Программа защиты неудачников

POV Никиты Вот не люблю, когда опаздывают. А Данилов всегда опаздывал, и я был готов его прибить. Пригласил погулять. Я согласился, хотя с удовольствием полежал бы дома, где прохладно, а не на улице, где с тебя течет ручьем. Учитывая гребанное формирующее белье, которое неприятно в жару приковано к телу. Хорошо, что я надел легкие брюки и футболку. Ну вот что на него нашло. Я набрал ему, не отвечает. Как всегда. Вот пошлю его и поеду домой. И почему он не приехал со мной? Ну да... Он куда с матерью поехал и обещал забрать меня у торгового центра, потому что его мать собиралась там встретиться с подругой. Видимо, занят с мамой, раз не может ответить. Тут передо мной проходит старичок и его с ног сшибает трое подростков. Старик падает. Боже. Я подбежал к старику. Помог подняться. Спросил, нужно ли ему вызвать скорую, он отказался. Я решил проводить его до остановки. Однако по дороге он сказал, что у него машина стоит на парковке торгового центра. Я решил проводить его до машины. Довел до машины. Он сел, и сказал, что он может довезти меня до входа, раз из-за него мне пришлось спуститься сюда. Ну... я без лишней мысли сел и спустя пару секунд мне на лицо опустился, как я понял, платок с хлороформом. Очнулся я в каком-то непонятном месте. Руки были связаны. К горлу подступила тошнота, и хотелось пить. Если это те, которые так сильно хотели меня убить, то почему просто не убили? Или им от меня что-то нужно? Не пойму. Зачем было меня похищать? Если уж собрались что-то делать, то могли бы уже и сделать. Послышался шум и в помещение вошли трое. Высокие, с горой мышц и противные на лицо. Двое внезапно схватили меня за плечи, а третий съездил мне по челюсти. Блять! Фак! С каких это пор девушек так бьют? Потом еще один удар. Ну, уж нет... Я стал дергаться и пытаться вырваться, задергал ногами. От третьего удара меня спасли голоса снаружи. - Что случилось? - спросил один у другого. - Орел, что случилось? - крикнул тот, кто бил меня. - Да тут у нас гость нарисовался, - ответил мужик, скинув с себя груз. АНТОН! Боже! Что они с ним сделали? Как он тут оказался? Что, блять, происходит? Что это за шутка такая? Откуда им знать об Антоне? И если они знают, что я парень, то почему не показали этого? Да и потом... Они вовсе не похожи на тех, кто в прошлый раз пытался меня убить. Может, это мать Антона? - Оставьте ее. Нужно позвонить и узнать, что делать с довеском. Все же нам заплатили за девицу. Все вышли. Заплатили? Кто-то заказал меня? Девицу... Значит, они не знают, что я парень. Значит, это не преступники. Но тогда кто? Боже! Я оглянулся. Дверь была заперта. Я поднялся с пола и, подойдя к Антону, опустился на колени. Придурки! Какого черта связали мне руки? Боялись прибью? - Антон, - тихо позвал я, сожалея, что не могу пока потрепать его за плечо. - Любимый. Антон, пожалуйста. Черт! Я стал водить кистями рук, надеясь развязать руки. Что за черт! Я опустился ниже, пытаясь прислушаться к дыханию. Дышит. - Антон! Данилов, прошу тебя, очнись. Я стал пинать его плечом. Он должен очнуться. Я услышал стон. - Ааа, - протяжно простонал Антон, схватившись за голову. - Никит? Блин! Он тут же обнял меня. По лицу предательски скатилась слеза. Что за сантименты, черт подери?! Наверно, это от облегчения. Он рядом! - Руки, - сказал я, - повернувшись спиной. Никита быстро развязал мне руки. - Что ты тут делаешь? - спросил я, вскочив на ноги и помогая ему подняться. - Увидел, как ты сел в чужую машину и как не вышел из нее... вот и поехал за вами. Я... скинул свои координаты ребятам. Честно я понятия не имею, где мы находимся. - Я тоже... Но я... кажется, кто-то заказал меня. Антон... скажи, что ты случайно забрел сюда. Пожалуйста, - попросил я. - Что? - он, недоумевая, глянул на меня. - Это ведь... из-за меня. Я не... хочу... - я не успел договорить, как в помещении вошли те же трое. - Кажется, парочка воссоединилась, - сказал один из них. - Как там говорится... и в горе и в радости? Так вам, походу, придется разделить боль. Кто первый готов подставиться? - Я! Бейте меня, - сказал Антон. - Меня. - Нет! Меня! - Заткнись! Просто заткнись, - сказал он. - Дамочка, мужчина галантен. Прими это. - Нет! Пожалуйста! Я просто не мог представить, что его будут бить. Нет! Из-за меня. Я ведь люблю его. Боже, да какой человек согласится, чтобы его любимому было больно? Нет. Только лишь от одного представления сердце разрывается на куски. - Нет! - вновь крикнул я, вставая перед Антоном. - Как Ромео и Джульетта, - криво усмехнулся один из них. - Пусть бьют меня, - повернувшись к Антону, прошептал я. - Антон, не поступай со мной так... - Ну, все... - меня оттащили, схватив за плечи. Почему Антон ничего не делает? Почему не попытается убежать? Да что с ним такое? Или... он узнал, что это его мать и... пытается так что-то доказать матери. Но разве мать позволила бы избить сына. Да и потом... Они позвонили и... почему вдруг решение переменилось? Тот, который держал меня, вытащил пистолет и направил его мне в висок. - Итак, дернешься, она труп, - сказал тот, кто озвучивал предложение о выборе и тут же нанес Антону удар. Я отвел взгляд. Но меня грубо схватили за подбородок и велели смотреть. Я посмотрел на Антона, читая немую мольбу в его глазах. Чертов эгоист. Я не могу! Просто не могу смотреть, как его бьют. Он хочет меня защитить. А как же он? Я ведь тоже мужчина... я тоже могу его защитить. «Просто, так или иначе, в отношениях выделяется как бы глава, защитник, добытчик. И неважно, что вы оба мужчины. Он всегда будет рваться оберегать и защищать тебя, потому что ты дал ему почувствовать себя главным», - вспомнились слова Максима. А удары тем временем продолжались. Один за другим. Четко поставленные. И он просто не мог ничего сделать. Он просто позволял себя бить. Из носа шла кровь, бровь была рассечена, губа разбита. Удары по животу, спине. Но исключительно руками. Что странно. Но... все равно больно. Я и сам не заметил, как по щекам текли слезы. От боли за любимого, от безысходности. - Хватит! Пожалуйста! Хватит! - взмолился я. - Не нужно больше его бить, - давя слезы, попросил я. Это невыносимо. - Вели твоей сучке заткнуться или он размажет ей мозг! - Заткнись, - прохрипел Антон. Я закрыл рот, сдерживая рыдания. Нет! Это просто не я. Я же мужик. Мужики не плачут. Я просто не пойму, что со мной. Беспомощность! Вот что толкает на слезы. Боль на лице любимого! Вот что толкает на слезы. - Прекрати! Хватит! Я вас умоляю, хватит! - просил я. Антон не успевал перевести дыхание от одного удара, как сыпался град других. И все же пару раз его ударили и ногами. Когда он упал... Стоило ему упасть, как его начинали бить ногами. Стало ясно: «Не падать». Я был на грани, видя, как Антон еле сдерживается. Как он еле стоит на ногах. Где помощь? Почему никого нет. Почему они не оставят Антона? Что... Мысль пришла внезапно. Я просто закрыл глаза и повалился на бок. - Эй! Она тут в обморок хлопнулась, - кажется, это был тот, что держал пистолет у моего виска. - Так приведи ее в чувства! Ударь по лицу. - Нет! Не нужно... - Помалкивай! - велел один. - От... пусти... ее... - сказал Антон, задыхаясь. Кажется, он сплюнул. - Там копы! - крикнули снаружи. - Убираемся. - Пристрелите их и сматываемся. - Что? Вы... вы... Я открыл один глаз, видя, что тот, что с пушкой все еще стоит рядом. А если я подставлю ему подножку... пушка выпадет из рук и... Кажется, в помещении остался только тот, что с пушкой. Они должны были нас убить? Все прошло быстро... подножка, мужик падает, пушка выпадает из рук и катится к Антону, которому, кажется, очень плохо. Я поднялся, но и этот мужик не стал даром время терять. Да... уж и как мне с ним справиться? Где же полиция? Он попытался нанести удар, я отклонился от удара. - Данилов, вставай, прошу тебя, - крикнул я. Я старался добраться до пистолета, мужик шел на меня с кулаками. Добравшись до пистолета, я вообще спихнул его ногой, хрен знает куда, присел рядом с Антоном, который плевал кровью. - Слышишь меня? - Ага, - простонал он. - Кажется, они... мне чт... что... то от...били, - сказал он. Это мужик сразу накинулся на меня, стал бить меня ногами. Я лишь сгруппировался. - Ах, - вылетело у меня. - Ники... Ники... Потом вдруг все прекратилось. Я услышал знакомые голоса и вырубился.

***

Максим сидел на работе и в который раз проходился по цепочке событий. Выяснилось, что те парни, которые пытались убить Никиту, когда он от них сбежал, вовсе не были связаны с убийством Матвеева. Эти подумали, что Никита - очередной наемщик. Впрочем, все уладилось. Парни были лицензированными телохранителями с разрешением на ношение оружия. Вопрос решился. Был выпит пятый стакан кофе. Влад с ним не разговаривал. Игнорировал. Похоже, то признание, которое, впрочем, далось ему нелегко. Максим это ценил и был рад признанию. Но Влад не понимал к чему все. Приходит ммс-ка от Антона. Какие-то координаты и просьба поторапливаться. Максим быстро отправил ребятам узнать по координатам месторасположение и близлежащие здания. Появился Влад, вновь с кофе и... упаковкой сока с трубочкой. «Хочет помириться и не знает с чего начать», - подметил Максим. Но решил это пока опустить. - Нам... нужно ехать, - как раз в этот момент постучались, и вошел парень, неся распечатку адреса и близ лежащих зданий. - Не знаю... что случилось, но Антон прислал координаты и судя по ним и инфе ребят, он где-то в какой-то заброшенной фабрике. - С чего такое предположение? - спросил Влад. - Потому что по координатам подходит только это, - ответил Максим. Была собрана группа, и они тронулись в путь. Обычно они выехали уже на место преступления, но ведь это касалось их друзей. На всякий случай Максим отправил одну машину в другое место по заданным адресам. Но группка преступников оказалась на этом самом заброшенном заводе. Все были задержаны до выяснения обстоятельств. Ребята нашли Антона и Никиту в комнате с мужиком, который ногами бил Никиту. Тот был обезврежен и отправился к своим дружкам. По виду Антону было плохо. Никита, кажется, был без сознания. Максим и Влад подняв, каждый по туше отправились к машине, оставив ребят для снятия отпечатков, выявления улик и прочего. Им нужно было отвезти друзей в больницу. На высокой скорости, включив мигалки. Они быстро выбрались из свободной автомагистрали и въехали в город, поехав в первую же больницу. Парни хотели связаться с родителями Антона и Никиты, но предпочли сначала узнать, что с ними. Они провели некоторое время в приемной, выпивая очередной стакан кофе. Вышла медсестра, сказав, что можно пройти к Жемчугову. - Антон? Что с ним? - Мы пока не знаем, - сказал Максим, - но я уверен с ним все в порядке. - Он... сказал, что ему, кажется, будто ему что-то отбили. А если у него... разрыв... или... я не хочу его терять. - Эй, я... схожу, узнаю, - сказал Влад, покинув палату. Он боялся представить, что было бы с ним случись что-то с Максимом. Влад определенно не хотел терять друга. Но... он решил не думать об этом, как и о том, что, кажется, догадался, почему Максим тогда ушел. Просто... на это тоже нужно было решиться. Влад нашел медсестру и попросил узнать, что со вторым прибившим. Картина была не ужасна. Узнав, пустят ли к нему посетителей, Коэн вновь направился обратно к Никите. Не заходя, он сообщил, что Никита может пойти и навестить своего парня. А Максиму, что им пора на работу. Выходя, Максим слышал, как оповещают родителей Антона о случившемся. POV Никиты Кстати, было нелепо, когда врач обнаружил, что я не девушка. Пришлось сказать, что привыкаю быть девушкой. Врач неуверенно посмотрел на меня и, кажется, мысленно махнул на меня рукой. Обработал проступавшие кровоподтеки. Потом отправил на УЗИ. И заявил, что ничего не сломано, треснуто, внутренних кровотечений нет. Уколол обезболивающий и прописал постельный режим. Пришли ребята. Конечно, я был им рад. Они спасли нас. Но меня волновал только Данилов. Влад тут же вышел узнать, что с ним. А Максим... он просто рассказал, как они нас нашли. Когда появился Влад, сказав, что я могу увидеть Антона, я вскочил, и уже бросился в коридор, пока не увидел свое отражение в зеркале. Я ужаснулся своему отражению. Тушь потекла, тени смазались, тональному крему и пудре тоже пришел конец. Я умыл лицо... но благо заметил свою сумку. Уж не знаю, каким чудом она оказалась здесь. Я надел бюстгальтер, больничный халат, парик и направился в Данилову. И теперь... я вхожу в его палату. Он лежит на койке. Все ссадины обработаны. Все не так плохо, когда на лице нет крови. Пластырь на брови, обработанная губа, проступавший синяк на скуле. - Привет, - легко улыбнулся он, держась левой рукой за ребра. - С тобой все в порядке? - спросил я. - А с тобой? - Да что он мог сделать? Ударил пару, все в порядке, повреждений нет, - ответил я. - А ты... Как ты мог, Данилов? Как? - Что мог? - Я... так... так испугался... ты хоть понимаешь, что я пережил? - Ты хотел, чтобы это пережил я? - Нет! Просто я не хотел переживать это! - разозлившись, ответил я. - Я не хотел видеть, как тебя бьют! Я не... - голос предательски дрогнул. Кажется, женский образ плохо на меня повлиял. Что ж меня вечно тянет плакать? - Никит? - удивленно произнес Антон и, глянув на меня, качнул головой. - Иди ко мне, - он похлопал правой рукой по койке. Я тут же подошел и пристроился рядом на самом краю, прильнув к Антону. Кажется, по лицу прокатились слезы. Я даже не заметил этого, пока Антон большим пальцем не стер слезинку у уголка глаза. Такой родной, теплый, любимый. Любовь меняет человека. Похоже, она заставляет ценить чужую жизнь больше своей. Ценить, когда твоя жизнь зависит от его жизни. В тот момент, был огромный страх потерять его. И мысль: «Я без него не смогу». - Ты чего? - Дурак ты! Я испугался. - Главное с тобой все нормально, - больно весело сказал он. - С чего ты решил, что... почему ты должен был защищать меня?! - Потому что я... глава нашей семьи, - просто ответил Данилов, поглаживая мою спину правой рукой. - Вот с чего ты взял? Я тоже мужчина. - Я этого не отрицаю. Но... ты позволил мне чувствовать себя главой... Но даже это не отнимает того, что ты тоже главный. Просто... - Просто я не хочу больше смотреть, как тебя избивают, - перебил я его. - Не нужно... - Ты ведь тоже меня спас. Якобы упал в обморок. А то он и дальше бы бил меня. Тогда бы точно отбил все. А так... трещина в ребрах, гематомы. - Я люб... - Антон! Вот не успел я закончить мысль, как в палату влетела мать Антона. Боже, хорошо, что я додумался все же надеть парик. Хотя... вряд ли она догадается. Вижу и Степан Викторович тут. Я хотел вставать, но Антон не позволил. - Что эта тут делает? - Ее зовут Ника, и она тоже пострадала, - спокойно ответил Антон. - Только я не вижу на ней ни царапины. Небось, подговорила своих дружков похитить тебя, чтобы вырвать у нас деньги, - зло сказала его мать. - Ну что ты говоришь, а? - разозлился Антон. Потом попытался подняться. Я встал и поднял ему спинку кровати. Он вновь схватился за ребра. - Что за бред ты несешь, ма? - Маша, я тоже тебя не понимаю, - сказал Степан. - Сын, ты как? Ника? - Да все нормально. - Но ты держишься за живот! - не согласилась его мать. - Это ребра! Всего лишь пара трещин. - Пара трещин? Так легко?! Она доведет тебя до могилы, она отберет у меня сына. - Ты сама лишишь себя сына! К твоему сведению это ее похитили, ее хотели избить, убить... Ее хотели у меня отнять! Ты хоть понимаешь, что это значит?! Потерять любимого человека? Я сам, слышишь, сам подставился. Потому что должен был ее защитить, - проникновенно произнес Антон, взяв меня за руку. Я же стоял у изголовья кровати. - Все, сын... Ты правильно поступил. Но почему Ники... Нику похитили? - недоумевая, спросил Степан. - Похоже, кто-то меня заказал... Но я... - я прочистил горло, - я не поняла, кому это нужно. - Малым ли людям ты испортила жизнь, - пробормотала мать Антона. Не пойму, что с ней. Но с меня хватит! - Я не пойму, что с вами не так? - Со мной?! Это со мной не так? - Именно! Раз вы такая осведомленная, то, может, поделитесь и скажите, что же такого ужасного вы знаете обо мне? Кому я жизнь испортила? Ну, давайте! Уж представьте аргументы вашей ненависти, - чуть ли не крича, на одном дыхании сказал я. Стояла тишина. Может, я зря сорвался. Но ведь и так неправильно. Что она может обо мне знать. Правду? Думает, что я обманываю ее сына? Кому я мог испортить жизнь? Ведь как о девушке она ничего не может обо мне знать. Даже если как о парне... Думаю, она сказала бы сыну. Не позволила бы его дурачить. Или сказала бы дочке, мужу. Тут что-то другое. И явно это что-то недоразумение и ложь. Или ее неверное представление. Она молчала... Лишь окидывала взглядом мужа, сына, меня. - Послушайте, мне не нужны деньги вашего сына. Мне не нужна его квартира, у меня есть своя. Мне ничего от него не нужно. Ничего материального. Я только хочу его рядом, - Антон сжал мою руку. - Просто... о любви не кричат. Я не могу до хрипотцы кричать, что люблю вашего сына. Мне лишь достаточно, что он слышит мой шепот. А вы... просто должны верить своему сыну. - Как трогательно. Шлюха, мечтающая о любви. Я выпал в осадок. Антон дернулся, кажется, хотел встать, но я сжал его руку. Степан удивленно смотрел на жену. Это что-то новое. Интересно, где же она видела меня с другим? Может, с Владом или Максимом? Но я крайне редко выхожу с ними. С Анатолием? Да мы всего два раза встречались. Тогда откуда и с чего такое ужасное умозаключение. - Мария, ты просто переходишь границы, - сказал Степан. - Что за бред! - Я прекрасно знаю, что она гулящая, - спокойно ответила его мать. - Уж не ты ли свечку держала? - поинтересовался ее муж. - Нет, но это мне сказал доверенный человек. - Кто? Я почему-то вспомнил слова Вилонской: «...вам все равно не быть вместе». Тогда я думал, что она сделает все лишь бы рассорить нас с Антоном. Но я не подумал о том, что она могла сделать. Я вздрогнул от звонка мобильного. Это был телефон Антона. Увидев на экране: «Максим», я сразу ответил. - Да. - Мы узнали, кто тебя заказал, - сказал Макс. - И кто же? - Имя Ева Герасимовна Вилонская тебе что-нибудь говорит? - Ага, еще как говорит. И что дальше? - Дальше брать ваши показания и если ты напишешь заявление, Вилонской грозит суд. Ну и, конечно же, лишение свободы. - Окей. На меня уставились три пары глаз. Я честно даже не удивлен. Хотя у меня и было мысль, что это мать Данилова, но она ведь не могла велеть избить сына. А... Вилонская... она сказала, что мы все равно не будем вместе. Следовало от нее подобное ожидать. - Что, Ники... Ника? - спросил Антон. - Это Вилонская. - ЧТО?! - удивлено, произнесла мать Антона. - То есть как Ева? - Просто. - Что вы не поделили?.. - спросил отец Антона и, глянув на сына, улыбнулся. - Что моего сына? - К слову, она за дело получила, - ответил я. - Не фиг целовать занятых парней. Видимо... ей очень не понравилось, что я оттащил ее за волосы от Антона. - Бойкая девица, - заметил Степан. - Что ей светит? Срок? - Да, если мы напишем заявление. - Вы напишете! - заявила его мать. - Из-за нее избили моего сына! - Я думала, что из-за меня. - Мой сын всегда выбирал неправильных девушек. - Ошибаешься, ма. Ника - правильный выбор. - Ну не может такая девушка быть правильной! Раскрой глаза! - грубо отрезала его мать. Но, кажется, она уже готова сказать, за что так невзлюбила меня. - Какая такая, Мария? - спросил Степан. - Что ты постоянно недоговариваешь? Знаешь, как мать, знающая что-то дурное о девушке сыне, ты слишком плохо стараешься отгородить ее от него. - Потому что иначе я потеряю сына! - с дрожью в голосе ответила она. - Он слеп! - Так раскрой ему глаза, милая. Ты же его мать. - Он не поверит. - Знаешь, ма. Как-то я узнал самую большую тайну Ники... и знаешь... я простил. И теперь я счастлив. - То есть ты... можешь быть с ней, зная, что она это... - она что знает, что я парень? Да нет. - Она... мессалина? - Прости, кто? - улыбаясь, спросил Антон. Степан отчего-то рассмеялся, жена смирила его уничижительным взглядом. А я где-то слышал это слово. Что-то знакомое. Вроде совсем недавно слышал это... Что-то связанное с картинами. Там девка еще вроде изображена... практически голая... раступница. - Шлюха, - выдал я. Антон непонимающе глянул на меня и качнул голову в немом вопросе. - Валерия Мессалина была шлюхой, хотя и была замужем за императором Клавдием. Поэтому в результате её поведения ее имя приобрело переносное значение, как я понял. - Ма, откуда такой бред, а? - Ты чего смеешься? - Мария толкнула мужа, а Степан все продолжал смеяться. - Это... Ева. - Чего? То есть Ева? - Она... сказала, что узнавала и... что Ника гулящая и что она живет с двумя мужчинами... что она встречается с тобой и принимает ухаживание других парней. А потом она просто... писала мне, что... ну... многое о Нике. - Я не знаю мне смеяться или плакать, - выдал Антон. - Не поверить собственному сыну, его выбору. И поверить какой-то там бывшей. Ты ведь никогда не интересовалась, почему я с ней расстался. С ней было холодно. - Ладно. Стоп. Ты расстроен. Твоя мать поняла, что ее обвели вокруг пальца, как соплячку, а если не поняла то поймет. Мы поедем домой, завтра заедем, - спокойно рассудил Степан. - Пошли, детектив, блин. Они ушли. Прикольно получается. Я думал, что злодейка мать Антона, а оказалось Вилонская, которая зря время не теряла. Сука. Теперь-то она точно заслужила пару годков за решеткой. Антон не был настроен на разговор, я понял по уставшему взгляду. Я лишь прилег рядом, положив голову ему на плечо. Так тепло. Хорошо. Пять дней спустя - Фух... блять, я так устал, у меня... все тело ноет, - простонал Влад, - глаза болят. - Я говорил тебе, что все можно сделать и завтра. - Молчи. Я мечтаю о том, чтобы нафиг посадить всех! Поголовно! - Как скажешь, - отмахнулся Максим. - Ты, правда, думаешь, что найдешь в этом видео что-то, что нам поможет? - Они угрожают семье Юдина. Тут на видео показано, как Матвеев пришел на работу в восемь утра. Но банк открывается в десять. Какого лешего он там забыл так рано? - Ну... - На другом кадре мы видим, что Матвеев в восемь часов пять минут заходит в комнату с сейфовыми ячейками. Он открывает ячейку двадцать пять, которая как оказалось, зарегистрирована на имя... угадай. - Анатолия Еремьева, - сказал Максим, допечатывая текст. - Именно. Дальше... Ячейка пуста! Матвеев три раза проверяет ячейку и... можно сказать он в панике. Он кому-то звонит, и блять не понять о чем он говорит. Но... я различаю слово «нет». Значит в ячейке что-то было, а теперь его нет. - Слушай, а почему мы раньше не смотрели это видео? - Потому что я считал, что тут ничего нет, - усмехнувшись, ответил Влад. - Ладно... тогда что было в ячейке и когда оно пропало? - Смотри, по данным... тринадцатого марта Еремьев положил в ячейку тубус. Согласно учету, до дня смерти Матвеева ячейку никто не открывал. - С чего ты взял, что это был тубус? - уточняющее спросил Максим, постукивая по кравиатуре. - Ну, по журналу он арендован двадцать третьего февраля. Далее запись об открытии ячейки тринадцатого. По видео, Еремьев вместе с Матвеевым находятся в данной комнате, потом Матвеев уходит и Еремьев помещает в ячейку тубус! - И что в этом тубусе? Это тоже должно регистрироваться. - Нет. Банк не проверяет имущество, которое хранится в сейфе. - И что мы имеем? - Максим устал и думать ему вовсе не хотелось. - После звонка, приезжает Еремьев. Вновь открывается ячейка. Он вновь что-то ставит в ячейку и уезжает. Дальше Матвеев больше туда не заходит. Глубокой ночью его убивают. На следующий день ячейку вновь открывают. И двадцать третьего аренда заканчивается. - Влад, ты видишь в этом мотив для убийства? - Я знаю, что Юдин сказал правду. Только суть в том, что он тоже не знает, почему ему велели убить Матвеева. - А если мы используем брата Юдина, чтобы узнать правду. Думаю, они не могут знать, что у Юдина есть брат-близнец. Ведь Юдин сказал, что он получил лишь половину суммы. Мы отправим его брата за остальной суммой. - Разумная мысль, - согласился Влад. Максим сохранил напечатанный текст и выключил ноутбук. Он устал. Он хотел домой в теплую кроватку под одеяло. Он хотел рядом Влада. Но Влад придурок, который не видел дальше своего носа. Максим уже был готов сдаться, послать все к черту и сказать Владу, что он устал ждать. Что он хочет попробовать. Что не хочет всю жизнь жалеть. Но разве Владу есть дело о мыслях Максима? Разве Владу вообще хоть до чего-то есть дело? - Поехали домой, - попроси Максим. - Ага, - кивнул Влад, закрывая все открытые окна на ноутбуке. Они закрыли кабинет и спустились вниз. Сев в машину, Влад устало зевнул и завел машину. Ночь. Дороги свободные. Коэн просто набрал скорость, желая быстрее оказаться дома. Украдкой он бросал взгляд на усталого сонного Максима. На лице расплылась улыбка, от воспоминания. Вспомнился Максим в школьные годы. Он изменился. Стал мужественнее. А после того случая... закрылся. Он сердится, Влад чувствовал. Но не знал, как все измениться. И хотя теперь он признал, что был не прав, и просьба забыть случившееся было глупостью. Влад не знал, что сказать, чтобы вернуть Максима. Чтобы быть рядом. Уже дома, Максим неизменно открыл холодильник, вытащил свой сок, и уже было ушел, как Влад решился. - Макс? - А? - Может... может... Спи со мной, - на одном дыхании выговорил он. Максим удивленно хлопал глазами. Что? Он не ослышался? Это было невероятно и отчего-то хотелось рассмеяться. Влад ждал ответа, а Максим не знал, что ответить. Уж не очередной ли это бзик Влада. А на утро он не передумает? - Просто спать? - В обнимку, - уточнил Влад. - Влад, ты пинаешься во сне, - сообщил Максим. - Я не буду, - сразу ответил Коэн. - Ладно. Они по отдельности приняли душ. Влад уже лежал в своей кровати, когда Максим как-то неуверенно лег на нее и прикрылся. Влад подвинулся ближе. Максим отодвинулся. Влад подвинулся. Максим отодвинулся. Влад вновь подвинулся. Но тут Максим не рассчитал и просто упал с кровати. - Ауч. - Идиот, - вынес вердикт Влад. - Куда ты двигался? Я тебя что съем? - Так, ладно, - потирая ушибленный участок тела, произнес Максим, - ты под чем? - Честно? - Ага. - Кокс. - Что?! Рехнулся? Когда? - Я пошутил, - усмехнулся Влад, отодвигаясь на свою половину кровати. - Ложись уже. Максим лег обратно, прикрылся. Они лежали спина к спине. Максим лежал на левом боку и пытался уснуть, но осознание, что сзади так же пытается уснуть Влад, играла на нервах. По спине шел холодок. Это непривычно. Они спали в школе. Тогда они были школьниками, детьми и в голову никаких пошлых мыслей не закрадывалось. И Влад и, правда, пинался во сне. Поэтому зачастую Максим предпочитал спать на полу, на кушетке, но не с другом. Но он помнил ночь после секса. Тогда Влад нежно и тепло его обнимал. Рядом с ним было очень комфортно спать. Прошло немного времени... Они оба не спали. Но Влад, думая, что друг уже спит, тихо придвинулся ближе и, закинув руку поперек талии, прижал Шапиро к своей груди. Теперь все было, как и должно было быть. Возможно, это и будет отправной точкой отсчета их отношениям.