Грязнокровка

Хогвартс. Школа Чародейства и волшебства. Место, где, по словам профессора Альбуса Дамблдора, каждый, кто нуждался в помощи - получал ее. Во что превратилось теперь это место, когда-то наполненное смехом ребятни, звуками взмаха крыльев сов и запахами вкусной еды из Большого зала? Сейчас Хогвартс - это бастион ужаса. Безжизненно-темная цитадель. Крепость, которая теперь со стороны кажется лишь серым пятном. Все кабинеты, в которых изучались предметы, хоть как-то связанные с магглами, отныне превратились в карцеры и пыточные. Трудно найти хоть одного ученика в школе, который ни разу не побывал бы в одной из таких комнат. Кроме, разумеется, слизеринцев. Только они считались достойными учениками, пусть даже и некоторые из них были полными балбесами, ничего не смыслящими в магии. Какая кому разница насколько ты талантливый ученик, если в твоих жилах течет "грязная кровь"? Любой ученик сходу назовет вам более сотни оттенков серого. Кроме серого были лишь три цвета: зеленый и серебряный,цвета факультета Салазара Слизерина, а так же вишневый. Цвет крови, появляющаяся на стенах, если очередного ученика кто-то пытал всевозможными темными заклинаниями, которые, кстати говоря, теперь изучались в открытую на предмете Защита от темных искусств. Для всех учащихся был стандартный набор звуков. Хриплое, чуть свистящее дыхание дементоров, которых здесь теперь пруд пруди, завывание ветра, а так же вопли детей, имеющие мало чего общего с человеческими. Все это сливалось в безумную, липкую, обволакивающую подобно болотной жиже мелодию. Мерзкую, проникающую в глубины разума. Мелодия Хогвартса. Гермиона бежала по лестнице, перепрыгивая на ходу по три ступеньки, она неслась по коридорам в комнату старост школы, с трудом сдерживая слезы. "Нет, только не здесь" - твердила она себе. Из носа, из губы безостановочно текла кровь. С ее рук и ног будто сняли скальп, каждое ее движение сопровождалось дикой болью, от которой из глаз сыпались искры. Кэроу... Она ненавидела этих двоих больше всего на свете. Разве что, меньше, чем самого Волдеморта. Брат и сестра ведут предмет маггловедения, каждый раз твердя о том, что магглы - бесполезные тупые овощи, которые ни на что не способны. — Я не согласна! - гордо произнесла она всего несколькими минутами ранее. Она поведала историю о великих ученых Исааке Ньюьтоне, Альберте Энштейне, Геродоте, Птолемее. — Все они были магглами, но по своим умственным способностям они ни чем не уступали волшебникам. Кто тянул ее за язык? Кто знает - если бы она просто промолчала, тихонько отсидевшись на задней парте, она бы не получила все эти увечья. В ее ушах до сих пор звенит смех слизеринцев и слова Амикуса Кэроу: — Что бы тогда сказали твои разлюбезные ученые? Как бы им понравилось это? Круцио! — Сектумсемпра! - подхватила его сестра, а Амикус рассмеялся своим хриплым свистящим голосом. Слезы уже текли из ее глаз, Гермиона вытирала их тыльной стороной ладони с такой силой, что ее щеки стали красными. — Чистая кровь, - дрожащим голосом проговорила она горгулье, и та покорно подвинулась. Наконец, она одна. Только протиснувшись в дверь, Гермиона сползла по стенке на пол, упершись головой на колени. Как вышло так, что она проклинает место, которое любила больше всего на свете? Как получилось, что в этом месте происходили самые лучшие ее дни, наряду с тем ужасом, который она переживает сейчас? — Что случилось, Грейнджер? Снова получила ата-та? Гермиона напряглась и подняла голову. На подоконнике непринужденно сидел Малфой. — Не твое дело, - пробубнила она в ответ, отчаянно пытаясь остановить хлынувший поток слез. Только сейчас она почувствовала незнакомый, но такой отвратительный запах. — Ты что, пил что-ли? Малфой развел руки в сторону и посмотрел на нее с самым невинным выражением лица: — Сто очков Гриффиндору! Молодец, староста! Честь тебе и хвала! Гермиона подошла ближе к окну и заметила бутылку огневиски за спиной слизеринца. — Что, морали читать будешь? - спросил он, улыбаясь одним уголком рта. — Можно и мне тоже? - девушка взглядом указала на бутылку. — Что? Ты хочешь выпить? - у Драко чуть глаза из орбит не вылезли, и он расхохотался, запрокинув голову назад и хватаясь за живот. Насмеявшись вдоволь, он снова посмотрел на Гермиону. Та стояла с отсутствующим лицом. - Погоди, ты что, серьезно что ли? - в ответ она кивнула, а Драко снова засмеялся, - С ума сойти! Лучшая ученица школы пьянствует со слизеринцем! Кому расскажешь - не поверят. — Хватит уже болтать, дай бутылку. Гадкое пойло сначала обожгло Гермионе горло, по потом по телу пробежалось приятное тепло, а рассудок слегка потуманился. Ей это понравилось. Еще один глоток. И еще. И еще. — Эй, ты куда так разошлась? Эльфов в школе не хватит, чтобы потом твою блевотину от стен соскрести. Гермиона сделала еще один глоток и передала бутылку Малфою. — А если серьезно, с чего бы это ты решила нажраться в сопли, Грейнджер? Учебная неделя только началась, - парень отпил из бутылки, но не на миг не выпустил из взгляда Гермиону. Она уже уселась на полу рядом с подоконником, на котором сидел Драко, и наматывала прядку волос на палец. — Навалилось все... Сириус... Дамблдор... А теперь еще и школа превращается в черт знает что... Невыносимо видеть, как ни в чем неповинных детей пытают такими страшными заклятиями... слышать их крики, мольбы о помощи...- девушка не то фыркнула, не то кашлянула и сказала, - Не понимаю, почему я тебе все это говорю? Тебе то плевать! Твои родители - Пожиратели смерти! Ты здесь, наверное, как сыр в масле катаешься! Гермиона заметила, как напрягся Драко после этой фразы. Он крепко стиснул зубы и сжал кулаки, но уже через секунду он сделал глубокий вдох и сказал: — Ошибаешься, Грейнджер. Хочешь ты этого или нет, мы с тобой в одной тарелке. — Что значит "в одной тарелке"? Благодаря таким, как твой папочка, мы никогда не будем в одной тарелке! Между нами пропасть, длинною в жизнь! А все из-за того, что кому-то когда-то взбрело в голову, что у таких, как я, грязная кровь! - слезы снова потекли из глаз девушки. — Я уже сказал: ты ошибаешься! - прозвучало это намного грубее, чем хотелось бы, - Я не разделяю интересов своего отца и Темного Лорда! - парень уже соскочил с подоконника и смотрел прямо в глаза Гермионы, - Я предатель, - вымолвил он наконец то, что и сам давно знал, - Я предатель Его, своей семьи... и себя. С этими словами он развернулся на каблуках и последовал в свою комнату.