Инкуб и Слэшер

Резкий рывок и ощущение приятной заполненности в стратегически важном месте привели меня в чувства. Я все еще боролся с дремотой, когда Лазурит, зафиксировав меня в одном положении на кровати тентаклями, стал бешено врываться в мое тело. — М-м-м…А-ах! — такое бесцеремонное обращение сильно понравилось моей дырочке, которая будто пульсировала от резких ударов члена. Не прекращая долбиться в мой зад, Лаз развернул меня к себе спиной и поставил на четвереньки. Я наконец разлепил глаза, но был все еще дезориентирован со сна. Губ коснулся налитой фаллос. По нашей с Лазуритом связи пришла уверенность в том, что часть тела, тыкающаяся мне в рот, принадлежит ему, и я послушно взял возбужденный орган в рот. Попавший «на язык» член задвигался так же резко и глубоко, как и тот что был сзади, я не успевал не то что сосать его, но и элементарно следить за тем чтобы зубы не цепляли нежную плоть, правда, Лаза это похоже нисколько не беспокоило. Я задыхался, захлебывался слюной, дрожал от напряжения пытаясь держать голову в удобном для проникновения положении. Оба члена синхронно трахали меня спереди и сзади, а потом одновременно залили спермой. — Кха-кха! — я закашлялся, захлебнувшись спермой, которой было столько же сколько в хентае, то есть реки и моря. — Доброе утро, Саша! — сказал Лазурит, но отчего-то слышал я его с двух сторон. Лаз помог мне подняться и обнял в четыре руки с обеих сторон, потому что каким-то образом перебывал одновременно в двух телах, больше всего походивших на низкорослых циклопов. По нашей с ним связи отлично ощущалась эта его двойственная цельность. — Как ты это делаешь? — заинтересовался я. — Просто хочу доставить тебе больше удовольствия, — пояснили обе части Лазурита, синхронно открывая рты, и даже скорость речи и интонации у них были одними и теми же. Тела обеих частей Лазурита были ниже меня, коренастые с толстыми мощными членами, зеленой кожей и темно зелеными губами. Каждому телу достался один синий глаз; на головах наблюдалась шевелюра то ли ежа, то ли дикобраза: с длинными серебристыми, словно покрытыми инеем, иглами до пояса; также на лбу торчало два кожных выроста по форме напоминавшие еловые шишки. — Вы закончили? — в мою комнату вошел Валера. — Проваливай! — обе части Лазурита поднялись с кровати сжимая кулаки. — Непременно. И даже насовсем. Но сначала мы с Любовью должны поговорить с Сашей. Ждем вас на кухне. — Я опоздаю в школу! Вот черт! Толик точно мной вскоре займется с такой-то посещаемостью! — Просто определись, что для тебя важнее: чтобы я ушел или посещение какого-то там урока. — Понял, — буркнул я. — Будем через пять минут. Когда мы с Лазом зашли на кухню, оба моих родителя уже ждали нас. Мама сидела, ссутулившись, на стуле. Валера стоял за ее спиной, светя раздражающей улыбочкой. Я оказался зажат на диванчике между двумя частями Лазурита одетыми в нечто среднее между водолазными костюмами и скафандрами. Напротив меня стояла кружка чая и тарелка с бутербродами. — Так что вы хотели мне сказать? — поторопил я их, когда молчание затянулось. — Тебе стоит быть поаккуратнее в своих желаниях. Не забывай, кто ты есть, — начал Валера. — Люди — самая страшная раса способная разрушить все повинуясь своим сиюминутным желаниям и порывам. А твои стремления еще и имеют мощную подпитку. Так ты способен создавать сущности по желанию, подчинять их себе и менять сообразно своим потребностям. Во всем, что с тобой происходит, винить ты можешь только себя. — Валера хочет сказать, что все зависит от тебя, сынок, — вмешалась мама. — Ты уже большой и сам можешь выбирать, как тебе жить и кого любить. Просто иногда стоит и подумать над тем, что происходит и чего ты действительно хочешь. — Думать не только тем, что находится ниже пояса, но и головой. — Вот кто бы говорил! — возмутился я. — Вы только это хотели мне сказать? — Это, — согласился Валера. — Просто пойми, что мы оба по-своему любим тебя. — Звучит ужасно, — поделился я своими ощущениями. — Саша, прояви уважение! Мы переживаем за тебя и твое будущее! — воскликнула мама. — Не стоит, Любовь моя. Молодые люди редко способны понять и оценить то, о чем им говорят старшие. Однако не сказать то, что он должен услышать, я не могу, — спокойно сказал Валера. — И последнее, этот разговор мы затеяли, потому что я ухожу. — Отличная новость! — вырвалось у меня. — Насовсем. — Еще лучше! — Саша, что ты такое говоришь? Валера — твой папа! — возмутилась мама. — Я больше не могу здесь оставаться, — оборвал ее инкуб. — Мне очень хорошо с тобой, Любовь моя, но тебе же будет лучше, если я уйду. — Не будет мне лучше! Без тебя жизнь, как потерявшая вкус жевательная резинка — кроме того что тянется и тянется, в ней нет больше ничего. — К инкубу привыкают как к наркотику, — зашептал Лазурит мне на оба уха. — Но хуже всего то, что инкуб тянет у человека силы, у медиума или колдуна их полно, а вот обычному человеку не по силам прокормить инкуба. — Все верно. Любовь моя, придется тебе снова привыкать жить без меня, — улыбка Валеры — всегда одна и та же чтобы ни происходило — светилась будто приклеенная. — Но я не хочу! — Ну что ж, — вздохнул Валера. — Придется опять заставить тебя забыть. Сказав это, инкуб поцеловал маму. Ее взгляд расфокусировался всего на мгновение. — Саша? Что ты тут делаешь? Тебе уже давно пора было выйти в школу. Допивай чай и марш на уроки! — Д-да… Мам, а ты кого-нибудь кроме нас с тобой в кухне видишь? — Не говори глупостей, — сказала она осмотревшись. — Мы всегда жили только вдвоем. И все бы ничего. Я бы даже порадовался, что она забыла своего инкуба, вот только взгляд ее был печальным, а еще проскальзывало в нем что-то затравленное.

* * *

— Если ты знал, что ей будет так плохо, какого черта заставил ее вспомнить?! — меня трясло от злости. — Но я тоже хочу быть кому-то нужным, — Валера ушел с нами, и теперь мы неспеша двигались в сторону школы. — Не обманывай себя. Ты ей не нужен, это все твоя инкубская сущность! — Жестокий! — Кто еще тут жестокий?! — Да все с твоей мамой будет хорошо. Я бы не стал выпивать ее. Таким как она не повредит испытать немного похоти. Иногда лучше поддаться своей животной части, отбросив разумную, чтобы быть чуточку счастливее. — Сомневаюсь, что это принесло ей счастье. — Ты очень на нее похож, отсюда все проблемы. Вы сильно все усложняете, порой нужно просто отпустить ситуацию на самотек и ни о чем не думать. — Не хочу я ничему поддаваться и что-то там отпускать! — Поэтому ты так страшно меняешь Лазурита? — Валера впервые перестал улыбаться и посмотрел на меня очень серьезно. А мне резко захотелось спрятаться от этого пронзительного взгляда. — Я сам так решил! Саша тут совсем не причем! — возразил Лазурит. — Ну-ну… самообман — это прекрасно, но совершенно бесполезно. Энергию-то для твоих экспериментов дает медиум. Вы здорово вляпались, малыш, и тебе придется что-то срочно придумать, чтобы вывернуться из ловушки, в которую сам же себя и загнал по незнанию. — О чем это ты? — напрягся я. — О! Скоро узнаешь… Мне пора, очень надеюсь, что это последняя наша встреча. — Взаимно! Валера исчез, расслоившись, словно туман или мираж, будто его никогда и не было. Словно все, что было связано с ним, мне только привиделось или же я придумал это сам. — Лазурит, пообещай мне, что никогда не сделаешь со мной того, что этот урод сделал с моей матерью. Не оставляй меня! — Не оставлю, — услышал я в ответ с двух сторон от себя.

* * *

— Та-а-ак. И где тебя постоянно носит? Учиться вообще собираешься? Я все терпел. Думал, что разберешься с Лазуритом и войдешь обратно в рабочую колею, но как видно надеялся я зря! — Толик настиг меня на перемене. — Прости, — вздохнул я. — Нахуй мне твои извинения? Приду в выходные и устрою проверку по всем предметам. — Пощади! — Ни за что. — Ну тогда хоть не в субботу. — Опять этот ваш кружок извращенцев собирается? — В точку! — Тогда жди нас в воскресение, заодно расскажешь как все прошло, — сбавил обороты Толик. Школа встретила меня редкими шепотками за спиной. Одноклассники вели себя на удивление прилично и несколько странновато. Вокруг нас с Лазуритом вдруг оказалось свободное пространство — будто ко мне боялись приближаться. Только друзья вели себя почти как обычно, за исключением какого-то скованного и притихшего Костяна. Общий агрессивный настрой, который излучали в последнее время не в меру активные одноклассники, схлынул, и это настораживало. Без привычных пинков и плевков исподтишка было даже неспокойно, словно замышлялась какая-то масштабная гадость. Где-то между пятым и шестым уроком я отловил подавленного Костяна. — И как ты его терпишь вообще? — задал я животрепещущий вопрос. — Кого? — не понял он. — Толика что ли? — Ага. — Хм… ну он меня не особо достает с учебой, знает, что я в этом не силен. А вот из тебя будет выжимать максимум, ты-то шаришь. — Ну почему опять я?! — Потому что прирожденный пассив? — Кто бы говорил! — Заткнись! — Костик сильно покраснел и даже зажмурился, видимо чтобы не видеть мою возмущенную физиономию. — Да ладно тебе. Мы как бы братья по несчастью. — Ненавижу тебя. — За что? Это не я тебя ебу. — А из-за кого такая мысль вообще пришла в его голову?! — Ну не-е-ет, мысли мыслями, а трахаться я вас не заставлял — это была только ваша инициатива. — Но жопа почему-то болит у меня одного! — Так… а смазка тебе на что? — Блядь, да с Толиком никакая смазка не поможет, он же просто маньяк. — А поменяться не пробовали? — Будто он мне даст! Я уже сколько раз просил… — Ну ты это… поделикатнее как-нибудь. Он-то наверное думает, что ты как дубиной членом орудовать будешь. Попробуй доказать что держишь себя в руках и набрасываться не будешь, тем более не причинишь боли. — Думаешь, прокатит? — Я Лазурита только из-за этого к себе поначалу не подпускал. Всякие там заморочки насчет мужественности и прочего — это уже на втором месте было. — Спасибо за совет. — Да не за что. — О чем вы тут шепчетесь? — к нам подошел Толик. — Да ни о ч… — начал было я. — О том что у него жопа болит, — выдал Лазурит в две глотки указывая при этом на Костяна. — Ненавижу вас! — заорал Костян, срываясь с места и уносясь из класса. — Ты бы поаккуратнее что ли был? — заметил я. — Я не инкуб и залечивать слюной не умею, — раздраженно дернул плечом Толик. — А поменяться? — Ты его в пассиве не видел. Устоять просто не реально. — Вообще-то видел… — Лучше бы тебе об этом забыть, — Толик сжал кулаки, словно намекая тем самым, что если я сам не забуду, то он мне поможет с этим. — Все-все уже забыл! — заверил я. — Кстати, Лазурит, а ты можешь как-то помочь? — Если только займусь с ним сексом, но мне бы этого не хотелось. — Не надо! — тут же среагировали мы с Толиком. — А просто твоя слюна не подействует? — уточнил я. — Может, но точно слабее, чем в процессе совокупления. — Толян, что думаешь? — Надо будет попробовать, — вынес вердикт друг. — В воскресение? — Да, — подтвердил он и спросил: — Кстати ты заметил, как на тебя реагируют окружающие? — Как? — Будто рядом с тобой минное поле — опасаются подходить и даже смотреть в твою сторону. Лазурит, это твоя работа? — Мне не нравится, как все эти люди обращаются с Сашей, — оба тела Лазурита находившихся от меня с разных сторон синхронно скрестили руки на груди с одинаково недовольным видом. — И потому ты стал их отпугивать? — предположил я. — Верно. Ты только мой. Другим лучше не приближаться к тебе, не задевать и взглядом! — Это что-то новенькое, — заметил Толик.

* * *

Переступив порог своей комнаты, я был отброшен на кровать и два коренастых тела Лазурита вжали меня в поверхность постели. Водолазные костюмы циклопов слезли лоскутами и собрались в жгуты-шланги. — Саша, открой ротик. Мой член на эту просьбу отреагировал однозначно. Тогда как обе части Лаза поднялись на колени, и два его внушительных достоинства ткнулись мне в губы, а я схватился за них руками. От вида двух головок влажных от смазки рот наполнился слюной, и когда сначала один член, а потом и второй были обласканы моим языком, слюна соединила нас, как пресловутая красная нить, о которой трындят все японские ранобе, манга и аниме. Толстые стволы было удобно сжимать надрачивая. Я присасывался то к одной головке, то к другой, языком оглаживая темнозеленую вершинку с дырочкой в центре. В рот с трудом помещался только один член, а мне до ужаса хотелось взять оба. — Хочу в твою дырочку! — Лазурит резко толкнулся глубже мне в рот, и я подавился. — Кха-кха! — выпустив его член, я пытался отдышаться. Как только мне удалось перевести дыхание, достоинство Лаза вновь заняло мой рот, ритмично тычась в язык, которым я по большей части пытался остановить продвижение члена глубже. Шланги-щупальца поползли к моей заднице, забрызгивая все вокруг вязкой жидкостью, лившейся из них. Они пристраивались к дырочке, ввинчивались в нее и, оставив после себя текущие по ногам белесые ручейки, уступали место следующей партии шлангов. — Готов! — решил он наконец и приподнял меня своими шлангами-тентаклями. Одно тело Лазурита переместилось мне за спину, у второго я оказался на коленях, касаясь пятой точкой его эрекции. — Пожалуйста! — хотелось уже скулить от нетерпения. — М-м? — отозвался Лаз. — Вставь его скорее! — от желания казалось, сводило внутренности. — Ох! Вот только к тому, что вставит он сразу оба члена, я был не готов. Боли не было. Лазурит свою ошибку понял с первого раза, и, теперь чтобы он ни делал, все проходило как по маслу. И два толстенных члена исключением не стали. — А-ах! Мф! А-а… О! Ох… — тела Лазурита двигались вразнобой, отчего ощущение было такое, будто мою дырочку тянут сразу во всех направлениях, тогда как бившиеся внутри члены приносили удовольствие на грани обморока. Накатившая эйфория будто смыла все звуки, оглушив на мгновение. Приходил в себя я, ощущая как Лазурит вылизывает меня, причем все тело за раз. Когда осмотрелся, то понял, что зеленые тела «раскрылись»: они слились во что-то наподобие солярия или какого-то плотоядного растения с острыми зубами-кинжалами из ребер по краям, выпустив шершавое розовое нутро — два языка величиной с одеяло — которые и занимались вылизыванием моей тушки. Я же находился как раз в пасти этого нечто. — Шикос, — пробормотал я, оценив новую извращенскую форму Лаза. — Понравилось? — Ты бесподобен! — я вяло поднял большой палец вверх. Все тело казалось лишенным костей, разморенным и удовлетворенным. — Будем писать сказку? — Э-э… сегодня твоя очередь. Начинай, — ловко выкрутился я. Подниматься и что-то делать совершенно не хотелось. Пока Лаз снова собирался в две цельные тушки, подключал комп и заходил на сайт, я спокойно отлеживался голым задом кверху. — О! А твою историю прокомментировали, — сообщил Лазурит. — Где? — я вскочил и переместился к экрану. Плюсов за работу было тридцать семь! А комментов целых три: «Круто!», «Проду!» и «Доставило». — Вот! А тебе не понравилось. Видишь, неплохо же получилось. — Но теперь моя очередь, — напомнил Лазурит. — Ага-ага, — я ощутил себя настоящим писателем. Вот что значит прочитать кучу слэша: ты просто не сможешь не написать свою историю! — «Я очень люблю своего папу…То есть Сашу. Мне нравится, как он пахнет, когда хочет меня. И дырочка его мне тоже нравится. А еще то, как он стонет и кричит когда ему хорошо», — прочитал я. — Лазурит, может не стоит такое публиковать? — Но я хочу! — А то что там мое реальное имя тебя не смущает? — Но ведь даже в твоем классе три Саши, включая тебя самого. — Ну… ну ладно. Как назовешь-то свой шедевр? — А можно «папа»? — Почему бы и нет? Пусть будет… Лазурит в четыре руки накатал целых две страницы о том, как он хочет мне вставить и как здорово внутри «папы», и что я люблю толстые члены. — Эм… ты точно хочешь это опубликовать? — откровения про реального меня как-то смущали. — Да! — заверили обе части Лаза. — Ох… Ну ладно. Сделай это! Так о моем падении узнала куча неизвестных мне людей из интернета.