Стоило мужчинам подняться в свой номер, как небо над городом начало чернеть и тучи постепенно закрыли всю красоту вечернего неба. Гром стал слышаться все отчетливей, а по крышам домов забили первые градины. Весеннее тепло сменял холод, принесенный ветром с болот, и по окраинам начал густеть молочный туман. Аристократы напрасно надеялись, что непогода обойдет городское спокойствие стороной. Порывы ветра поднимали в воздух мелкий мусор, который весь день так старательно убирали дворники.
Теперь Кабадатх, недовольно посмотрев в окно, наблюдал, как хмурый город то и дело освещали вспышки молний. Его мысли были сейчас где-то там, далеко, в другой части города, куда он нехотя отпустил свою прислужницу. Скрестив руки на груди, безликий испытывающе вглядывался в незримую точку, но, уловив на себе пристальный взгляд Леонарда, оборачивается со словами:
— Я знаю, что ты хочешь у меня спросить, прохвост. Позволь мне ответить сразу: я не хотел её покупать, — полудемон с укором поднял правую бровь, отпивая из своего бокала разлитое вино. —
В моих планах была покупка дворецкого мужчины. Простого в обращении и услужливого раба моих капризов, но эта игра с Мамоном спутала мне все планы... К счастью.
Палач не лгал. Если бы не эта игра с аукционом и откровенное жульничество брата, то он уже вчера купил бы себе мужчину дворецкого и служанок, а не одну дворецкую, что ему была ни к чему. Но Кабадатх просто не мог удержаться от удовольствия насолить своему родственнику и всем остальным, уж больно громко все они думали в тот момент. Все хотели её как очередную игрушку, ничего, что было бы связано с настоящими обязанностями дворецкого. Обычная кукла для плотских развлечений. Тогда вокруг него все вскипело от гнусных фантазий и мыслей господ, он слышал каждого. В тот самый момент, когда безликий сам потребовал показать «выкупленный лот 565», все было тихо. Ни одной мысли по делу, лишь шлак и серость повседневных забот дворян. Но стоило показаться в зале этой полукровке, как даже сам Палач удивился тому, что увидел, и сразу понял, для чего она Мамону.
«Аристократка? Ангел? Кто же ты? - её уголки губ слегка изогнулись, выражая полнейшее пренебрежение и равнодушие ко всему происходящему. -
Прелестное создание.»
«Если ты напуган и участвуешь в подлоге, герцог Эльас, то имей совесть и не вплетай меня. Дешевый цирк, будто притащив меня сюда, ваши неурядицы тотчас разрешатся.» - какая прелестная манера, а ведь она всё прекрасно понимала, кроме того, что с ней собирались сделать после.
Несмотря на амулет, который прятал её от внимания посторонних, он видел всю ее. Показавшись в дверях, девушка даже не предполагала, насколько поразила своего будущего хозяина. Белая и с редкой наследной красотой, что же еще им нужно было от нее? Кабадатха не устраивало, даже если бы её купили честным путем. Безликая, сама того не подозревая, уже была выбрана и оценена. Он был готов отдать куда большую сумму, никому бы не уступил этот самый «лот 565». Только брат настолько перепугался, что не считал нужным бороться за дворецкую, на аукционе было много другой прислуги. Остальные же просто посчитали нецелесообразным тратить такую сумму за какую-то девку. Если бы они только знали, от чего отказались, то торги были бы куда жарче.
«...я выкупил её, посчитав, что для моей дочери женщина самая лучшая кандидатура», — нагло лгал мерзавец, хотя самого трясло от страха, что его буквально поймали за руку и могут осудить. Жестоко осудить за такую вопиющую спекуляцию.
Кабадатх понимал, почему черный змей так подло хотел заполучить её. Ведь, войдя в его дом, она бы уже не вышла обратно. Не первая и не последняя в этой жестокой машине спроса и предложений. Удивительно, что эта Лилия все еще девственна и не попалась в силки какого-нибудь нечистого на руку Графа или помещика. Хотя, для безликого господина, скорее, к счастью, подобные «достоинства» вселяют уважение.
Принц прекрасно осознавал, в какой опасности находилась Лиора в тот момент на аукционе, сидя перед бездной со спокойным видом и даже не представляя, что чуть не стала рабыней. А теперь, зная её истинное лицо, безликий был горд за себя. Лежа в его руках с сорванным случайно амулетом, она казалась хрупким ангелом для него. Белая, словно снег, совершенно ни на кого не похожа и прекрасна. Если бы не зацепившаяся цепочка за его пуговицы, то она лишь была бы для всех обычной девушкой, что не испугалась его. Не зря Кабадатха заинтересовали эти разговаривающие с ним фиолетовые глаза, которые ничего не могли скрыть. Но все же в мысли закрадывалась похоть. Он привык брать, Леонард прав и прекрасно знает его.
Невольно улыбается себе, издав хриплый смешок. На такую красивую женщину невозможно просто смотреть, особенно когда безликий увидел то, что скрывает под собой её дворецкая форма. Никому Лиора больше не достанется. Никому. Эта Лилия теперь только его, хотя истинная ценность такого цветка исчисляется в десятки раз дороже на невольничьих рынках вместо той суммы, что была потрачена аристократом на аукционе. Если бы не для себя, так кто-то мог бы просто разбогатеть, увидев хоть раз такую безликую полукровку и перепродав её. Теперь она под его опекой, хотя все еще может измениться и их отношения приобретут другие грани, поменяв направление, уйдя от скучной серости предубеждения прислуги и хозяина. Мужчина в красном был настолько поглощен своими мыслями, что не слушал своего друга и то, как он высказывает свое мнение о девушке. Зачитанная им тирада из предупреждений и поучающих примеров ушла в никуда.
— Кабадатх! Ты вообще меня слышишь?! — внезапно вырвало из раздумий мужчины в красном камзоле и заставило опомниться. — Как ты вообще понял, что она выкуплена? Они же всегда ждут по другую сторону и редко выходят на всеобщее обозрение в момент торгов.
Откинув от себя мысли, безликий Палач медленно прошел к камину, где горело разожженное служанками пламя. Любуясь им, он замечает в углях почерневшие глиняные осколки от цветочного горшка. Взяв кочергу, взрыхляет золу, и показываются остальные, более мелкие осколки — он забыл приказать вычистить камин. Вспомнив, что Лиора была у него, нервно стучит кочергой, разбивая поленнице, что стало одним большим куском угля. Девушка не должна ничего подозревать, иначе его план рассыпется так же, как и это полено.
—
Все элементарно, так как в каталоге лотов под этим номером стоял пропечатанный росчерк. Он обозначал отчего-то, что лот был продан с этого аукциона, хотя тот еще не начался. Я бы и сам не заинтересовался, если не читал про другого дворецкого, что был выше этой пометки, — отталкивает глиняные черепки вглубь очага и подкидывает дров. —
Потребовал, чтобы мне показали этот купленный лот, остальные, как овцы, проблеяли то же самое. Лицитатору, что был повязан в этой афере, тоже ничего не осталось, как вывести Лиору и показать всем. Так я её и увидел...
— И нашего развратного Принца сразило от уведенной диковинки? — кинул собеседнику, нахально улыбаясь ему и, откинувшись в кресло, начал с упоением наблюдать, как того перекосило от гнева.
«Нет, меня поразило нечто другое...» — его воспоминания крутились вокруг расправы дворецкого со служанками, всё-таки она отравленная справилась с мастером вампиров и не пострадала.
— Что за чепуху ты несешь?! Прекрати свои шутки, сегодня у тебя так и играет настроение. Еще на улице ты был похож на моего строгого судью, а теперь вновь корчишь рожи, как какая-то недалекая горгулья, — еле сдерживая свирепый рык, шипит Кабадатх, угрожающе подняв дымящуюся кочергу. —
Мамон и остальные хотели купить её далеко не для службы в доме, а она даже не подозревала! Сидела, как и любая до неё, наивно наблюдая, как толстосумы нехотя делают ставки, но в их поганых мыслях она уже была обесчещена и выкинута в канаву. Мрази... Мне до сих пор тошно от их мыслей!
«Кто она?.. Безликие нынче в моде, интересно, сколько за неё дадут в борделе?.. Какая кожа... Красивое тело... Сколько она берет за себя?.. Какая интересная... — кроме Принца Палача, в зале было несколько высокородных аристократов, которые игнорировали так же эффект кулона, осознавая ценность лота.
— Хочу себе такую... Как повезло... Молоденькая... Хочу... Хочу! ХОЧУ!»
В порыве гнева швырнул кованую кочергу в пламя. Оно на пару секунд вспыхнуло, и из очага полетели искры, что тут же погасли. В окнах стемнело из-за черных туч, мелкий град уже бил в окно и глушил трещащие звуки от камина. Леонард же спокойно ответил своему вспыльчивому другу:
— А я тебе говорил - прекращай читать мысли окружающих тебя индивидов. Даже не стесняясь, читаешь их и у бедняжки, что тебя так самоотверженно спасла, — безликий возмущенно фыркнул, отмахнувшись. — Кажется, и она поняла, что ты делаешь! Стыдно должно быть. Очень стыдно.
— Слушать её мысли сплошное удовольствие. Ни какой червоточины или какой-либо гнуси, что я слышу каждый день от своего окружения. Что говорит, делает и, главное, мыслит, несет лишь правду. Написано на её лице. А ты же вел себя как полный идиот со своими постоянными наблюдениями за мной! Сам могу признаться в этой простой истине, без твоего прозорливого взгляда. Она мне интересна, и... — Палач задумчиво смотрит в сторону окна, поправив свой галстук-платок. —
Я хочу её. Во мне все так и бурлит, когда она рядом! Только глупец не захочет такую, как она.
Еще секунду назад Леонард довольно слушал безликого и ликующе смотрел на него, пил вино, но сейчас истошно закашлялся. Кабадатх был всегда откровенен с полудемоном, но сейчас эта честность валила беднягу с ног. Поперхнувшись вином, он едва смог прокашляться, поставив бокал рядом с графином, и, схватив салфетку, протер ею свой рот. Теперь лицо эльфа, побледнев, уставилось на друга так, словно он признался в измене или каком-то другом особо тяжком преступлении. Голубые раскосые глаза, вылупившись, выдали эмоции и то, что хочет сказать Герцог.
— Она же не знает тебя, а ты уже думаешь о таких глупостях! — встает с кресла, вытирая запачканный рот, дальше кашляя. — О, бедная
Диана, она же совсем еще юна! Да еще, к тому же, целомудренна как телом, так и душой, это сумасшествие!
— Диана?
— У тебя слабость на таких. Думаешь, я ничего не понимаю? Ты рискуешь! Опомнись!
«Ах да, он тоже почувствовал этот запах... Это может быть проблемой, не зря ли я отпустил её без сопровождения?»
— Отчего же? Раньше тебя не волновали подобные мелочи, — безликий удивился. —
Вспомни последнюю, ты о ней вообще не пекся. Как же её звали? Ах, да, Жасмина, а ей всего лишь было чуть больше ста!
О похождениях Принца в ограниченных мужских кругах ходили целые легенды, которые дамы шептали друг другу как что-то невероятное и заманчивое. Кто-то говорил, что за свои века Кабадатх по численности имел больше любовниц, чем друзей и врагов, вместе взятых. Он привык, что барышни сами тянулись к нему, причем самому лишь оставалось просто выбрать кого-то из них. Одна из тех «самых красивых» — так он оценивал Лиору. Не вдаваясь в варианты того, что девушка может ему отказать. Таких просто не было, кто бы мог устоять под его ласками и приглашением. Перед ним все стелились, а она, конечно же, не исключение из сотен, что были до неё. Только Леонард в этот раз был категорично против, ему удалось увидеть в этой хрупкой Лилии самую настоящую химеру. Раз уж она в свои четыреста до сих пор хранит себя и чиста. Гордая самоуверенность его друга наверняка разлетится в клочья, ударившись о подлинный характер этой
Дианы.
— Я увидел изначально, как она тебя интересует. Жесты, движения и, главное, то, как ты на неё пялишься, забыв про всякий стыд! Но, друг мой, именно такая тебе не по зубам. Тебя всегда привлекали «иные» барышни и другого склада ума, да и водятся они в иных местах, — стоя перед Кабадатхом, полудемон не скрывал своего недовольства и волнения. — Нет, я, конечно, понимаю, что юные девушки притягательны и будят в каждом мужчине эдакого самца. Соглашусь, это несравненно так! Но, друг мой, это не тот случай!
—
Ты так думаешь? Что же мне не по зубам? — удивленно поднимает надбровные дуги, обходит рыжеволосого, пройдя к своему креслу.
— Подумай, — ухмыляется, смотря с укором ему вслед, — тебя всегда интересовали доступные...
— Не настолько, уверяю тебя. Прекращай корить меня за посещения публичных домов! Женщины сами шли ко мне в кровать, уже ввиду своего врожденного женского интереса...
— Она не будет стелиться перед тобой, как те дурнушки на балах, — ища огрехи в самоуверенности безликого, продолжает некромант. — Как я понял по её взгляду, за этой нежной личиной Лилии внутри кроется боец под стать тебе. Ты говорил, что она полукровка-сирота, а значит, она должна была быть достаточно живуча и с самым настоящим «сильным характером». Иного склада не выживают в приютах.
— Но все же она молодая женщина! — возражает Кабадатх. —
Ей так же должны быть известны страсти и желания.
— И погоришь ты на таком нерациональном взгляде на женщин, — потирает разочарованно свой лоб, опрокинувшись в кресло. — Ты слишком долго общался с доступными, а, главное, распутными. Но
Диана... Хотя кого я учу?
— В этом и странность твоих переживаний. Женщина остается женщиной! К тому же, эта девица неопытна, она, должно быть, оголодала по ласке и мужскому вниманию.
Но в ответ последовал лишь смех со стороны длинноухого мужчины в лиловом камзоле. Расставив руки по швам, он нагло смеялся, стоя посреди гостиной, и, сменив хмурость на радость своей правоты, громко воскликнул:
— Скорее это ты станешь «одним из тех», кто отведал от неё пощечину, красноречиво говорящую о её «голоде»! — рот безликого искривился от недовольства. — Я не понимаю тебя! Ты спас её от участи быть униженной и обесчещенной, а сам хочешь сделать с ней то же самое!
— Не ставь меня на место тех недоумков! Я же не насиловать собрался её! — вскакивает с кресла, сжав кулаки от злости, невольно скалясь. —
Никого я не собираюсь принуждать к близости с собой! Я всегда наслаждаюсь телом, которое мне отвечает и стонет от наслаждения, а не кричит из-за насильственных действий!
Корча надменный вид и задрав нос, Леонард, издеваясь, спрашивает:
— Неужто ты решил, что она будет «за»?
— Я умею «уговаривать», — клыкасто ухмыляется, отдернув свою бордовую жилетку и расстегнутый камзол. —
А ты думал, как же я еще добиваюсь дам? Против настоящей страсти, нежности и желания не попрешь. Это же не их вялые мужья и прочие неумелые кавалеры. Если я хочу, то беру со всей жадностью!
— Ты окажешься разочарован в себе и брошен распаленным «со всей своей жадностью», как молодой неопытный мальчишка. А
Диана начнет тебя, к тому же, еще бояться и разочаруется в тебе, так как сейчас очень уважает. Вы оба друг друга спасли, и если бы ты понабрался терпения, то все было бы прекрасно. Но нет! — подходит к столу, подлив себе из графина еще немного вина. — Попомни мои слова, Кабадатх. Ты проиграешь!
Безликий аристократ не понимал своего друга. Раньше такого не было, он кидает ему вызов, да еще и в таком деле! Еще никогда Леонарда так не интересовала девушка, которая попадет в его кровать. Молодая ли это Леди или опытная Мадам, ему было всегда наплевать. Наоборот, эльфа это забавляло и он подбадривал его! Учитывая, что последние пятьдесят лет он женат и уже с самой свадьбы бросил те развлечения, от которых не может отказаться холостой Палач. Даже Герцогиня Розалия не скрывала от своего мужа опасений насчет того, что Кабадатх заигрывается. Теперь полудемон понимает, что имела в виду его супруга.
Аристократ присоединился к другу и также налил себе вина. Он не отступится в своем решении, ему не присуще отступать в своих решениях.
— Тогда давай заключим пари? Раз ты так уверен в моем проигрыше, — заставляет вздрогнуть эльфа. —
Если она мне откажет и у нас этой ночью ничего не будет, в чем я категорично сомневаюсь, то ты можешь требовать с меня все, что угодно!
Палачи переглянулись. Леонард насторожился, ведь ввязаться в спор с Кабадатхом дорогого стоит. В прошлый раз эльф проиграл своего лучшего коня из конюшни, точнее сказать, вороного жеребенка, которого готовил к выставке. Тогда их спор был таких же условий, но вот проиграть во второй раз было бы обидно. Однако чувство собственной правоты в деле с Лиорой заставило полудемона поверить в свою победу. Такой спор мог заставить безликого наделать и глупостей в погоне за выигрышем, но эльфу хотелось, чтобы он понял и испытал проигрыш. От этого лукаво ухмыльнувшись, Леонард согласился:
— Хорошо, будь по твоему. Ты тоже можешь потребовать все, что угодно, — бокалы, наполненные вином, чокаются, издавая звон. — Только если вдруг ты проиграешь, то не обижайся и выполни все, как велено.
— Несомненно! — кивнув, улыбающийся безликий выпивает свое вино.
Рыжеволосого грызла совесть за такие действия. Дворецкая, ничего не подозревая, станет той самой горькой пилюлей, что заставит гордость Кабадатха дрогнуть, а самоуверенность рассыпаться. Юная белокурая красавица из простого люда, это не избалованная и глупая особа. Напротив, в этой девушке было что-то недоступное, в отличие от светских львиц. Она умеет чувствовать, а значит, ей и нужны те самые высокие
чувства, что сближают и дарят душевное тепло. Только, как назло, её угораздило понравиться мужчине, что совершенно утратил подобные эмоции или же их просто не понимает, видя в Лиоре лишь красивую оболочку, что можно затащить к себе в постель.
Понимая все эти особенности отношений между такими разными безликими, Леонард тяжело вздохнул, смотря на аристократа в красном задумчивым взглядом. Но Кабадатх уже прокручивал в голове свой план по ночному покорению своей прислужницы. Подготовления пошли еще утром, тогда он все решил, без толики сомнения поддавшись похоти, что вспыхнула от симпатии к красавице. Безликий начал с цветка Фаграей, точнее сказать, хитрец кинул злосчастное растение в камин. Именно на этом моменте его поймай ничего не подозревающий Леонард. Оттого он и догадался, что безликий Палач задумал неладное, нагло солгав своей прислужнице. Лиора так и не заметила глиняные черепки от горшка в камине. Только вот для Кабадатха это было великим облегчением, так как она стояла прямо перед главной уликой, из-за которой его план бы просто не состоялся. Аристократ, смотря в сторону камина, лишь расплывается в торжествующей ухмылке. Прекрасно видя это по довольному лицу безликого, эльф решает досадить ему той темой, которая всегда раздражала этого Палача.
— Тебе нужно не о спорах думать, друг мой, а о женитьбе. Сколько тебе? Больше двух с половиной тысяч лет! — довольная улыбка тотчас сошла на нет, и Принца перекосило от услышанного. — Четверо детей от разных женщин, что тебе их вручали самым омерзительным способом, и ты только доволен. Не мою свадьбу мы должны были играть первой, а твою!
— Фыр! Делать мне еще нечего, чем думать о таких глупостях! — голос стал грубым и выдавал скрытое волнение. —
Мне и так прекрасно жить!
Его всегда ассоциировали с самым закоренелым холостяком. Ему никогда не были соблазнительны подобные отношения, ведь он считал, что привязывать себя к одной и той же женщине глупо. Даже брак Леонарда для него был чем-то выходящим из ряда вон событием, так как считал, что он просто «не доглядел» за ним и теперь бедняга вынужден делить свою жизнь с хитрой бестией. Хотя Графиня была просто за смену установившегося порядка, что учинял в их доме безликий. А именно, чтобы на момент гощения в доме у друзей безликий не брал с собой своих любовниц. Отчего Палач лишь указал на ту самую женскую волю в доме, ведь в браке женщина меняется и навязывает свое. К счастью, Леонард воспринимал все как шутки, будучи благодарным своей жене за такую услугу в перевоспитании несносного друга. Хотя это было тем еще занятием, что проходило безрезультатно мимо внимания гордеца. Он был всегда себе на уме.
Но даже в страхах Кабадатха насчет женитьбы эльфа была своя правда. Женщины очень часто менялись в браке и крутили своими мужьями, как хотели. Тому виной были те самые браки по расчету. Сначала милая и кроткая, а потом барышня становилась неким Цербером, что буквально изводил со свету супруга. Прекрасно наблюдая это из столетия в столетие и общаясь с такими красавицами высшего света, безликий напрочь искоренил из своего восприятия мира хоть малейшее желание связать себя подобным союзом. Любовь для него была лишь притворством, либо осложнением похоти, но никак не чем-то значимым.
— Но все же попомни мои слова, Кабадатх. Ты женишься, рано или поздно. А, женившись, не будешь понимать, как ты раньше обходился без своей спутницы жизни раньше! — мечтательно заулыбался Леонард, уже представляя подобное будущее друга. — Хотя нет! Уж лучше ты вообще жить не сможешь без «той самой»!
— Мечтай, глупец! Влюбленность была бы возможна, но не подобная глупость, — засмеялся высокий мужчина, похлопав эльфа по плечу. —
Запечатление, это уже слишком, даже для твоей фантазии! Мне скорее легче будет понадеяться на тебя и попросить, чтобы ты сам меня женил на ком-либо. Все лучше, чем такая одержимость кем-то.
— И я женю! — это прозвучало как приговор из уст длинноухого аристократа. — Только дай мне
оглядеться и понять, кто же тебе подходит, пока ты делаешь глупости из-за своего одиночества.
— Лучше дай мне знать, когда такая женщина появится рядом со мной, — безликий довольно улыбнулся, уходя в свою спальню за плащом. —
Хоть морально приготовлюсь к «такой» женитьбе.
— Эх, слепой гордец... — допивает свое вино в бокале и, проводив взглядом друга, тяжело выдыхает, посмотрев в окно, где буйствовала непогода. — Сначала ты должен научиться воспринимать хоть кого-то серьезно, а не как просто приятное дополнения к койке.
***
Град вперемешку с ливнем застали Лиору еще на пути к конному двору. Молнии пугали лошадей, а гром их только подгонял ехать быстрее. Бедняга извозчик ругал весь свет, промокнув до нитки, но неуклонно довез юную Леди до пункта назначения. Прошло каких-то десять минут, как, аккуратно спрыгнув с кованых ступенек кареты, женская фигура в черном плаще стояла перед зданием из красного кирпича. Это было длинное одноэтажное строение без излишеств, из украшений было лишь большое крыльцо у главного входа. Его окружала небольшая колоннада, выстроенная также из кирпича, но окрашенная в белый цвет. В объединяющем тонкие колонны перекрытии была врезана вывеска, гласящая: «Конный двор Цезаря». На широком каменном крыльце ютилась белая мраморная скульптура крылатой лошади, вставшей на дыбы. Это и был тот самый первый знаменитый жеребец Цезарь, что когда-то был подарен первым коронованным принцем Регсаром I и был самым успешным производителем и родоначальником породы, именуемой «Пандора». Белоснежные крылатые лошади с самым непокорным и агрессивным характером, они были способны перенести по воздуху седока на сотни километров, не приземляясь. К счастью, Лиору не привлекала эта порода, уж больно не задались Пандоры характером и аппетитом. Чтобы прокормить одну только подрастающую особь, приходилось тратить уйму средств и времени. Любители филейного мяса и самого хорошего сена из осоки, они вдобавок пили только кровь. Неслыханная роскошь для какого-то животного. Возможно, из-за этого подобный вид пегасов остался лишь капризами богачей, и даже в конюшнях, названных в честь первого представителя выведенной породы, осталось лишь каких-то пару особей.
Девушка не стала долго осматривать место, быстро поднявшись по ступеням, чтобы спрятаться под козырьком, что поддерживали колонны, от града вперемешку с дождем. Помахав на прощание извозчику, что, не медля, поехал обратно, Лиора направилась к массивным дверям входа в здание. Здесь и так все было ей знакомо, так как её лошадь находилась здесь на постое шестой год. Тратить время на любование окрестностями, которые открывались, не было желания. Хотя они были весьма живописными. Весь конный комплекс находился в окружении старого и заброшенного сада, засаженный вишнями и яблонями. Деревья без должного ухода давно одичали и разрослись, все обросло дерном и разным кустарником, в том числе колючим терновником с диким шиповником. Сам комплекс из главного длинного здания и спрятанными за ним конюшнями с загонами был расположен на возвышенности, с которой был виден город. Его шпили и высокие здания были видны за кронами вековых деревьев. Хотя город был очень близок, почти окружая территорию парка, на самом холме было очень спокойно и тихо. Лишь лязганье подкованных копыт и колес карет о мощеную дорогу нарушали эту идиллию.
Дверь распахнулась. Над девушкой раздался звон колокольчика, что был привязан над входом. Взгляду предстал большой холл и одновременно зал ожиданий. Его гладко отштукатуренные стены были расписаны как одно большое плотно: пейзажи здешних мест и поля, по которым скакали лошади, а в нарисованном небе на потолке летали те самые Пандоры. Их тела кружили вокруг огромной позолоченной люстры, что была в центре и возвышалась над головами с пятиметровой высоты. Впереди стояли лакированные деревянные столики, за которыми сидели посетители и спортсмены. Кто-то ждал свой экипаж, кто-то, заказав себе кофе, сидел и читал
газеты, а кто-то просто ждал своей очереди для записи. Но вечернее время сказывалось на количестве народа — было всего около десяти, что расселись по разным концам зала. За этими местами по правую сторону стояла одна большая стойка с двумя служащими, они заваривали себе кофе и о чем-то живо разговаривали. Девушка не оставалась долго без их внимания, они сразу отложили свои занятия прочь и занялись работой. Лиора, стягивая с себя промокший плащ, продиктовала им номер стойла своей лошади и свое имя. Получив разрешение, она двинулась в противоположную сторону от стойки, где находился вход в конный центр и гардероб. Сдав свое пальто, полукровка уже точно узнала от служащей там девушки, что пока все тренеры в конюшнях и дворецкая не опоздала.
****
Пошел второй час пребывая юной дворецкой в конюшнях. Здесь их было три, две были для спортивных лошадей, и они были большими строениями из камня, что стояли с двух сторон, окружая третью, деревянную. Это скромное и неказистое здание было для любителей лошадей или для постоя. Все длинные одноэтажные здания окружали загоны и зеленые насаждения, где гуляли верхом. Но уже темнело, наездников нигде не было видно, лишь гуляющие в загонах лошади. Но и их служащие конники начали разводить по стойлам. Лиора спорила с владельцем конюшни и его рабочим на протяжении всего времени, как вошла сюда. Нарушая тишину в вытянутом пространстве, их голоса были слышны гулким эхом и вот-вот могли перейти на повышенные тона. Они активно жестикулировали, что-то не нравилось безликой в их работе. Стоя у стойла с её лошадью, все трое стояли на своем, не собираясь уступать. Дело стояло на мертвой точке и никакими путями не двигалось. Как оказалось, кто-то из рабочих по случайности или со злым умыслом запустил в один загон с жеребцом бедную Лунь. Теперь у дворецкой разрывалась голова от того, что её совсем еще молодую лошадь покрыл чей-то неизвестный жеребец. Она не знала ни что это был за жеребец, ни его родословной, ни еще чего-то важного, что могло дать хоть какое-то утешение в том, каким будет теперь такой несвоевременный приплод. Но рабочий утверждал, что это произошло не на его смене, так как его заменял другой. Хозяин же ворчал о том, что не будет выплачивать компенсацию, хотя Лиора еще ни слова об этом не проронила.
«Недоумки! Бездари! И ничего с этим не поделать, ведь меня выставят за скандал, а времени искать новое место нет! Мерзость!» - хмурясь, её плечи слегка дрожали из-за бессилия перед этими напыщенными грубиянами.
В закрытом стойле стояла белая кобыла и с аппетитом ела морковь, принесенную её любящей хозяйкой. Животному было невдомек, что назревает скандал и из-за халатности конюхов она уже не дорастет до ожидаемого роста и останется такой, какая есть.
— Ничего не будет с ней, как видите, девочка очень даже неплохая. Что поделаешь, это животные, и против природы не попрешь, — подшучивая, рассуждал главный, наблюдая за лошадью. — Не хромает же!
«Вот же поганец! Я, по твоему, на столько выгляжу дурой?!» - сверкнув глазами скалится, резко повернув голову к говорящему.
— Вот вашу бы лошадь так испортили, и я бы посмотрела, как вы тут выступали, Робинсон! Моей кобыле всего пятнадцать лет! Она только в рост пошла, и её развитие закончилось бы только после сорока! — зарычала, ткнув стеком (короткий хлыст для конной выездки с хлопушкой на конце) в грудь одного из виновников. — Теперь еще задумайтесь о её костяке на спине и у поясницы! Мне толком на ней кататься нельзя, её едва о поводили и заездить успели! Я пока вызову ветеринара, а вы сейчас же разберетесь, что это был за жеребец. Иначе я подниму такой шум, что конюшня враз опустеет в расплату за такую вопиющую халатность. Живо!
— Но...
— Я не повторяю дважды! — прошипела, откинув хлыст на стоящую скамью и двинулась в сторону выхода. — Анекдот какой-то...
Она шла быстрым шагом, слегка прибирая юбку платья, чтобы не зацепиться о какой-нибудь гвоздь или раскрытую дверь стойла. Каблуки сопровождают её прохождение по конюшне звонким стуком о деревянный настил полов. Расстегивает попутно свое пальто, приговаривая себе под нос ругательства и грызя также саму себя. Вина лежала и на её плечах, так как она не предупредила о том, что её лошадь в «охотке» и её надо бы обезопасить от внимания жеребцов. Расстроенно сдергивая с себя верхний атрибут одежды, трет лоб и переносицу. Слишком большая проблема в такой неподходящий момент. Теперь лошадь невозможно оставить на постой еще на пять лет, ведь через полтора года она ожеребится, а жеребят здесь не содержат.
«Что же мне делать? Надеюсь, что Господин Кабадатх разрешит разместить свою лошадь у него на конюшне. Если она вообще у него там есть», — с грустным видом складывает пальто поудобней, чтобы закинуть его в раздевалку.
Выйдя из зоны стойл и проходов, где водили скакунов всевозможных мастей на прогулки в ринг или на улицу, Лиора завернула за угол, подходя ко входу в помещение с восточной стороны комплекса. Не заметив за своими размышлениями прохожего в проеме выхода, сталкивается с ним. Удар вышел сильным об мужской торс, из-за чего по инерции девушка отлетает назад. Но сильные руки моментально ловят за хрупкие плечи и прижимают к груди, не давая девушке упасть. Неосознанно схватившись за руки незнакомца, ей удается устоять на шатких каблуках и от боли рыкнуть:
— Смотреть надо, куда идете! — начинает отталкиваться, действуя импульсивно, ведомая эмоциями. — С дороги!
— Осторожней надо быть именно тебе! — услышав знакомый голос, вздрагивает, испуганно подняв глаза к хмурому лицу Кабадатха. —
Я же мог тебя так зашибить ненароком. Не ушиблась?
—Вы... - вздрогнув, ошарашенно уставилась на мужчину.
Его плащ все еще пах свежестью дождя и улицей, выделяясь из запахов конюшен. А мокрые плечи выдавали то, что он только прибыл на конный двор. Лиора на пару секунд впала в ступор, кого-кого, а его она была не готова здесь встретить. Её хозяин также замер от неожиданности, так как пока собирался распорядиться о карете, а уж потом искать свою главную цель в эту ночь. Но обретение своей дворецкой невольно заставили его руки прижать молодую особу к себе только сильнее. Безликая, опомнившись, резко дергается назад, вырвавшись из рук хозяина. Виновато смотря на него, мотает головой в отрицании и, уже не выглядя так воинственно, неуверенно произносит:
— Простите, я торопилась и не заметила вас. Мне жаль, это было лишним. Но погодите... — осекается, удивленно осмотрев аристократа. — Сэр, вы же должны были быть в театре!
Палач уже припас идеальную ложь к подобным вопросам, самодовольно ухмыльнувшись, видя себя в отражении полных восхищениях фиолетовых глаз. Даже бы Леонард не смог придраться к такой причине, но он остался в театре. На первом же антракте Принц телепортировался к карете друга. Полудемон наверняка был удивлен, когда в зрительном зале загорелся свет, а безликого аристократа уже не оказалось рядом. Уж пусть все боятся и думают, что безликий решил поискать еще виновников покушений. Хотя он будет заниматься делами куда приятней казни какого-то очередного глупца.
— Меня вызвали из-за моей кареты. Письмо принесли прямо перед нашим выездом, и теперь, как видишь, я тоже тороплюсь к мастерам. Но все же театр я посетил, только пробыл там до первого антракта, — отвечает, смотря на неё сверху вниз, слегка улыбаясь. —
А как твои дела? Хотя и так вижу, что неладно.
Тут Принц замечает, как его прислужница совсем побледнела и погрустнела, словно собирается пустить слезы. Хмурясь, хочет поднять руку и взяться за подбородок, но вовремя приходит в себя. Рано, они не наедине. Но, кто рискнул испортить ей настроение?! Девушка опускает свой взгляд, с горечью выдохнув:
— Да, Господин, вы правильно заметили. Я в затруднительном положении, — начинает обходить мужчину, направляясь дальше. — Мне нужно торопиться к ветеринару, пока он не уехал. Извините меня.
«Кто посмел? Три шкуры спущу, если они обращались с тобой плохо! Неужели, что-то серьезное с лошадью?» - сжав губы, поворачивает голову внимательно следя за своей спутницей.
Но тот ловит её руку, удержав рядом, настойчиво вернув к себе, и, осмотрев её еще раз, начинает хмуриться. Посмотрев по сторонам, проверяет, не видит ли их кто-то еще. Все же он, холостой мужчина, удерживает молодую девушку рядом с собой наедине, а это уже запрещает правила этикета. Лиора же, не понимая, смотрит на него вопросительным взглядом. Как же неудобно, он не привык держать расстояние с тем, что хочет! Пришлось ему встать между ней и проходом и отпустить тонкую кисть руки, слишком велик риск, что работники могут появиться рядом.
— Что случилось? Мне показалось, что еще слово и ты разрыдаешься, — серьезным тоном требует ответа от девушки. —
Что-то с твоей лошадью? Она серьезно ранена?
— Нет, не серьезно... — мотает головой, отшагнув назад, держа расстояние, которое упрямо не соблюдает безликий. — Просто она... Её проглядели, и теперь она беременна.
— Как проглядели? То есть какой-то жеребец... — прерывается, удивленно подняв «брови», поняв, что, собственно, с лошадью дворецкой.
— Да, Сэр, — отводит взгляд, ей было очень неудобно рассказывать о подобном. — Неизвестно, какой это был конь. Ни породы, ни масти, и даже невозможно узнать, кто из конюхов впустил её к жеребцу. А она еще не сформировалась окончательно.
«Какая ирония...»
— Хорошо, тогда может я вмешаюсь в это тупиковое расследование? — довольно ухмыляется, подмечая то, что его дела идут лучше некуда. —
Приведи ветеринара, а я поговорю с ними. Они там в конюшне?
— Нет-нет! Я не хотела бы, чтобы Вы вмешивались, Сир! — взволнованно восклицает, неосознанно смущаясь такому вниманию к себе.
«И как мне сдержаться? Ты ходишь по тонкому льду, Ангел.»
Но мужчина, убрав руки за спину, гордо выпрямляется, строго рыкнув:
— Делайте, юная особа, то, что вам велено! Все-таки я здесь только могу заставить этих лентяев во всем сознаться, — отшагивает от прохода в ту сторону, откуда пришла дворецкая.
Лиора пропускает его, виновно опустив взгляд. Она понимала, что порой забывается, так как господам такого класса никто и никогда не перечит. А её происхождение, да еще и классовая принадлежность желали лучшего. Но все же чувствуя, что он перегнул палку, Кабадатх останавливается, посмотрев на полукровку, пригибается к ней, ласково шепнув:
— Я у тебя в долгу, так дай мне его тебе отдать с лихвой. Прости за мой командный тон, но я привык, что мои приказы всегда выполняют неукоснительно. Я жду тебя в конюшне.
—М-меня? — щеки девушки запылали, ошарашенно приоткрыв рот, она уставилась на него. — Господин...
Накрытая его тенью, её глаза светясь во мраке, отражали в себе это странное выражение на безликом лице. Принц говорит очень странные вещи. Не уж то, он собирается разобраться с конниками сам? Почему-то Лиору кольнуло странное предчувствие чего-то плохого. Кабы он здесь со всеми не разругался.
—Кого же ещё? Я здесь только из-за тебя, мышка. — странно ухмыляясь, отстраняется и уходит.
«На секунду мне показалось, что моё сердце остановилось.» - положив руку на грудь, сравнивает дыхание, ведь с трудом могла дышать от нарастающего смущение. -
«Его лицо, было так близко...»
