Милости

Кано ненавидит темные подворотни и пустые улицы. На одной из таких убили его мать, и это отнюдь не самые приятные воспоминания, которые могли бы теплиться в его голове. Кано нужно, чтобы вокруг было шумно и весело - так он чувствует себя живым.  Сейчас, глядя в одну такую подворотню, он видит тело, наверняка холодное и поломанное, прямо как кукла с обрезанными нитями. Поза неестественная, неживая, и от этой картины у него где-то в груди сворачивается тяжелое, отвратительное предчувствие, которое оседает у него под ребрами неподъемным грузом.   - Кидо.  Взгляд Кидо - взгляд мертвеца, холодный, пустой, поддернутый сероватой дымкой; совсем недавно блестящие темные глаза становятся блеклыми серыми. Кано от такого взгляда становится страшно, и ладно бы, если бы труп был кого-то другого. Но нет - перед Кано лежит мертвое тело Кидо, которая чуть склонила голову набок и из уголка губ которой виднеется тонкая дорожка алой крови.  Кано в это не верит. Он не хочет верить в то, что Кидо мертва, но яркое пятно на ее толстовке и алое озеро у его ног говорят - «это правда, Кано, твоя Кидо мертва»; «Ну конечно, Кано, кровь под твоими ногами - кровь твоей Кидо».  Кано трясет так, что телефон падает из рук и, кажется, разбивается в дребезги, прямо как его тихие, светлые надежды и робкие мечты.  - Ты не любишь Кидо?   Взгляд у Мари пристальный, проницательный - казалось бы -, и этим своим взглядом она старательно пилит Кано, видимо, в попытке вывести его на чистую воду. Только она, видимо, не понимает, что имеет дело с профессиональным Лжецом, который врет как дышит и который самую малость боится своей привязанности. Кано передергивает от такой провокационной фразы, потому что, господи, как он может не любить их обожаемую Лидера, такую правильную, милую и непозволительно добрую. Кидо не любить сложно, и Кано за всю свою жизнь, проведенную рядом с ней, это понял.  Потому он любит ее больше любого другого.  Но Мари это знать необязательно, правда?  Потому Кано, черт его возьми, бежит, сославшись на выдуманное, вдруг пришедшее сообщение от Кидо, которая писала о помощи в поисках этой неизвестной им девочки, ради которой она ни с того ни с сего сорвалась с места, бросив всех в их убежище. О том, что на деле Кидо не отвечает на сообщения уже чуть больше часа, думать не хотелось совершенно.   Думать здраво не получается, но Кано видит, что Кидо еще не такая бледная, какими бывают трупы. Кано думает, что умерла она недавно, и это кажется ему ужасно неправильным и чертовски страшным.  Кидо умирала медленно.  Кано подрывается к уже простому телу, падает на колени чуть сбоку - от чего ткань его брюк пропитывается терпко пахнущей кровью - и лихорадочно хватает Кидо за руку, сжимая еще теплую кожу и пытаясь нащупать пульс.  Ничего.  Кано не слышит и не чувствует ничего, кроме затухающего постепенно тепла чужих пальцев и стука собственного сердца где-то в горле. Кано абсолютно плевать, что происходит вокруг, пока он не замечает белый фартук с алыми пятнами у самого края и маленькие девичьи ручки, измазанные в крови Кидо по самые локти. Кано ведет от дикой ярости, которая пеленой застилает его глаза, все равно позволяя при этом видеть лицо убийцы Кидо, которая улыбается краем губ и сверкает красными змеиными глазами.   - Ты ответишь за это. - глухо, хрипло шепчет Кано, прижимая голову Кидо к себе и сжимая ее ладонь в своей. Кано скрипит зубами, и ему абсолютно точно плевать, что делают двое других, с кем он пришел в эту уже глубоко ненавистную подворотню.   - О тебе, вообще-то, заботу проявили.  Маленькая Кидо чуть кривится от чужого упрямства и немного - тупости, но все равно упорно протягивает вперед, прямо в чужие руки, теплую фиолетовую толстовку. Кано смотрит на нее удивленно и немного - растерянно, потому что до этого Кидо (маленькая, постоянно хмурая девочка с короткой мальчишеской стрижкой) на него не смотрела и с ним не говорила.  Потому что он впервые видит, как кто-то посторонний проявляет о нем эту свою заботу, которую сам Кано не видел с того самого дня, как стал сиротой. Потому в его груди вдруг начинает теплиться приятное, казалось, далекое чувство просто от того, что на него смотрят и за него и правда беспокоятся.   - Будет мерзко, если ты умрешь рядом со мной, так что на, одалживаю. - добавляет торопливо Кидо, не отводя своих темных, блестящих жизнью серых глаз от чужого лица и выглядя при этом серьезно и одновременно с тем - безумно, по мнению Кано, мило.  Кано от подобной фразы смеется, но толстовку - пропитанную чужим теплом и запахом - из чужих пальцев все равно аккуратно выхватывает и старательно кутается. Он жмурится и вдыхает поглубже, носом зарывшись в фиолетовую ткань и глядя на довольную Кидо краем глаза. Та совсем чуть-чуть приподнимает уголки губ, а взгляд ее чуть теплеет, и Кано эти улыбка и мягкий взгляд кажутся самым лучшим, что он видел в своей жизни.    Девчонка ловит всю ту обжигающую ненависть и горячую ярость, что ей дарит Кано, а после ухмыляется еще шире и чуть наклоняет голову, совсем как Кидо недавно. Кано видит плещущееся внутри этих ярких змеиных глаз безумие, и в любой другой ситуации он обязательно ушел бы. Но только не сейчас, только не сейчас.   - Что, ты опять не успел ей сказать, Лжец? - смеется своим тонким, пропитанный ехидством и злорадством голосом девчонка, пряча окровавленные руки за спину и  пристально глядя на взбешенного и отчаявшегося Кано. - Какая жалость, какая жалость!..  Кано не понимает, что эта безумная девчонка имеет в виду под этим отвратительным "опять", но в глубине души все равно ворочается ужасно жгучее чувство очередного провала.  Кано опять не успел сказать Кидо о том, как он ее, господи, безумно сильно любит.