Дыхание на двоих

POV Артем. Картины, картины, картины, повсюду картины. Я словно попал на выставку сразу сотни художников. Пейзажи, карикатуры, портреты, картины с элементами юмора, отношений, символические, абстракция, натюрморт – что только не выражают красками и карандашами воспитанники этого заведения. В какой-то момент меня даже смутил тот факт, что дети 10-11 лет рисуют куда увереннее и смелее, чем я. Впрочем, у меня другое призвание. И свои эмоции и чувства я выражаю музыкой и песнями. Вот, и сегодня наша группа выразила свое восхищение и даже некое праздничное настроение, выступая на сцене Центральной художественной школы. И наверно впервые за последние месяцы мне не пришлось подделывать улыбку на лице, и даже голос звучал куда звонче и сильнее. Я снова пробежался глазами по рядам в поисках Альбины. Ты здесь, где-то совсем рядом! Сотни мурашек пробежали по спине, голос предательски дрогнул. К счастью, никто этого не заметил, кроме Фариза, который с легким недоумением уставился на меня. Так. Спокойно, нужно сосредоточится на словах песни. Ты изменила этот мир одной улыбкой, Взглядом беспечным выпивая до дна. Может ты станешь самой сладкой ошибкой? Только, ответь мне, чья же в этом вина... Чья же в этом вина? Моя? Твоя? Наша? Почему сейчас я тупо ищу тебя глазами в толпе? Почему нельзя просто набрать твой номер, поговорить с тобой? Услышать самые дорогие и ободряющие слова. Ведь все могло быть по-другому, если бы не... Если бы не что? Наверно я никогда не найду ответа на этот вопрос. Наверно, ты сейчас стоишь за кулисами, сжимаешь с силой микрофон, и эти же вопросы в твоей голове, только какие ответы у тебя? В груди гулом перекатывается тяжелый шар усталости, безнадежности и не объяснимой боли. Он стал легче в последние дни. Но так же по прежнему ненавистен мною и тяжело переносим. В завершении нашего выступления, я в последний раз окинул зал беглым взглядом, и простившись со всеми, мы уходим торопливо со сцены. Не хочу, что б кто-то успел прочитать в моих глазах безнадежность. За кулисами ни Альбины, ни её группы ни оказалось. К выступлению готовилась совершенно другая команда. Может оно и к лучшему? Временами мне кажется, что я не готов встретится с ней вот так, лицом к лицу, глаза в глаза. Не знаю, почему, но я пошел бродить бесцельно по коридорам и залам, наполненных художеством и его процессами. Фариз застрял возле картин старших классов, а я прошел в большой зал, где сейчас еще совсем маленькие дети рисовали по заданию учителя грозди винограда. Честно говоря, у каждого получалось что-то свое. У кого-то виноград получался через чур крупный, у кого-то слишком мелкий, одни уже принялись раскрашивать свой рисунок красками, другие еще выводили карандашом наброски и очертания. Один из таких малышей, повернувшись и заметив меня, помахал своей пухлой ручкой. - Ты мне поможешь? – спросил он меня самым невинным и чистым голосом. То ли он принял меня за одного из учеников этого заведения, то ли просто, решил, что я взрослый, а значит всё умею. Не знаю, что двигало им в этот момент, но его неподдельно восхищенные голубые глаза и искренняя детская улыбка сподвигнули меня принять участие в создании этакого виноградного шедевра. - Привет – поздоровался я с малышом, и наклонился, что б посмотреть, чем же смогу ему помочь. - Я уже разукрасил листья, и нарисовал ягодки. Смотри. – и ребенок гордо продемонстрировал мне аккуратно нарисованные и закрашенные листья винограда. Ягоды были очень четко очерчены, но вот разукрасить их было задачей не из легких, так как на образце, выставленном в центра зала, они переливались, часть из них находилась словно в тени от своих листьев. - Мда уж. Ну, давай попробуем – честно говоря, я немного шокирован тем, что эти дети лет восьми, уже рисуют столь сложные натюрморты. Или мне только кажется всё таким сложным? Тем временем малыш передал мне в руки кисточку, с ярко красным оттенком на конце. Я уже почти коснулся рисунка кистью, как вдруг где-то надо мной раздался такой знакомый голос, нотки которого я уже подзабыл. Я бы даже сказал, долгожданный. Словно я ждал его звучания тысячи лет. - Здесь не подойдет красная краска. Это теневая сторона. Мир вокруг замер... Исчез. Растворился в глубоком и таком родном тембре, как упавшие капли краски в воде. Мое сознание и сердце начали между собой невероятную борьбу. И если первое настаивало взять себя в руки, и не включать эмоции, то последнее колотилось с устрашающим ритмом, требуя восполнить недостаток теплоты и ласки. Просто прижать к себе её стройное тело, вдохнуть аромат кожи и волос, забыться, хоть на мгновение, в ее объятьях, забыть, что есть проблемы, что мы теперь дуэт, что она обижена мною. Забыть про всё на свете, и просто стать одним целым на пару мгновений. Но мы не одни, вокруг посторонние люди, ученики, преподаватели, и может даже её группа, и в конце концов, голубоглазый малыш, который удивленно рассматривает её силуэт за моей спиной. Я слегка повернул голову в сторону Альбины. Всё та же ледяная грация и снежный взгляд. И что там Фариз мне говорил про изменения? Или держишь марку? - В таком случае, может подскажешь, какой цвет выбрать? – мой голос холодом проходит по её сознанию. Она неслышно подошла сзади,и слегка прижалась ко мне. Правая рука Альбины легла поверх моей руки, и слегка захватила кисточку, чуть отстранив её от рисунка. Дальше, чего я вообщем то не ожидал, Альбина окунула кисточку в воду, немного уменьшая количество красной краски,а после смешала её с синим цветом. Все движения были настолько легкими и изящными, что, если бы я не знал, что она поёт, то с большой уверенностью сказал бы, что моей рукой с кисточкой сейчас водит опытный художник. - Эти ягоды прикрыты листьями от солнца – начала объяснять Альбина, то ли мне, то ли стоящему рядом парнишке – и находятся в тени, поэтому они должны быть немного темнее, с фиолетовым оттенком. А с другой стороны, куда падает свет, можно добавить красок и поярче. - Кто бы в мою жизнь красок поярче добавил – как –то небрежно произнес я. Ответом мне было молчание. Со стороны наверно смотрится смешно, то, что мы вдвоем стоим и рисуем, а рядом топчется улыбающийся малец. Но я продолжал стоять и выводить на холсте красно-винные цвета ягод. Меня словно пленили аромат её духов, шелест волос, когда она наклоняла голову для очередного выбора цвета, теплота рук, бархатистость кожи и сбивчивое дыхание. Но в тоже время в памяти всплывали черные краски той ночи: взлетающий самолет, холод фраз, обида, боль, твой гордый взгляд и часть души, которая постепенно умирала. Умирала долго, в сожалениях и печали. А потом её добили окончательно. Просто дали понять, что она лишняя во мне, в чьих- то мечтах, в чьём-то творчестве. Вот тогда-то и появился тот тяжелый шар, заслоняя прилив любых светлых чувств. Когда была закрашена последняя ягода, казавшиеся ожившими чувства притяжения и желания померкли снова. « И все мосты горят в огне» - как говорится. - Ну вот и всё. – Альбина улыбнулась ребенку и отдала кисточку. Малыш сиял, явно предчувствуя высокую отметку за натюрморт. Хоть кто –то счастлив. - Спасибо! Большое! Приходите еще – и сияя, паренек схватил картину и побежал в сторону класса. - Как же красиво получается обычная картина, когда ее рисуют без разногласий и с душой. Вот бы и к отношениям люди проявляли столько же тепла и терпения – Альбина говорит тихо, глядя в след убегающему малышу. - Боюсь, если сравнивать отношения с картиной, то я всё чаще встречаю карикатуры – да, я опять принялся за старое! В свете событий за последние два года ничего другого и не придумаешь. - А может вы просто смотрите не правильно, Артём? – Она повернулась и посмотрела в мои глаза. Как никогда, мне сейчас хотелось их закрыть. - А как вы на них смотрите, Альбина? Правильно? Только что вы подразумеваете под словом «правильно»? Бросить всё и улететь в неизвестность? - Нет, мне наверно проще взять пример с тебя и не найти сил извиниться, не найти сил хотя бы раз за полгода написать и объяснить, что произошло в конце концов – это она на меня напирает что ли? Приплыли. - Извинится? Перед тобой? – да Артем, все таки ты не готов был к этой встрече – не вижу смысла. Не припомню, что бы смесь эгоизма и чувство собственной высокозначимости прощать умело. -Ну-ну, дурной пример заразителен смотрю – Началось. Как всегда, я крайний. Эх, ничему то жизнь тебя не учит. - Ну так смени окружение, что мешает, Альбина? – спрашивается, чего я добиваюсь? Кажется понимаю. Все идет к тому, что в этот раз ты меня прогонишь. И тогда мы квиты. Но станет ли мне легче после этого? - Ты за мое окружение ответственность не бери. Не советую. Впрочем, я жалею, что ты сейчас часть моего окружения. - Повторяю, Альбина, смени окружение. Вместо ожидаемой реплики с торжественным «посланием» она разворачивается и уходит. Прекрасно. Это мы уже проходили. Что дальше? Снова полгода молчания? А что нам друг другу говорить? Мой план провалился к чертям с треском и я неосознанно иду за ней. Путь уже знаком. Длинный коридор с картинами ведет к залу со сценой. Её плечи нервно подрагивают от злости. И эта злость переходит на меня по невидимым проводам. А вот и гримерная их группы. Альбина приоткрыла дверь и зашла вовнутрь. Я рванул следом. На мое счастье, кроме нас двоих больше в комнатке никого не было. Ну что детка, вспомним прошлое? Ты же этого ждала? Меня не радужно встретил раздосадованный взгляд Альбины. - Совесть имей, Угляров! Не у себя дома. Да, сейчас. Мою совесть несколько раз попросили далеко не вежливо заткнуться и сдохнуть. Что она с неким садизмом время от времени и делает. Например сейчас. А потому, раз ничего сегодня меня не останавливает, почему бы не «пошалить». Кто нас видит? Дверь уверенно закрывается мной на ключ, предусмотрительно после убранный подальше. Демонстративно закатываю рукава. В глазах напротив читается уже знакомый страх и непонимание ситуации. - Ну что, малыш, чувство «де жа вю» не мерещится. Воды кругом не хватает – хватаю одной рукой за волосы на её затылке, другой притягиваю за талию к себе. Вот только сопротивления на сей раз я не встречаю. Смотрю в эти бездонные глаза, и ловлю себя на мысли, что чертовски соскучился по этому взгляду, по этим искрам изнутри, по ресницам, отбрасывающим тень на круглые щечки. Вдыхаю аромат знакомых духов, влекущих и мягких. Лепестки губ заманчиво раскрываются под моим напором и вот уже тепло разливается по уставшим венам. Как самый сильный наркотик маленькими шажками изгоняя из меня метал и холод. А тем временем, по нежной коже губ скользит и мечется сладость. Одурманивающее прикосновение! И шар внутри начинает перекатываться и трещать. Сладкая моя, безупречная, неповторимая... Чувствую, как начинается головокружение. Слабость? Это я слабею, или что-то внутри меня? Или просто не хватает воздуха от столь сильного притяжения наших губ. Впрочем не важно. Сейчас ничего не важно. Внутри меня загорелся какой- то маленький огонь и я не хочу его потушить.