часов, то естественно, что я потерял ориентацию во времени. - Вечера, - он с недоумением посмотрел на меня. Если сам не хочешь говорить, спрошу тебя напрямую. - Тебе и вправду нечего мне сказать? - начинаю сверлить взглядом его прекрасные небесно-голубые глазки. Давай же, Пауль, скажи мне что-нибудь! - Говорю же, что нет. Могу сказать лишь только, что работать ты начнешь с понедельника пока прямо в этой комнате. Без разрешения тебе запрещено отсюда выходить да и вообще пока ещё что-либо делать - могут наказать. Помни про основное правило: "Никогда не перечь Тиллю!" И кстати, сегодня, если что, суббота. - И всё? - я сидел и смотрел на него с открытым ртом. Неужели, это всё, что мне позволено знать? Но о чём тогда говорил Тилль? - Ладно, я пойду. Ещё через час вернусь, - с этими словами он вышел, закрыв за собой дверь. Я снова остался один в этой бетонной коробке. Я медленно подошел к оставленной Паулем тарелке с едой и осторожно взял её в руки. А вдруг меня хотят отравить? Сначала я старательно осмотрел пищу - на вид съедобно. Потом принюхался - пахнет аппетитно. Взяв ложку, я начал аккуратно помешивать картошку, пытаясь найти следы яда, но ничего необычного я не заметил, поэтому решил осторожно попробовать кушанье. Взяв на кончик ложки немного картофельного пюре, я еще раз понюхал его и аккуратно поднёс ко рту, дотронулся кончиком языка, но ничего необычного не произошло. Это была самая обыкновенная картошка. Впервые с момента моего заточения я почувствовал голод и понял, что уже не ел почти целые сутки. Яростно набросившись на остатки, я мигом проглотил котлету и уже, сидя на полу, как зверь, вылизывал тарелку. А воды мне никто не даст? Неожиданно для себя, я вдруг почувствовал жажду, ужасно хотелось пить. Да ещё и немного пересоленная котлета... Осмотревшись по сторонам, я так и не нашел ничего напоминающего хоть какую-нибудь жидкость, но зато заметил стопку каких-то вещей, лежащих на полу неподалеку от меня. Я медленно подошел к ним, взял в руки и принялся рассматривать. Это была самая обыкновенная одежда, состоящая из футболки, каких-то шорт и носков - неплохой набор. Вещи также прошли досмотр, не менее пристальный, чем еда. Но ничего странного и необычного я тоже не заметил. Натянув сначала носки, я скинул брюки и надел шорты, которые как ни странно оказались как раз моего размера. Футболка тоже прекрасно села, складывалось впечатление, будто меня тут ждали. Переодевшись, я снова погрузился в размышления по поводу своей участи. Мне всё ещё не верилось, что я, как говорит Пауль, никогда отсюда не выберусь. Но осознание того факта, что я принадлежу другому человеку, разжигал во мне костер. Возмущению не было предела, хотя предел, конечно же, был: четыре стены, пол и потолок сдерживали меня. Садящей раной ныло ущемлённое самолюбие, перекрывая собой все телесные раны, которые, кстати, ежесекундно давали о себе знать, конечно, не с такой силой, как в первые часы, но все же. От малейшего резкого движения тело пронзала боль, поэтому мне ничего не оставалось, как занять своё прежнее место в углу бетонной коробки размером четыре на четыре. Ощущая всю свою беспомощность, я нашел выход крупинке своей злости: взяв доставшуюся мне вместе с пищей тарелку, я принялся со всей силы кидать её об стенку напротив, она с грохотом отлетала и прикатывалась ко мне обратно, а я снова повторял свои действия. И тут мою больную голову посетила одна весьма интересная идея. А что если я, как Дантес из "Графа Монте-Кристо", смогу прорубить дыру в стене и открыть себе путь на волю? А это интересно... Я уже осознано подошел к стене и принялся бить по ней железной миской, словно киркой, правда, мой инструмент в отличие от шахтерского довольно быстро стал приходить в негодность, и вот в руках у меня вместо изящной металлической тарелочки лежал кусок скрученного и побитого металла. Но это меня не останавливало, я всё равно продолжал работу, которая вскоре дала свои мелкие плоды: бетонная стена начинала рассыпаться по мельчайшим крупицам. Да, так далеко не уедешь, но я все равно продолжал работу, больше снимая напряжение, нежели приближая себя к побегу. Вдруг в коридоре послышались шаги, и тут до меня дошло, что возможно я слишком громко сейчас стучал, тут же вспомнилось и правило: "Никогда не перечь Тиллю!" Так, значит! А я наоборот буду бесить его, мстить до последнего! Пусть делает со мной, что хочет, ведь какой смысл жить, не имея свободы! Слыша приближающиеся шаги, я еще громче начинаю лупить тарелкой по стене, по комнате разносится просто адский грохот, но меня не остановить, я хочу взбесить Тилля, хоть как-то навредить ему. Замок поворачивается, дверь тихонько открывается... А-а-а, Пауль... Но тогда продолжим. И я, вызывающе глядя на него и улыбаясь, продолжаю, как ни в чем не бывало, колотить тарелкой по стене. - Прекрати этот шум! - кричит он, бросая на меня грозный взгляд. Я не обращаю на это внимания и в очередной раз обрушиваю на стену тяжелый удар тарелкой. - Я сказал, прекрати! - да уймешься ты, наконец, не тебя ждали. Хочу видеть, Его Величество, герра Линдеманна, ту суку, которая меня здесь закрыла! - Рихард, перестань! - кричит Пауль и чуть тише добавляет. - Он будет недоволен, - заметив, что на меня его слова не действуют Пауль, бросается ко мне и пытается вырвать из моих рук тарелку. В ответ я машинально отталкиваю его и ненароком заезжаю локтем по носу. Пауль отступает и тут чья-то рука берет меня за шкирку и оттаскивает от стены в противоположную сторону. Кажется, я знаю, кто это, но как же хочется, чтобы это был кто-нибудь другой. К сожалению, я не ошибся, это был именно он. И тут я понял всю свою ничтожность, слабость по отношению к нему и мгновенно пожалел о своем поступке. Тилль схватил меня за грудки и прижал к стене, немного приподняв над землей. - Что это ты, сучёнок, делаешь? - услышал я низкий голос напротив своего лица и со страхом приоткрыл зажмуренные глаза. Его лицо находилось прямо напротив моего, я смотрел прямо в его полные гнева глаза, чувствовал его тяжелое, горячее дыхание. С каждой секундой мне становилось всё страшнее и страшнее, весь запал вдруг резко куда-то испарился. Я чувствовал себя провинившимся школьником, стоящим перед директором, и молчал. - Что молчишь, щенок? - издевательски бросил он мне в лицо. - Ты же меня звал? Я все так же молчу, виновато опустив взгляд в пол. - Говори! У тебя есть какие-то претензии ко мне? - спокойнее сказал он и бросил на меня гневный взгляд. Вот умеет он говорить! Теперь я чувствую себя виноватым в том, что меня похитили! Надо всё-таки что-то ответить, а то он от меня просто так не отвяжется. Правда, дерзить в моём положении тоже не очень-то безопасно. - Да, есть! - уверенно рявкнул я прямо ему в лицо, сопроводив это дерзким взглядом. - Ну и какие? - коварно спросил он и посильнее вдавил меня в стену. Но меня было уже не остановить. - Какого хера, Вы... ты! вздумал распоряжаться моей жизнью?! - на одном дыхании выпалил я заранее придуманные слова. - Ох, как дерзко! - шутливо ответил он. - А теперь запомни раз и навсегда... Если бы не я, ты бы сейчас сидел в следственном изоляторе и готовился к суду. Я взял все твои долги на себя и оплатил их, поэтому можешь считать я тебя купил. - Но я не просил Вас... тебя об этом! Мне и так нормально жилось! Я хочу свободы! Отпусти меня! - не успев договорить, я начал вырываться из стальных оков, но, несложно догадаться, у меня не получилось довести действие до конца. В ответ Тилль ещё сильнее припечатал меня к стенке, и мой нос снова встретился с его кулаком. По лицу тонкой струйкой потекла красная жидкость, сбегая по подбородку, она крупными ярко-красными каплями соскальзывала на пол, образуя там небольшую лужицу. Сплёвывая затекшую в рот кровь, я продолжил. - Меня будут искать друзья, родственники, и рано или поздно они всё равно найдут меня! - Вот тут, мне кажется, ты ошибся, - с коварной улыбкой отвечает он. - Друзей у тебя больше нет, и ты сам это прекрасно знаешь. Единственный твой родственник - сестра, которая уже получила письмо о гибели брата. А в понедельник уже будут готовы бумаги, по которым ты будешь официально считаться мёртвым. Сейчас у меня находятся все твои документы от паспорта до медицинской книжки, которые ты сам отдал мне. Так что, - в заключение добавил он совершенно спокойным тоном, каким общался со мной, когда я работал в офисе. - Так что, теперь тебе ничего не остается, как успокоиться и смириться со своей участью. Поверь, Рихард, будешь меня слушаться и выполнять мои поручения, ничего плохого не случится. - Хорошо, герр Линдеманн, - тихо сказал я и покорно опустил голову, понимая, что спорить в данной ситуации бесполезно. - Ну что ты. Мы же договорились, зови меня просто Тилль, - тяжёлая рука выпустила меня из своей хватки и широкоплечая фигура босса начала постепенно отдаляться от меня. - А ты чего сидишь? - обратился он к Паулю. - Забыл что ли свои обязанности? Пойдем, напомню. Дверь снова захлопнулась, засов повернулся, и я опять остался один. Ладно, буду ждать Пауля, рано или поздно он все равно должен прийти. Надеюсь, эти "обязанности" недолгие, наверное, просто помыть посуду. Но я ошибся, Пауль пришёл только примерно через полтора часа. Резко повернувшись на скрип открываемой двери, я заметил знакомый силуэт моего надсмотрщика, в одной руке он нёс графин с водой, а в другой - стакан. Наконец-то, меня соизволили напоить. - Прости меня, - тихо говорю я взглядом указывая на нос. - Я случайно. - Да ладно, такие раны быстро проходят, - отмахивается он. - Стой, подожди! Не пей, пока! - Почему? - с недоумением уставился на него я, отдернув тянувшуюся к графину руку. Почему же мне не разрешают выпить долгожданный стакан водички? - Поговорить надо... - Ну, говори. Может, хоть сейчас ты мне что-нибудь расскажешь. - Не смотри на меня так. Я тебя предупреждал не нарываться. - Ты мне только это и сказал. - Ладно, сейчас постараюсь объяснить больше. Спрашивай, что тебя интересует, я буду отвечать. - Вот так бы сразу! Теперь я даже не знаю с чего начать... - я начал мысленно перебирать в голове все вопросы, выбирая из них самый важный, и, как оказалось, самый циничный. - Почему именно я? Почему он выбрал именно меня, а не кого-нибудь другого? - Ты ему понравился. Ты подходил по всем его критериям: умный, образованный, молодой, наивный, доверчивый, приятной наружности; у тебя почти нет родственников, значит, тебя никто не будет искать; плюс плохое материальное положение; нет опыта работы; да ещё ты сам отдал ему все свои документы. И ты еще удивляешься, почему именно ты?! Да ты был просто идеальным вариантом! - Да, действительно, а я и не замечал... - Ха, наивный, - начал было насмехаться Пауль, но вдруг осёкся, вспомнив, что мне и так нелегко. - Кстати, только я не должен тебе этого говорить, но знаешь откуда вдруг в последнюю неделю у тебя взялись такие проблемы? - Откуда? - машинально спросил я, но, кажется, начал догадываться. - Это всё он, - сказал Пауль, понизив голос, взглядом указывая на дверь. - Он заранее всё узнал, кстати, как раз от тебя, и устроил всё таким образом... Эти слова Пауля только подтвердили мои догадки, теперь всё связанное с прошлым встало на свои места. Вот уж, действительно, наивный! Как я мог не заметить такого, да ещё и слить всю информацию о себе своему похитителю?! С прошлым теперь все ясно, но что же с будущим? Что мне делать или не делать дальше? Уловив момент, когда Пауль отвернулся, я схватил графин и без посредства стакана большими глотками успел наполовину осушить его, пока Пауль вдруг не крикнул: - Стой! Не пей! - вдруг неожиданно вскрикнул Пауль и потянул руки к сосуду, отчего я вздрогнул и чуть не поперхнулся. - Эй, я пить вообще-то хочу. Вы меня весь день не поили, - ответил я, всё же отстраняя стеклянный сосуд от своих губ и аккуратно ставя его рядом. - Кстати, вкус у воды какой-то странный сладковатый. - Эээ... Я, наверное, просто графин плохо помыл. Ты лучше не пей пока больше. Я потом ещё принесу. - он пододвинул графин к себе и спрятал за спиной. - А как ты сюда попал? - Скажем так, моя история очень схожа с твоей, но произошла она на год раньше, - тяжело вздохнул он. - Расскажи что-нибудь о себе, ах... - я протяжно зевнул и, опираясь на стену, продолжил. - У тебя тоже никого не осталось там, на воле? - Нет, есть один человек... Моя мать, приемная правда, свою я никогда не видел, да и не увижу, наверное. - он тяжело вздохнул и небесно-голубые глаза наполнились грустью. - Теперь мне бы хотя бы приемную увидеть, скучаю. Она ведь старая уже, больная, боюсь не доживет... - Ах... А почему же ты не сбежишь отсюда? Ты ведь предлагал мне вчера побег, так сбежали бы вместе. Ах... - грёбаная зевота, достала уже! Я же всего пять часов назад проснулся. - Ты думаешь я не думал о побеге?! Думаешь ты один такой гениальный?! - вдруг взбесился всегда спокойный Пауль. - Я не раз об этом размышлял, даже пытался бежать! Но после первой же попытки Тилль пригрозил мне. Оказывается, он следил за моей матерью, и если я сбегу, то живой уже её не увижу. - Ясно... Ах... - глаза начинают слипаться, что-то тут нечисто. - Пауль, что было намешано в той воде? - В какой воде? - Пауль пытается ещё сильнее спрятать за свою спину графин, на который сейчас устремлен мой взгляд. - Там было снотворное, да-а-а...? - борясь зевотой, настойчиво допрашиваю я партизана. - Да, - он медленно отводит взгляд. - Зачем? - с горечью в голосе спрашиваю его. - Чтобы ты уснул, - и в правду, какой дурацкий вопрос я задал, зачем же людям подмешивают снотворное, наверное, чтобы он плясали! - Прости. Это он сказал, чтобы ты успокоился. - Эх, я думал, ты мне друг... - я лёг на бетонный пол и отвернулся от усыпителя. - Я и не собирался пока давать тебе это. Ты сам схватил и выпил. Я... я пытался тебя остановить, - начал оправдываться Пауль. Значит, и вправду волновался за меня. Ладно, прощу его, всё равно мне с ним ещё неизвестно сколько жить придется. - И на долго я вырублюсь? Ахх... - Ты много выпил, одного стакана хватило бы до утра, а тут... Сладких снов тебе, в общем, до обеда, - блять, Пауль, как смешно! - Расскажи мне что-нибудь. Ахх... Не хочу так, в тишине, засыпать. - я по возможности поудобнее лёг, положив голову на пол. Не очень-то мягко, завтра опять всё тело будет болеть. - Ложись, - заботливо сказал Пауль и подсел ближе, указывая на свои колени. - Так мягче будет. - Спасибо, - поблагодарил я, хотя в прошлой жизни отказался бы полежать на коленях у мужчины, даже если бы рядом ползало полчище муравьев. А сейчас, как говорится, нечего терять. - Извини меня, - в очередной раз попросил он прощения и ласково потрепал меня по волосам. - Да хватит тебе уже извиняться, сейчас и вправду обижусь, - шутливо погрозил я, поудобнее устраивая голову на коленях друга. - В обычной жизни всегда мечтал отоспаться. - Эх, обычная жизнь... Как давно это было! Помню, как я тоже попал сюда: ничего не понимал, не знал, потом постепенно начал всё узнавать, учится новому, каждый день был открытием. - Так Пауль всё говорил и говорил, я пытался слушать, вникнуть в суть рассказа, но ничего не получалось, как только я улавливал нить монолога, так сразу же терял её. Подобно туману, сознание постепенно обволакивала дрёма и уносила меня прочь из этого ужасного дома, прочь от всех страданий, боли, горестей, в тот мир, куда люди попадают только во сне, только тогда он открывает свои каменные ворота, туда где человек, может погрузится в блаженство и наслаждение. А всё-таки засыпать от снотворного куда интереснее.