Демон и ученица

— В борделе убили девушку! — влетев в контору, выпалила Яко. В ответ вместо вопля радости раздался грохот: Нейро, возлежавший в кресле, закинув ноги на несгораемый шкаф, потерял равновесие и рухнул на пол. Яко в ужасе замерла: лишиться дорогого учителя она не боялась — этого и из пушки не убьёшь, — но такая реакция была ей внове. Из-под стола показалась встрёпанная светловолосая голова, а потом и весь демон. Выражение лица у него было странное — удивлённо-злое. — Кто тебе об этом сказал? — спросил он лениво, как будто не грохнулся только что со всей дури об пол. — Рихард! — Кто-кто? — Капитан Эйссен! — Ах, капита-а-ан… — Нейро плюхнулся обратно в кресло и снова закинул ноги на шкаф. — А кто-то говорил, что он порядочный человек… — Разумеется, порядочный, — возмутилась Яко, осторожно присаживаясь на краешек стула — подальше от демона. — Что не так? Ты же хотел настоящее преступление! — Хотел, — согласился Нейро, щуря кошачьи глаза. — Но бордель… Яко смущённо хихикнула. — Вот-вот. Тебе вообще не полагается знать, что это такое. — Но я же знаю! — возмутилась ученица демона. — И ты знаешь, что я знаю!.. То есть... — Я знаю, что я знаю, что ты знаешь... Тьфу ты! Уймись! Этот капитан… — Нет, Нейро, ты неправ, — рассудительно заявила Яко и, подумав, подняла кверху палец. Демон отчётливо щёлкнул зубами, но ученица демона решила не обращать внимания на подобные мелочи. — Просто Рихард… ну… — Да-да? — …Рихард был… как это… в расстройстве чувств, вот! — Ах, в расстройстве… — Именно! — Яко кивнула самой себе. — Там, знаешь, очень кроваво убили… ну, лужа крови, перерезали горло, лицо страшное… как-то так, да… А ещё… Глаза у демона постепенно становились всё круглее и круглее. Кажется, он даже слегка побледнел, но Яко списала это на неудачную лампу, купленную три дня назад, и продолжила живописать подробности страшного преступления в борделе… по большей части позаимствованные с фрески со Страшным судом, что украшала кафедральный собор Остенбурга. Увлёкшись, она не заметила традиционно режущиеся на блондинистой макушке рога, которые списать на лампу было уже невозможно, — и пропустила момент, когда острые когти вцепились ей в воротник. Хорошо, что платье было суконное, и воротник выдержал. — Нейро, ну ты что?! — Яко, прерванная на полуслове, возмущённо взмахнула руками. Демон фыркнул и развернул её лицом к себе. — Вот интересно, своей матушке господин капитан тоже такое рассказывает? — задумчиво поинтересовался он и щёлкнул ученицу по лбу, не столько больно, сколько обидно. Яко презрительно фыркнула и задрала нос — насколько позволяла слегка сдавленная шея. — А это не он рассказал… Поставь меня на пол, а?.. О-о-ой!.. Бросать-то зачем?! — А кто? — Ну-у-у… Когти угрожающе щёлкнули, а рога завились в спираль. — Привратник борделя рассказал! — торопливо ответила Яко, поспешно отползая в сторону. — Я сходила и спросила. Ничего особенного. Демон тихо застонал и очень человеческим жестом взялся за рога… то есть за голову. — Откуда ты вообще узнала, где находится бордель? — страдальчески поинтересовался он. Яко пожала плечами: — Ну, я же видела, откуда шёл Рихард… Ученица демона, ясное дело, врала, но очень надеялась, что учитель этого не сообразит: вряд ли в его умной голове могла возникнуть мысль, что она додумалась побеседовать с секретарём магистрата. Сначала, правда, Яко хотела спросить самого господина Акацки (кому знать всё о родном городе, как не бургомистру?), но, подумав, от этой идеи отказалась: что-то ей подсказывало, что Штольмарк будет потрясён меньше, чем добродушный приятель бабушки и дедушки. Конечно, секретарь тоже чуть не рухнул в обморок, когда услышал вопрос, заданный невинной девицей шестнадцати лет от роду… Но, видимо, предыдущее общение с Нейро и его ученицей несколько смягчило удар, и, пару минут похватав ртом воздух, он даже смог начертить план... Яко, разумеется, не знала, что, распрощавшись с ней, секретарь наконец сообразил, в каком свете предстал сам, и в течение часа после её ухода пил сердечные капли, припасённые ещё при вступлении в должность пять лет назад, но до сего момента не востребованные… — Всё, он труп. Увлечённая приятными воспоминаниями о своей ловкости, Яко не сразу поняла, о чём речь. — Кто? — переспросила она. — Где? — Эйссен — труп, — мрачно уточнил Нейро и для наглядности поскрежетал когтями о стол. — Привратник. Тот идиот, который объяснил тебе, где бордель… потом ещё придумаю. Ученица демона представила гору трупов, увенчанную почему-то пером с берета Рихарда Эйссена, и сглотнула. Нейро вполне мог. Не то чтобы ей доводилось видеть нечто подобное… но сомнений в демонических возможностях почему-то не возникало. Пора было спасать ситуацию и ни в чём не повинных людей… ну, почти неповинных. — Я не понимаю, чем ты недоволен? — сказала она жалобно. — Ты же хотел какое-нибудь настоящее преступление… Ведь хотел же? — Меня бы вполне устроило приличное ограбление, — сварливо ответил демон. Жалобный голос на него действовал плохо. — Без всяких борделей. Яко медленно поднялась с пола и начала пятиться — так, чтобы между ней и учителем оказался стол. Защита была слабая, но всё же лучше, чем никакой. — Не понимаю я, — начала она осторожно. — Ну вот как так… Нейро, увлечённый картиной грядущего смертоубийства, недовольно нахмурился. — Чего ты там не понимаешь? Я начну с… — Не понимаю! Ты же демон! — Стол наконец-то был обойдён, и Яко чуть осмелела. — Откуда такая щепетильность? Как демон ты должен… — Я никому ничего не должен! — рявкнул Нейро и в доказательство стукнул когтем по столу. На столешнице образовалась глубокая трещина. — А ты!.. Хотя… Лицо демона вдруг просветлело, а рога исчезли. Яко сморгнула. По её расчётам, успокаиваться Нейро было явно рановато… — Мы-то тут при чём? — Как это?.. Нейро ещё раз постучал по столу, — видимо, для острастки, — и вернулся в своё кресло. — Так это, — отрезал он и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. — Это дело Эйссена, сам пусть и разбирается. — Но… Демон щёлкнул зубами, и Яко мгновенно умолкла: кажется, на сегодня было достаточно. Вот завтра… — А ты, — продолжил Нейро наставительно, — займись лучше… хм… займись своим платьем, вот что. Сама же жаловалась, что у тебя закончились приличные престу… платья закончились приличные. Нам послезавтра тащиться к Эйссенам, ты не забыла? Сле-е-едовательно… — Конечно, закончились! — возмутилась Яко, забыв, что до завтра собиралась вести себя тихо. — Потому что ты наступил на подол синего!.. — Я такой неловкий, — подтвердил демон, не открывая глаз. — …и вылил чай на голубое!.. — …очень неловкий, увы. Мы, обитатели Преисподней, вообще не отличаемся ни воспитанием, ни манерами… — …а бежевое… Минуточку! — Яко вскочила и вцепилась в многострадальный стол, не веря своим ушам. — Ты же не хотел никуда идти! Я же три раза ходила без тебя, а теперь ты… Нейро, ты пойдёшь со мной? Да? В ответ раздался тяжёлый вздох. Впрочем, довольная улыбка, больше смахивающая на ухмылку, мешала поверить в истинность демонических страданий. — А куда деваться? Чего не сделаешь ради любимой племянницы… — Троюродной сестры, — методично поправила Яко. — Или так, — демон сегодня был на удивление отходчив и покладист. Выглядело это подозрительно… — В общем, иди и закажи себе платье. Или купи. Или уворуй… — Нейро! — Только сгинь с глаз моих, а то я за себя не ручаюсь! — Не понимаю, — пожаловалась Яко вывеске: она, в общем-то, не помнила, как её вынесло за дверь, но не сомневалась, что вопль демона сыграл в этом не последнюю роль. — Подумаешь, бордель! Наверное, он и в самом деле проголодался… Весь вечер и утро следующего дня барышня Ротбаум честно потратила на поиск платья, решив, что пожелания наставника следует исполнять — хотя бы иногда. Точнее, время ушло не столько на поиск (в лавках готового платья, разумеется, не было ничего приличного), сколько на общение с портнихой семейства Ротбаум. Госпожа Меркель, услышав, зачем понадобилось платье — Яко прокляла себя за длинный язык, — так воодушевилась, что отбиться от неё не было никакой возможности. Меньше, чем на розовый шёлк, она не соглашалась, и ученица демона тихо порадовалась, что денег у неё пока хватало… За два месяца, прошедших со дня открытия «Повседневных чудес», не происходило ничего интересного (приличного!) только с точки зрения демона. По мнению Яко, интересного как раз было предостаточно. Например, матушка прислала письмо, в котором писала, что намерена съездить на воды, ибо её беспокоят последствия тяжёлой простуды. Про Нейро госпожа Ротбаум не упоминала, хотя… «Странные слухи доходят до меня, деточка, — написала она в постскриптуме. — Но я верю в твоё благоразумие». Прочитав сие краткое наставление, Яко выронила письмо и долго доставала его из-под кровати, потому что, по закону подлости, оно спланировало именно туда. К сожалению — а может, и к счастью, — ничего более матушка не написала, а жаль: Яко не отказалась бы узнать, что за странные слухи до неё дошли и чем это грозит. Мелькала у неё мысль, что удивительное спокойствие госпожи Ротбаум вызвано не совсем естественными причинами — такими… иногда рогатыми причинами… но озвучивать эту мысль она не собиралась, а сам Нейро, когда ученица показала ему письмо, хохотал так, что та, не выдержав, всё же вцепилась в пресловутые рога. Как выяснилось после короткой потасовки, демона развеселила не весть о слухах, а предполагаемое благоразумие подопечной. Как бы то ни было, дела шли неплохо. Странная парочка из «Повседневных чудес» оказала услугу самому бургомистру — и об этом стало известно. Что это была за услуга, никто, ясное дело, не узнал… и потому она приобретала всё больший вес и значительность, а у Нейро и Яко появились настоящие клиенты. Демон считал, что идут к ним с пустяками, но для тех, кто, озираясь, скрёбся в дверь в Пекарском переулке, это явно были не пустяки: несколько наглых краж, побег жены, оказавшийся похищением, сломанное ребро одного из членов магистрата… Дел хватало, и платили неплохо. …В общем, новое платье можно было покупать спокойно, пусть даже из розового шёлка. Но Яко, представив себя в розовых воланах и кружевах с бантами вокруг подола, взбунтовалась — да так, что госпожа Меркель пошла на попятный. Договориться удалось только к полудню, когда время уже поджимало: даже лучшая портниха города могла не успеть сшить новое платье за сутки, пусть у неё и трудился десяток швей. — Нет, мне определённо идёт… — задумчиво протянула Яко, вертясь на следующий день перед зеркалом. До визита к Эйссенам оставалось несколько часов, уважаемый учитель не появлялся с позавчерашнего вечера… зато платье получилось отменное: цвета топлёного молока, придающего светлым волосам золотистый отлив, без всяких воланов, с небольшими кружевными вставками на рукавах и… Яко поморщилась. Госпожа Меркель осталась верна себе, и на лифе красовался пусть крошечный, но всё-таки розовый бантик. Сейчас ученица демона решала, стоит ли рискнуть и попытаться его отпороть. Своим рукодельным умениям она не доверяла ни капельки, но уже почти решилась, когда посреди гостиной возник Нейро. — Почему ты не переоделся? — вместо приветствия спросила Яко, слишком сосредоточенная на бантике, чтобы быть вежливой или испугаться — впрочем, пугаться неожиданным явлениям демона она перестала давно. — Что-нибудь случи… Нейро, у тебя рукав грязный, ты знаешь? Странная какая-то грязь… Нейро, явно намеревавшийся сказать какую-нибудь гадость, скосил глаза на рукав, тихо выругался — и исчез так же внезапно, как появился. Яко пожала плечами. В конце концов, он обещал… вроде бы. Значит, вернётся. А пока… Ученица демона набрала в грудь воздуха, вскинула подбородок и решительным шагом двинулась за ножницами. Дом Эйссенов находился неподалёку от главной площади Остенбурга, через улицу от дома самой Яко и в соседнем переулке с «Повседневными чудесами» — Остенбург, в общем-то, был городом сравнительно небольшим, что бы там ни думала гордящаяся своей родиной барышня Ротбаум. Однако Нейро почему-то решил, что пешком идти нельзя, и сколько Яко ни твердила, что в прошлые разы она вполне благополучно добиралась своим ходом и тратила на это не более десяти минут, её самозванный дядюшка-кузен был непреклонен. — Бархат очень быстро пачкается, — заявил он в конце концов и демонстративно отряхнул рукав камзола — на сей раз не синего, а винно-красного. — Если уж я должен идти в этот дом, то хотел бы сделать это в приличном в виде, а не как некоторые. — И что не так с моим видом? — поинтересовалась Яко прозорливо. Рука сама вскинулась к лифу — к тому месту, где ещё час назад красовался розовый бантик. — Нитки торчат? Нейро фыркнул. — Не знаю, чего там и где у тебя торчит… Не в этом дело. — А карету ты где взял? — Яко, наученная горьким опытом, даже не пыталась сопротивляться, когда её вытащили из дома и запихнули в запряжённый четвёркой лошадей экипаж. — Нанял? Украл?.. О! Это лошади из Преисподней? — Это лошади из конюшни с улицы Копейщиков. Что за странные идеи? — Ну, мало ли… — Ученица демона чуть разочарованно вздохнула. В Нейро, кроме рогов и когтей, очень редко проявлялось что-нибудь демоническое. Даже магию он последний раз применял с месяц назад — когда она умудрилась захлопнуть дверь конторы, и внутренний засов от сотрясения упал на крюк. И то сначала господин учитель настаивал, чтобы ученица лезла через окно и открывала сама. Может быть, конечно, Нейро экономил свою энергию, кто его знает… но Яко иногда казалось, что демону просто лень. Правда, сейчас Нейро выглядел каким-то излишне оживлённым, и это было подозрительно. — Нейро, я надеюсь, ты не собираешься ничего выкинуть? — осведомилась она, настороженно вглядываясь в довольно улыбающегося демона. — Ты помнишь, что сам согласился? И… Ой. Нейро, ты же не будешь убивать Рихарда? Нет? Если ты до сих пор думаешь, что это он рассказал мне, где находится бордель… — Ещё одно упоминание про бордель, — перебил её ровным голосом Нейро, — и я свожу тебя на прогулку в Преисподнюю. Хочешь? — Хочу!.. О-ой! — Это был риторический вопрос, — пробормотал демон, глядя, как ученица потирает ушибленную о потолок кареты макушку: в порыве чувств она слишком резко подпрыгнула. — Сумасшедший дом… С кем я связался? — Этот вопрос — тоже риторический, — уверенно сказала Яко и хихикнула. — Мы приехали. Нейро, я тебя очень прошу. Моя репутация… Демон тяжело вздохнул и распахнул дверь кареты. Предыдущие визиты в дом семейства Эйссен Яко Ротбаум, пожалуй, могла бы назвать удачными — если бы точно знала, зачем она вообще туда ходила. Нет, в самом начале она считала, что идёт посмотреть на картину, написанную её отцом… вот только за три вечера, проведённых у Эйссенов, увидеть эту картину Яко так и не удалось. В первый раз госпожа Эйссен очень обрадовалась её приходу. Выяснилось, что она и Ленси Ротбаум, тогда ещё Дихтер, воспитывались в одном пансионе и даже были лучшими подругами. Пришлось поверить на слово, потому что слышать про лучшую подругу по имени Гретхен Яко не доводилось — но не могла же матушка капитана Эйссена лгать?.. В общем, первый вечер прошёл под знаком воспоминаний о былом и булочек с кремом. Булочки Маргарита Эйссен, судя по её виду, определённо любила, тут её сын оказался прав, и поболтать любила тоже… Вернувшись домой, Яко с удивлением обнаружила, что ужинать ей сегодня не хочется, а в ушах звенит так, будто она пришла с празднования основания города: музыканты в этот день всегда играли так громко, что отзывались собаки на окраинах Остенбурга. Второй и третий визиты были примерно такими же. Эйссен-старший и Эйссен-младший молча пили чай — кажется, старший иногда даже засыпал, — а госпожа Эйссен вспоминала и ела, ела и вспоминала… По правде сказать, где-то очень-очень глубоко в душе Яко надеялась, что сегодня случится что-нибудь… эдакое — и заставит Маргарет Эйссен замолчать хотя бы на минуточку. Но в подобных желаниях она себе, разумеется, не признавалась. Стук дверного молотка вырвал барышню Ротбаум из сладких мечтаний: Нейро постарался на славу. Во всех смыслах. Яко кинула всполошенный взгляд на дверь и вцепилась наставнику в бархатный рукав: — Нейро! Убери седину! — Это ещё почему? — невозмутимо поинтересовался демон, поправляя седую прядь надо лбом, перечёркнутым глубокими морщинами. — Я, как приличный дядюшка и хранитель твоей драгоценной репутации… — Троюродный кузен! — Один демон. — Не один! — Я тут точно один. Чего тебе не нравится? — Рихард тебя уже видел! Он удивится! А это ещё что... Нейро! Служанка Лиззи, открывшая дверь, не удержалась и протёрла глаза: представительный господин, стоявший на пороге, мгновение назад выглядел как-то… иначе. Вроде бы у него были белые волосы… и… нет, определённо, усы у него тоже были… Молодой человек без признака какой-либо растительности под носом надменно вздёрнул оный нос и шагнул вперёд, не дожидаясь, пока служанка уберётся с дороги. Барышня Ротбаум, выглянувшая из-за его плеча, виновато улыбнулась. — Добрый вечер, Лиззи. — Д-добрый вечер, барышня… — Лиззи, еле успевшая отскочить в сторону, присела. — В-вас ждут… — Это правильно, — заявил молодой человек и вдруг широко улыбнулся. Служанка пискнула: в улыбке ей почудилось не менее четырёх пар клыков. — Добрый вечер, Яко, господин Нейро... Лиззи пискнула вторично: сын хозяев как всегда возник бесшумно и непонятно откуда. — …Наверное, у меня давно не было выходных дней, — сказала сама себе Лиззи, когда гости сопровождаемые молодым хозяином, исчезли в гостиной. — Померещится ж такое! — …Значит, вы, господин Нейро, сын сестры Ленси… — Моей двоюродной тётушки Анны, да. — Старшей сестры. — Не намного она старше. — Намного. На две… — Неужели на двести, господин Нейро? — Что вы, Рихард, всего на пятнадцать! Кузен оговорился! — А, ну да, на двадцать. Мой дедушка был старше твоего дедушки вообще на… — Тоже на пятнадцать. Кажется. Мы как раз пытаемся составить генеалогическое древо, но для этого надо съездить к бабушке… — К твоей бабушке. — И к твоей тоже, разве нет? — Не стоит. — Ну, почему же, это очень интересно! — Не уверен. Хотя бабушка, конечно, очень любит свежих люде… гостей. Родственник барышни Ротбаум оказался ненамного старше Рихарда, и госпожа Маргарита даже засомневалась, точно ли этот молодой человек оказал услугу самому бургомистру… но ведь так говорят… и Рихард тоже что-то говорил… Впрочем, новоиспечённый кузен семейства Ротбаум был на редкость серьёзен и вежлив, так что светский разговор за очередным блюдом булочек с кремом и — для разнообразия — пирожными со свежими ягодами явно удался. Сначала господин Нейро похвалил шёлковые обои в гостиной, отметив их прекрасное сочетание с обивкой мебели, фарфоровым чайным сервизом и платьем госпожи Эйссен (Яко закашлялась). Сделал комплимент собственно госпоже Эйссен — её свежему виду и прекрасному цвету лица (Яко согласно поддакнула — свежего вида и прекрасного цвета было много, что да, то да). Затем Нейро обсудил сложности адвокатской практики с господином Эйссеном — как выяснилось, университет они заканчивали один (Яко слегка вздрогнула, но, похоже, Нейро и в самом деле не врал про свою учёбу)… Проблемы начались, когда госпожа Маргарита опрометчиво поинтересовалась степенью их родства — и теперь ей оставалось только хлопать глазами: вставить хотя бы слово, увы, не удавалось. Даже Эйссен-старший, наблюдая за тем, как молодёжь азартно обсуждает генеалогическое древо семьи Ротбаум — что, в общем-то, молодёжи, как правило, не свойственно, — вышел из своего обычного состояния покорной невозмутимости и съел ровно на одну булочку больше, чем обычно. — Господин Нейро, а знаком какого ордена является ваша цепь? — Вопрос Иоганна Эйссена прозвучал несколько неожиданно: Эйссен-младший как раз интересовался, в каком районе Кромсберга живёт бабушка Нейро, а Нейро изящно уходил от ответа, но Яко не сомневалась, что капитан своего добьётся, хотя вряд ли ответ будет правдивым. — Я немного в этом разбираюсь, но данное плетение мне незнакомо… Нейро скосил глаза на золотую цепь, висевшую на его шее. — Это просто украшение, — коротко ответил он. — Подарок отца. — О! — Маргарита Эйссен оживилась. «Просто украшение» тянуло унций на тридцать, а кузен Яко помянул его с таким равнодушием, что это заслуживало внимания. — А ваш отец… Неизвестно, чего ждала госпожа Эйссен, но точно не того, что последовало за её многозначительной паузой. — Мой отец, — провозгласил Нейро так торжественно, что Яко вторично поперхнулась чаем, — доверил мне свою… э… племянницу и рассчитывает, что я его не подведу! Тем более что господин Ротбаум оставил нас слишком рано!.. Удара острым локтем в бок демон гордо не заметил. — …И вот теперь я должен жить в вашем… прекрасном городе и заниматься воспитанием кузины, — закончил он не менее торжественно, чем начал. — Кхм… да… — согласилась госпожа Эйссен, лихорадочно пытаясь вернуть беседу в правильное русло. — Воспитание племянниц — очень сложное занятие… — Воистину! — …Вот, например, у нас с Иоганном тоже есть племянница. Да, дорогой? Господин Эйссен молча кивнул. — И она такая милая барышня!.. Яко почувствовала, как её губы расплываются в нервной улыбке. Кажется, она, в отличие от Нейро, поняла, к чему клонит матушка Рихарда — в кои-то веки раньше наставника. Капитан, сидевший рядом, неожиданно поднялся и протянул руку. — Я обещал вам показать картину вашего отца, Яко, — сказал он тихо. — По-моему, самое время, не находите? Послушать, как будет выкручиваться вредный демон, очень хотелось. Увидеть картину отца тоже... Яко бросила взгляд на своего «кузена» и поняла, что Рихард прав: в иное время Нейро не преминул бы поинтересоваться, куда это она собралась и обязательно воспользовался бы своими родственными правами, но сейчас ему было не до того. Кроме того, малодушно решила она, видя, как сгущается воздух вокруг демона, сейчас лучше находиться подальше… возможно, это удержит его от опрометчивых действий. Ну и в конце-то концов, он достаточно сегодня над ней поиздевался, пусть теперь спасается сам! — Так всё-таки — кузен или дядя? — серьёзно спросил Рихард, когда Яко, наглядевшись на портрет его дедушки, занялась осмотром семейной галереи Эйссенов. Нечего и говорить, что работа отца всё-таки была вне конкуренции. — Кузен, — рассеянно ответила ученица демона. — Ваша бабушка была очень красивой. И прабабушка тоже. — Безусловно. А почему тогда дядя? — В каком смысле?.. А! Потому что он меня старше. — Врать получалось всё легче и легче, общение с демоном не прошло даром. — На… почти вдвое старше. «Лет на двести. Или на триста. Или… Интересно всё-таки, на сколько?» — Понятно, — капитан кивнул. — Значит, ему ничего не грозит. Кстати, Яко… возможно, это не совсем вежливый вопрос, но… — Да? — Яко отвернулась от портрета очередной прабабушки и удивлённо посмотрела на Эйссена: в его невежливость поверить было сложно. — Ваш кузен здоров? — Конечно, — справившись с лёгкой оторопью, ответила ученица демона: поверить в больного Нейро было ещё сложнее, чем в невежливого капитана. — Совершенно здоров. А почему вы спрашиваете? — Видите ли, Яко, когда вы сегодня пришли, я его не сразу узнал, — медленно, как будто сомневаясь, выговорил Рихард. — Я был на лестнице, вы меня не заметили. А потом, когда спустился, понял, что мне показалось. Но сначала… «Ну, Нейро!» — Мой папа говорил, что свет может очень изменить картину… ну то есть не только картину, а вообще всё! Был вечер, поэтому, наверное, вам и показалось, — торопливо сказала Яко. Про себя она уже поклялась, что обязательно обломает некие рога, как только до них доберётся. И пусть её после этого пришибут самым толстым томом латинского словаря! — Нейро даже простудой никогда не болеет, представляете? Та что вам точно показалось! — Да, наверное, — согласился капитан, хотя сомнение из его голоса так и не исчезло. — Ну, что же, я рад, что всё в порядке. Значит, разве что моя матушка немного подпортит ему настроение… Извините, что так вышло. — Ничего страшного. Я думаю, он переживёт, — тщательно давя злорадство, сказала ученица демона. — Пожалуй… Хотя моя кузина… Рихард помрачнел. С кузиной он явно был знаком слишком хорошо, и Яко, попробовав представить барышню, способную напугать капитана городской стражи, внутренне содрогнулась, но поспешила его успокоить: — Кузины — они такие. И кузены — тоже… Послушайте, Рихард, а вы уже нашли того, кто… ну… того убийцу? Ещё не договорив, Яко поняла, что спросила зря: Эйссен помрачнел ещё больше, хотя, казалось бы, больше было некуда. — Нет, — нехотя ответил он, когда молчание стало тягостным. — И сегодня убили ещё одну девушку. Яко охнула. — Там же? — Да. — И так же, как первую? — Да… Погодите, откуда вы знаете, как убили первую? — встрепенулся Эйссен. — Вам кузен сказал? Я же его просил! — Я ей ничего не говорил, — отозвался Нейро, выходя из-за поворота галереи. — А вы, Эйссен, тогда уж могли промолчать о первой смерти. — Убийстве, — педантично уточнил капитан. — Неважно. Она и сейчас вас подловила… — Есть немного, — со вздохом согласился Эйссен. — Я так понимаю, уговорить вас на встречу с кузиной Эльзой матушке не удалось? Нейро усмехнулся. — Вы меня недооцениваете, капитан. Но госпожа Эйссен не теряет надежды. Посему нам пора... Яко? Яко! — А? — отозвалась наконец Яко, пытавшаяся ответить на очень важный вопрос: сколько из их с Рихардом разговора слышал дорогой наставник, то есть сколько он простоял за углом. Получалось, что не более пяти, но не менее одной минуты – в конце концов, так запросто сбежать от госпожи Эйссен не смог бы даже он. Но даже если Нейро услышал что-то лишнее, его это не обеспокоило. — Уже поздно. — Он взял Яко за локоть и кивнул Эйссену: — До свидания, капитан. Желаю вам удачи в расследовании. — Не уверен, что она пригодится, — Эйссен пожал плечами. — Но вы всё же подумайте, Нейро… — О чём это? — заинтересовалась Яко, пытаясь освободить руку. Нейро фыркнул: — Не твоё дело… кузина. А вы, Эйссен, неправы. Удача всегда пригодится. Особенно если ей немного помочь... Я подумаю. Но ничего не обещаю.