Принц и нищенка

Прошло несколько месяцев с момента, как Трандуил открыл мне свои чувства, и все его переживания ураганом ворвались ко мне в голову. Было ли это волшебно? Не настолько, насколько это описывают. Будто целая каменная глыба пригвоздила меня к земле, и холодные щупальца тьмы перехватили дыхание, не позволяя нормально ни спать, ни есть, ни замечать происходящего. Я слышала мысли народа Эрин Гален через короля. И не все эти мысли были хорошими и простыми для понимания. Осуждение, скорбь, зависть, гнев, неуемные желания, навязчивые страхи... все кружило меня в водовороте мироощущения, и я не сразу разобралась, как с этим справиться. Было нелегко. Болела голова, и я волей-неволей прислушивалась к каждому голосу какофонии. Только менестрель подумал о том, что я сутулюсь - и моя спина тут же выпрямлялась, как по команде. Только придворная эллет невысоко оценила мой наряд - и я тут же меняла туалет на более презентабельный. Я уставала. Мрачнела от того, что как не старайся, все равно о тебе судачили плохо. Мне начинало казаться, что на свете нет ни одного эльфа, способного говорить то, что думает. Кроме моего возлюбленного. Самое интересное, что он как раз ни о ком не думал плохо и никого не осуждал, кроме себя самого. Я старалась как можно дольше находиться с ним рядом, чтобы давать себе передышку и окунаться в блаженную тишину его размышлений. И в скором времени все королевство заговорило о предстоящей помолвке. — Да что бы я вышла за тебя? За самого лживого лихолесца? За засранца? Да ни в жизнь! — кричала я в гневе, отрывая от подаренного мне ожерелья по камню и кидая кристаллы в Трандуила. Вы спросите, как так получилось? Прошло несколько месяцев с момента, как Трандуил открыл мне свои чувства, и все его переживания ураганом ворвались ко мне в голову. Мигрень не прекращалась ни на минуту, и я с превеликим удовольствием забивалась в самый дальний угол дворца, чтобы отсидеться в тишине и не слышать копошащихся мыслей эльфов. — Адара! — позвал меня по имени Таур, и я выглянула из тени лестницы, встречаясь глазами с самым прекрасным мужчиной во всем Средиземье. Во всем мире. Эльф спешно подошел ко мне и обнял за плечи. — Я сдерживаю их сколько могу, но иногда не получается уберечь тебя от всего. Что ты услышала? Мне не хотелось вспоминать, но мимолетно брошенная мысль одной из горничных сразила меня в это утро наповал. Она думала о нас с Трандуилом. Она называла нашу связь просто нелепой и сетовала на то, что новость о выборе короля лишь глупые фантазии фрейлин. Было так обидно смотреть на себя с такой стороны. Кто он и кто я. Я казалась многим недостойной его внимания. Лицо Таура перекосила гримаса сожаления, и его руки переместились на мою шею, зарываясь в распущенные локоны. — Адара, я молю тебя, не слушай их. Им не подвластны их умозаключения, и вряд ли кто-нибудь осмелился сказать такое вслух. Я живу с этим многие годы. Это трудно, но важно научиться не обращать на них внимание. Я кивнула, но червячок в груди уже поселился и нарочито вгрызался в мою самооценку. — Посмотри на меня, любимая. Всмотрись. И я подняла взгляд, теряя равновесие и уходя с головой в лазоревые, как васильки, глаза. Вдруг внутри меня вспорхнули птицы, все окружающее пространство залил свет, и я уже была не во дворце. На поляне в лесу, окруженная высокой травой и ароматными полевыми цветами. Над моей головой простиралось чернильное полотно с мерцающими звездами, и король смотрел на меня с неимоверной преданностью. На его губах цвела улыбка, а за ухом торчал маковый бутон. Я даже усмехнулась. Чистота, невероятная легкость и море неги, растекающейся по всему окружающему пространству. Это тот невероятный мир, что таил в себе мой возлюбленный. Полный чужих секретов и при этом такой наивный и трогательный. Такой красивый. Как у него получается уходить так далеко в себя от этой скверны? Что за дорогу он проложил для своего бегства? — Я люблю. Я любим. Это лучшая дорога из всех возможных, — и Трандуил невесомо коснулся моих губ своими, принося в пейзаж еще и сладость наших чувств. Мой король был полон магии. Эру одарил его сполна, и этот дар частенько оборачивался для него проклятием, но не сейчас. Сейчас он не один. Сейчас у него есть я, и мы вместе справимся со всеми проблемами. Рука об руку пройдем весь этот путь, ведь вместе идти веселее. И легче. Я заберу часть его груза. Я готова. Видение исчезло, а эльф нет. Мы стояли в коридоре около темных углублений в стене и мои руки обвивали талию короля. — Это твое секретное место? Так красиво, — сказала я. — Наше. У нас все общее. Ушли ли назойливые голоса эльдар из моей головы? Нет, но я старалась не вдумываться в их размышления и потихоньку отделилась от всех своих знакомых. Мне было чуждо слышать одно, а знать другое. Но все же я искала добро и непременно его находила вокруг. Вот экономка мысленно поздравила все королевство с наступившей весной из-за нашей с Тауром любви, вот стражник вдруг подумал, что король счастливейший мужчина на земле, раз его любит такая прекрасная девушка. Меня часто называли красивейшим цветком садов Его Величества, и эти думы расправляли мне крылья за спиной. Ненадолго. До первой шальной мысли пробегающей мимо эльфийки о том, что я безродная, слишком молодая или просто позарилась на регалии. Таур как мог выкраивал для нас часы уединения, и брал всю тяжесть связи на себя. Я была ему благодарна, хоть и понимала, что долго это продолжаться не может. Мне нужно было научиться контролировать его дар. Нужно было научиться жить с этим так же, как научился в свое время он. Теперь я ясно понимала характер своего эльфа. Для меня все открылось с иной стороны. Он прекрасно со всем справлялся и даже больше, в нем было столько нерастраченной нежности и любви, что минуты, проведенные наедине, я могла назвать счастливейшими в своей жизни. Мою руку не отпускали, меня боготворили. Он все время старался находиться как можно ближе, и даже когда его ночь была посвящена работе и просмотру, к примеру, военных сводок — меня устраивали у себя на коленях, и я сладко засыпала, прислонившись к широкой груди короля. Я писала любимому записки и подкладывала их в отчеты, обводила подпись Таура завитушками и даже врывалась на собрания, чтобы просто чмокнуть его в щеку, и немедля капитулировать под смущенные взгляды советников. В скором времени все королевство заговорило о предстоящей помолвке... Но я не слышала в мыслях Трандуила и намека на подготовку. Мне казалось, что он все тщательно скрывает, не давая мне подсказок. Я силилась найти хоть что-нибудь в огромном хороводе мыслей, танцующих у него в голове, но тщетно. Я переживала? Никак нет. Во мне не было ни намека на сомнение в его притязаниях, но все же, как и любая юная девушка, я с замиранием сердца фантазировала о том, каким это предложение будет. Он скажет это при всех? Или наедине? Он будет нервничать? Я буду плакать от счастья? — Адарилиэль! — послышался звонкий девичий голосок за моей спиной, и я обернулась. — Адарилиэль! Как же я ненавижу свое полное имя! В детстве я не могла его выговорить полностью из-за того, что картавила, а теперь просто свыклась с укороченной версией. Мне все время кажется, что зовут не меня, когда произносят "Адарилиэль". Ко мне бежала Ариетт. Моя наставница и по совместительству подруга. Светлые волосы девушки были собраны в тугой массивный узел на затылке, а на простое ситцевое платье сверху был накинут перемазанный в грязи фартук. — Что случилось? — поинтересовалась я. Ариетт затормозила около меня и протянула вперед ладошки, показывая кучку земли, в которую был зарыт полузавядший саженец. — Помоги! — с надеждой выпалила эльфийка, и я улыбнулась. Мне нравится мой дар. Он не обременительный. Мои пальчики прошлись по крохотным лепесткам саженца, а через секунду они зазеленели и расправились. Ариетт округлила глаза и, встав на носочки, чмокнула меня в скулу. — Спасибо! Она хотела удрать так же скоропостижно, как и явилась, но я придержала ее за шнурок фартука. — Зачем тебе престония? Не то, чтобы этот цветок был очень ценен, но, зная Ариетт, заинтересованность в нем произрастает из самых хитроумных планов. Иногда из него делают лекарство, что дают роженицам, дабы облегчить боль, но я плохо знала гомеопатию и поэтому могла даже не догадываться об истинном предназначении этого растения. — Я экспериментирую, — виновато прошептала Ариетт, а я усмехнулась. — Я хочу это увидеть! Девушка вздохнула и кивнула, чтобы я следовала за ней. Ходили легенды про способности Ариетт в травоведении, и каждый эльф в Эрин Гален точно знал, что у эллет найдется нужные ему зелья и отвары. Она могла сотворить невозможное из совсем обыденных вещей. Взять хотя бы крапиву. Ариетт написала целый справочник о том, как ее использовать вместе с другими душистыми травами. Из крапивы можно было делать антисептики, отдушки, мыло и даже салат. Все свои эксперименты эльфийка проводила на себе, и несколько раз я видела ее покрытой красной сыпью, а несколько раз приходилось ее отпаивать ее же заранее приготовленными лекарствами, чтобы привести в чувства. Она была талантливой, и мне нравилось проводить с ней время. И потому я предпочла пустые размышления нахождению в импровизированной лаборатории Ариетт в углу ее комнаты. Девушка положила горку земли с ростком на стол и принялась растирать какую-то зернистую кашицу в ступе, а я сгорала от любопытства, подсматривая за ее действиями из-за ее плеча. — Что на этот раз? Удобрения? Зубной порошок? Полироль? — Сыворотка правды... — пробубнила травница, а у меня перехватило дыхание. — Что? Сыворотка правды? Ариетт! Я схватила ее за плечи и затрясла. — Ты спятила. Это же детские сказки! — Адара, — эльфийка отмахнулась и снова принялась за дело. — Я просто вдруг поняла. Понимаешь, если златоглазка лишает воли, а корень ревеня подавляет мораль, то мне нужно было чем-то их соединить. Сделать мост от безволия к честности без морали. Развязать язык. И тут меня осенило! — она развернулась. — Мы говорим правду только мысленно! Мы не можем врать себе, и единственный способ узнать мысли, это погрузить кого-то в состояние гипноза. Мне нужны были опиаты или что-нибудь, вызывающее сон наяву. И вуаля! Престония! — Как тебе такая сумасшедшая идея пришла в голову? Ариетт щелкнула меня по носу. — Все хотят знать правду рано или поздно. И это весело. Я развернула девушку к себе. — Я знаю, что такое слышать правду, это не настолько весело, насколько тебе кажется. Порой правда настолько уродлива, что ты мечтаешь повернуть время вспять и с ней никогда не встречаться. — Он плохо на тебя влияет. Ты стала трусишкой. — Я не трусишка! — возмутилась я. — Заваривай свое зелье, ведьма! И мы провели несколько часов в попытках соединить все ингредиенты. То ревень выкипал, то дурманы оказывались слишком пожухлыми. Зато мы, надышавшись всем этим, очень долго смеялись и в какой-то момент даже забыли о желанной сыворотке. Я бросалась в Ариетт засушенными соцветиями симбельмине, а она кружилась по комнате и изображала короля Лихолесья: — Я выгоню тебя, смерд, из своих чертог, как только сменю свою парадно-выходную мантию на наряд для вынесения приговоров! — девушка ухохатывалась, а, меж тем, на маленьком костерке в котле закипала сыворотка правды. Я издалека услышала мысли Таура, но не разобрала ни слова. Он вроде бы говорил, что задержится на совещании. Или что готовит для меня сюрприз. Что он там пробубнил? Ладно. Нужно открыть окно. Мои руки распахнули створки малюсенького окошка, и пары зелья вырвались наружу, заменяясь свежим весенним воздухом. — Ох... — выдохнула я. — Что-то мы с тобой перестарались. Ариетт помотала головой и проморгалась, а потом подбежала к котелку, перемешала все тонкой палочкой и сняла сыворотку с огня. — Готово, — с благоговением произнесла она, смотря на золотистую жидкость, от которой исходил легкий цветочный аромат. — На ком будем пробовать? — На мне, конечно. Я не позволю никому больше испытывать на себе все мое безумие. Это верно. Ариетт всегда была странной, но оттого она нравилась мне еще больше. В мыслях Таура я никогда не находила ничего, чтобы могло опорочить светловолосую эльфийку. Она всегда была верной и преданной своему королю, и искренне меня любила. Немного остудив снадобье, эллет зачерпнула половником золотистую жидкость и сделала пару глотков, поморщившись. — А на вкус как суп из лягушек. — Ты пробовала суп из лягушек? — спросила я. — Нет, но я однажды поцеловала лягушку. Услышала сказку о том, что это прекрасный принц, превращенный злой колдуньей, и чары можно развеять, только поцеловав его в слизкий рот. Было противно. — протараторила девушка, не задумавшись, а потом схватилась за рот, зажимая его руками. — Я не хотела никому рассказывать. Это же позор! — Работает? — О, Эру Единый! Вроде бы работает! Я сама не поняла, что ляпнула... — Ариетт, расскажи еще что-нибудь! Прошу. Расскажи мне про меня? — Когда я тебе впервые увидела, то подумала, что ты мальчик. Ты была плоская как доска, и в твоих манерах не было ни грамма женственности. Я засмеялась в голос! А Ариетт еще сильнее постаралась зажать себе рот. — Давай еще! Что ты думаешь насчет моего платья? — я крутанулась на месте и увидела сожаление в глазах подруги. — Ты похожа на пастушку в этом малиновом сарафане! Твой цвет — синий, в нем ты королева, Адара. Моя персона даже ни на секунду не обиделась! Я знаю, что синий — это полностью мой цвет. Точнее даже не синий, а оттенок вечернего неба. В сумерках. Тауру удалось так точно передать этот оттенок в выращенных для меня орхидеях. Точно! Таур! — Расскажи мне, что ты думаешь про Трандуила и меня. Почему он не делает мне предложение? Глаза эльфийки сверкнули испугом, и она хотела спастись бегством, но я встала на проходе. — Он...он...он б...о...и...т...с...я... — напряженно выдавил из себя мой подопытный. — Чего он боится? — Что ты узнаешь кое-что! — ушла от полного ответа Адара. — Молю, не спрашивай! — Что я должна узнать? Ариетт покраснела, посинела, пожелтела и со всей мочи бросилась прочь из комнаты, сшибая меня на своем пути. Вот так дела. Она что-то знает о подготовке к предложению? Сколько же у нее силы воли, что она смогла сдержать информацию, или же Таур пообещал снести ей голову, если она проболтается? Все складывалось до того странно, что мне даже нечего было добавить. У этих двоих явно был от меня секрет, и какой, я даже догадываться не стала. Я знала еще один способ узнать правду. Я могу слышать мысли. Могу. Потому что он может. Что за сюрпризы мне готовят? Оставалось дождаться полночи, когда король освободиться, и я смогу обнажить его мысли достаточно, чтобы узреть истину. День клонился к закату, но Ариетт будто испарилась из дворца, и поэтому я мерно прогуливалась по коридорам до того момента, как Таур не возник в моей голове. Король улыбался и был очень взволнован в хорошем смысле. Он попросил меня прийти к нему в покои, и я достаточно быстро осилила до них путь. Зайдя, я обнаружила мужчину посреди комнаты с большой темно-синей коробкой в руках. Глаза короля были хитрые-хитрые, а мысли были полны нежности. — Подойди. И я послушно встала рядом с эльфом. Он аккуратно открыл маленький замочек и распахнул шкатулку, являя моему взору невероятно красивое ожерелье из кристально чистых каменей, в которых плескался лунный свет. Вся комната заполнилась мягким сиянием, а моя рука невольно потянулась прикоснуться к холодным камням в мифриловой огранке. Такие гладкие. Такие большие. Прекрасные. Я никогда не видела такой красоты. — Это камни Анора. Древнейшие из найденных, и их свет затмевает даже свет дочерей Варды. Оно твое. Прими мой подарок. Я подняла глаза и задохнулась от восторга. Это невероятно дорого. Очень. Он не мог себе этого позволить. Как? Все королевство может веками существовать только на деньги от продажи такой драгоценности! — Ты стоишь больше, чем это королевство. Больше, чем этот мир может мне предложить, — с уверенностью в голосе произнес король. — Я не могу. Я не надену, — отчаянно замотала головой я. — Это слишком. Мы даже не помолвлены. Я не могу, прости. И тут произошло то, чего я так страстно желала и то, о чем мечтает каждая девушка. Король глубоко втянул воздух, собираясь с духом и... — Я, Трандуил Ороферион, правитель северных лесов Сумеречья и отец народа Лихолесья. Перед лицом Айнур, Единого и всего Средиземья. Прошу тебя, Адарилиэль, дочь лесных сатир, стать моей динет и сделать меня своим даэром. Я наделен даром слышать души, но даже если я оглохну и лишусь всего, что имею, останься ты со мной как единственная душа, что знает меня, любит и зовет. Я люблю тебя и клянусь чтить и уважать тебя не только как супругу, но и как королеву. Слезы хлынули по моим щекам, и я даже не сразу поняла, что происходит. Лишь нетерпение в глазах Таура говорило о случившемся таинстве клятв. Он попросил меня стать его невестой. Принять его руку и сердце. Он решился. Вот так. Здесь. Сейчас. В эту минуту. — Родная, не молчи... — Нет, — прошептала я, не узнавая свой голос. Повисла тишина. Гнетущая, тягучая тишина, в которой не звучали даже перестукивания наших сердец. — Нет? — глаза Таура округлились, а грудь стала часто-часто вздыматься от возмущения. — Ты понимаешь, что сказала? Ты объяснишь мне причину отказа? Я подумала об Ариетт и том, что Таур от меня что-то скрывает. Не успела я додумать, как буквально почувствовала, что Таур залез ко мне в голову и откопал там нужные ему сведения. И перед моими глазами появились картинки прошлого. Видимо, от переживаний Трандуил не смог в этот раз держать поток сознания под контролем. Я увидела, как Ариетт льнет к обнаженному торсу Владыки, и стон наслаждения слетает с его приоткрытых губ. А потом картинки сменились. Страх. Стыд. То, как он, не объясняя ничего, указал Ариетт на ее настоящее место, когда я появилась в Эрин Гален. Как она переживала. Как король старался завязать языки всем вокруг, чтобы никто не проболтался даже под страхом смерти. Я увидела все. — Вот так значит! — Я не... — Замолчи! — прокричала я. — Как ты мог так с ней поступить! Как ты мог от меня все это скрывать? Какая же я дура! — взмахнула я руками и сжала виски. — Прошу, дай сказать. — Не хочу я тебя слушать! — и мой взгляд упал на все еще открытую коробку с ожерельем, которую ошарашенный Таур держал в руках. Я схватила ожерелье и саданула им по лицу эльфа, а потом начала трясти им в воздухе. — Ты меня подкупить решил? Ты мне десять таких подари, до нитки обери свои чертоги и себя пусти по миру, но я тебя не прощу за то, что ты с ней сделал! Слышал? Это так низко! Ты так низко пал в моих глазах, что орки мне кажутся лучшей партией, чем Ваше Распутное Величество! Трандуил побледнел, замолчал и опустил взгляд, утыкаясь в мраморный пол. Казалось, тьма начала сгущаться в комнате, и вот-вот померкнет даже лунный свет в ожерелье. Мне казалось, я готова растерзать его своими руками! Он опорочил ее ради своих мимолетных капризов. Он заставил ее поверить в то, что она ему нужна. А вдруг и со мной так же? Чем я лучше? Да как он мог! Как у него хватило ума! Ненавижу! Ненавижу за все! — Да что бы я вышла за тебя? За самого лживого лихолесца? За засранца? Да ни в жизнь! — кричала я в гневе, отрывая от подаренного мне ожерелья по камню и кидая кристаллы в Трандуила. Пальцы сдирались в кровь об огранку камней, но я усердно ломала каждое звено и кричала ненавистные проклятия, тогда как король даже не шевелился. В его щеке снова блестел провал обожженной мышцы, а губы побелели от напряжения. Ну и стой истуканом, подонок! Стой и вини себя в том, что во всем королевстве лицемеров и прихвостней ты оказался самым искусным лгуном! — Я уеду. Слышал? Я уезжаю из Эрин Гален. И я беру с собой Ариетт, чтобы ты никогда не причинил ей больше боли. Чтобы больше я никогда ее не чувствовала. Смотри на меня! Смотри, на что ты меня обрекаешь! Трандуил поднял взгляд, и я увидела два совершенно пустых зрачка, расползшихся на всю радужку. Он смотрел на меня, но не видел. Он не слышал меня. Он уходил. Из тела. Во мрак. Стало страшно и холодно. Все заполнила беспросветная тьма, и только тонкий луч света пронизывал пространство. Этот луч испускала я. Напуганная и будто облитая ледяной водой с ног до головы. Перед моими глазами проносились видения... Одинокое детство короля, битва при Дагорладе, жар драконьего пламени и непрекращающиеся муки от осознания собственной ничтожности. Он винил себя в смерти отца, он винил себя в упадке королевства, винил себя в каждом несчастье, постигшем каждую семью в Эрин Гален, он винил уродливое отражение в зеркале: лысое, истерзанное, ненавистное. Он был одинок. Не знал, куда идти. Не знал, у кого просить помощи. Ему все отказывали. Ждали его ошибки. А, тем временем, вокруг царили хаос и беспорядок. И только серые глаза светловолосой эллет смотрели на него без сожаления или обвинений. Они смотрели на него тепло. Открыто. И он захотел почувствовать себя нужным. Любимым. Почувствовать хоть уголок тепла посреди ледяной пустыни отчаяния. Тьма выходила из души короля, заполняя пространство, и я очнулась от его видений. Что я делаю? Почему я не слежу за своим языком? — Трандуил... — прошептала я, руками ощупывая темноту. — Трандуил... Но я все шла и ни на что не натыкалась. Словно брела на дне океана. Тьма была такая липкая и тяжелая, что казалась толщей воды. — Я не уеду. Я не покину тебя. Вернись, я просто злилась. Пойми меня... Тут я резко воткнулась во что-то твердое. Почти каменное. Мои пальцы прошлись вверх по этому нечто и набрели на шелковые волосы эльфа. Зарывшись в них ладонями, я прижалась к спине мужчины и поцеловала между лопатками. Тьма стала отступать и страх уходил. — Прости меня, пожалуйста. Я знаю тебя. Ты не такой. Я знаю тебя. Я тебя слышу. — Адара... — тихо прошептал Таур. — Да? — Я чудовище. У меня кольнуло в сердце. — Ты мое чудовище. Мое. И я клянусь принимать тебя таким, какой ты есть. Ты виновен — и я тоже. Ты счастлив — и я с тобой. Тебе больно — и у меня болит. Король развернулся и обнял ладонями мое лицо. — Я убью тебя, если ты мне откажешь. Слышала? Тебя, потом себя, могу еще весь мир прихватить в придачу. Я проклят, Адара, и спасти меня можешь только ты. — Я согласна. И вкус моего согласия теперь навсегда был связан со вкусом горького прощения. Трандуил больше никогда в жизни не казался мне чудовищем. Он был весной. Той весной, что приходит после лютой стужи. Долгожданной. Несовершенной. Дикой. Моей.

***

И сейчас, после всего пережитого, я сидела на руках у своего мужа, у своего нареченного и вырисовывала завитушки на официальных бумагах, которые он неотложно должен был проверить и передать на рассвете регенту. И я была счастлива. Совершенно счастлива в тот миг. Ведь с нами был еще кто-то. Пока я не знала, будет ли это мальчик или девочка, но я молила Эру о том, чтобы у моего ребенка были золотые волосы мужа и мое большое светлое сердце, полное любви и прощения. И так и случилось. Родился золотоволосый мальчик. С моим сердцем. Я ему его отдала...