В шаге от пропасти

      Пакет документов, подтверждающий все права Кейт, доставил курьер обычным летним утром. Бегло просмотрев бумаги, девушка отложила их в сторону и задумалась — пришло время для большого приёма, на котором она должна будет представиться остальным опекунам. Хорошо, что сейчас лето и можно обойтись праздником на свежем воздухе, благо двор огромный, а не снимать для этих целей ресторан. Она уже привычно послала короткий импульс, вызывая подопечных, и снова погладила сгиб красочно оформленного разрешения на владение и проведение коррекции. По-хорошему, его следовало вставить в рамку и повесить на стену, где ещё висел аттестат предшественника. Кейт скользнула по вычурной рамке, решительно сняла и поискала, куда бы положить, но вошедший Марк, мягко забрал из её рук аттестат. — Не стоит выбрасывать это, госпожа. — Почему? Это же кошмар просто! — Это история вашего рода, — негромко проговорил Марк, рассматривая лист, где красивой вязью было выведено разрешение на право иметь подопечных. — История? Это не история, а позорное клеймо, свидетельство того, что все люди равны от рождения, но некоторые, из-за каких-то непонятных тестов, «равнее». Кто это решил, зачем, кому это было нужно? Человечество веками жило без имплантатов, и ничего, справлялось, как-то.       Марк молчал, сжимая хрупкий лист — ответа у него не было. Да Кейт его и не ждала. — Прости, я сужу со своей точки зрения, а тебе ещё хуже. Не будем говорить о том, чего не в силах изменить, — Кейт забрала лист и небрежно бросила его на стол, — я позвала тебя не за этим.       Марк кивнул на стол, где на виду лежал пакет из Опекунского совета и спросил, когда госпожа собирается устроить приём. — В начале августа. И я не хочу потратить на него всё моё состояние, а значит, мне нужна будет помощь. Ваша с Риком помощь.       «2145 год, 23 июня, «Vestnik-Sveta», новостная лента, и с вами Элис Трайбл!       Ещё вчера жители Земли имели возможность любоваться редким явлением — звёздным дождём. Миллионы людей высыпали на улицы и смотрели, как с черного неба падали одна за другой яркие точки, большие и маленькие. Редкое по красоте явление, принесло не только изумительное по красоте зрелище, но и нанесло незначительный урон некоторым объектам планетарной обороны. Но военные, отвечающие за это, заверили нас, что неисправность в скором времени будет исправлена, и жителям не о чем волноваться.       Вчера было ликвидировано очередное поселение диких носителей гена агрессии. Из-за отказа имплантирования они не подчинились приказу сложить оружие и сдаться. Силами правопорядка было уничтожено несколько особо агрессивных особей, остальных вывезли на большую землю и отправили в распределители.       А теперь о политике. Накануне прошло пленарное заседание…» ***       Шатры, украшенные флажками и гирляндами, разместили по углам танцевальной площадки. Вдоль бассейна установили лёгкие столики, большие вазоны с цветами, фонари и небольшие фонтанчики, чтобы освежить душный воздух летнего вечера.       Всюду стояли букеты цветов, развешены гирлянды из ягод и фруктов, гроздья разноцветных шаров — светильников. Между столиками сновали официанты, одетые в обычную униформу — Кейт не стала придерживаться традиции, которая распространилась в последнее время среди опекунов наряжать обслугу в вычурные или тематические наряды, типа пастушек, греческие богов или эльфов. По её мнению, люди должны выполнять свои обязанности, а не следить за тем, чтобы эльфячьи уши не отвалились. После тщательного анализа всех предыдущих приёмов — благо видеозаписей и описаний журналистов хватало — Кейт составила свою смету и внимательно следила, чтобы не было слишком уж большого перерасхода средств. Не то, чтобы было жалко, но ведь убывает!       Хорошо ещё, что можно держать на расстоянии всех охотников за приданым: после тщательного отбора в агентстве, возле Кейт теперь постоянно присутствовал молодой мужчина. На все мероприятия, начиная от банального похода за носовыми платочками до театральной премьеры, девушку сопровождал настоящий красавчик, разом перечеркнувший надежды доброй половины претендентов. Несмотря на то, что официального представления нового опекуна не было, многие уже знали, что среди корректоров появилась молодая и красивая девушка. То, что при этом она ещё и владеет неплохим состоянием шло приятным дополнением. И что с того, что почти целиком и полностью это было изъятое у одного из подопечных имущество? Главное, что оно было, а кто и когда заработал все эти яхты, особняки, автомобили, дело десятое. Кейт повезло, что её предшественник оказался скупердяем, скорее склонным копить, чем транжирить, и это при желании пустить пыль в глаза и прослыть знатоком искусства.       И мало, кто задумывался о том, что собственно представляет собой сама Кейт. А она не хотела быть всего лишь пешкой в игре других, желая занять своё место в строгой иерархии корректоров. И желательно, такое, чтобы её не воспринимали всего лишь довеском к немаленькому состоянию. Нет, Кейт собиралась стать новой законодательницей мод в самом широком смысле слова, и быть может, исполнить некоторые свои сокровенные мечты.       Для того, чтобы снизить накал страстей вокруг неё, Кейт посетила агентство «Эрос», рекомендованное Марком, откуда вышла спустя пару часов в сопровождении студента университета Биологии и Генетики. И это было тоже немаловажным фактором при выборе, то, что будущий партнёр изучает генетику — с некоторых пор Кейт заинтересовалась, по каким параметрам аппарат Кларка выявляет этот самый ген агрессии, ведь ни Марк, ни Рик никаких особенностей в поведении не проявляли. Вот и хотелось девушке разобраться, что к чему. Понятно, что от неё уже ничего не зависит, и законы, принятые в последнее время отменять никто не будет — кто же по доброй воле лишится возможности получать хорошие деньги, ничего не делая, не говоря уже о полной власти над другим человеком.       Девушка в последний раз прошла по подготовленной для приёма площадке, кивнула распорядителю — невысокий мужчина средних лет с красным имплантатом, был прислан агентством «Бахус», занимающимся как раз такими мероприятиями. Он покрикивал на обслугу, распоряжался, как у себя дома, несколько раз, пробегая, чуть не сбил с ног Кейт, шумно возмущался, когда что-то шло не по его задумке. И при этом сильно смущался, когда до него запоздало доходило – кого он толкнул на дорожке. Девушка забавлялась, глядя на шустрого полного мужчину, напоминающего колобок. Пока её устраивала работа распорядителя, и если приём удастся, то может, стоит задуматься о покупке агентства? Но об этом потом, после всего.       На террасе показался взмыленный Рик, только что примчавшийся из студии с новым нарядом для госпожи и сейчас он переминался с ноги на ногу, опасаясь, что платье не понравится. — Платье в вашей комнате, госпожа. — Спасибо, Рик. Ваши костюмы уже готовы? — Да, госпожа, — смущенно ответил Рик, вспомнив, что именно там приготовлено.       Кейт решила, что оба её подопечных будут сопровождать свою хозяйку до того момента, как она официально представит своего партнёра. С некоторых пор среди опекунов стало модно до заключения брака заводить себе что-то вроде фаворита. Главное, чтобы детей не было, а как уж развлекаются свободные опекуны, никого не волнует. Кейт подбирала спутника по нескольким параметрам, и хоть главным критерием отбора была внешность, всё-таки образованность и ум играли не последнюю роль. И просмотрев с десяток кандидатов, Кейт остановилась на Эрике Рахан, разумеется, он был нейтралом, опекаемого ей простили бы только в том случае, если бы это был её собственный, тут почему-то никаких ограничений не было. — Тин Рахан прибыл? — Да, госпожа. Он уже в выделенной ему комнате. — Хорошо… — Кейт легко взбежала по лестнице и уже наверху оглянулась на Рика, — ты обедал? — Нет, госпожа, не успел. — Тогда иди, поешь. И Марка захвати с собой, потом будет некогда.       Рик согласно кивнул и послушно потопал в сторону их комнаты. И хоть он был почти уверен, что госпожа не поставит их на колени, не станет демонстрировать, как именно она проводит коррекцию подопечных, нехорошее предчувствие всё же поселилось где-то в душе.       «2145 год, 3 августа, «Vestnik-Sveta», новостная лента, и с вами Элис Трайбл!       Главной новостью дня сегодня является приём по случаю вступления в право опекунства мефрэй Кейт Риан. Молодая выпускница академии наставников, этой весной неожиданно унаследовала состояние своего родственника джентль Робина Друтаха, скончавшегося в результате несчастного случая. Состояние нового опекуна позволяет войти мефрэй в сотню лучших, но судя по энергии, с какой юная наследница взялась за его приумножение, мы можем увидеть, как имя Кейт Риан поднимается по иерархической лестнице вверх. Пожелаем же ей удачи! На приёме в честь мефрэй Риан можно будет увидеть самых влиятельных лиц объединенного государства, ну быть может, за исключением президента. Но кто знает, когда мефрэй Риан нас удивит приглашением всех первых лиц?»       Анита поморщилась, слушая этот высокопарный и глупый бред, который несла с экрана рыжеволосая Элис. — Скоро придётся менять ведущую, примелькалась, поднадоела… — пробормотала женщина, направляясь к сейфу.       Она уже была одета к приёму, оставалось только достать драгоценности, и само собой, в шкатулке у кровати они не стояли. Сейф Анита не маскировала, считая, что нет смысла, в самом-то деле, кому надо найдут, как ни прячь. И может быть, это было одной из причин, что до сих пор не было попыток проверить его содержимое. Ну и охрана особняка само собой, тоже в потолок не плевала. Женщина взяла с полочки шкатулку с бриллиантовым ожерельем и вдруг на глаза попалась скромный накопитель информации. Небольшой, но очень ёмкий. Перед женщиной всплыл старый разговор с мужем. Вот он протягивает съёмный диск и говорит, что на нём вся информация об имплантатах.       Её муж, профессор Тирей курировал работы своего талантливого ученика Энтони Кларка, но даже он не сразу понял, какие выгоды можно извлечь из случайного открытия молодого учёного. Неказистый сначала прибор, получивший потом имя глупого мальчишки — не в смысле уровня его знаний или интеллекта, а в самом что ни есть житейском, выявлял странную аномалию у некоторых людей. Тогда муж сделал всё, чтобы под благовидным предлогом, получить Кларка под своё руководство и начал развивать исследования в нужном направлении. Сначала было выяснено, что это за аномалия и за что она отвечает. Потом выяснилось, что другие люди могут как-то воздействовать на имеющих отклонения. И тут им повезло, во-первых, она Анита оказалась в числе способных работать с аномалией, а во-вторых, в одном заштатном научном журнале вдруг появилась статья какого-то энтузиаста. Там рассказывалась про нейростимуляторы и опыты на мышах, которые проводились с их помощью. Автора нашли, перекупили у него идею, результаты опытов и прототип имплантата. Кстати, энтузиаст, имя которого история не сохранила, вскоре умер от передозировки наркотиков — грустно, но такова судьба многих непризнанных гениев.       Это потом носителей гена агрессии стали массово передавать под опеку, а ведь всё началось отнюдь не пятнадцать лет назад, как принято думать, и когда впервые применили этот метод подавления агрессии. И даже не восемь, когда людям массово стали устанавливать имплантаты. Первые эксперименты по нейрокоррекции начали проводить сразу, после изобретения стимулятора, и было это больше двадцати пяти лет назад. Понятно, что опыты не предавались огласке, да и проводили их на приговорённых к смертной казни: вот уж у кого агрессивности было хоть поварёшкой черпай. Однако потребовалось много времени, сил и средств, чтобы создать не только работающий имплантат, но и способный к взаимодействию с другим прибором, именно тогда идея о контроле одного человека над другим появилась у скромного учёного, работавшего под чутким присмотром мужа Аниты. Жаль, что сам изобретатель не пережил процедуры имплантирования — слишком несовершенный был тогда прибор. Но он успел главное — создать идею, базу, а уж довести её до совершенства было делом техники. Несколько молодых энтузиастов от науки, которым не занимать ни амбиций, ни желания, да и гениальности тоже, работали не покладая рук, пока эксперименты не увенчались успехом. Они и сейчас продолжают работать над усовершенствованием имплантата, только теперь у них появился дополнительный стимул — имплантат алого цвета в виске. Эта группа не имела личных хозяев, за ними следил Опекунский совет, в том числе и Анита.       Сначала среди артистов, звёзд эстрады или спорта осторожно внедрялась мысль, что иметь имплантат модно, особенно, если он будет алый. Мол, тот, кто добивается успеха, должен быть сильным и дерзким, а иначе и нечего пытаться взобраться на Олимп, и буквально за год, большая часть «звёзд» различной величины украсила себя имплантатами. Потом эту практику стали внедрять среди управленцев, менеджеров и просто талантливых ученых, работников, исследователей. Доходило до того, что некоторые крупные компании проводили тестирование всех сотрудников и ставили имплантат всем, у кого была выявлена аномалия. Именно так получил свой имплантат Марк, сам он может ещё не один год бы собирался провериться на наличие гена. Незаметно, среди алых точек на лицах, стали мелькать зелёные — мельком было сказано, что это люди помогающие осуществлять контроль. За кем или чем, сказано не было, но слово прозвучало. Потом стали массово проверять детей в школах, рядовых граждан, клерков, домохозяек, короче очень быстро не осталось ни одного непротестированного. В то время пришлось полностью перестроить судебную систему, правоохранительную, не говоря уже об армии. Понятно, что в этих структурах оказалось самое большое количество носителей гена. И тут на сцену вылез какой-то сенатор, заявивший, что полицейскими или солдатами должны быть только нейтралы, ведь они спокойно и беспристрастно вынесут справедливый приговор. Понятно, что ничего этого не случилось — большая часть пришедших на смену опытным солдатам или стражам порядка были просто дорвавшимися до вседозволенности обывателями. Но воевать было не с кем — осталось одно, большое и корявое государство, а новые полицейские старались, как могли. Другое слово, что могли они очень немного.       Наряду с этими событиями в прессе всё чаще сообщалось, что некоторые люди, носители алого имплантата совершают зверские преступления, нападают на людей, организуют банды или преступные группировки. Если полиция задерживала таких, то камера крупным планом обязательно показывала алый имплантат. Всё чаще звучали призывы изолировать всех, у кого выявлена аномалия. Подключились правозащитники, были созданы группы, которые, то выступали за изоляцию, то требовали соблюдать права человека, то вообще были против всех и призывали любить котиков.       Осторожно в сознание людей внедрялась мысль, что это неспроста, что сами преступники не виновны, это как болезнь, им всего лишь не повезло родиться с генетической аномалией, которую постепенно стали называть геном агрессии. А вот если за ними будут приглядывать специальные люди, если им не позволят проявить агрессивность, если воздействовать на них через нейростимулятор, проводить коррекцию, то всё будет хорошо, никто не пострадает, в стране наступит тишь да гладь.       В одном из шоу показали Аниту и её первого подопечного, бывшего серийного убийцу, теперь покорного, как овечка и беспрекословно подчиняющегося своей хозяйке. Он, кстати служит Аните до сих пор, выполняя обязанности палача, и хорошо служит, на зависть многим. Эта передача потрясла обывателей — бывшие в своём большинстве нейтралами, они очень трепетно относились к целостности своей шкуры и состояния, даже если оно мизерное.       Так появилась идея опекунства, поначалу на коррекцию отдавали только преступников, активно показывая результаты перевоспитания. Но постепенно среди опекаемых появились и те, кто не был замечен ни в чём криминальном, о том, что у знаменитых, талантливых или успешных людей появились опекуны предпочитали молчать, промелькнёт в новостях короткий репортаж и снова — молчок. Прошло ещё почти пять лет, пока это понятие стало привычным и массовым, а сейчас уже никто представить себе не может, чтобы носитель гена агрессии был свободным.       Анита застегнула ожерелье и подумала, заметил ли кто-нибудь, что среди носителей алого имплантата так много гениев или просто талантливых людей, начиная от великих спортсменов и заканчивая хорошими управленцами? И порадовалась, что среди корректоров дураков высказаться на эту тему нет, и не будет, за этим присматривает Опекунский совет. Им повезло, что у истоков программы стояли умные люди, продумавшие большинство моментов, например, нейтралам, у которых родился ребенок с аномалией — теперь, её называли геном агрессии, выплачивают компенсацию. И не запрещают видеться с малышом, которого забрали на обучение в специальный интернат. Однако обучение построено таким образом, что сами дети начинают чувствовать свою ущербность и отдаляются от семьи. В то же время в умы нейтралов внедряется мысль, что их ребёнок, получивший зелёный имплантат разом становится на несколько ступеней выше по положению, добиваясь такого же отчуждения между ними. По мнению Опекунского совета, корректоры призваны стать новой элитой и чем быстрее они забудут из какой семьи вышли, тем лучше.       Первые опекуны составили долгосрочный план, осуществляемый постепенно. Тут и сообщение о диких носителях гена, и показ благополучных и счастливых подопечных, и демонстрация заботливых опекунов. Так очень громко и пафосно рассказывают о том, что каждый, кто обучается в школах или интернатах, в последние два года получают какую-нибудь профессию, и оплата идёт за счёт благотворительной поддержки Опекунского совета. Потом-то уже сам корректор решает, продолжать учить своего подопечного или нет. Демонстрируют новые клиники для нейтралов, тоже поддерживаемые на деньги опекунов, мол, они заботятся обо всех гражданах, независимо есть у них имплантат или нет. Делается всё, чтобы новые законы внедрялись безболезненно и не очень заметно. И пусть так всё и продолжается — те, кого пока называют обтекаемым словом подопечные, работают на благо избранных, не за совесть, а исключительно за страх, нейтралы получают свои компенсации и льготы, пока не стали такими же рабами, а они — избранные, те, кто будет править миром, тихо накапливают свою мощь. ***       Человек, облачённый в скафандр, медленно плыл вокруг громадного сооружения. Удлинённое, больше всего похожее на толстую личинку с торчащими крыльями, сейчас кое-где помятыми и обломанными, оно держала человека на толстом канате, не позволяя непреодолимым силам унести его в просторы космоса. Неуклюжие в толстых перчатках руки, с трудом удерживают инструменты. Медленно движется дело, очень медленно, а с Земли торопят, названивают, кричат и ругаются. И никак не поймут, что космос ошибок не прощает, что стоит допустить одну ошибку, как за ней последует другая, и дальше по цепочке.       Человек немелодично посвистывал, пытаясь заменить раздолбанный в хлам модуль, когда сзади его будто по плечу похлопали. Он дико заорал, разворачиваясь, и замолчал, глядя на дрейфующий мимо крупный обломок станции. — Пол, что там? Пол? Пол! — надрывался голос в наушниках. — Фуххх… ничего, это ничего, — ответил ремонтник. — Ты так больше не ори, я чуть не оглох. — Да ладно, не оглох же! Стоп, а это ещё что такое? Что за чёрт? Эй... вот… аааааааааа…