В одном шаге от счастья

Поднимай свои телеса. Ну, не ленись! Я приоткрыла один глаз. Подземелье было таким же, как и раньше. Да, собственно, ничего измениться и не могло за пару минут — если бы я уже была в коме, то собственноручно не оживу. Да подними ты уже свою жопу ленивую, хватит рассуждалки рассуждать! — Кто это? — еле ворочая языком, спросила я. — Кто смеет тревожить моё забвение? Я, — последовал лаконичный ответ. Я фыркнула. Это не моё сознание шутки шутит, это уже настоящее, тотальное сумасшествие! Моё сознание же не говорит мужским голосом. Не говорит же, да? Хотя каким вообще голосом говорит моё сознание? Не говорит. Хотя, насчёт тебя я не уверен. Ты и на арамейском можешь внезапно начать изъясняться, кто тебя знает. Я попыталась подняться, но конечности предательски подогнулись, и я вновь рухнула челюстью на холодный пол. Да почему челюстью?! Челюсть — не моя стезя, моя стезя — это затылок, лоб и макушка! Голос злорадно расхохотался, подкрепляя своё превосходство повеявшим непонятно откуда сладким запахом. Вот же ж зараза, мне как раз чего-нибудь сладенького бы сейчас... — Пошёл нахер, пидарас, — буркнула я, стараясь совладать с молящими о пощаде руками-ногами. Почему-то мне казалось, что обладатель голоса совсем не злой и плохого мне не желает, хотя, вполне возможно, всему виной моё добросердечие в те моменты, когда я балансирую на грани комы. Это, знаете, в какой-то степени похоже на опьянение, только с более недоброжелательными последствиями. Тоже, впрочем, растяжимо, ведь если ты с бодуна попал на экзамен, угроза для жизни становится нехуёво огромной. — Чё те надо, холоп? Лучше б конфетку притаранил. То холоп, то пидарас, ты уже определись как-то. Я снова фыркнула и резко встала. Пол решил поиграть в «море волнуется раз», и я закачалась, представляя, как глупо выгляжу со стороны. Хорошо, что тут никого нет. Никого… Кроме голоса. Впрочем, когда меня волновало то, как я выгляжу со стороны, правда? Поразительно,— отсмеявшись, сообщил голос. — Я б, возможно, и озаботился твоим состоянием, если бы от него у тебя веснушек ещё больше не стало. Тебе говорили, что ты похожа на сгоревший подсолнух? — На кой тебе вообще волноваться о моём состоянии? — логично рассудила я, медленно продвигаясь к противоположной стене. — И — не сгоревший, а гнилой. Обычно они располагаются на носу, но иногда завоёвывают обширные территории лица. Да, гнилой подсолнух — это эпично, согласен. А насчёт волнения… Скажем так: ты меня заинтересовала. Не каждому дано выбить Люциферушку из колеи, так что если ты сдохнешь в сыром подвале, запертая демонической гопотой, будет печально и совсем неинтересно. — Чё? Ну-ну, ещё успеется. Сейчас я хочу, чтобы ты зашевелила своими неугомонными булками и подтёрла те нагоняющие уныние каракули на стене. Они меня невообразимо печалят. Подозрения насчёт того, кому принадлежит голос, зачесалось в ноющем мозгу ещё неистовее, но я предпочла отложить догадки на потом. Будь я в здравом уме и добром рассудке, я б нахохлилась и притащила насмехающегося добродетеля за крыло к своим ногам, но сейчас мне просто хотелось благородно сдохнуть. Да и для притаскивания всяких пернатых нужно сначала картинки поскрести, а это зависит только от меня. Желания сдохнуть в моей жизни проявлялись крайне редко, так что сейчас стоило бы задуматься, но и это я решила оставить на лучшие времена. Теперь главное попридержать уплывающее сознание в пределах видимости, дабы создать хотя бы иллюзию того, что меня действительно найдут и спасут. Если демоны реально верят в то, что я дочь Бобби, вряд ли они так просто меня отпустят — даже за какой-то там амулет. Наверняка оставят гнить здесь до тех пор, пока Винчестеры с Сингером не поклянутся кровью, что перестанут на них охотиться. Кстати, насчёт амулета — его ни в коем случае нельзя передавать демонам. — Почему? — прошептала я, отчаянно ковыряя сраные символы ногтем, который то и дело расплывался в три. Точно не знаю, но отчаяние, в которое впали эти ушлёпки, когда Сингер выкрал амулет, наводит на определённые мысли. Если у них не встаёт без этой побрякушки, значит, она действительно важна. Я хохотнула, приставляя факел к стене и надеясь, что огонь таки поможет избавиться от символов, находившихся под самым потолком. Давай, ещё чуть-чуть. Когда последний символ обуглился, а я выронила почти погасший факел, не в силах больше что-либо делать, ноги окончательно отказали, и я в который раз поцеловалась с полом. — Кастиэль… Помоги блудной дочери, а… Пока я погружалась в вязкую и холодную тьму, голос продолжал нашёптывать что-то ободряющее в ухо, чему я была искренне благодарна.

***

— Дин. — Нет. — Но, Дин… — Затухни, иначе поджарю крылья на сковородке Бобби. Отвечаю, на ней даже яичнице становится дурно, так что твоим перьям точно не поздоровится. Кастиэль сник, потупив взгляд. Дин минуту исподтишка наблюдал за Ангелом, борясь с внезапно подступившим безумием, но потом плюнул и направился к машине. Нечего тут говорить. Старший Винчестер по-прежнему злился на Елену за то, что так опозорила его перед братом и Бобби, и по-прежнему боялся посмотреть Касу в глаза. Проникновенный разговор с Еленой в баре охотник почти забыл, но какой-то осадок всё-таки остался и смешался с преследовавшим его чувством после исполнения желания девчонки. Глупость. А на Каса он боится смотреть, потому что вся эта ситуация просто из ряда вон. Появляется из ниоткуда, выносит мозги, да ещё и пылко доказывает, что он, Дин Винчестер, гей. Да у Дина девушек было столько, сколько не было у Елены и парней и девушек вместе взятых! Охотник ни разу не засматривался на парней, откуда вообще такие мысли? Может, это её бисексуальность так сказывается? Может, это у неё такое расстройство — если она такая, значит, и все такие? Дин замер, чуть не уткнувшись носом в Импалу, про которую уже успел забыть. Начерта он оправдывается, пусть даже перед самим собой? Нелепость! С появлением этой девчонки, фамилии которой они даже не знают, всё перевернулось с ног на голову! Бобби ходит сам не свой после единственного звонка от демонов, Сэм ведёт себя, как влюблённая дурочка, а Дин поцеловался с собственным Ангелом! Погодите-ка… Винчестер смачно ругнулся сквозь зубы, обматерив самого себя. С кем поведёшься… Какого чёрта эта Елена появилась? Надо сказать Сэмми, что она по бабам мастер, может, хоть у одного из их компашки мозги на место встанут после встречи с этим недоразумением… Люцифера будто мало было! Как вообще можно испытывать нежные чувства к колючему комку нездоровой энергии и такого же нездорового юмора? Дин повернулся и впечатался в каменную фигуру Каса, со странным выражением наблюдавшего за мыслительным процессом старшего Винчестера. — Что? — раздражённо буркнул Дин, отпрыгивая от Ангела так, будто обжёгся. — Тебе больно? — сдвинув брови, спросил Кастиэль. — Хочешь, я залечу? Винчестер чуть не взвыл в голос; у Каса тоже явно что-то в мозгу не в ту сторону повернулось. — Идиот? — осведомился охотник, осторожно пятясь в сторону водительского места. — Я просто думал! — О чём? — живо поинтересовался Ангел, подступая ближе. — Дин… Почему ты бежишь от меня? Ты что, боишься меня? Я не причиню тебе вреда. Дин закатил глаза. До чего же глупый, глупый Ангел… Охотник непроизвольно улыбнулся искреннему непониманию в глазах Серафима. Вот уж воплощение невинности с лицом недоумения. Наверняка вообще не осознаёт, что происходит. — Мы будем спасать наш личный сорт идиотины или нет? — громко спросил Дин. — Да, — пропыхтел Бобби, появляясь откуда-то сбоку. — Давайте-давайте, в машину! — Ты что, с нами? — Естественно! — отозвался старый охотник, запихивая неоправданно большую сумку на заднее сиденье. — Ты думал, я останусь дома, пока вы передаёте собственноручно спёртый мной амулет демонам? — Не, я думал, ты на своей машине, но раз так, то… — Да-да, хватит языком чесать, на газ жми. Дин пожал плечами, подождал, пока хмурый Сэм втиснется на переднее сиденье, а Кас неуверенно пристроится рядом с Бобби и сумкой на заднем, и нажал на педаль. Округ вокруг бара и сам бар казались необитаемыми. Этого было достаточно, чтобы все в машине почувствовали неуверенность в своих действиях, но выбора попросту не было: если Елена не зовёт на помощь, значит, не может или находится в помещении, ограждённом от силы Кастиэля. Бобби, который теперь копошился в своей набитой чем-то неизвестным сумке, доходчиво объяснил, что «если не спасёте девчонку от этих утырков, яйца поотрываю и на шампур нанизаю», из чего все остальные сделали вывод, что у Сингера с Еленой какие-то свои темы. — Знаете, их там может быть очень много… Свалим, пока не поздно? — осторожно предложил Дин, но, получив разъярённый взгляд с заднего сиденья, тут же стушевался. — Ладно-ладно, я просто не знаю, с чего начать. — Начнём с того… — сказал Бобби, вытаскивая из сумки с десяток разных амулетов. У Сэма и Дина глаза на лоб полезли. — Что пойдём и встретимся с черноглазыми. Мне надо знать, что Елена в порядке. — Так, — заглушив мотор, Дин тяжело развернулся на сидении и уставился на Бобби. — Будь любезен, объясни. С появлением этой фигни в нашей жизни все стали какими-то слегка пизданутыми на голову, но ты-то? Почему ты как старая истеричка бегаешь по дому после того, как позвонила эта демоница? Я, конечно, понимаю, что Елена милашка и всё такое, но даже Сэмми не привязывается к людям так быстро! — Не твоё дело, принцесса, — отрезал Сингер, открывая дверь. — Это наша работа — спасать людей. Так что поднимаем попки и идём спасать людей. Дин вздохнул, проверил карманы на наличие боевого скарба и вылез из машины. Бобби лихорадочно распихивал амулеты по карманам, одновременно обыскивая сумку на предмет пуль с солью. Сэм угрюмо вертел в руках демонский нож, наблюдая, как Кас хмурится и глядит в небо, явно стараясь что-то уловить. Отряд самоубийц чёртов. Старший Винчестер снова вздохнул и направился в сторону бара. Демоны уже сидели там, безмятежно закинув ноги на стол. Их было десятка два, и Винчестеры тут же переглянулись, покрепче сжав оружие. Идиотская затея. Надо было просто попытаться найти Елену и делать ноги, пока была такая возможность. — У-у-у, кто пришёл! — радостно воскликнула одна из демониц, сидящих на барной стойке. — Я Элис! — Где Елена? — сразу же рявкнул Бобби. — Что, вот так вот сразу? Я думала, ты не поверишь рассказу о своей заблудшей до… — Где. Она? Элис сощурилась, переводя взгляд с Сингера на Винчестеров и Ангела Кастиэля. Сразу ясно, что Бобби не захотел делиться новой информацией со своими щенками. Демон усмехнулась. Кто она такая, чтобы мешать семейному благополучию? — Где амулет? — уже более серьёзно спросила она. Сингер покопался в кармане, вытащил что-то сверкающее и продемонстрировал находку демонам. Элис шагнула вперёд, но Бобби вскинул палец, отбрасывая руку с амулетом назад. — Э, э, э! — воскликнул он. — Сначала отдайте нам Елену. — Сначала дай нам амулет, — прошипела в ответ демон. Бобби и Элис с минуту сверлили друг друга взглядами. Кастиэль внезапно вздрогнул и потянул Дина за рукав. — Я сейчас приду, — прошептал он и моментально испарился. — Но… — начал Дин. — Твою мать, Кас! — Кажется, Ангел-Хранитель вас покинул, — сладко улыбнулась Элис и взмахнула рукой. Сзади показались два демона, несущие под руки девушку с мешком на голове. Она явно была без сознания, ноги волочились по полу, руки безвольно повисли в лапах черноглазых. — Что вы с ней сделали? — злобно спросил Сэм. — Этот пункт никуда не входил, — отозвалась Элис. — Амулет! Девушку толкнули на Бобби, а охотник в свою очередь кинул демонице амулет. Не обращая ни на кого внимания, Сингер поймал хрупкую фигуру и пощупал пульс. Слабый, но есть. Подоспевший Сэм сорвал мешок с головы пленницы. Это была Роуз — Дин сразу её узнал. Она одевалась так же, как и Елена, да и фигурой походила на неё, поэтому охотники не заметили разницы. — Вы лживые ублюдки! — рявкнул Дин, вскакивая на ноги. — Где Елена?! — Это не тот амулет, — Элис резко обернулась, и её глаза почернели. — И кто из нас лживый ублюдок? Демон вскинула руку, и Бобби пригвоздило к стене. Сэм поднял нож. Кастиэль… Ангел переместился к замшелому зданию. Всё тут так и пахло сыростью и гниением. Несмотря на обветшалый вид, от здания шла сила — оно было покрыто защитными символами против Ангелов и заклинаний, способных помочь с поиском. Только одна часть дома была явно слаба, подвал. Кас дотронулся пальцами до маленьких окошек у самой земли и прикрыл глаза — крошечные толики оставшейся защиты можно было стереть микроскопической силой от ангельской благодати. Едва последние следы символов были стёрты, Кастиэль почувствовал Елену. Она была совсем близко, и почти совсем незаметной. Кас заволновался и переместился вниз, в подвал. Махнув рукой, он зажёг факелы и замер. Стены почти полностью изрисованы знаками и все в царапинах, сделанных совсем недавно — кто-то явно в спешке пытался соскрести их как можно сильнее. Кас так бы и пялился на стены, бессознательно бродя по помещению, если б не споткнулся и не упал рядом с тёмной фигурой. — Елена? Девушка выглядела совсем маленькой. Всё её лицо было покрыто царапинами и синяками, на затылке красовалась гигантская шишка, а глубокий порез на щеке до сих пор кровоточил. Она была бледная, как мертвец, а тонкие кисти рук в судороге сжаты на груди. Кас ощутил неприятный холодок в груди и схватил девушку за запястья, проверяя пульс. Очень слабый, но прощупывался. Тяжело вздохнув, он подобрал девушку с пола и переместился дальше от бара, на поле. Надо забрать Винчестеров, мало ли что за это время могло случиться. На лечение таких сильных ран уйдёт какое-то время, поэтому Кас поудобнее устроил Елену на мягкой траве, переместился к братьям и Бобби и в очередной раз прирос к полу. Бар был перевёрнут с ног на голову. Винчестеры накидывались на демонов как цепные псы, а Бобби весьма комично бегал из угла в угол, громко зачитывая экзорцизм. Кто-то визжал. — Дин! — крикнул Кас. Ответа не последовало. — Сэм? Бобби! Довольно! Бар затрясся от внезапно увеличившегося в несколько крат голоса, и демоны бросились вон из помещения, оставив Винчестеров и Сингера в покое. Смертельное для черноглазых сияние, исходящее от Каса, стихло, и Ангел кинулся к охотникам, схватил сразу троих в охапку и переместил к Елене. — Елена! — воскликнул Бобби, вскочив с земли, куда только что брякнулся. — Что они с ней сделали?! — Лечи! — ткнув в девушку пальцем, приказал Сэм. Кас послушно кивнул и приложил два пальца ко лбу Елены. Мелкие порезы затянулись, шишка на затылке исчезла, только от глубокого пореза на щеке почему-то остался шрам, и цвет не вернулся — девушка оставалась такой же прозрачно-бледной, какой и была. Даже веснушек почти не было видно. — Почему она не приходит в себя? — испуганно спросил Сэм, кладя голову Елены себе на колени и прикладывая пальцы к вене на шее. — Пульс всё такой же слабый. — Не знаю… — пробормотал Кастиэль, беспомощно глядя на Дина. — У неё диабет, наверное, что-то из-за него произошло, — выдвинул гипотезу старший Винчестер, непроизвольно краснея под пристальным взглядом. Мужчины переглянулись и одновременно приложили пальцы к губам, начиная мыслительный процесс. — Кто-нибудь вообще знает что-нибудь о диабете? — первым не выдержал Дин, став в тупик. — Ну… — начал Бобби на правах умнейшего. — При нём поражается поджелудочная железа… Вроде бы. Я с этим заболеванием не встречался, мой дед им болел, но я его не застал. — Новые очерки биографии Бобби Сингера, прелестно, — возвестил Винчестер-старший, бросая взгляд на лицо Елены. — Ещё что-нибудь? — Нет, — огрызнулся старый охотник, обходя Сэма с Еленой на коленях кругом. — Тоже мне, квест открыли. Все снова замолчали, и каждый буквально чувствовал, как вибрирует от волнения и мыслей сосед. Сэм задумчиво склонился над лицом молодой охотницы, лихорадочно что-то припоминая. — Когда мы ехали из мотеля в дом Бобби, она старалась побыстрее что-то съесть, потому что давно не ела и сахар в крови упал! — воскликнул младший охотник, перепугав всех остальных. — Надо дать ей что-нибудь сладкое! — Решено! — хлопнул в ладоши Дин, довольный, что хоть до чего-то дошли. — Кас, сгоняй за газировкой и конфетками, ладно? Кастиэль тут же исчез. — Продавец весьма удивился моему внезапному появлению, но я объяснил, что у Елены упал сахар в крови, — сообщил Кас через пару минут, вырастая за спиной Дина. — И я взял то, что нужно. Старший Винчестер закатил глаза, выхватил из рук Ангела бутылку с колой и пакет с мармеладками невероятных размеров и застыл, нависнув над девушкой. — А как… Как ей это всё всунуть? — пролепетал обескураженный охотник, выронив пакет. — Вводить мармеладных мишек внутривенно? — Может, надо ввести в иглу кока-колу? — монотонно предположил Кастиэль. — Сдурел? Вводить эту хрень ей в вену через шприц? — воскликнул Дин. — Но ты же сказал… — Всё, хватит, — перебил Бобби. — Диабет — вещь не новая, только такие тугодумы, как мы, могли не знать, что с ним делать. Кас, сходи в аптеку, спроси, что надо делать, если сахар в крови слишком низкий. Сэм, перевяжи ей руку, возможно, всё-таки придётся колоть… — …Кока-колу внутривенно? — скептически спросил Дин. — Нет, идиот. Если есть такая вещь, как инсулин от высоких сахаров, значит, есть альтернатива от низких. Кас, который, казалось, вот-вот взбунтуется, снова исчез, и охотники расположились вокруг Елены, словно собираясь вызывать духа. Взрослые, опытные охотники сейчас чувствовали себя беспомощными школьниками, и с надеждой смотрели на девушку, будто она подскажет им, что надо делать или встанет, взмахнёт своей тёмной гривой и освободит мужчин от обыденных дел. Ангел вернулся через десять минут, почему-то явно потрёпанный и с дюжиной шприцов в поцарапанной руке. Не обращая внимания на изумлённые взгляды друзей, он подошёл, сунул шприцы в руку Дина и замер, ожидая, когда Винчестеры что-нибудь предпримут. — Э? — первым отошёл Дин. — Продавщица — мать трёх диабетиков, — избила меня корзинкой за то, что довёл подругу до такого состояния, — объяснил Кас, засветился, и все царапины мигом исчезли. — Я подумал, что она одержима, но ошибся. — Так, ладно, — вздохнул старший Винчестер. — Ну и кто воткнёт это ей в вену? — Подкожно. — Чё? — Этот препарат, как и инсулин, надо вводить подкожно, — без эмоций сообщил Кастиэль и снова замолчал. Дин с минуту пялился на него, но потом, еле сдержавшись, чтобы снова не закатить глаза, вручил шприцы Сэму. — Нет, а чего сразу я? — взбунтовался младший брат. — Ты у нас умник, вот и вперёд. — Нет, пусть Бобби! — А почему я?! — Ты больше всех рвался спасать её! — Сэм тоже рвался! — Тогда пусть Дин, он нейтральная сторона! — Я ненавижу уколы! — Ди-ин! — Бобби, ты у нас умудрённый опытом старый проказник, вот и коли, — подвёл итог Дин, вручая шприцы Бобби с выражением, не терпящим никаких возражений. — Мудачьё кривоногое, — ответил Сингер, взял один шприц и замер. — А куда? Все снова замолчали, переглянувшись. — В живот? — передёрнувшись, предложил Дин. — У неё же жира почти нет, вдруг я ей печень проколю?! — В ногу? Мужчины уставились на ногу Елены, обтянутую кожаной штаниной. Бобби открыл рот и поглядел на такого же шокированного Сэма, а потом на довольного Дина. — Ну и кто с неё штаны снимать будет? — промурлыкал старший Винчестер, демонстрируя полную готовность к действиям и не обращая внимания на хмурый взгляд Каса. — Катись-ка отсюда, Дон Жуанище, — фыркнул Бобби, закатал рукав девушке и быстро ввёл иглу в её руку. Дин явно растерялся, увидев такие решительные действия. Все четверо замерли, ожидая каких-нибудь откликов со стороны Елены. Ноль реакции. Сэм вздохнул, сел на землю и снова уложил голову девушки себе на колени, чтобы ей было удобнее. Через пятнадцать минут напряжённого молчания, когда младший Винчестер уже хотел, было, спросить, кой чёрта они вообще делают в поле, а не дома на диване, раздался хриплый голос: — Мне, право, неловко… Невольный смех вырвался из груди Сэма; он встал, завернул девушку в свою куртку и, не говоря ни слова, направился в сторону Импалы, оставив Дина, Бобби и Каса, раскрыв рты, смотреть ему в след. Да, спасатели из них никакие…