Принц и нищенка

Гендальф рассказал нам историю своего перерождения и поведал о дальнейших планах. Нам предстояло добраться до крепости Эдорас и проведать короля Теодена Роханского. — Значит, мы оставим хоббитов в этом ужасном, кишащем деревьями... — Гимли осекся, потому что корни под его ногами затрещали. — Я хотел сказать, в этом милом, совершенно очаровательном лесу. Волшебник развернулся: — Что-то большее, чем просто случай, привело Мерри и Пиппина в Фангорн. Великая сила спала здесь долгие годы. Приход хоббитов сродни падению мелких камней, что начинают лавину в горах. — В одном ты не изменился, дорогой друг. Ты все также говоришь загадками. — Арагорн улыбнулся, чем вызвал ответную улыбку у мага. — Вы утомились, и нам нужно сделать привал. — Прямо здесь? — гном оглянулся по сторонам, явно напуганный этим предложением. — В этом лесу вы в гораздо большей безопасности, чем за его пределами. Только, пожалуй, обойдемся без костров. Света звезд будет достаточно, — маг поднял над головой посох, и сплетенные между собой корявые ветки со скрипом разошлись, являя ночное небо и яркую луну. Мне все еще слышались голоса, и я думаю, уснуть мне сегодня не удастся. Буду дежурить. Я привалился к стволу дуба и стал обтирать клинки о траву, пока остальные устраивались на ночлег. — Ложись и ты спать, Зеленолист. Звезды будут охранять твои сновидения. По крайней мере одна точно. — Гендальф хитро на меня смотрел. — Что ты видел в будущем? (Волшебник рассказал, что после схватки с Балрогом он будто стал подчинять себе время и пространство) — Многое из того, что тебе желанно, но главное, многое из того, о чем ты и мечтать не смеешь. В ответ на его слова у меня вырвался вздох облегчения. Всунув вычищенный клинок в ножны, я лег на землю и закрыл глаза. Не засыпал. Хотел посмотреть глазами Эленвен. Старался всмотреться. Найти ее. И видение пришло... Девушка валялась на кровати и разговаривала с Омариен. Рыжие волосы ее подруги ярко выделялись на фоне бледного лица, и она о чем-то обеспокоенно говорила. По губам я смог различить свое имя. Они обо мне разговаривают? Только я хотел вслушаться, как видение исчезло, и я, насупившись, уснул от разочарования. Я видел странный сон. В нем была Ариетт. Светловолосая эллет плела из лент и цветов венок, который позже опустила в воду. Она грустно смотрела на уплывающий обруч, а потом склонилась над рекой. Я увидел свое отражение. Детское. У меня снова были веснушки, что сошли, когда я стал взрослеть. Она видела в своем отражении меня. Что это? Рядом с моим лицом вдруг отразилось лицо Эленвен, но Ариетт со злостью ударила по воде, и изображение исчезло. Солнце било прямо в глаза, и мои веки лениво открылись. Сколько я спал? По храпу я понял, что встал не последний. Гимли, не отпуская секиру, лежал, укрытый опавшей листвой. Храпящая гора листьев. Очень забавно. Только все проснулись и собрались, как Гендальф вывел нас из рощи, и перед нами предстала поляна с колосящейся золотой пшеницей. Волшебник свистнул куда-то вдаль, и через несколько минут из леса к нам навстречу выбежал ослепительный белый конь. Он грациозно гарцевал, и его длинная светлая грива развевалась на ветру. — Конь из породы мерас, — не было предела моему удивлению, ибо эти прекрасные животные не поддаются объезду. Они дикие, и сила их необузданна. — Серогрив, — маг поклонился животному. — Вожак всех коней, — Арод и Хазуфель заерзали на месте. — И друг, не раз меня спасавший. Мы все уселись в седла и, вдарив по бокам лошадей, понеслись вперед на Эдорас. Гимли очень долго отказывался держаться за меня и несколько раз чуть не выпал. В итоге, конечно, сдался и недовольно зацепился секирой за мой колчан. Я смеялся над ним. Ну как можно быть таким упрямым? Через сутки с небольшим мы были у стен Роханской крепости. Я уже был здесь однажды. Деревянная постройка на возвышении посреди равнины. Очень удобна для обзора, ведь врага можно увидеть еще издалека, но плоха для обороны. Одна искра — и все запылает огнем, который молниеносно будет передаваться от доски к доске. В замке на вершине стояла девушка в белом платье. Я четко видел печаль на ее лице. С пики над ее головой сорвалось знамя с двумя перекрещенными головами лошадей и полетело в нашу сторону, падая на землю около ворот. Недобрый знак. Мы въехали в город под траурное молчание. Жители лишь на секунду останавливали на нас взгляд, а потом отворачивались и спешили прочь. — На кладбище и то веселее. — Гимли недовольно бурчал себе под нос. Я остановил коня у ступеней дворца и спешился, протягивая руки гному, но тот, фыркнув, перекинул свою короткую ногу и скатился с седла, повалившись на землю. Я знал, что так и будет, поэтому только грустно вздохнул и пошел вслед за Арагорном, что уже поднимался по лестнице. Ворота замка распахнулись, и из них вышла стража короля в зеленых плащах. Гендальф добродушно улыбнулся и сделал вид, что ему тяжело идти. Будто он столетний старик, а не волшебник. — Я не могу вас допустить к Теодену с оружием, Гендальф Серый. Приказ Гриммы Гнилоуста, — начальник стражи. Немолодой мужчина с густой рыжей бородой. Что он сказал? Гнилоуст? Ими командует человек с именем Гнилоуст. Маг нам кивнул, и мы стали разоружаться. Я отдал клинки и колчан с луком. Вытащил из ботинка кинжал и из второго тоже. За поясом у меня был походный нож, которым я строгал стрелы, и его я тоже отдал одному из стражников. Он недобро на меня покосился. — Ваш посох, — командующий протянул руку, а Гендальф раздосадованно закачал головой. — Неужто вы и палку у старика отнимите? В общем, нас пропустили, оставив магу посох, и мы направились в тронный зал, в котором в прошлый мой приезд гудел шумный праздник. Гендальф при этом взял меня под руку и усердно старался придать себе вид старческой немощи. Теперь зал выглядел по-другому. Внутри было темно, как в склепе, и по углам клубилась пыль, скатывавшаяся в серые шарики. На троне в центре зала сидел странный и очень старый человек. Больной на вид. Очень больной. Под его глазами пролегли сетки лопающихся сосудов, а губы покрыл белый налет от засохшей слюны. Волосы сбились в колтуны, а одежда была изъедена молью. Гриммой оказался советник короля. Желтокожий мужчина с сальными волосами и черными гнилыми зубами во рту. Он долго плевался ядом, пока волшебник не отбросил его посохом и не началась драка, из которой советник трусливо сбежал. Гендальф стал читать заклятия, стараясь изгнать из Теодена хворь. Выбежала светловолосая девушка и хотела прийти королю на подмогу, но Арагорн ее удержал и успокоил. Саруман говорил устами Роханского царя. Он не хотел покидать его измученное тело, но вскоре сдался, и дневной свет озарил тронный зал. Цвет лица Теодена стал приходить в норму, и взгляд светлел с каждой минутой. Зараза была изгнана, как и Грима. Девушка оказалась племянницей короля. Она организовала нам ночлег и вкусный ужин. Мы все были ей безмерно благодарны, хоть поспать нам так и не удалось. Состоялись похороны сына короля — Теодреда. Он пал, защищая свои земли от орков Сарумана. Рохиррим хоронили на лугах, прорастающими цветами симбильмине. Горькие песни звучали в ту ночь, и Теоден, собрав после церемонии всех в тронном зале, стал советоваться с нами по поводу приближающейся войны. Он был во мраке слишком долго и не знал о бесчинствах орков на своих землях. Мы долго спорили, но по утру пришли к единому мнению - людской род вскоре ждет свирепая битва за право жить на земле, и в Эдорасе оставаться слишком опасно. На рассвете Теоден отдал приказ оставить город и направиться в Хельмову Падь - долину, расположенную в отрогах хребта Эред Нимрайс. В годы Долгой Зимы людским войском, охраняющим броды через Изен, правил девятый по счету король Рохана - Хельм Молоторукий. В честь его силы и стойкости назвали эту долину. Есть легенда - пока у Хорнбурга есть защитники - он никогда не падет. Я неспешно пошел в конюшни запрягать лошадей и наткнулся на нескольких стражников, что пытались сдержать огромного черного жеребца подпорками. Конь брыкался и бил копытами о стены конюшни. Что же они делают? Он ведь боится. — Оставьте его, — я подбежал и положил руку на шею животного. — Dina. Uuma dela. Man le trasta mellon? Сердцебиение коня замедлилось, и он успокоился. Стражники убрали подпорки. — Его зовут Брего, — ко мне шла Эовин. — Конь моего брата, но он его совсем не слушается. — Королевское имя и королевские манеры, - я улыбнулся. — Вы Леголас? Принц эльфов? — Не всех. Только северных синдар. — Я слышала легенды про вас. Вы уже посещали Рохан и оставили после себя массу слухов. — Правда? Каких же? — Вы искали девушку, — она осеклась. — Вы нашли ее? — Нашел. Эовин повеселела, а я удивился самому себе. Одно слово, а будто крылья за спиной выросли. Такое долгожданное. Такое теплое. — Если хотите, можете взять себе Брего. Вряд ли Эомер будет возражать. — Спасибо, миледи. — Спасибо вам. Вы принесли с собой надежду. И она ушла из конюшен, а я стал затягивать стремена и, когда закончил, вывел жеребца к общему войску, что уже собралось около дворца. Мы двинулись на юго-запад к Хельмовой пади. Гимли в этот раз сидел один верхом на Хазуфеле и изо всех сил старался держать спину прямо, чтобы хоть что-то видеть из-за головы коня. Женщины и дети шли между двух войск. Король двигался в самом начале. На привале Арагорн молча сидел, уставившись в одну точку, и я точно знал, что он в этот момент разговаривает с Арвен. Большая редкость — любовь между человеком и эльфом, но иногда такое происходит из-за родства душ. Будто случается ошибка, что рождает бессмертную душу в смертном теле. Связь это не отменяет, и Эстель в любой момент может посмотреть глазами возлюбленной. Насколько мне известно, они даже обручились, ведь на пальце мужчины красовалось простое серебряное кольцо. Я завидовал? Отчасти. По-доброму. Мне предстоит долгий путь, прежде чем представится шанс объясниться с Эленвен. Что я ей скажу? Я ведь не знаю истинных причин того, почему она сказала оставить ее в покое. Что, если она не чувствует ко мне того же, что я испытываю к ней? Хотя откуда я тогда мог услышать ее мысли? Она еще дитя и не разобралась ни в чем, а я ее только пугаю своей настойчивостью. Она ведь знакома со мной не больше нескольких месяцев. Это совсем не срок для эльфа. Хорошо, что она бессмертная. Не хочу прощаться. Возможно, мне и вечности не хватит, чтобы надышаться ею. Отряд двигался медленно, и из размышлений меня вырвало нехорошее предчувствие... Что-то случилось. Я чувствую. Что-то не так. Я спрыгнул с коня и побежал к отвесным выступам, что открывали взор на голову процессии. К нам мчались несколько десятков орков... верхом на черных варгах. Что-то внутри неприятно задрожало. В этот раз я не дам вам ни капли своей крови! Руки стали проделывать привычные манипуляции, и от каждой стрелы со спины волка сваливался орк. Один, второй, третий. Сзади послышался топот копыт, и я обернулся, увидя Хазуфеля, верхом на котором барахтался Гимли. Я зацепился за красную сбрую и легко очутился в седле перед гномом. Только войска столкнулись, как Гимли выпал, а мне было не до его поисков. Я выхватил клинки и старался всадить их в черные сердца вонючих псин. Краем глаза я заметил варга без всадника, что уже совершал прыжок по направлению к занесшему секиру гному, но я попал в него стрелой первый. — Этот засчитывался мне! — дварф негодовал. В общем, битва была даже веселой, если не учитывать небольшие потери, в которые входил Арагорн. Его не могли найти, и лишь кулон вечерней звезды сиротливо лежал у края обрыва. Сердце мое мне подсказывало, что он жив. Эленвен бы предупредила. Она бы сказала хоть что-нибудь насчет этого, и я доверился ощущениям и не вешал нос. Посадив раненых на коней и оставив мертвых, мы двинулись уже быстрее к стенам Хельмовой Пади, и по прибытию начались укрепления стен и размещение женщин с детьми в глубоких пещерах. Замок гудел от страха, но Теоден был уверен в стойкости этих стен. Я стоял на сторожевой башне и вглядывался в рассветный туман. То, что я там видел, меня не радовало. Многочисленная армия Изенгарда гремела латами уже на горизонте и грозила истребить весь людской род и всех, кто посмел встать у них на пути. — Надежда есть, — это был голос Странника, и я обернулся. Это он у эльфов научился так бесшумно ходить? — Арагорн! Я знал, что ты жив! — моя рука легла ему на плечо, а вторая достала из кармана кулон и протянула ему. — Спасибо, — мужчина взял вечернюю звезду и надел на себя, будто это самое дорогое, что у него есть. — Большинство воинов держали в руках только вилы. Они даже детей одевают в кольчуги. Я боюсь, мы все встретим свою смерть сегодня ночью. — Ты напрасно отчаялся, мой друг. Откуда-то донесся звук рога. Это был не орочьий рог и даже не трубы Гондора. Я поспешил спуститься к воротам. Несколько сотен лучников под командованием Халдира стояли напротив цитадели. Вперед выбежал Теоден: — Как это возможно? Начальник Лориенской стражи улыбнулся. — Нас прислал Элронд из Ривенделла. Эльфы и люди в далеком прошлом сражались и умирали вместе. Мы пришли отдать дань этому союзу. — Халдир! — я подбежал к другу и на радостях обнял, а он дал приказ рукой лучникам выстроится на стене. — Леголас, я счастлив видеть тебя в добром здравии, — я отстранился. — Как она? Что с ней? — Все хорошо. Над Карас Галадоном по-прежнему мирное небо. Я обрадовался и вздохнул с облегчением. Она в порядке! В безопасности. Ух. Что нельзя сказать о нас. Даже силами двух небольших армий сдержать натиск урук-хайев Сарумана будет непросто, но мне есть за что сражаться и ради чего остаться в живых. Значит, я буду стрелять метко. Над Хорнбургом сгущались пузатые тучи. Вероломный маг гонит впереди своего войска бурю, чтобы скрыть солнце и облегчить им поход к Хельмовой Пади. Я встал рядом с Арагорном, Халдиром и Гимли на северной дозорной башне в полной боевой готовности. Орки уже были близко, когда мои глаза уловили сумятицу в их рядах. — Что это? — Эстель всматривался в неразбериху. Кто-то стремительно прорывался сквозь сомкнутые ряды врага. Кто-то или что-то. Рога. Олени? Только животные подбежали ближе, я увидел троих всадников. Светловолосую девушку с луком, темноволосого мужчину с мечом и хрупкое создание в плаще и подвернутых бежевых брюках. Она привлекла мой взгляд. Олени нещадно топтали недоумевающих орков, и девушка в плаще подняла свои глаза на стену...разноцветные. Не может этого быть... — Индис! — глаза Халдира расширились от ужаса, и он прокричал, чтобы ворота немедленно открыли, а меня пригвоздило к месту. Только не она. Только не она! Пускай не она! — Леголас, это невозможно! — лицо Арагорна скривилось, а я шумно сглотнул. — Что там? Кто там? — Гимли старался высмотреть происходящее, но его рост не позволял ему увидеть хоть что-нибудь за бортиком стены. — Скажи, что это не правда, — я повернул взгляд к Страннику. — Чего ты стоишь? Помоги им! От этих слов я пришел в себя и стал стрелять по оркам, расчищая оленям путь до ворот. Как только всадники въехали на тонкий мостик, я снова обернулся к Арагорну, но тот уже убежал встречать прибывших. Седьмое пекло!