Научи меня любить

«В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели, и не читает никто», - сказал Оскар Уайльд. И я вынужден с ним согласиться. Вот только большинству читателей писать лучше даже не начинать». Из рецензии В. Соколова на роман Д. Ионова «Только боги знают». «И жили они долго и счастливо», - светилось на мониторе. И умерли в один день. Данил устало потер слипающиеся глаза и перевел взгляд на часы: полчетвертого. Концовка никуда не годилась. Сохранил файл и захлопнул крышку ноутбука. Через три часа вставать, а он еще и не ложился. Медленно, сонно потянулся, услышал, как хрустнули, вставая на место, позвонки. Спать… - Даня, вставай, - никакой реакции. – Даня, на семинар опоздаешь, - одеяло улетело, и Данил поджал ноги в попытке сохранить тепло. – Опять всю ночь писал? - Мам, я сейчас… я уже почти… да… ты иди пока, кофе мне свари, пожалуйста… - Даня! Глаза было не открыть. Мать, махнув рукой, вышла. Заработала кофеварка, и через распахнутую дверь в спальню потянулся одуряющий и безумно любимый аромат. Сначала с кровати свесилась нога, потом рука, а потом и весь Данил как-то внезапно для себя оказался на полу. - Вот черт, - потер ушибленную попу. – Зато проснулся. Прохладный душ взбодрил, а свежесваренный крепкий кофе пробудил окончательно. - Хоть закончил? – спросила мать. - Концовка никак не выходит, уже раз пять переписал. Но все так банально получается, предсказуемо, - печально вздохнул Данил. - А ты попробуй небанально, - спокойно, слишком спокойно сказала мать. – Напиши, что у героев ничего не получилось. Что расстались, например. Он смотрел на мать, открыв рот. - Или нет, пусть лучше кто-нибудь умрет. - Умрет? - переспросил тупо. - Ну да. Только все стало хорошо, и бац – умер… В глазах матери застыли слезы. - Мам, ну мам, - Данил вскочил с табуретки и обнял мать. – Не плачь. Не надо. Данил ласково гладил мать по волосам, шептал какую-то успокаивающую ерунду, но жалости к отцу не испытывал. Да и как можно жалеть человека, который на десять лет, самых важных твоих лет, просто забыл о твоем существовании. А потом взошло это ясное солнышко на их семейном небосклоне. Вело себя, правда, идеально. Но недолго. - Ты давай, беги уже. Данил поцеловал мать в мокрую щеку и ушел. Лужи, лужи, лужи. Наверное, именно лужи могли стать символом его города, не кораблик на шпиле Адмиралтейства, не ангел Петропавловки. А мутная Петербургская лужа. Хорошо хоть не льет. В метро – как обычно с утра – не протолкнуться. Единственная радость, что до места работы и учебы можно добраться без пересадки. «Гостиный двор», - услышал Данил и начал пробиваться к выходу. Невский проспект блестел, переливаясь всеми цветами радуги, майское солнышко ласкало фасады и тротуары. Данил улыбнулся новому дню, засунул руки в карманы джинсов и пошел вдоль проспекта в сторону Дворцового моста. «Пусть лучше кто-нибудь умрет», - крутились в голове материнские слова. Или все же расстанутся? А почему, собственно, нет? Первой парой в расписании стояли первокурсники. Первокурсники Данила удивляли, казалось, что в его бытность совсем еще зеленым студентом все было иначе – он шел учиться. Не штаны за партой протирать и не с друзьями общаться, а получать знания, те самые знания, которые в будущем помогут ему стать известным и успешным. А этим восемнадцатилетним, казалось, вообще ничего не нужно. И на его семинары эти двадцать девочек и один голубой мальчик ходили кокетничать с ним, а не разбирать сложные языковые конструкции. - Данил Александрович, вы замечательно выглядите, - хлопая ресницами, сказала студентка. Лида, кажется. - В таком случае у вас есть уникальная возможность постоять поближе – к доске идите. Улыбку с лица смыло. Хоть молодой аспирант, ведущий у них практические занятия, и был красив до неприличия, учиться он их заставлял. И спрашивал строго. - Я? – уныло переспросила девица. - Вы. Быстрее, пожалуйста, - ответил Данил, перебирая на столе методические материалы. В перерыве Данил включил ноутбук и еще раз перечитал вчерашнюю концовку. Нет, она совершенно точно не годилась. «Хэппи энд» роман простил, тут – права мать – надо что-то небанальное. Убить одного из главных героев у него рука, конечно, не поднимется, а вот сделать финал открытым… - именно так он и поступит. - Даня, привет, - на плечо легла узкая ладонь с длинными жемчужно-розовыми ногтями, щеки коснулись нежные губы. - Иришка, - улыбнулся Данил. - Как дела? – девушка села рядом и попыталась заглянуть в монитор. – Все пишешь? - Да, чуть-чуть осталось, я понял, как надо закончить. Ирина накрыла его ладонь своей. - Золотой мой, ты совсем затерялся в этом своем придуманном мире. Я скучаю… Молодой человек опять улыбнулся. - Ириш, сегодня закончу. И отпразднуем, да? - Да… - вздох облегчения скрыть не удалось. Ирине, конечно, невероятно льстило, что из всех девушек факультета он выбрал именно ее, и она любила его со всем пылом своей двадцатитрехлетней девичьей души, но ее ни на минуту не оставляло ощущение, что он с ней и как будто не с ней, ее и не ее… Казалось, что она любила куда сильнее, чем он. От этого становилось немного горько, ведь и замуж хотелось, и ребеночка, такого же золотоволосого и голубоглазого, такого же умного и талантливого, как Даня, ее Даня. И не ее. - Милая, прости, я совсем тебя забросил. Просто… это же мечта, понимаешь? Понимает, куда ей деваться? - Я чувствую, что смогу победить с этой книгой. - Конечно… - чертову книгу Ирина уже заранее ненавидела, чувствуя в ней сильную соперницу. - Я решил, что герои расстанутся. Но не навсегда, а как бы с намеком, что через какое-то время, повзрослев и все осмыслив, они опять встретятся, чтобы быть вместе. Девушка печально улыбнулась. Вот так всегда: стоит ему заговорить о книге, и взгляд его горит, и ничто в мире больше не имеет значения, даже она. Пренебрежение больно ранило. Даже занимаясь с ней любовью, он не горел так, как сейчас с этой своей чертовой гениальной книгой. - Значит, опять вечером никуда не пойдем? – вышло очень жалобно. - Ириш, завтра, я тебе обещаю, - Данил торжественно сложил ладони лодочкой. – Хочешь, в театр сходим? - Хочу, - и почему каждый раз, когда он улыбается, она согласна на все. Что такого волшебного в этих ямочках на щеках, в этих горящих вдохновением голубых глазах, что она едва ли не собственное имя забывает, стоит ему улыбнуться? - Выберешь сама? А я оплачу. Вот так всегда. *** Кажется, вчера он несколько перебрал… Владислав разлепил глаза и повернулся на бок. - Черт, это еще кто? На соседней подушке, словно у себя дома, посапывал абсолютно голый и абсолютно незнакомый парень. Мужчина не без труда поднялся и, слегка пошатываясь, пошел в ванную: отлить, умыться, заглушить сушняк водой из-под крана, побриться. Влад поднял взгляд на зеркало. - М-да, покутил… ну, здравствуй, мятая рожа, - отражение криво улыбнулось. Правду говорят, что с возрастом на утро после попойки ты выглядишь, будто всю ночь пил. И возраст-то еще не так, чтобы очень – всего-то тридцать шесть, но зеркало не обманешь. Спустя двадцать минут он вернулся в спальню, кинул взгляд на развороченную постель. - Привет, - пошевелился парень. - Привет, - отозвался Влад. – Домой иди. - Что? - Иди домой, - спокойно повторил Влад, застегивая рубашку. - Может, повторим, - парень томно потянулся, демонстрируя все свои прелести. Мужчина равнодушно обозрел так откровенно предлагаемое и прислушался к себе: нет, настроения не было. - Нет. Давай, торопись, у меня интервью через час. Паренек лениво поднялся и поплелся в душ. Влад посмотрел на часы. - Душ дома примешь. Одевайся, я выхожу уже. Парень засопел обиженно. - Ты со мной, как с вещью… Влад хмыкнул: он со всеми вел себя так, как они того заслуживали. Не лучше и не хуже. - Когда встретимся? – спросил паренек, натягивая на тощий зад узкие-преузкие джинсы. - Я позвоню, - ответил мужчина, вывел гостя на лестницу и захлопнул входную дверь. – Все, пока. - Тогда хоть телефон мой запиши, - крикнул. - Зачем? - Ублюдок! - Пишем? - кивок в ответ. - Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. По вашим многочисленным просьбам мы пригласили в студию популярнейшего и, не побоюсь этого слова, гениального писателя, современного классика российской литературы, Владислава Соколова. Владислав, здравствуйте. - Добрый день, - Влад удовлетворенно отметил, что голос не дрожит. И порадовался, что запись у него на радио… и никто не увидит его опухшей кривой физиономии. Ведущая усердно делала вид, что выхлоп изо рта «гениального писателя современности» ее ни капли не тревожит. - Владислав, всех читателей интересует, планируете ли вы писать продолжение «Подземки 2055». - Всем своим читателям я хочу сказать, что продолжение пишется. Более того, в следующем месяце выйдет компьютерная игра по мотивам романа. И сейчас я веду переговоры о продаже прав на съемку фильма. - Это же потрясающе, - радостно защебетала ведущая. - До нас дошли слухи, что вы поддерживаете молодых писателей. Это правда? - Да, - глубокий голос обволакивал, ведущая, что называется, «поплыла». - Под моим патронажем буквально на днях стартует конкурс молодых талантов. - Вы в жюри? - Да, я его возглавляю. - И что получит победитель? - Победитель получит сто тысяч рублей и возможность увидеть свое произведение изданным. - Потрясающе, - с придыханием прошептала ведущая. – Как же это потрясающе. - Отборочный тур начинается в понедельник, а еще через неделю из десяти финалистов я выберу самого достойного. - А для девяти вышедших в финал, но не получивших главный приз, предусмотрено что-нибудь? - Конечно, - отозвался Влад. – На каждое из десяти произведений-финалистов я напишу рецензию, где отражу свое мнение о писательском потенциале автора и дам индивидуальные рекомендации. Вроде отлично прошло, решил Влад, распахивая дверь на улицу. Солнце слепило, и мужчина спрятал красные после вчерашних возлияний глаза за стеклами модных солнцезащитных очков. Впереди был долгий день очень занятого человека.