Принц и нищенка

Вдоль реки Андуин, по всем людским землям пролег мой путь. Последним причалом был Пеларгир, потом равнины Харондора, а дальше Умбар. Целый месяц я пробирался до нуменорской Гавани. Я старался выспрашивать по мере возможности у речных жителей о девочке с разноцветными глазами, но везде мне отрицательно качали головой. Не было в дороге опасностей или приключений. Я весь месяц плыл по реке на деревянной барке и думал о том, что же я все-таки делаю. Признаюсь, покинуть дом было самым трудным решением за всю мою жизнь. Но я это сделал. Представляю себе выражение лица отца, когда он узнает. О его выражении лица, когда он увидит у себя во дворце смертную, я и думать не хотел. А что, если я опоздал? Или она наоборот еще совсем крошка. Я ее выкраду? Нет. Глупости. Постараюсь понять, почему она мучает меня во снах. Стану ей другом, братом. Кем угодно. Лишь бы хоть раз увидеть ее прелестные глаза и услышать звонкий смех наяву. Она сочтет меня сумасшедшим, если прознает, что я обошел половину Средиземья в ее поисках. А вдруг она уже выросла и обзавелась семьей? Я все равно постараюсь хоть что-то сделать. Хоть как-то быть рядом. Она человек. Даже если все сложится удачно для меня, я рано или поздно ее потеряю. И стану, как отец. Угрюмым и замкнутым. Я не хочу стать тенью самого себя, но чувствую, что без этой девушки я таковым и являюсь. Арофер говорил про Мариель. Я никогда не испытывал к ней тех же чувств, хоть мне она казалась очень интересной. Я думаю, просто сотни лет одиночества толкнули меня к ней. У нас ничего не было, и я ей никогда не говорил о том, что я чего-то хочу. Я не хотел. В том и дело, что не хотел. Я тысячи лет ничего не хотел и принимал свое бессмертие как данность, а теперь мне по-настоящему захотелось жить. Я будто очнулся от зимней спячки, и у меня появился смысл, цель. И отойдя от дома на многие лиги, я сбрасывал с себя туман забвения все больше и больше. Мне казалось, или звезды стали ярче? В Умбаре меня встретил караван торговцев, который указал мне на Колонну в самом центре Гавани, по правую сторону от которой располагался белокаменный дворец с купольной крышей. Это был необычный город. В нем пахло пряностями и чем-то сладким, залежавшемся на жаре. Всюду громоздились деревянные постройки, накрытые цветными тряпками, как крышей, и улицы были устланы влитыми в камень ракушками. На горизонте блестело синее море, а причал был утыкан байдарками и лодочками с белыми парусами. Люди были смуглые и имели зачастую темные волосы, завивающиеся в непослушные пружинки. Солнце нещадно пекло, и потому одежда у нуменорцев была непривычно откровенной, а манеры более горячими. Горожане громко разговаривали и эмоционально спорили, торгуясь на рынках, коих здесь было несметное количество. Золото, серебро, драгоценные камни, шелка, ковры ручной выделки, кожа и так далее — здесь можно было купить любую безделушку с любого конца света. Ко мне не один раз подходили и тихо спрашивали, не ищу ли я чего-нибудь эдакого... Мол, все что пожелаю... хоть моргульский клинок, хоть жизнь человека. Я каждый раз морщился. Это омерзительно. Дойдя до дворца, я снял с себя душный плащ и вошел в золотые двери, украшенные сияющими на солнце изумрудами. Меня остановила стража. — Я Леголас. Наследник Лихолесья. Посланник короля Трандуила — отца эльфийского народа Севера. — Так-так-так, — ко мне походкой кошки шла девушка с темными косами до пола и в одеждах, едва прикрывающих самые нескромные места. — Эльф, — она облизнула пухлые губы. — Какими судьбами? Я опустил глаза, чтобы не смущать деву своим взглядом. — Я прошу аудиенции у Ар-Дагора, Правителя Умбара. Девушка звонко засмеялась, развернулась и, уходя из белоснежной залы, махнула рукой стражникам, чтобы те меня пустили. Я шел за ней и старался не смотреть на глубокий вырез платья, в котором было видно смуглую спину. Умбарка вильнула бедрами, завернув за угол, и я покраснел. Она остановилась у резных золотых дверей и продекламировала мое имя, титулы и желание аудиенции. Потом махнула в сторону входа, томно заглядывая в глаза и еще больше вгоняя меня в краску. В комнате под огромным шелковым балдахином сидел подросток. Тощий, с кудрявыми завитушками, собранными в пучок, и только начавшимися пробиваться усами. Его с рук кормили виноградом прекрасные разодетые девушки. Юнец перевел взгляд на меня и чуть не подавился. — Эльф? — Владыка Умбара, — я поклонился. Мальчишка удивленно похлопал глазами, а потом начал смеяться, чем вызвал ответный смех у девиц рядом. Он встал и отряхнул руки. Подошел и протянул ладонь для рукопожатия. Пришлось пожать, хоть она и была влажная. Боюсь представить причину. — Я первый раз вижу эльфа, — он обошел вокруг меня, осматривая со всех сторон. Не очень-то вежливый парень. — Я пришел к вам за помощью. Юнец выпрямился и, придав себе важный вид, сложил руки перед собой, сверкнув толстыми кольцами с самоцветами. — Неужто эльфы так бедствуют, что вынужденны просить помощи у людей? — Я ищу девушку. Парнишка удивился, а потом снова засмеялся в голос. — Этого добра здесь навалом! Выбирай любую! — он подмигнул мне и показал рукой на ложе, в котором ютились с десяток южных красавиц. — Я могу поговорить с вами наедине? — Говори здесь. Все равно они ничего не поймут. Красота отнимает ум, — девушки засмеялись и помахали нам ручками. — Я ищу девушку с разными глазами. Один глаз серый, а другой зеленый. Каштановые волосы. Возможно, ей не больше двадцати лет. Светлая кожа. — У нас тут много разных девиц, но ни одной с такими глазами. Поверь, я бы не прошел мимо такой диковинки, — он неловко пожал плечами и потянул себя за золотой пояс. — Слушай, а Лихолесье это где? Вот это меня просто ошеломило. Что за пародия на правителя? Он не знает своих же торговых путей? Мы многие годы покупаем у них ткани. — Далеко отсюда, светлейший Ар-Дагор. Больше месяца пути. — Ты шел ко мне месяц, чтобы услышать, что искомого нет в моем городе? Это неслыханно, чтобы здесь чего-то не нашлось! Я окажу тебе самый гостеприимный прием, на который способен, эльфийский принц. Оставайся на сколько хочешь и по возвращению передай весть своему королю, что Умбар богатейший город, и народ его щедр и готов сотрудничать. — Я не стану досаждать вам своим присутствием. Прошу лишь дать ночлег и завтра с рассветом я отправлюсь дальше. — Я распоряжусь, чтобы тебе выделили лучшие покои. И упаковали по полной! — мальчик махнул рукой на выход, видимо, отсылая меня, как лакея, и плюхнулся обратно в бездну женской ласки. Мне оставалось только развернуться и уйти. Хорошо, что здесь ее нет. Я очень рад. На выходе меня ждала все та же смуглая девушка. Она сверкнула глазами и пошла вперед, призывая следовать за ней. Доведя меня до покоев, она легко прошлась пальчиком у меня по руке и мягко удалилась. Я уже видел этот взгляд. Интерес. Людям кажется, будто мы эдакие мифические существа, превращающие в золото все, до чего дотрагиваемся. Про эльфов и не такие легенды ходят. Все, что было мне нужно — это мягкая кровать. И она такой оказалась. Я разделся и, утонув в пушистых свежих перинах, уснул крепким сном. Мне снова снилась моя незнакомка, только теперь она была старше, и на ней были одежды, как на девах нуменорской Гавани. Она стояла, сложив руки на груди, у самой кромки воды и вглядывалась в даль. Ветер раздувал лоскуты ткани, являя мне стройный стан и худые плечи. Девушка повернулась ко мне и пошла навстречу. Подойдя ближе, она положила ладонь мне на лицо и стала легко гладить скулы и губы. Мы никогда к друг другу не прикасались. Не может быть. Она приблизила свое лицо, и я увидел, что глаза карие. Не она. Я очнулся и сначала не понял происходящего. Прямо на мне сидела девушка. Тощая и напуганная моим внезапным пробуждением. Она была абсолютно голая, не считая золотой цепочки на впалом животе и браслетов из колокольчиков на запястьях и щиколотках. Наши тела разделяла лишь шелковая простынь, а в комнате царил полумрак, и горели кем-то зажженные свечи. — Что ты делаешь? — я опешил. — Не бойтесь, мой принц. Я помогу вам расслабиться, — звонкий детский голос. Девочка потянулась рукой к моему лицу, а я отдернул ее руку и спихнул с себя. Судорожно натянув штаны, я схватил девушку за предплечье и, замотав ее в простынь, повел прочь из покоев. Мне нужно найти этого маленького засранца. Я ворвался в резные двери правителя Умбара и застал его за не самым целомудренным занятием. Его обвили со всех сторон голые распаленные девицы. — Это так ты называешь гостеприимство? — я за локоть дернул наложницу, отпихивая от себя. Злость вскипала во мне, а юнец даже не остановил свои ласки, лишь мельком поглядывая на меня. — Сказал бы ей на месте, что она тебе не по нраву. Поменяли бы. Делов-то. Ох... — он закатил глаза от удовольствия. — Я не просил тебя подсылать ко мне девиц легкого поведения. Парень остановился и нахмурился. — Тебе по нраву юноши? У меня отпала челюсть. Я не ослышался? Как у него хватило наглости! Так бывает? — Нет, — я это сказал без единой эмоции. Мной правил шок. — Тогда в чем дело? — девушки вокруг правителя надули губки, недовольные нашей перепалкой и остановкой прелюбодеяния. — Она совсем дитя, — я посмотрел на трясущуюся от страха девушку в простыне. — Если она не сделала моего гостя счастливым в его единственную ночь в Умбаре, она будет жестоко наказана. Девушка сжалась в комочек, и я, схватив ее за руку, зашагал прочь из этого притона. Нужно уезжать немедленно! Что за скверная земля! Девчонка волочилась за мной без единого писка. Я пихнул ее в комнату и закрыл за собой дверь. Она скинула простыню и гордо посмотрела на меня, готовая к любому приказу. — Я не трону тебя! — я все еще был зол. — Я многое умею, — она сдурела? Я выдохнул, чтобы остудить свой пыл, и прошел к балкону, опершись на перила. Город был прекрасен, но вся его суть — жажда. Жажда денег, утех, власти, войн. Просто остров кошмаров какой-то! Меня обняли худые руки и стали гладить по торсу, спускаясь все ниже к брюкам. Я развернулся и убрал ее ладони. — Я же сказал, что не трону тебя, — мне пришлось процедить это сквозь зубы, четко выделяя каждое слово, чтобы до нее дошло. — Меня накажут. — Как они поймут, что... Девушка покраснела и опустила глаза, а до меня дошла жуткая мысль. — Ты невинна? Девочка кивнула. О Эру! Я и представить себе не мог, что люди способны на такое. — Сколько ты стоишь? Дитя все еще не поднимало глаз и лишь пожала плечами. — Я увезу тебя в Гондор. Там ты начнешь новую жизнь. Это все, что я мог сделать. Я устало потер напряженную шею и опять отвернулся, поставив локти на перила и уронив голову. Меня снова обняли руки девочки. Только не так, как раньше. Ребенок прижался к моей спине и тихо плакал. Где ты, мой сон? Дай мне сил пережить это все. Дай мне сил не оступиться. Дай мне найти тебя, иначе я сгнию в этой бессмысленной вечности.