***
— Вот здесь распишитесь, пожалуйста, и вот здесь… — О, вы столь любезны, герр… — Ферлаге. — …Герр Ферлаге. Вы не поможете мне? — С удовольствием. — Великолепно, молодой человек, великолепно! Возьмите книги. Так, и эти тоже…и эти… Отнесете в конец коридора и там повернете направо. — Ладно. Чёрт, тяжёлые! — Идите, не разговаривайте. В семнадцатый кабинет, передадите фрау Вальд. Прекрасная женщина, надо вам сказать!***
— Вы, безмозглый идиот!!! — Простите, я сейчас все подниму… Вы не ушиблись? — Конечно, ушибся! Кретин! Вы, что, совсем не видите, куда идёте?! — Вообще-то я нёс книги и не заметил вас. — Вы что, слепой?! — Простите, пожалуйста. Куда я вас ударил? — По голове. — Дайте посмотрю. — Уберите свои грязные руки! Проваливайте к чертям! — Я только соберу книги.***
— Ну, вот вы потеряли мою книгу! — Вашу книгу? — Да. Я её читал, пока вы столь любезно не попытались меня убить! — Как называется Ваша книга? Возможно, я просто положил её с остальными. — Гёте. Я читал Гёте. — Странно… Гёте тут нет. — Прекрасно! Вы просто безмозглый тупица! Убирайтесь сейчас же!***
— Ох, кладите-ка сюда. Вам, наверное, было очень тяжело. — Ну, фрау Вагнер просила меня доставить вам книги и я не смог ей отказать. — Ох, фрау Вагнер… Вечно она заваливает всех работой. Не понимаю, зачем ей столько хлама…ах, их же пациенты читают! — Простите, можно вопрос? — Можно. Спрашивайте, молодой человек. — Тот мужчина у окна… — Бернд? Ох, он совершено нелюдим. Его все боятся и не любят из-за его тяжёлого характера. Бедняга всё время один! С ним никто не общается. Вот, читает целыми днями… — Как его зовут, ещё раз? — Бернд Граф. Он такой хороший на самом деле, просто его не понимают. — Простите, он вроде молодой. — В хосписе у нас всякие есть. Но ему, говорят, особенно не повезло. Он попал в аварию. Вся семья погибла, а он остался один. Представляете, каково это — знать, что ты выжил, а твои родные нет? Доктор Зильбер говорит, что он совсем не хочет жить. Ну, ещё бы! После аварии у него отказали ноги, и он пролежал в больнице… Ох, дай Бог памяти…четыре месяца… Точно, четыре месяца! За это время его имущество распродали какие-то дальние родственники. А потом у него нашли злокачественную опухоль и сообщили, что жить ему осталось от силы полгода. А ему, бедняжке, было совершенно некуда пойти… Вот доктор Зильбер, святой человек, и взял его сюда. — Действительно, не повезло. — Он ведь до сих пор не может отойти от той аварии. Кричит по ночам, зовёт родных. А днём сидит в углу палаты, мрачнее тучи, сторонится всех, как будто боится, что кто-нибудь узнает про его болезнь. Я пытаюсь ему помочь, но он меня не жалует. Только доктора Зильбера к себе подпускает и фрау Вагнер. — А что с его родственниками? — Ох, молодой человек. Им и дела-то до него совершенно никакого нет. Так, видно, и суждено ему умереть в одиночестве. У меня сердце разрывается, когда я думаю об этом. — Действительно ужасная история. Простите, если вам неприятно было рассказывать всё это мне. — Ну что вы. Вы такой милый и отзывчивый молодой человек. — Меня Хеннингом зовут. — О! Очаровательное имя! А я фрау Илона Вальд. Приходите на чай, Хеннингтон. — С удовольствием!