Научи меня любить

http://www.youtube.com/watch?v=Bj2p_v_FfJ8 «По сути дела, писать – то же, что смеяться или заниматься любовью: даешь волю чувствам, и всё». Хулио Кортасар Рука вновь сжала телефонную трубку. И вновь отбросила прочь. Раз за разом. Всю неделю. Иногда Данилу казалось, что именно так чувствуют себя наркоманы, лишенные привычной дозы. Ломка, у него была полноценная ломка. Если бы только кто-то сказал, что любить так больно! Был теплый летний вечер, мать уехала на дачу, и Данил в полной мере ощутил себя одиноким. Неудачником. Казалось бы, что мешало просто позвонить? Страх, даже два: быть отвергнутым и быть принятым. Сложно сказать, какой был сильнее. И если с первым все было более-менее понятно, то второй требовал глубокого осознания. Данил не был уверен, что готов к отношениям с мужчиной. По вечерам, лежа в постели, представлял, как могло бы быть у них с Владом, не стой между ними призрак отца. А вдруг, вдруг Влад тоже не равнодушен? Иначе предательство Данила не обидело бы его так сильно… Тогда ребром вставал другой вопрос – готов ли сам Данил столь кардинально изменить свою жизнь, готов ли признаться не только бедной матери, но миру? Готов ли столкнуться с возможным презрением тех, кого считал приятелями, всю жизнь доказывать, что не хуже других? Насколько проще было бы, окажись Влад девушкой! Сколько сомнений, сколько вопросов отпало бы само собой. Но влюбился ли тогда бы Данил? Вряд ли. В юности кажется, что для любви преград не существует, что, если любишь, само мироздание старается помочь. Взрослея, понимаешь, что все не так – влюбленные не в вакууме живут, а в обществе. И зачастую для того, чтобы быть принятым этим самым обществом, нужно ему соответствовать. Или быть гением, плевавшим на него. «Будь счастлив», - сказала мать. Отчего же тогда смотрела украдкой со слезами, отчего все реже бывала дома, избегала прямого взгляда и молчала? Данил понимал, что Влада мать не примет никогда. Но могло ли ее слово стать решающим? При всей сыновьей любви и уважении, при всей благодарности Данил твердо ответил бы «нет». У матери своя жизнь и свой выбор, и она его сделала. Теперь была его очередь, и свой выбор он сделает без оглядки на прошлое. Смогут ли они с Владом быть вместе? Ответа пока не было. И получить его можно было всего лишь одним способом – попробовав, ведь лучше жалеть о сделанном, чем о том, чего не сделал. - Алло. - Влад? - Даня… ты что-то хотел? - Я… да, - Данил сел на кровать, оперся спиной о стену и подтянул колени к груди. - И? Запустил пальцы в отросшие светлые кудри. - Ты ко мне хоть что-нибудь чувствуешь? Кроме презрения, – спросил тихо. - Какая разница, Дань? - Большая, для меня – большая. Я… - тяжелый вздох, - я скучаю по тебе. Очень. Влад молчал. - Думаю постоянно. С Ирой расстался. - Почему? - Потому что не честно это, быть с человеком, которого не любишь, - зашептал страстно. – И матери все рассказал. Как пошел к тебе, как хотел узнать, сказал, что был с тобой… - А она, - хрипло спросил Влад. - Сначала спокойно слушала, а когда я сказал, что мы с тобой… спали, расплакалась, - Влад хмыкнул. - Зачем ты позвонил? Я ничего не говорил в издательстве, твои рассказы по-прежнему готовы брать… - Данил на минуту потерял дар речи. А потом закричал. - Да как ты… я никогда, - вдох-выдох. – Я дурак, я столько всего натворил, что не уверен, что ты вообще меня когда-нибудь простишь, - затараторил, боясь, что Влад не дослушает, что перебьет. – Но я никогда, слышишь, никогда, не собирался пробиваться за твой счет! - Я знаю, - был тихий ответ. И Влад повесил трубку. На следующий вечер Данил опять позвонил. - Ты так и не ответил… - Зачем тебе? - Влад не сказал «нет»! – Что ты хочешь? - Расскажи мне об отце. Как он умер? - Данил услышал, как собеседник вздохнул, услышал щелчок зажигалки. - Он пришел ночью. Злой, как черт, - Влад затянулся, медленно выдохнул. – Мы поехали кататься. - Кататься? На чем? - На мотоциклах. Гоняли по шоссе наперегонки, это был наш лучший способ выветрить агрессию, снять напряжение, - Данил слушал, боясь вздохнуть. – Понятия не имею, откуда там взялся грузовик… Он ехал прямо на меня, я не видел, крутился юлой на месте… а Саша… Саша толкнул меня. Сильно. Я улетел в бордюр, а он… он не успел, - Данил до крови закусил губу. - А потом? – спросил хрипло, голос не слушался. - Потом? Потом я сидел на асфальте рядом с ним, ждал скорую. А он умирал. Я видел, как уходит из его глаз жизнь, капля за каплей. И ничего не мог сделать. Данил тихо сопел в трубку, Влад затушил сигарету и, откинувшись на подушку, прикрыл глаза. - Ты был прав – он погиб из-за меня. - Нет… ты не виноват, - страстно прошептал Данил. - Я гладил его по залитому кровью лицу, шептал, что люблю… он умер у меня на руках. - Влад, я… - Спокойной ночи, Даня. Тем вечером Данил впервые напился до зеленых чертей. И весь следующий день приходил в себя. А Влад позвонил по давно забытому в записной книжке номеру и сказал лишь одно слово: - Вывозите. - Я напился вчера, - сказал Данил вместо приветствия. - Я тоже, - усмехнулся Влад. - Ты все еще любишь его? - Нет, - ответ вырвался прежде, чем Влад успел подумать. – Всегда буду помнить… но не люблю так… - Можно я приеду? – спросил внезапно. - Зачем? – щелкнула зажигалка. Действительно, зачем? Ведь то, что он больше не любит отца еще не значит, что любит Данила. - Прости, я не хотел навязываться… - Приезжай! Данил тихо, как вор, прошмыгнул в прихожую, стараясь не разбудить мать, зашнуровал кроссовки, накинул ветровку и аккуратно прикрыл за собой дверь. Женщина встала с кровати, подошла к окну и, отодвинув штору, проводила сына взглядом, пока он не скрылся за поворотом. Влад сам не знал, зачем позвал. Но продолжать так дальше стало попросту невозможно. Невозможно сидеть вечерами дома у телефона, невозможно лежать потом полночи без сна, вспоминая. «Пусть будет, как будет», похоже, в последние несколько недель это стало его девизом. Этакий удобный фатализм, когда можно отдать право принятия решения кому-то другому, переложить ответственность и просто плыть по течению. Он принял душ, побрился, отметив, что вчерашняя попойка определенно не сказалась на его облике положительно, и прошелся по квартире, собирая грязную посуду и носки. Данил тоже не знал толком, зачем идет, плана у него не было. Хотелось увидеть, обнять, прижав к себе крепко-крепко, и не отпускать. Как долго? В идеале – всю жизнь. Он представлял, как смело перешагнет порог, как притянет к себе, поцелует… и Влад все поймет, обо всем догадается. И ответит. - Привет, - Данил робко топтался на лестничной клетке. - Проходи, - едва заметно улыбнулся Влад. – Выпьешь что-нибудь? - Чай, - чуть слышно сказал Данил. - Отлично, - Влад вытер отчего-то вспотевшие ладони о джинсы и прошел в кухню. – Черный, зеленый или фруктовый? – крикнул громко. - Фруктовый, - Данил встал позади и коснулся плеча, - С сахаром. - Две ложки? – мужчина развернулся, встречаясь с голодным взглядом. – Даня… - прошептал на выдохе. Данил шагнул, обхватил ладонями любимое лицо и поцеловал. И робость отступила под напором страсти, и слова стали не нужны. И Влад ответил, порывисто вздохнул и, обхватив юношу за пояс, крепко прижал к себе. Плевать, что там будет дальше, пусть будет больно, пусть плохо. Все это будет потом, а сейчас он просто хотел любить. Данил растворялся в поцелуе, язык ласкал такие желанные губы, пальцы гладили щеки, смещались на затылок, ероша волосы. Как он мог сомневаться, как мог думать, что сможет прожить без всего этого? - Я хочу тебя, - шепнул в ухо. – Хочу, чтобы ты меня… Влад на мгновение замер, не веря. - Да? - Да! Они медленно, не разрывая объятий, не переставая целоваться, переместились в спальню. Влад толкнул Данила, заставляя упасть на кровать, и накрыл собой. В этот раз все было иначе, и мужчина каждой клеточкой чувствовал нарастающее возбуждение партнера, искренность, с которой тот готов был себя отдать, и ощущение того, что желание взаимно, и охватившее безумие, разделенное пополам, шаг за шагом разрушало все барьеры. Полетела на пол ставшая лишней одежда, и Данил, сходя с ума от горячих поцелуев, медленно покрывавших шею, дугой выгнулся навстречу, подставляясь, облегчая доступ, растворяясь в ласке. Влад не спешил, в этот раз не спешил. Как знать, придется ли им еще когда-нибудь разделить постель, и он хотел, чтобы этот секс остался в его памяти навсегда. Он спустился ниже, облизал мгновенно напрягшиеся соски, провел языком по мышцам живота, зарылся носом в светлые кудряшки в паху и поймал губами налитую головку. Данил вцепился пальцами в простыню и громко застонал. А потом согнул ноги в коленях и широко развел в стороны. Приглашая. И Влад воспользовался приглашением, язык, приласкав мошонку, скользнул к анусу, обвел по кругу. Данил напрягся и оторвал голову от подушки, осоловевшие, со сбитым фокусом глаза смотрели напряженно. - Если ты не уверен… - Я уверен. Волнуюсь просто. И улыбнулся. Тепло, искренне, так, что Влад просто не мог не ответить. - Тогда ложись и расслабься. Больно не будет, я обещаю. Данил улыбнулся еще раз, кивнул и снова лег. Для него тоже все было иначе, не так, как тогда. В этот раз не было вины, не было неуверенности, он не задавался вопросом, что забыл в этой постели. Наоборот, отметил с удивлением, именно здесь и сейчас он чувствовал себя как никогда комфортно. Дома. Горячий рот снова накрыл член, а в отверстие проник первый палец. Ощущения нельзя было назвать неприятными, хотя от чувства наполненности хотелось потужиться, вытолкнуть. Влад согнул палец, лаская изнутри по кругу, нащупал уплотнение, легонько нажал, и Данила буквально подбросило на постели. - Ох… - Вот так, мой хороший, расслабься, - к первому пальцу был добавлен второй, упругие мышцы не без труда поддавались, растягиваясь. Влад вытянулся рядом с Данилом, поцеловал в губы. - Подтяни колени к груди и перекатись на бок, - тот безропотно послушался, и мужчина, одной рукой перехватив Данила поперек живота, второй сжал член и, приставив его к раскрытому, хорошо смазанному отверстию, легонько надавил. - Да, - прошептал Данил. – Давай! Влад сдержал обещание – больно ему не было, было хорошо. Сначала непривычно, крупный член распирал изнутри, но совсем скоро удалось расслабиться, отдаваясь опытному партнеру. Влад замер, давая привыкнуть, подождал, пока Данил сам чуть качнется ему навстречу, и двинулся. Раз, другой, третий, меняя угол, попадая по самому чувствительному месту, даря наслаждение. И вздохнул с облегчением, услышав стон удовольствия. От мысли, что никогда, ни с кем Данил не был ТАК, Влад едва не спустил раньше времени. Наконец, тот сам ускорил темп, водя рукой по своему члену, самозабвенно насаживаясь на член Влада. - Ох, я сейчас… - прошептал. - Давай, - Влад накрыл его руку своей, усиливая нажим, двигаясь резче. - Люблю тебя, - прошептал Данил, изливаясь в кулак. Влад застонал и кончил следом. «Люблю тебя», - песней пело в голове. «Люблю…» Как бы Влад хотел, чтобы это было правдой! Влад не ответил… ничего не ответил. Данил, изо всех сил стараясь скрыть разочарование, бодро, хотя и чуть прихрамывая, прошел в душ. «А чего ты хотел?» - спросил себя. Ответ был очевиден – Данил ждал ответного признания. Глаза против воли наполнялись слезами, и он ущипнул себя за руку, с силой выкручивая кожу, причиняя себе боль, чтобы хоть как-то оправдать влагу на щеках. Это от боли, да. Данил залез в душевую кабину, включил воду и подставил лицо. - Дань, все хорошо? – двери кабины распахнулись, сильные руки обвились вокруг пояса, заставляя прижаться спиной к груди. - Да. - Больно? - Нет. - Тогда что? – Влад отчетливо ощущал, как отдаляется еще недавно такой близкий, такой родной, тот, с кем совсем недавно был единым целым, разделил любовь. - Ничего, - тряхнул головой Данил. – Все в порядке. - Не в порядке, - мужчина резко развернул его к себе лицом, внимательные глаза смотрели, казалось, в душу. – Что тогда? Я обидел тебя? - Нет, - Данил закусил губу и попытался отвернуться. – Ты из жалости со мной, да? - Что за глупости? – искренне удивился Влад. - Я сказал… а ты ничего… - Глупый ты мой, какой глупый, - с облегчением рассмеялся мужчина, целуя в висок. – Я люблю тебя. Данил вернулся домой только под вечер. Тихо поднялся по лестнице, осторожно открыл дверь ключом, мечтая, чтобы матери не оказалось дома. Увы. - Ты был у него? - Да, - ответил, тяжело вздохнув, – У него. Я к нему перееду, скорее всего. - Что? – мать впервые за последние недели посмотрела прямо в глаза. – К нему? А я? «А что ты?» - хотел спросить. Только легче будет, слезет с шеи великовозрастный нахлебничек. - Мам, - подошел, попытался обнять. – Ты же сама мне счастья желала, - улыбнулся, надеясь, что улыбнется в ответ. Нет. - Не с ним, Даня, не с ним… - Но я могу только с ним. - Ира документы из аспирантуры забрала. - Как? Зачем забрала? – и замолчал: дошло. - Ее родители очень на тебя обижены. - Это было наше общее решение, - попытался оправдаться. - Да уж конечно. Ладно, я смирилась почти, что ты такой же, как отец. Но с этим? Данил разозлился. - Этого, между прочим, зовут Влад. И я его люблю. И он меня тоже! – Данил громко хлопнул дверью в комнату. На душе было гадко. В его жизни всего два близких человека, и он не хотел между ними выбирать. Он, как был, в джинсах и майке, завалился на диван и подтянул к себе телефон. - Привет. - Привет, - на душе сразу стало легче. - С матерью поругался… - Из-за меня? Знаю, из-за меня. Не надо, Дань, пожалей ее. - Я позвоню перед сном? - Конечно. Данил поднялся, распахнул дверь и решительно прошел в кухню. Мать пила чай - Мам, - подняла глаза. – Я не хочу ругаться, - сел на корточки и уткнулся лбом в ее колени. – Отпусти ты его наконец. Позволь себе жить. Все равно ничего уже не изменить. И папу не вернуть, - «сколько можно жить воспоминаниями о том, кто и при жизни тебя не любил», - этого Данил, к счастью, не сказал. Мать заплакала. - Не надо, прошу тебя, не плачь. Все будет хорошо, обязательно будет. - Маленький мой, - прошептала женщина, гладя сына по волосам. – Как быстро ты вырос… - Я люблю тебя, мам. - Я тебя тоже. - Сердишься? – посмотрел в полные слез глаза. - Нет, - покачала головой. – Иди. Ты прав, - вытерла слезы, - Я попробую. - Привет. Что делаешь? – Влад снял трубку после первого гудка. - Лежу в постели. - Да? И? - И жду, пока ты мне что-нибудь расскажешь. - Я рассказ написал, - робко начал Данил. - Почитаешь? - Сейчас? - А почему нет? Данил загрузил компьютер, скинул рассказ на электронную книгу и снова забрался под одеяло. - Тогда слушай. И Влад слушал. Сначала снисходительно, но постепенно втягиваясь все больше и больше. Забыв обо всем, чуть не спалив себе пальцы истлевшей сигаретой, он полностью погрузился в атмосферу рассказа. - Вот и все. Что думаешь? – молчание в ответ. – Э-эй? Ты там уснул, что ли? - Нет, - тихо ответил Влад. – Не уснул. - Что думаешь? - Это… это потрясающе, Дань. Думаю, надо развить этот рассказ дальше. - Да ладно? Серьезно, что ли? - Серьезно. Кажется, я все-таки показал тебе страсть. «Скорее, научил любить…» Данил привычно полез в социальную сеть, полистал новости и уже собрался закрыть страницу, как взгляд буквально зацепился за обложку «Эсквайра». С обложки ему криво улыбался Влад. Подпись под фотографией повергла в шок: «Да, я гей, но это не делает меня хуже или лучше других, не делает меня особенным». Интервью произвело эффект разорвавшейся бомбы. Агент орал. - Влад, ты сумасшедший! Как ты мог, а? Да трахай ты мальчиков, мне дела до этого нет, но зачем? Ма-ать, зачем рассказывать об этом всему миру? У нас продажи только открылись, мы еще тираж не отбили, а ты… никому ничего не сказав… - Все будет хорошо, - как мантру, повторял Влад, успокаивая то ли агента, то ли себя. – Нормально все будет с продажами, - откуда взялась уверенность, Влад не знал, но отчего-то принял как должное. В данный момент его куда больше волновала реакция другого человека, единственного, чье мнение было важно. Несмотря на казавшееся благополучие, Влад чувствовал, что Данил не уверен до конца, что сомневается. Это причиняло боль, но требовать от молодого любовника каких-то гарантий Влад считал себя не вправе. Данил купил в киоске номер и, заказав суши и кофе, с комфортом устроился за столиком и развернул журнал. Он быстро пробежал глазами вступление, само признание, то, как непросто быть не таким, как все. «- Почему ты решил рассказать об этом именно сейчас? - По нескольким причинам. Во-первых, мне откровенно неприятна позиция властей по отношению к меньшинствам, и я хочу поддержать ребят, им сейчас нелегко. А во-вторых, я влюблен. И надеюсь, что мое признание поможет моему избраннику принять свои чувства и ответить мне взаимностью. - Как интересно! То есть сейчас он тебе взаимностью не отвечает? - Я для него как инопланетянин (смеется). - Кто он? - Имени не назову. - Ну, вот… - Скажу только, что он молод, хорош собой и невероятно талантлив. И если он полюбит меня, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был счастлив. - Уверена, половина страны почла бы за честь оказаться на его месте. - Мужская или женская? - Та, что моложе пятидесяти, но старше шестнадцати. - Мне не нужна половина страны, мне нужен он. Дорогие читатели, вы все еще сомневаетесь, что геи могут любить?» Данил провел пальцем по фотографии, отметив, что рука дрожит. Влад любил его уже тогда? А он, дурак, только все портил, сомневался, нужны ли ему эти отношения, сможет ли преодолеть трудности. Идиот! Он летел к Владу, как на крыльях. Вихрем взлетел по ступенькам, решив не дожидаться лифта, и кулаками забарабанил в дверь. - Что случилось? – распахнув дверь, взволнованно спросил готовый ко всему Влад. - Я люблю тебя, - прошептал Данил, толкая мужчину к стене, прижимаясь всем телом. – Безумно люблю. Я хочу быть с тобой!