Freakin' Friends of Daria

ДЖЕЙН: «Когда она уткнулась мне мокрым и холодным носом в шею …» ДАРЬЯ: «Что?! Мокрым и холодным носом?! Звучит так словно ты наконец то нашла свою потерявшуюся собачку … Маленького такого щеночка … И взяла бедняжку на руки. Ты ещё скажи, что я при этом поскуливала!» ДЖЕЙН: «Вот чего не было того не было. Ты не скулила. И даже хвостиком не виляла. Ты обняла меня так, что рёбра хрустнули … Ладно, ладно … Немного преувеличиваю. Но нос у тебя был мокрый и холодный — не спорь. И волосы были мокрые. И куртка. Но мне было не до того — ты и я … Мы никогда себя подобным образом не вели. И чтобы «железная Моргендорффер» кинулась мне на шею … Я была в шоке. Даже в жар бросило. Поэтому и не помню как оказалась за столиком с кружкой горячего шоколада.» ДАРЬЯ: «Это был не шоколад, а кофе. И довольно дрянной. Его единственным достоинством была температура. Можно было наконец пальцы согреть. О кружку. Если честно, я сама была в шоке от собственной выходки. Но этот день … А потом эта дурацкая авария. Вдруг оказалось, что ты единственный на этом свете человек, которому я могу поплакаться в жилетку. С кем я могу поговорить по душам.» ДЖЕЙН: «А я вдруг окончательно осознала и была очень довольна, что никакой Том Слоун не стоит между нами и никогда не встанет. Не займёт моё место. Что я навсегда для Дарьи самый близкий человек. Что я люблю эту умную и странную девушку. Несмотря на все её закидоны и тяжёлый характер.» ДАРЬЯ (фыркает): «Можно подумать, что у тебя характер ангельский! И закидонов не бывает! Но я тебя тоже люблю. Хотя с тобой трудно — ты вспыхиваешь как порох, наговоришь лишнего, а потом уже думаешь …» ДЖЕЙН (вздыхает): «Бывает …» ДАРЬЯ: «Странный был день … Я наконец откровенно поговорила с родителями. Квин выразила мне свою сестринскую любовь. Хотя довольно забавным и милым способом …» ДЖЕЙН (удивлённо): «Да? А ты не замечала, что она за тебя искренне переживает? Что мы обе за тебя переживаем?! Она умная девочка. И добрая.» ДАРЬЯ (смущённо): « Ну знаешь … Это соперничество между сёстрами … Сильно мешает …» ДЖЕЙН (резко): «Не знаю! Я самая младшая в семье. И с Трентом у меня нормальные отношения, а старших сестёр почти не вижу. Так что не знаю, что это такое — ревность, соперничество с собственной сестрой …» ДАРЬЯ: «Я думаю, всё дело в том, что я и Квин, наконец то, повзрослели. И забыли про свои дурацкие детские обиды.» ДЖЕЙН: «Наверняка. Лучше поздно чем никогда.» ДАРЬЯ (ворчливо): «Сама знаю. Но с Томом нам придётся расстаться …» ДЖЕЙН: «Назад не приму! Чего вдруг?» ДАРЬЯ (тяжёлый вздох): «Он мне как брат. Или приятель. Но он хочет большего или вскоре захочет, а мне как-то … стрёмно.» ДЖЕЙН: «Поэтому ты не так сильно огорчилась, что не будешь учиться в Бромвелле? Лига Плюща всё-таки. Не кот начихал. Но в одном колледже с Томом …» ДАРЬЯ: «Зато ты была довольна, как кот дорвавшийся до сметаны, когда узнала, что мы будем учиться в одном городе, рядом.» ДЖЕЙН: «А ты удивлена? Считай, что я, только ради тебя, сделала портфолио и послала его в приёмную комиссию колледжа. Оторвала свою задницу от стула, проявила немного активности и таки была принята. Гордись! И можно подумать, что ты не рада.» ДАРЬЯ (вздыхает): «Рада, конечно. И что получается в итоге? Мы просто не можем друг без друга? Куда ты — туда и я. Куда я — туда и ты. Как иголка с ниткой.» ДЖЕЙН: «Получается так … И за разбитую вазу нам объясняться вместе. Но детали придётся опустить … Обстоятельства случившегося …» ДАРЬЯ: «Надеюсь, что она не была для мамы так уж дорога … Но нам придётся согласовать версии. Потому что если рассказать правду …» ДЖЕЙН (хихикает): «Все сразу забудут про вазу — у твоих и моих появится более серьёзная тема для совместных обсуждений …» ДАРЬЯ: «Ага. Считать ли тебя теперь новым членом моей семьи или нет … А меня твоей.»