Сопровождение без интима

- Итак, мистер… Одинсон, - произнёс бодрый голос. Локи презрительно скривил губы, повернул голову на звук и поправил: - Лафейсон. - Вот как? – Удивился собеседник. – Значит, про то, что братья, наврал? Обсуждать семейные связи, когда запястья стянуты пластиковым хомутом, на глазах – повязка, а в затылок упирается пистолетный ствол, Локи хотелось меньше всего. Но и выбора у него особо не было. За время утомительно длинной поездки в машине (закралось подозрение, что его возят по кругу), стиснутый на заднем сиденье (четверым крепким мужчинам явно не хватало места), совершенно не знающий, куда деть свои длинные ноги, Локи успел спокойно оценить происходящее и разработать линию дальнейшего поведения. Убить его не убьют, это не имело ни малейшего смысла, а вот если выгонят с позором, то лекарств для брата он больше не получит. Ему следует быть в меру покладистым – и в меру возмущённым, в конце концов, Тор проиграл и его дом тоже. И, если брата за совершённые глупости хотелось поколотить (нерационально) или наорать на него (и того хуже), то эти желания немедленно охлаждал шевелящийся внутри укор совести: «Это всё – из-за тебя. Если бы ты хоть раз позвонил брату за последний год, интересовался бы им, он не искал бы утешения в игре». Но Локи, после раздутого прессой скандала обиженный на весь мир, и думать не желал о брате. Сам виноват. Поняв, что его молчание затянулось, Локи глубоко вздохнул и с сожалением ответил: - Мы сводные. Разные отцы. - О, это в корне меняет дело! – в притворном восторге воскликнул собеседник. – И чего же вы хотите, мистер Лафейсон? - Поговорить, - пожал плечами Локи и, вопреки собственному желанию, замолчал. Во внезапно зазвеневшей тишине было слышно только дыхание присутствующих. Цепкий взгляд прополз по телу танцора, как насекомое, затем раздались шаги. Лафейсон отслеживал их поворотом головы, пока предупредительный щелчок затвора не заставил его замереть. Шаги тем временем обошли пленника по кругу и вернулись к первоначальному месту. - Слушаю вас. Локи шире расправил плечи, гордо задрал подбородок и словно стал ещё выше ростом, но его губы остались плотно сомкнутыми. Он пришёл предложить сделку, а не просить о милости, и, несмотря на все уговоры здравого смысла, переступить через собственную гордость он не мог. - Хотите говорить – говорите, - вздохнул голос. – Рот вам никто не затыкал. - Я бы предпочёл видеть собеседника, - парировал Лафейсон. Пальцы нетерпеливо побарабанили по поверхности, послышался звук нажимаемых клавиш, и внезапно мощная струя ледяного воздуха откуда-то из-под потолка едва не сбила Локи с ног. От неожиданности он пошатнулся, но устоял, ощутил, как мгновенно немеют обмороженные в детстве пальцы и как кожа покрывается мурашками. - Остыли? – через пару минут поинтересовался голос, и Локи, у которого уже зуб на зуб не попадал, оставалось только кивнуть. – Прекрасно. Считайте, это телефонный разговор, мистер Лафейсон. Убедите меня на личную встречу. Итак, попробуем ещё раз. Чего вы хотите? - Отработать долг моего брата, - хрипло ответил Локи и выдохнул. Вот и всё. Если Стивен уже сегодня не пришлёт Тору лекарства, всё будет зря. Ответом ему послужил смех. - Отработать? Как? Будешь стричь мне газон или подметать задний двор? Ты подписываешься лет на десять, минимум! А если за это мне ещё придётся платить твою страховку, то и на все двадцать. - Неужели больше ни на что не сгожусь? – криво усмехнулся Локи, когда внутри всё кипело от гнева оскорблённого достоинства. - Вот как, братец-то у Тора с норовом? – протянул голос. – Уборщиком он не хочет. Для официанта ты слишком длинный, для вышибалы – слишком тощий, для крупье – слишком яркий. Да и к игорному бизнесу тебя нельзя подпускать, первый же меня и обворуешь. - Развлекать клиентов? – предложил наобум Локи. - С твоими-то амбициями? Да ты мне всю публику разгонишь, едва откроешь рот. Разве что выставить тебя в виде живой статуи… - рассуждал сам с собой будущий работодатель. – Ребят, разденьте-ка его. Локи рассчитывал, что ему освободят руки, но безразмерную футболку просто разорвали на куски. Вид обнажённого торса танцора привёл работодателя в восторг, он одобряюще присвистнул. - Качаешься? - Танцую, - с гордостью заявил Лафейсон. Ответом его послужил новый перестук клавиш, вскоре заиграла мелодия ведущей партии из балетной постановки, той самой, в чьей премьере Локи так и не удалось поучаствовать. Уловив на себе очередной выжидающий взгляд, он глубоко вдохнул, вспоминая ощущения тела, поднялся на носки – к счастью, мягкие кроссовки не мешали движениям – сделал несколько па. Партия была проработана до автоматизма, ни завязанные глаза, ни скованные руки не мешали танцу. Лицо Локи тоже мгновенно изменилось: он словно забыл, где находится, полностью отдался движениям, на губах заиграла лёгкая счастливая улыбка. Гран-батман, шаг, плие, шене… На цепочке поворотов Локи всё-таки потерял равновесие, стукнувшись голенью о какой-то предмет, рухнул на колени и едва успел выставить перед собой руки, чтобы не удариться лицом. Музыка продолжала играть, но её почти заглушили редкие аплодисменты. Резкий рывок за запястье – и вот уже танцор был вздёрнут на ноги, а с его глаз сорвали повязку. Тяжело дыша, Локи взглянул на человека, прислонившегося к краю стола перед ним и сложившего руки на груди, сверху вниз. Он никогда не встречался с ним прежде, но знал это лицо: его фотографиями пестрели жёлтые издания и глянцевые журналы, которыми приходилось спасаться от холода во время бродяжничества. - Мистер Старк, - кивнул танцор. – Рад знакомству. Вопреки собственному утверждению волком смотревший на Энтони Старка Локи протянул руки вперёд, предлагая то ли ответить рукопожатием, то ли освободить. Старк не заметил его жеста, вместо этого широко улыбнулся и заявил: - Танцуешь неплохо, но у нас не Ковент-Гарден. Покажи себя в другом амплуа. Владелец сети индустрии развлечений, неоднократно замеченный журналистами в компании той самой дамы, что являлась целью нынешней эскапады Локи – вот и всё, что знал о Старке Лафейсон. И этого было достаточно, чтобы цепляться за него, как за путеводную нить. Энтони развернулся на каблуках и вышел, не смотря, следует ли кто-нибудь за ним. Локи быстро догнал его, выскочив из огромного со скромным обаянием роскоши обставленного кабинета в коридор, оттуда – вниз по лестнице, через ещё два коридора, несколько каморок и необычайно пыльный чулан. Двое вооружённых людей по-прежнему следовали за ним по пятам, но, скорее, следили, чтобы он не сбился с пути. Когда Старк, нырнув в тёмный проход, внезапно исчез, один из охранников слегка подтолкнул танцора в спину, другой распахнул перед ним дверь. Локи сделал шаг вперёд и оказался на сцене. Конечно, сценой эту конструкцию можно было назвать с большой натяжкой: узкий бордюр вдоль стены, из центра которого лучами расходилось несколько дорожек, каждая завершалась небольшой круглой площадкой с пилоном посередине. В глубине стояла пара десятков столиков, окружённых, где стульями, где мягкими диванами, и была площадка для танцев. В дальнем конце зала обосновалась барная стойка. Прищурившись от бившего в глаза яркого света, Локи остановился на середине центрального луча сцены, в трёх шагах от шеста. - Ну, что встал столбом? – окликнули его снизу, и танцор, опустив взгляд, увидел за ближайшим столиком сидящего в небрежной позе Старка, потягивающего через трубочку ядовито-зелёный коктейль. – Вон шест, иди, покажи, на что ты способен. Понравишься – возьму на работу, не понравишься – отправлю брату по почте. Уставший бояться Локи пропустил угрозу мимо ушей, но к пилону приближался медленно, неуверенными шагами. Он понятия не имел, как танцевать стриптиз, да ещё сделать это не вульгарно, а красиво, но выбора не было. Лафейсон взялся руками за шест – его прохладная гладкость придала уверенности – и, заняв эффектную позу, спросил: - Музыка будет? - Будет, - фыркнул Старк, обернулся и приказал невидимому собеседнику: - Люк, поставь нашему гостю что-нибудь классическое. – Энтони обратился снова к Локи: - Щелкунчик? Ромео и Джульетта? Дон Кихот? - Пер Гюнт, - выплюнул Локи первое, что пришло в голову. Не стоило позволять цеплять себя по пустякам, но столь откровенные издевательства выводили его из равновесия. Каково же было удивление танцора, когда из динамиков полилась медленная и лиричная «Песня Сольвейг»! Локи профессионально улыбнулся одними губами, приобнял пилон и, изящно прогнувшись в спине, начал плавно двигаться под музыку. Он не замечал зрителей в зале, пристальных изучающих и похотливых взглядов, чужих разговоров внизу, у сцены. Всё, что для него существовало в этот момент – это музыка. И пилон, который он соблазнял, как женщину. Гордую и неприступную, чуткую и ранимую, прячущую под маской отчуждённости нежное сердце. Его танец нёс не вожделение, а признание, не порнографию, а лёгкую эротику, он не возбуждал низменные инстинкты, но заставлял сердце трепетать от любви. Когда музыка закончилась, а её послевкусие ещё витало в воздухе, Локи медленно опустился на колени, блуждающим взглядом обвёл зал, в глазах замерцала та же улыбка, что затронула губы. Ему казалось, он станцевал невероятно хорошо, превзошёл сам себя, и он ожидал, по меньшей мере, похвалы, признания. А получил другое. - Да-а-а, - разочарованно протянул Старк. – Пластика, конечно, у тебя хорошая, но стриптизёр ты никудышный. Хотя… если выпустить на разогрев публики, да расписать как следует, может, и сгодишься. Локи гневно сверкнул глазами, губы сжались в тонкую линию, подбородок горделиво взлетел вверх. - Если дадите мне выход в Интернет, я посмотрю видео и смогу лучше. - Вечером посмотришь вживую и узнаешь, как это делается, - оборвал Старк. – Заприте его в гримёрке и не забудьте покормить, а то тощий, рёбра скоро кожу порвут. Двое охранников легко вспрыгнули из зала на сцену, подхватили танцора под руки и потащили в сторону служебного выхода. Локи запротестовал: - Стойте! Дайте хотя бы позвонить брату, не скажу, что со мной всё в порядке, он вам весь клуб разнесёт! Повинуясь жесту хозяина, охранники остановились. Дождались, когда Энтони подойдёт ближе, надавили пленнику на плечи, заставив его опуститься на колени и оказаться на одном уровне со Старком. - Твой брат, - с притворным сожалением вздохнул тот, - страдает провалами в памяти. Он проснётся утром, и даже не вспомнит, что ты приезжал вчера. А с чего ему искать здесь брата, который счастливо живёт за две тысячи миль? Ощущение, что из этой авантюры живым ему не выбраться, впервые закралось в голову Локи.