Ферзь. Каменная леди.
Примечание: Вуа-ля! А я волшебница ;))) Вот и продолжение! Напоминаю, что ударение в имени Кисэ нужно ставить на последнюю Э. Глава очень информативная, заранее подключаем мозги на подзарядку и наслаждаемся.. наслаждаемся ХDDD Т. к. это все таки Songfic, то прикладываю песню, под которую писалось: Alekseev - Пьяное Солнце... Приятного чтения!)))Часть 2. Исповедь.
Парень захлопнул бедром дверь, подпрыгнул, сделав сальто, и, оказавшись возле столика, откупорил бутылку вина. «Да начнется же праздник тщеславия!» - в мыслях съязвила Тора. - Русское. Лучшее. Будешь? - Говорят, вином хорошо обрабатывать раны, - задумчиво произнесла девушка, с подлинным интересом рассматривая картины, покрывающие стены. - Но раны душевные оно не излечит, - кивнул Кисэ, отпивая из горла. – Бр-р, хорошо! Он плюхнулся на кожаный диван, закидывая ноги на спинку соседнего кресла. - Ну и район! – припомнила Тора первое мрачное впечатление об обитателях этой на всю Японию известной окраины города. Безликие силуэты возле входа произвели на нее сильное впечатление. – Тебе не страшно здесь находиться? – детектив изогнула бровь в вопросе. - Хотя о чем это я? Эти люди – твои клиенты. - Дорогуша, это же центр – обитель никчемности и отчаяния, больших денег и надежд! Это во-первых. А во-вторых, не клиенты, а посетители, - поправил ее парень и объяснил: - Я ведь не себя продаю, а развлекательные услуги или, если угодно, услуги для развлечения. Поэтому посетители. - Ах, прости! – всплеснула руками Тора. – Это же теперь так называется!.. - Ох, моя бухтелочка, - Кисэ послал ей воздушный поцелуй. Тора увернулась от предполагаемого «счастья». - Мимо. - Она бросила презрительный взгляд на друга и, потеряв интерес к этому разговору, направилась к окну, чтобы посмотреть на облака в лучах восходящего солнца. - Да, - протянул Кисэ, - я знаю, что ты не в восторге от моего хобби. - Длинною в жизнь, - бросила Тора через плечо, логически продолжая предложение друга, при этом не отрывая взгляда от рассвета. - Мышьяк? - Одиночество, - улыбнулась Тора, понимая шутку*. - Как тебе мой водитель? – лукаво протянул блондин. - Умный, образованный мужчина. Такого содержательного диалога у меня не состоялось уже давно, – девушка одобрительно улыбнулась. - Почему водитель? Он так к тебе хорошо относится — мне показалось, он твоя нянька. Кисэ рассмеялся. - В точку! Он мой водитель, повар, телохранитель, поитель, кормитель, спать ложитель и конечно мозговыноситель! - А совестьковырятель и алкоголенедаватель? - Нет! – заливался смехом Кисэ, очевидно вспоминая все смешные моменты с этим разговором связанные. - На это у него нет прав. Тора понимающе улыбнулась. - Хорошо устроился. Как его имя? - Зачем тебе? - Достойный человек. Хочу запомнить. - Юкио Касамацу, - выдохнул блондин имя вместе с сигарным дымом. Молочные облака заполнили комнату. – Он старше меня. Так что, для меня он просто сэнпай. - Просто сэнпай? – улыбка. – Неплохо! А меня тогда просто всемогущая! – Карие глаза девушки заблестели от радости. – Давно я не веселилась! - Так ты чаще ко мне заглядывай, старушка моя, - подмигнул хозяин. - Старушка?! Я же просила! - Я думаю, это лучше, нежели Горгона или Мегера, - смех. – Вся жизнь игра! Не бойся быть смешной! – Кисэ подмигнул и затянулся. - Славный аромат у этих сигар, неправда ли? Приятный, дорогой, манящий… - Прям как ты... - Она постучала по окну. - Льстишь, старушка, - прищурился блондин, лежа на диване и покачивая тапочкой на кончике пальцев. - Люблю снег. Чисто и красиво кругом. Одинаково. Ничего не найдешь, - Тора дыхнула на стекло, оно запотело. Девушка принялась водить по стеклу тонким пальчиком. От этого его подушечка быстро замерзла. - В это время хорошо только тем, кто хочет что-то спрятать от чужих глаз, - прищурился друг. – Нормальные же люди любят весну, - смех. – К тому же снег в наших краях редкость, а тем более такой сильный. Боюсь, это долго не продлится. И все откроется. Со стороны казалось, что они просто говорили о снеге. - Ты прав. Я слишком много скрываю. Нужно начинать открываться людям.. - Начинай. – Кольца молочного дыма лестницей устремились в фреску на высоком потолке. - Это не так легко... – детектив вздохнула. - Мне всегда приходилось заботиться не только о себе, но и о своем брате. Думать за двоих. За троих... отец... папа… - совсем тихо шепнула она. - Зачем ты меня позвал? – детектив резко сменила тему, медленно поворачиваясь. Стало жутко. У Кисэ по спине пробежали мурашки. - От Акаши научилась? – хмыкнул блондин. – Эффектно. Ничего не скажешь. Лицо ее было освещено рассветом. - Присядь. – Она села. – Мне твоя помощь не нужна. У меня все замечательно, а если и есть какие-то проблемы, то это предрассудки, - издалека подошел к делу блондин. – А вот ты кипишь сомнениями, и я как твой друг должен тебя выслушать, - после этих слов он уселся поудобней, подпер рукой подбородок, обратившись в слух. Девушка сглотнула. Она в долю секунды вспомнила, каких трудов ей стоило подняться столь рано, пересечь пустыню отчаяния из вьюги и метели, и ради чего? Она поперхнулась негодованием. Хотя, что такое негодование и неукротимое желание расчленить мерзкого, наглого, инфантильного до коры головного мозга психа, который по насмешке судьбы каким-то ветром оказался твоим другом?! Согласитесь, есть разница. И Тору бомбануло. - Ты вообще соображаешь?! Я ночами не сплю! А все эта бессонница! Мельница мыслей! Хранилище недосыпов и адских недосыпаний! И вот. Единственный день, когда моя буйная головушка была настроена поспать, ты вызываешь меня из мира грез в мир проституток?! Серафим с тобой! Что ты куришь, Кисэ?! Скажи, ты вообще на нашей планете живешь? Знаешь, какой сейчас месяц? А год? Чем ты думаешь? А?! Хотя, нет. Не отвечай. Это и так ясно. Кефир тебе в уши! Услышь же меня! Хватит изображать из себя заботливую посредственность! Ты не представляешь, каких титанических усилий мне сейчас стоит сдерживать себя, чтобы не засунуть тебе это вино по самое… Ты же убиваешь меня! Зачем все это?! Кому стало легче? Ты вообще представляешь, как я перепугалась?! Уже на похороны денег наскребла, думала, ведь не будет мой друг вызывать меня по пустякам, а друг? А что друг?! Друг без сучка в голове! Дятел в голову ударил и вуаля! Позвоню! Разбужу! Ему, видите ли, беспокойно стало за меня! А то, что я не высыпаюсь – это ведь не причина, это ведь пустяки. Конечно, жила прям и думала, как же я хочу поговорить, а вот как жаль не с кем. А тут нарисовался! Помощник! Спаситель! И ты где ж такой выискался-то? Ты что, из Китая вылез?! Ты же вроде хомосапиенс – думающее существо? Человек разумный? А ты, выходит, рептилия: холодная кожа, холодное сердце, холодная душа. И ты хочешь, чтобы я с тобой поделилась чем-то сокровенным?! Тебе ведь тапкой класть на других. С чего вдруг такая милость?! И чтоб ты знал, водитель мне твой не понравился! Больно замкнутый! А машина слишком вычурная! Людям есть нечего! - В этом тоже моя вина? – улыбчиво заметил блондин. - А ты в роскоши купаешься! - продолжила она, не обращая внимания на его остроты. - Смотри не захлебнись! Ну что ты смотришь? Своими лучистыми глазками?! Хоть тень раскаяния бы их посетила! Что? Что ты хочешь услышать, растение?! Хордовое! Одноклеточное! Однокомнатное! Что тебе рассказать? Может быть, как я ноги промочила, прыгая через сугробы, спеша к тебе на помощь?! Спасать тебя! Етишкин кремень! Или как губы обветрила, костеря на чем свет стоит наши темные беззвездные ночи?! Все ноги расшибла, спотыкаясь о камни! Не видно же ни черта! Или как спички в глаза вставляла и кипяток в банку кофе налила?! Прям в банку, бездонное ты безмозглище! Понимаешь? Или как ночами не сплю и только и делаю, что думаю и думаю об этом негодяе?! О всевидящем Акаши и всезнающем Аомине?! Об отце?! Или как маюсь думами всю ночь, стряхивая сон, словно крошки?! Как пытаюсь избавиться от наваждений?! Или как паранойя юная и прекрасная в рассвете своих сил потихоньку наступает мне на пятки, шепчет гадким шепотом маньяка навязчивые идеи в уши?! Или как вскрикиваю я, просыпаясь после очередного кошмара?! И знаешь, что мне снится?! Глаза! Эти бездонные, порабощающие, уничтожающие глаза! Они видятся мне повсюду! Повсюду! Я уже не могу есть, не могу ходить по улицам! Особенно по ночным! Мне все кажется, что за мной кто-то идет. Ага! Мания преследования и паранойя! Вот кто за мной ходит! А-а-а! Ты понимаешь это?! Это ты понимаешь?! А может, тебе рассказать, как я за сына переживаю?! За его здоровье, за его жизнь, за его вполне возможно испорченное будущее, за него в целом?! А может, поведать о моей вечной проблеме с мужчинами?.. – Тора запнулась, осмысливая сказанное. Она глубоко вздохнула, как после пробежки. – В смысле, с этим все в порядке. Они меня любят, но проблема в том, что я их нет… По мне, они все безвольные, бесхребетные создания, лишенные способности отстаивать свое мнение и настаивать на своих принципах. - Ты оправдываешься? – удивился Кисэ. - Это хороший знак. Значит, можно преступать к конструктивному диалогу? – Парень расплылся в блестящей улыбке. – Высказалась? Все сказала? Как часто бывает после длительной ссоры наступает перемирие. После длительного самоистязания является просветление. После длинной ночи наступает день. После шторма власть принимает тишина… И радость на душе от этого. - Удивительный ты человек, Кисэ Рета! – не смогла сдержать восхищения Тора. - Я тебя грязью двадцать минут поливала. Отборной. Изощренной. Грязью. А ты? – Она широко открыла полные удивления глаза и приподняла тонкие брови. – Мало того что терпеливо выслушал, так еще и буквально источаешь любовь и заботу! Я поражена! - Ха! Старушка моя, разве я могу на тебя злиться? – ответил вопросом на вопрос Кисэ. - Я хочу знать все, что творится у тебя на душе! И мы с тобой вместе разберемся во всех бедах. - Теплая улыбка украсила лицо живыми морщинками. – Доверься мне! – Парень вытянул руку, жестом приглашая Тору сесть на против. - А! Понятно! Сегодня у меня посещение психолога? – прищурилась детектив. – Ну ладно, посмотрим, на что ты способен, - легкая улыбка, призванная скрыть чувство вины. – Не зря же ты столько лет учился на психолога? Да, прелесть моя? - Сейчас прелесть, но еще несколько минут назад я был одноклеточным, потом растением. А теперь прелесть? – улыбка. – Смотри-ка! Эволюционировал! – блондин добродушно расхохотался. - Ну как на тебя можно злиться?! – И Тора пересела к другу на диван, крепко обнимая его вздымающиеся от смеха плечи. Аромат горького шоколада и коры дерева ударил в нос, полностью обезоруживая. Кисэ умеет подбирать духи! Не поспоришь… Парень будто прочитал мысли подруги и, слегка отстранившись, достал из левого кармана маленький бутылек с янтарной жидкостью. - Я специально купил этот флакон. Знал, что он тебе понравится! - Тепло. Чистое человеческое тепло исходило от блондина, как лучи от солнца. – Кроме того, кора дуба успокаивает, а шоколад способствует красноречию, - Кисэ поднял указательный палец вверх в поучающем жесте. – То, что нужно. – Светлая улыбка. - Ах ты! – улыбнулась Тора, дружески ударяя блондина по ляжке. – Начинай свой допрос. После этих слов девушка уселась поудобней, повернувшись лицом к другу. И лишь сдвинутые в напряжении брови выдавали беспокойство детектива. - Итак, - начал Кисэ, - сегодня вам представится удивительная возможность побывать в шкуре подозреваемого. Как часто ты допрашивала заключенных, добывая материал для дела? Так вот, только сегодня(!) вы сможете понять, что чувствовали несчастные свидетели под вашим эмоциональным давлением! – после этих слов Кисэ заметно помрачнел. Таким сосредоточенным и серьезным Тора еще его никогда не видела. – В сторону эти шутки на блюде страдания. Я не голоден. – Кисэ опустил янтарные глаза, закрывая пушистыми ресницами их свет. – А ты? - Нет. Тихий сдавленный шепот. Короткий ответ. Тора была в растерянности. Разве люди могут так быстро меняться? - Скажи мне, что у тебя случилось, - сказал парень и прикрыл глаза, но, если раньше он интонацией наделял эти слова вопросом, то сейчас это было даже не утверждение, а приказ. – Я жду. – Кисэ скрестил руки на груди, вольно откидываясь на кожаный диван. - Со мной случился Акаши Сейджуро.***
… Брат подхватил на бегу зайца и припустил, преследуя сестру. Он нагнал ее очень скоро. Тора стояла, спиной прислонившись к дереву и какими-то манипуляциями перезаряжала папину охотничью двустволку. Отец бы ею гордился. А мной? Девушка кивнула в бок и, прижав указательный палец к губам в жесте не просящем, но требующем тишины. Она развернулась, и палец плавно переместился на курок. В чаще возле куста ежевики стоял олень. Казалось, он упирался своими огромными ветвистыми рогами в небеса. Его умные и чистые глаза смотрели прямо в сердце парня. Пронизывая душу, как иголка нежные бусины. Хранитель леса. Не иначе. Что-то в груди брата защемило, и он молнией кинулся к сестре, и уже спущенный курок раздался выстрелом в окрестностях леса. Олень навострил уши и, отщипнув листок, убежал вглубь. Сестра и брат стояли рядом, скрываемые кроной дерева. Тора смотрела наверх, куда только что улетела пуля, а Тайга держался за двустволку обеими руками, смотря сестре в глаза с гневом и даже презрением. - Ну ты и сердобольный! – махнула Тора, будто отгоняя мысли о дальнейшем преследовании. - В следующий раз одна пойду!.. Брат понимал, как важна для сестры добыча. Бесценна, как для измученного пустыней глоток воды. Как для бедняка глоток роскоши. Как для убийцы глоток крови… - Идем, - лишь кивнула она…***
- Так-так, - облизнулся Кисэ. – Он тебя волнует? - Извращенец, - фыркнула детектив, - меня пугает его сила и самоуверенность, я чувствую себя собакой пастушьего стада против волка. Однако, я уверена, что этот нестандартный преступник является ключом ко всем моим проблемам. Почему он мне кого-то упорно напоминает? – Тора задумалась. - Кого же? – Кисэ не мог не задать этот вопрос, хотя это шло в разрез с его заданием. - С одной стороны, - продолжила рассуждать девушка, сделав вид, что не услышала вопроса, - все его действия, мысли мне понятны, но с другой стороны, это-то и пугает. - Слезы ужаса наполнили карие глаза. – Любому другому, и даже тебе, его улыбка, поворот головы, взгляд, легкое движение рукой, хруст в запястье показались бы простым движением. Ничего большего. Все так, как и есть, но я во всем вижу двойной смысл. Знаешь, такое бывает, когда после долгой разлуки встречаешь человека, с которым вы раньше были очень близки. И все. Все: голос, жесты, мимика, микромимика будят воспоминания. Откуда у меня эта уверенность, что только я могу его понять? И не просто понять, а понять правильно. Меня это пугает… - Слеза проложила горячую дорожку до дрожащих губ девушки. - Что ты хочешь этим сказать? – Кисэ был вынужден задавать вопросы, на которые и так знал ответ. - У меня такое ощущение, что... – детектив сжала челюсти, будто боясь озвучивать мысли. «Она должна это озвучить» - подумал Кисэ. - Нет. Не может быть! – Тора схватилась за голову, будто боялась, что ее разорвет изнутри. – Я его уже где-то видела… Кисэ обнял ее за плечи. «Нужно, чтобы она допустила вариант их ранней встречи, испугалась этой мысли, а затем я предложу ей альтернативу. Первые два этапа уже пройдены. Пора. Так будет лучше для нее. Пока что…» - Есть идея страшней, - сказал Кисэ, прижимая голову подруги прямо к сердцу, - что если вы с ним похожи? – он запнулся. Казалось, он боялся ранить ее своими словами. - Похожи? – Тора подняла глаза, устланные пеленой слез. – Преступница? Я тоже? Раз я думаю так же… - Что ты. Ты просто мастер своего дела, - отмахнулся блондин от идеи, им же и предложенной. Шах… - Хах, - Тора усмехнулась, - значит, мы с ним стоим друг друга. - Она закинула голову назад, смеясь над абсурдом ситуации, как ей тогда казалось.***
…А он был готов выслушать все ее мысли, переживания. Ведь не каждый способен на убийство. И тем более не каждый способен жить с ним. Кагами был уверен, что сестре есть, что рассказать, что оплакать. Ведь не может человек без причины уйти жить на полмесяца туда, где даже кочевники не ходят. Полнейшая изоляция. Как художник или поэт избегает общества в момент откровения, как монах запирается в келье на долгие годы, лишь в молитве находя утешение, так и она… Брат мог наблюдать ее точеный стан впереди себя. Правую руку продолжало ружье. Огненно-пепельные волосы путались под порывами ветра. Слегка размашистая походка не портила общей грациозности, а четкие и уверенные движения не были лишены очарования. Она напоминала собой кошку. Огромную хищную кошку. Тигрица. Хищница…***
- Ты сказала, у тебя проблемы со сном? – продолжил расспрос Кисэ. - Как могут быть проблемы с тем, чего нет? Мм? – девушка вздернула бровь. - Сын кричит по ночам? Ты сторожишь его сон? И сама не смыкаешь глаз? Не так ли? - … - Кроме того, эта дилемма насчет Акаши Сейджуро высасывает из тебя последние силы? - Капитан очевидность, что ли?! – уже бесилась Тора. - Действительно, это все так очевидно, что не нуждается в дальнейших комментариях. Это обычные проблемы любого следователя и матери-одиночки. Ничего не обычного, - в согласии прикрыл глаза блондин. - Ну спасибо, друг! – возмущенно всплеснула руками Кагами, ударяя себя ладонями по коленям. – Мать-одиночка! Всего-то! И я не простой следователь. – Но вот твоя паранойя и мания преследования? – Золотистые глаза резко распахнулись. Длинные ресницы густо обрамляли их, не давая свету отражаться в зрачках. - Это уже что-то личное. Человек напротив девушки был сосредоточен сильнее обычного. Он ловил любую ее реакцию. Читал каждое изменение на ее лице. Напряжение застряло комом в горле. Дать ответ стало единственным выходом.***
- Сестра, не все, что есть на этой земле, требует вмешательства. Есть то, что не нуждается в раскрытии, то, что должно остаться тайной. - Ты сейчас ведь говоришь не об оленях? - Тебе нужно забыть о прошлом и начать жить будущим. - Подстрелить человека, как зайца... это стало возможным в нашем мире, - девушка опустила карие глаза. – Оте-ец! – будто крик, вырвалось из ее груди.***
- Я жду ответа. - Э-э-эм, - Тора решила схитрить и разыграть недотрогу, - чего ты хочешь? Разве я мало рассказала, ляпнув лишнее в запале? - Пожалуй, ты сказала все, - парень хитро прищурился. Он знал, что лукавит, и старался это показать, чтобы подруга не посчитала его лицемерным. Для него это была всего лишь захватывающая игра... - Пожалуй. - Друг, сидевший до этого напротив, показался чужим. Кто этот человек? – Ты меня пугаешь… - А ты убиваешь меня! – Смена масок made in Kise. – Что с тобой случилось? В последнее время ты сама не своя: нервная, вспыльчивая, уставшая… Что происходит? Ты говоришь, сны? Мысли? О чем? Страхи? Чего же ты боишься?! Что заставляет тебя ходить по кругу? Вновь и вновь возвращаться к прошлому? – пауза. – Смерть отца? Мужа? Что? Тора, эти фобии беспочвенны! – Кисэ был подлинно поглощен проблемой подруги. - Смерть мужа? Откуда ты знаешь? Я ничего тебе об этом не говорила!***
Каменная леди, ледяная сказка Вместо сердца - камень, Вместо чувства маска. И что? Больно всё равно! Одинокой кошкой, вольным диким зверем Никогда не плачет, Никому не верит. И что? Больно всё равно! Ты в объятьях страсти, укрощая тигрицу, Знай, что она хочет, хочет покориться. Тебе... Проиграть в игре. Рвётся она в клетку чувства и желаний. Надоело мёрзнуть в царстве ожиданий Одной. Стань её судьбой. (Слова из песни**.)***
- Возможно и так, - согласилась Тора, - но… - она запнулась. Тяжело было признавать, что медленно сходишь с ума. – Мне действительно кажется, что меня преследуют. И это так ужасно! – Она подняла глаза к высокому потолку, из глаз потекли слезы. – Иду по улице и ловлю это жуткое чувство. Оборачиваюсь и краем глаза замечаю, как тень скрывается в темноте здания. Это ужасно! Это страшно! Я схожу с ума! – она говорила очень эмоционально, сильно жестикулируя. – Мне так тяжело сейчас об этом говорить… Слова не идут. Они застревают комом в горле. – Тора схватилась за голову. - Я четко ощущаю взгляд, я знаю, что Он следит за мной. Знает все мои тайны. Меня. Он знает все. – Горячие соленые слезы детектива капают на руку парня. - То, чем ты занимаешься – это лишь медленное самоубийство. - Прости, что разочаровала тебя, - раздался шепот. - Ты сейчас со мной? – приподнял бровь Кисэ, пододвигаясь ближе к девушке. – Или это ты говоришь своему отцу? – Дротик попал в красный сектор. Тора вздрогнула. Сердце учащенно забилось о клетку воспоминаний. - Я-я... очень любила его. Ты ведь знаешь? И поверь, я бы умерла вместо него, - она запнулась, обдумывая сказанное, - если бы не сын… Отец был таким… - она всхлипнула, - родным, теплым, знакомым… Мы с ним были так близки! – Она посмотрела в глаза другу. - И это не просто слова. - Я знаю, - Кисэ положил свою ладонь на колено Торе, накрывая теплом ее руку. - Мы были едины! Нет, серьезно! Знаешь, мы могли не общаться долгое время, но когда встречались, то казалось, и не прощались. Время, расстояние, возраст — для нас они не играли никакой роли. Для кого-то — да. Но не для нас. Мы с отцом так ладили… Так ладили… - Осознание, что этим словом завладело прошедшее время, заставило Тору расплакаться. Сквозь слезы она продолжила: – В тот день, когда отец попал в аварию, я сильно заболела. Мне было очень плохо. А когда на задании в него стреляли, у меня заболело плечо!.. – Слезы потекли ручьями. - И оказалось, что его ранили в плечо, - догадался Кисэ. – В то, которое у тебя болело. Поразительно! - Вот именно! Мы с ним были как единый организм, а я – его клеточка, - Тора всхлипнула. – Но... в тот роковой день... я ничего не почувствовала. Ничего. Ничего! Понимаешь?! Он умирал, а я развлекалась! И ни тени печали не было! – Кисэ прижал ее к своей груди, стараясь впитать ее боль в себя, чтобы облегчить страдания милой подруги. – Позже мне сообщили, что он еще дышал, когда кто-то убил его... Он звонил мне… Всего один раз… По пропущенному вызову смогли установить время смерти… - Тебя гложет чувство вины, - констатировал Кисэ. - Да, и оно тоже, - кивнула Тора, прижимаясь к другу ближе. – Теперь мне покоя не дает мысль, зачем он звонил? Что хотел сказать? Но я этого никогда не узнаю… Я ведь не ответила. - Ты видела, что он звонит, но не взяла трубку? – догадался Кисэ. - Знаешь, что мы тогда праздновали? - Что? – парень погладил ее по волосам. - Мой день рождения! – с этими словами Тора замолчала, так как глубокая боль и слезы не давали даже дышать, не то что говорить. – Тогда я впервые получила фотографию. И с того самого момента их присылают каждый год! - Ну-ну, - утешал ее парень, - уверен, он любил тебя и не хотел бы видеть тебя такой. - А он и не увидит, - буркнула Тора, проглатывая слезы. - Какой? - Раздавленной… - Что поделать… Та ночь не дает мне покоя. И-и-и, кстати, твои домыслы неверны в одном лишь — я не видела пропущенного. И не слышала вызова… А знаешь, почему? – девушка, не дожидаясь ответа, продолжила: - Муж сбросил вызов. Решил, что поздравления от отца не так важны, как его минет!.. - Поэтому вы расстались? - Да, - шмыгнула Тора. – Наши отношения и так разваливались… Но это стало решающим обстоятельством, финальным толчком. - И потом ты узнаешь, что муж тоже мертв. - Бывший муж… - И теперь у тебя остался только сын? - Понимаешь, как я боюсь за него?! Теплые объятия порой лучше ответа. Гудок мобильного разрезал доверительную атмосферу, как готовый пирог. - Срочный вызов, - объяснила Тора. - Брат звонил. Мне пора. Она по-дружески чмокнула блондина, собираясь бежать. Он на секунду задержал ее, вытерев слезы. - Мой сэнпай подбросит тебя. Детектив улыбнулась. Каблуки удаляющейся музыкой заполнили сердце блондина. -Ускользнула, - сквозь улыбку прошептал Кисэ. Парень подошел к окну, у которого еще недавно стояла Тора, и оперся на деревянную раму. – Брат… Зачем он ее вызвал? Случайности не случайны, - Кисэ усмехнулся своим мыслям. Парень чуть присел, чтобы оказаться на уровне роста подруги, и дыхнул на окно, согревая его своим дыханием, как это сделала она. На стекле появились мелкие записи, написанные тонким пальчиком Торы.***
Стройная маленькая фигура поспешно выбежала из величественного здания и села в машину, придержав полы платья. Золотой хендай двинулся в направлении центрального штаба полиции. Разумеется, детектив поехала бы в другом направлении, если бы ей было известно, что все это время ее держал на мушке снайпер, укрывшийся на крыше соседнего здания от назойливых глаз. Мужчина в очках убрал забинтованный палец с курка. Пригладил зеленые волосы и закурил. - Твой ход.***
Кисэ провел ладонью по стеклу, убирая следы от надписи. Записка доставлена. Теперь она должна быть уничтожена. - Вызывали? - Пришли ко мне прислугу, - сказал Кисэ появившемуся администратору. – Пусть хорошо вымоют все окна. - Сию минуту.