Trying Not To Love You

После долгой конференции настроение у Гарри было прескверное. Тем более если учитывать тот факт, что Томлинсон теперь практически весь день избегал и игнорировал его. Иногда, казалось, было бы проще просто сброситься с небоскрёба, только бы не видеть этих холодных отчуждённых глаз. Как могли, ребята пытались отрицать свои отношения. По крайней мере, Гарри отрицал только потому, что этого хотел Луи. В те минуты он ощущал себя тряпичной безжизненной куклой на ниточках, за которые так жестоко и неосознанно дёргал голубоглазый. - Нет. Никаких отношений у нас нет, и просто не может быть. Мы просто хорошие друзья, а все те фотографии – всего на всего хорошо смонтированные фальшивки, которые без нашего ведома, распродали, в различные издания… Луи говорил, говорил, говорил, а Стайлс просто печально кивал на всё сказанное и даже пытался выдавить из себя какое-то подобие улыбки, когда Томлинсон ещё пытался шутить по этому поводу. “Знаешь, иногда мне хочется, чтобы весь мир знал, что мы вместе” – эти слова крутились в голове юноши и больно ударялись о стенки опалённого сознания. “Неужели ты врал мне все это время, Лу?” – думал про себя кудрявый и пытался схватиться хотя бы за что-то в бездонных ярких глазах Томлиносона, только чтобы не перестать верить, надеяться… любить. Наконец, пресс-конференция подошла к концу, и юноша смог немного расслабиться... но только немного. После этого была ещё долгие нудные разговоры в их офисе с ассистентами, стилистами, менеджерами. Время, будто специально тянулось нудно, медленно и раздражающе. Продюсеры пока решили не заявлять официально прессе о новичке, сказав, что Олли нужно ещё просто понаблюдать со стороны за деятельностью ребят, что он в принципе и сделал. Но сами парни категорически отказывались принимать нового участника в коллектив. Запись на студии, встреча с прессой, возвращение в отель, принятие душа и снова возвращение в студию... Подготовка к шоу, очередной концерт. “Сколько их было?.. Уже не важно” – думал кудрявый, и всё время поглядывал, как Томмо слишком мило общается с Олли, полностью игнорируя косые взгляды изумрудных глаз. Концерт закончился так быстро, как и начался. Все, до безумия, измотанные и уставшие парни сели в микроавтобус и поехали обратно в отель. --------------------------------------------- Ещё одна запятая на исписанной страничке в дневнике. Как же много мыслей можно иногда изложить на бумаге…! Лиам ещё раз перечитал написанное: «Там не то, чтобы пахло им. Просто мы уже давно пахли друг другом. И не то, чтобы я что-то делил… Просто все, что у меня есть, уже давно принадлежит ему…» Тёмная комната… Настолько тёмная, что кажется поверх неё накинули огромную чёрную парчу. Только жёлтый отсвет тусклого света ровным затушёванным отблеском ложится на усталом лице Зейна и нежно двигался по нему. Тишина, в которой можно было просто потеряться, если бы только не кипящая жизнь за окном. Новая сигарета, всё та же ночь… Голова отказывалась думать, просто потому что хотелось ещё немного пожить – так сказать своеобразное самосохранение в угасшем теле… Большая стопка ярких фотографий в руке. Волосы в небольшом беспорядке, татуировки стрел и пера на руке, рассеянная улыбка и прищуренные от смеха глаза. Всё это было так недавно и в тоже время давно. Казалось, будто ещё вчера Лиам позировал ему во всех невообразимых позах: то смешно кривлялся, то забавно подмигивал… а иногда так соблазнительно смотрел в объектив камеры своими карими глазами, что просто невозможно было устоять. “Интересно, он подыгрывал или старался привлечь меня?” – невольно пробегала мысль в голове, когда он смотрел на фотографию, на которой был изображён Пейн с завлекающим взглядом из-за плеча. Зейн переместил очередную просмотренную фотографию под низ всей стопки и посмотрел на следующую: чёрно-белая фотография его рук. Его обнажённое тело. Обнажённый пресс, на фоне лунного света. “Это самые лучшие ” – подумал про себя брюнет. “Странно, почему я до сих пор не показал их Ли?.. Хотя теперь-то что… Он не захочет их видеть”. Малик сам не понимал, для чего он до сих пор хранит всё это. Брюнет теперь часто смотрел на фотографии Пейна – просто, чтобы увидеть его лицо на безжизненной бумаге. Это в какой-то мере успокаивало и придавало уверенности в завтрашнем дне. “Он есть… И он живёт, пусть даже без меня” – это служило в какой-то мере утешением. Но Зейн тут же позабыл о своих мыслях, когда услышал звук хлопнувшей входной двери. От испуга он даже невольно обронил всю стопку фотографий на пол. Завидев в дверном проёме Пейна, он тут же бросился собирать снимки. Сердце сумасшедшее застучало, коленки задрожали, и в голове возникла только одна мысль: “Зачем он пришёл?” Лиам в свои очередь, сначала в хозяйской позе облокотился о дверной косяк, сложив руки на груди, но потом, не долго думая, тут же бросился помогать Зейну, собирать на полу разбросанные фотографии. Присев на корточки, парень понял, что смотрит на своё изображение, и тут же судорожно стал хватать одну за одной цветные изображения, будто всё ещё не веря, что на них изображён он сам. - Ты покрасился?! – поняв, что уже будет глупо что-то утаивать, Малик, наконец, заметил, что Пейн перекрасил волосы и стал блондином. Точнее, он сразу же заметил, что с ним что-то не так, но, бросившись собирать фотографии, тут же всё позабыл. - Да. Я захотел хоть что-то изменить, - Лиам был далёк от вопросов Малика, продолжая хватать свои фотоснимки и изумлённо рассматривать каждую. – Ты же всё время мне говоришь: “Ты всё тот же!”, “Ты не меняешься, Пейн!.. ” - сделав паузу, Лиам задумчиво уставился на очередное фото. – Зи, это просто потрясающе! – восхищенно и с особой задумчивостью, наконец, сказал парень. - Ли, думаешь, если волосы перекрасил, значит, и сам кардинально поменяешься? – Малик будто не услышал его слов. Саркастическим вызовом было пропитано каждое слово. Но всё же по необъяснимым причинам он был несказанно рад тому, что Лиам снова появился в его квартире. - Заткнись, Малик!.. Я… Я… – продолжая вглядываться в чёрно-белое фото с двумя сплетёнными руками (его и Малика), не находя слов сказал парень, - Ты просто потрясающе фотографируешь!.. Ты гений! А почему ты не показывал мне эти фотографии? – Лиам наконец оторвал свой взгляд от изображений на бумаге и в упор посмотрел на сидящего на коленях Зейна. - Это была наша последняя ночь… тогда в марте. Лиам промолчал, но в глазах полыхнуло обжигающей горечью и печалью. Зейн встал с пола и присел на стул, второй парень последовал его примеру. В комнате почти ничего не изменилось - всё те же пара стульев, всё тот же самодельный столик, и даже постель всё так же находилась в самом дальнем углу комнаты, хотя вместо матраца теперь уже была настоящая огромная кровать. После недолгого молчания Лиам снова заговорил: - Я пришёл тебе сказать, что в нашей группе новенький, - Лиам сложил руки в замок. – Сегодня пришёл и… - Ясно, - спокойным голосом сказал Малик. В темноте его было почти невидно. Карие глаза с укором посмотрели на его тусклое очертание. На лице теперь уже новоиспеченного блондина заходили нервные желваки: - Что ясно? - Что что? - Зейн ненадолго задумался, подбирая подходящие слова. - Я могу только за вас порадоваться, - растерянно приподняв плечи, ответил он. - Ну и отлично! - Что? - Всё отлично! - Пейн, ну может, хватит закатывать истерики! – Зейн, действительно, выглядел слишком усталым и не имел малейшего желания вступать в какие-либо дискуссии. - Хватит мне указывать! – от гнева Лиам даже вскочил со стула. Малик же резко приблизился к своему ночному гостю: - Не смей. Никогда. Так. Со. Мной. Разговаривать! Лиам почувствовал разгорячённое дыхание на щеке. Цепкие неуправляемые руки коснулись подбородка Зейна. - Ничего не говори, - спокойным тихим голосом сказал, наконец-таки, Лиам, после долгого и пристального разглядывания лица любимого парня. – Просто позволь мне… - он не знал, как можно было подобрать самое подходящее слово, всё больше придвигая лицо парня к своему лицу. Щека коснулась мягкой скулы. Кожа приятно отдавала дурманящим сладким ароматом. - Да… - с наслаждением прошептал Зейн, слегка подаваясь вперёд – Я позволяю. Позволяю, Ли. - Его желудок сделал сальто в этот момент. Влажный поцелуй горячих губ. Бешенное дыхание. И до безумия острое наслаждение - ощущение дежа вю накрыла Лиама с головой. Пейн просто чувствовал грудью стук выбивающегося из грудной клетки сердца. Оно билось так сильно, что не заметить это было просто невозможно. Зейн резко дернул парня на себя и, жадно впиваясь в губы, проник глубоко в его рот своим влажным приятным языком. Лиам даже не заметил, как они добрались до кровати. Почти толкая парня на постель, он тут же снял с него всю одежду и стал раздеваться сам. Через небольшой промежуток времени бледные пальцы Зейна уже сами нетерпеливо срывали кожаный ремень и расстегивали джинсы второго парня. Лиам удивился, с каким энтузиазмом он это делал: карие глаза ярко блестели, руки ловко работали. У Зейна не осталось и следа былой усталости. Резкий звук молнии. Несильный толчок. Перед почти уже черными глазами тут же предстал большой напряжённый член, глаза Зейна ярко и по детски заискрились, язык пробежал по влажным губам. - Тебе нравится смотреть на него? – видя замерший восторженный взгляд, застывший у себя в области паха, поинтересовался Лиам, окончательно снимая с себя джинсы. - Да, а как же может не понравиться, – прошептал Малик и опустился перед Лиамом на колени. Брюнет приподнял голову и посмотрел в лицо парню, облизывая розовые губы и нежно поглаживая бедра кареглазого парня. Ему нравилось дразнить Пейна. Тёплые руки плотно обхватили твёрдый член и нежно погладили его. Лиам громко выдохнул, продолжая наблюдать за “играми” парня. Недолго думая, Зейн тут же глубоко погрузил большой орган в свой ротик. Услышав громкий стон, он тут же вынул его, предварительно проводя по нему трепещущим языком. Лиам хотел, чтобы это всё продолжалось, но у него была придумана и своя игра, поэтому он снова вернул Малика на кровать и стал ласкать его тело, кусая соски, царапая кожу, лаская живот. - Да трахни меня, наконец! – сказал до безумия возбуждённый брюнет. - Что? – переспросил Пейн, его возбуждало, когда обычно тихий и спокойный Зейн говорил подобные непристойности. - Трахни меня! – голова быстро металась по подушке, тело подрагивало, весь вид парня притягивал и просил. - Попроси меня еще раз! - Лиам, не мучай меня! - Проси! – слегка лаская кончиками пальцев член Зейна, повторил парень. - Нет! - Попроси! - Прошу тебя, Ли! Умоляю! Лиам уже хотел спросить, где находиться лубрикант, но Зейн будто прочитал его мысли и сразу же ответил: - Там, под кроватью. Нащупав заветную баночку, парень дрожащими руками стал намазывать прозрачной мазью свой член. Один, два пальца. Зейн сильно напрягся и прогнулся вперёд. Твёрдый член сначала зашёл на половину, потом ещё больше… Зайдя до упора, Лиам выдохнул с наслаждением. Зейну было слегка неудобно всё сильнее раздвигать ноги и поправлять подушку под поясницей, поэтому он тут же закинул их Пейну на плечи и болезненно-сладко простонал. В такой позе он ещё более ярко чувствовал его член в себе. Новоиспеченный блондин всё быстрее увеличивал ритм, всё сильнее вбиваясь в предмет своих вожделений. На последнем толчке он с болью ухватился за ягодицу парня и тут же взорвался в нём. На нежной белой коже тут же появились несколько раскрасневшихся полос, но Зейн любил эту лёгкую грубость и боль, присущую только Пейну. Брюнет почувствовал, как капля за капелькой стекает пот по телу теперь уже блондина и тут же падают на живот. Парень не мог отдышаться, в то время как дрожащие руки Зейна заботливо пытались стереть с его мокрого лица несколько бисеринок пота. Что-то липкое и тёплое где-то между ног, его мокрое тело… и всё это его – Лиама - родного, любимого и такого близкого… Сейчас было не важно, что было с ним, важно, что его Ли получил удовольствие. Через некоторое время дыхание у Пейна, наконец, восстановилось, он сделал последний глубокий вздох и стал медленно целовать губы Зейна. Они долго пробовали на вкус друг друга, до того момента, когда алые сочные губы окончательно покраснели и припухли. Небольшие ссадины от прошлого раза, несколько синяков, явные покрасневшие царапины по телу от сегодняшнего – вот всё то что всегда оставалось от Лиама после секса… Но Зейн любил его, любил каждую царапину сделанную его ненасытными пальцами, каждый удар его сердца, каждый его сладкий выдох который распространялся по телу с невероятной скоростью, чтобы раствориться в нём целиком...