Научи меня любить

http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=sF1YWsG7CCg#! «У меня началось раздвоение личности. Жизнь превратилась в сюжет. Видимо, это была защитная реакция. Иначе я бы помер от страха… Моя литература стала дополнением к жизни. Дополнением, без которого жизнь оказывалась совершенно непотребной». Сергей Довлатов Слово «ненавижу» Влад не любил и в своих повестях и романах почти никогда не использовал, уж слишком оно отдавало максимализмом. Его обожали люди эмоционально нестабильные, экзальтированные, особенно женщины. Чуть что – сразу ненавижу. Ненавижу брокколи, ненавижу красить ногти, дождь, солнце, снег… Ненавижу тебя, потому что не позвонил. Что имел в виду Данил? То, что Даль в своем знаменитом словаре? Влад не знал, радоваться или нет. С одной стороны, вроде особо нечему, ведь Данил «ненавидит», с другой – не верил он в это, сам себе не мог объяснить почему, но не верил. Тянуло от такого признания совсем другим, не ненавистью, нет, наоборот, какой-то беспомощной зависимостью, страданием. И Влад на что угодно готов был поспорить, что не в ней там дело. И уж точно Данил не был к нему равнодушен. Мужчина улыбнулся и тихо вошел в ложу. Алина с интересом посмотрела на занявшего свое место Влада. - Приключение? – спросила тихо. - Оно самое. Спектакль досмотрели в молчании, и журналистка предложила продолжить общение за чашечкой кофе. - Владик, тут такое дело, – Влад засмотрелся: выглядела Алина роскошно, впрочем, как всегда. Были в его жизни женщины, иногда заставлявшие жалеть, что у него на них не стоит. – Мне нужна твоя помощь. - Я почему-то догадался, что дело не в моей привлекательности, - хмыкнул Влад. - Ты прекрасен, дорогой, - сказала, целуя гладко выбритую щеку. – Как майская роза. Но ты прав, - Влад заказал эспрессо себе и ей и терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями. - У меня заглавная статья сорвалась. Главред завтра придет убивать. Мне очень нужно интервью с тобой. Невероятное. Влад молчал, молчала и Алина. - Неужели хочешь сенсацию? - Именно, - он вздохнул: а почему, собственно, нет? Отчего бы не выручить любимую журналистку? А в голове, как в компьютере, происходила обработка информации и анализ грядущих последствий. С последствиями выходило не очень, не поддавались они анализу. Наверное, не случись поцелуя в туалете, Влад бы вежливо отказался, все-таки продажи книги только начались, да и репутация у него, человека скорее скрытного, раз за столько лет даже прозорливая журналистка не сделала верных выводов, но где-то глубоко в душе разгорался огонек азарта. «Пусть будет так, как суждено», - подумал с несвойственным ему фатализмом. И сказал: - Что же, дам, откровенное. Есть у меня кое-что, - он озорно подмигнул мгновенно подобравшейся Алине. - Неужели великий Соколов расскажет нам, наконец, о своих победах? Ты не жениться, случаем, собрался? Влад покачал головой. - Это будет… как говорят на западе, coming out. - Милый мой, - совсем не профессионально всплеснула руками Алина, едва не пролив кофе, – Ты уверен, что правильно понимаешь значение этого слова? Влад рассмеялся, запустил пятерню в волосы. - А ты никогда не думала, почему я с тобой до сих пор не переспал? - Я думала, что это я с тобой не переспала, зачем портить хорошую дружбу сексом? Влад, - голос ее снова звучал твердо, - ты – гей? - Да, - пожал он плечами. Признаться оказалось гораздо проще, чем он думал. – Ты ведь не пересядешь за другой столик? – спросил со смешком, однако вся поза его выражала напряжение. - Я похожа на идиотку? М-да, я ничего не понимаю в мужчинах… Условия? - Как обычно. Расскажу твоим читателям, как увлекательно быть геем. И пусть меня загребут за пропаганду, - Владу отчего-то стало очень весело. - Владик… ты только скажи мне… ты уверен? - А что странного в том, что я не хочу скрывать свою любовь к мужчинам? – притворно наивно спросил тот. - Да то, что наше общество… оно же гомофобное! Закон этот дурацкий, - Алина закусила ноготь на большом пальце и выжидающе уставилась на Влада. – Зачем тебе этот геморрой, Владь? Ты же знаешь, я хорошо к тебе отношусь, люблю тебя даже, но многие твои поклонники… они ведь отвернуться могут. Представь, какой скандал будет? - Да мне пофиг, - грустно усмехнулся Влад. – Задолбало все. Пусть будет, как будет. Ты же хотела сенсацию? – Алина кивнула. – Вот и получишь. - Я… - она залпом допила эспрессо. – Владька, я тебя люблю, - момент сомнения благополучно миновал, и Алина, задвинув куда-то на задний план крупицы человечности, снова стала самой собой – профессионалом с потрясающим чутьем и мертвой хваткой. Влад был уверен, что лучше нее о нем не расскажет никто. - Я хочу с ним познакомиться! - С кем? - С твоим мужчиной, - воображение моментально подкинуло Владу образ. И впервые за много-много лет это был не Саша. *** Данил чувствовал себя так, словно получил пыльным мешком по голове. Все эмоции притупились, и туман, окутавший сознание, никак не желал рассеиваться. Набатом била всего одна мысль: почему он? Почему из всех людей на планете Данил влюбился в отцовского любовника? А в том, что именно влюбился, сомнений не было – никогда еще не было ему так плохо и больно. Никогда так не страдал он от демонстративного равнодушия, от брошенных сквозь зубы слов. Может, какой-то генетический сбой? Судьба такая у мужчин Ионовых западать на Влада Соколова? А ведь, казалось бы, ничто не предвещало: красивая любящая девушка, четко распланированное ею же будущее. А теперь? Теперь он влюбился в мужчину, и псу под хвост все жизненные планы! Данил проводил Ирину до подъезда. - Спасибо за спектакль, - сказала тихо. - Ириш… - Данил взял ее за руку. - Не надо, Дань, - она отняла руку и сделала шаг назад. - Ты сможешь меня когда-нибудь простить? - Не знаю, не думаю. - Может, мы еще куда-нибудь вместе сходим? – девушка сощурилась и хмыкнула. - Ты издеваешься, да? Не понимаешь? Я объясню, - она ткнула пальчиком ему в грудь и прошептала: - Я забыть тебя хочу… - Данечка, что с тобой? – мать тихо вошла в комнату, присела на диван. - Со мной? – Данил отвел взгляд от компьютера. – Ничего. Все нормально. - Сын… я же вижу. Не хочешь рассказать? - Мам… - Ты расстался с Ирой, да? – неохотный кивок в ответ. Женщина встала. – Ладно, я не полезу к тебе в душу, но если захочешь, я всегда тебя выслушаю. Данил резко развернулся в кресле и схватил мать за руку. - Мам… - с минуту колебался, а потом словно кто-то заставил открыть рот. – Я, кажется, гей, - шепнул едва слышно. Но мать услышала. - Почему ты так думаешь? – руки она не отдернула, за что Данил в душе ей был очень благодарен. - Я люблю мужчину. - Вот как, - подошла ближе и обняла сына. – А он тебя? Данил отстранился, посмотрел удивленно. - Ты не шокирована? - Нет, - она тяжело вздохнула, решив не оттягивать неприятный разговор. – Твой отец тоже любил мужчину. Всю жизнь. И только его. Данил был поражен. Мать знала? Знала, а он изо всех сил старался это скрывать, боясь, что подобная информация ее попросту убьет. А она знала… - Откуда ты… - Он сам мне все рассказал. - Рассказал? - Да. Журналистская среда весьма ограничена. Они встретились на какой-то вечеринке, выпили и переспали. Саша тогда впервые ночевать домой не пришел. Я все морги обзвонила… - А потом? - А потом он мне во всем признался. Клялся, что больше такое никогда не повторится, что не знает, как так получилось. Я поверила. Любила очень, верила всему. - Ты простила? – Данил ощутил, как пополз по спине холодок, как задрожали руки. - Простила, - хмыкнула мать. - И какое-то время считала, что все и правда закончилось. Он был внимательным, цветы дарил, по дому помогал. А сам… сам в это время крутил роман с тем парнем. Фактически жил на два дома, - мать закусила губу и тихо всхлипнула. Вспоминать было больно – как вскрывать нагноенную рану. – Он пах им. - Пах? - Да. Его рубашки, шарфы… кожа. Я знала и терпела. Надеялась, что надоест ему. А оно вон как. - И долго вы так жили? – Данил прижал мать к себе. - Долго. Но когда он в отпуск с ним уехал, не выдержала, ультиматум поставила: или мы с тобой, или тот парень. Кого он выбрал, ты сам видишь. Знаешь, я жалею об этом. - О чем? - О том, что заставила выбирать. Надо было жить, как жилось. И у тебя тогда бы отец был, и у меня муж, - мать вытерла рукавом глаза и отстранилась. – Но я молодая была, максималистка. Не представляла, как можно делить любимого человека с кем-то еще. Вот и получила – мать-одиночка при живом муже. Я ждала его, глупая. Каждый день ждала. И когда вернулся, приняла. Без слов почти, без вопросов. А он, знаешь, что сказал? - Прощения просил? Мать хрипло рассмеялась. - Нет. Сказал, что любит его. Его, понимаешь? – Данил не понимал. - Зачем тогда вернулся? - Сказал, что его любовнику будет лучше без него. Я обрадовалась, думала, что теперь забудет... а он всего пять месяцев продержался. И опять стал к нему ходить. В день гибели мы поругались ужасно, я кричала. И он ушел, сказал, что не достоин, что никогда не любил так, как я того заслуживаю. А ночью нас на опознание пригласили, - совсем тихо закончила мать, в ее глазах блестели слезы. – На мотоцикле разбился. А любовник его только царапинами отделался, - Данил слушал, затаив дыхание. - Я, знаешь, рада, что ты не стал морочить Ире голову. Кто он? Любит тебя? - Мам… - разговор хотелось прекратить, уж очень зыбкой была почва, слишком опасной тема. Но гной лучше давить сразу, а не ковырять болячку раз за разом, пусть даже плохо до тошноты, пусть больно. Да и обманывать мать Данил не собирался. – Это Влад Соколов, - он усмехнулся. - Это он тебе рецензию писал, да? - Он, - Данил вздохнул. – Мам, папа к нему от нас ушел. С минуту мать просто смотрела на Данила так, словно видит едва ли не впервые. - Да что же это за проклятие такое? – прошептала, плечи задрожали, она всхлипнула раз, другой, а потом в голос разрыдалась. Данил выскочил из комнаты, дрожащей рукой налил в стакан воду. - Вот, держи, - протянул его матери. – Не плачь. - У вас серьезно все? – спросила тихо, вытирая слезы. - Не знаю… глупо у нас. Я все испортил. И не знаю, что теперь делать. - Бедный мой, - мать обняла Данила, прижалась лбом к плечу и тяжело вздохнула. - Главное, чтобы ты был счастлив. Счастливее нас. * «Выход из шкафа», он же «Coming out» («раскрытие», «выход») — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству или результат такого процесса.