Если гора не идет к лесу.

Больг. У Больга вроде как был приказ Старой крепости - во что бы то ни стало схватить всю разнузданную гномью шайку Торина Дубощита. Но вот в том, что он исходит непосредственно от Повелителя, а не от его, Больга, папаши, он, честно говоря, очень сомневался. И, конечно, подозревал, что знаменитый Дубощит нужен скорее Азогу. И это его жгучее желание, и ничье иное, погнало его с его ребятками носиться по полному опасностями Сумеречью. И Больгу в связи с этим было крайне досадно. Вместо того, чтобы делать нормальные дела, готовиться, к примеру, к со дня на день обещанной Повелителем войне, он должен был шариться по этим полным эльфийской дряни лесам в поисках каких-то там гномов. Так что возможность выдвинуться на первый план и блеснуть перед Повелителем талантами, к его ужасной досаде, вновь отодвигалась в какое-то туманное и мало обозримое будущее. Он едва не скис от скуки, когда глупая гномья шайка довольно надолго зависла в гостях у проклятых остроухих. Занятий, кроме нудного ожидания да игры в кости, не было считай ни каких. А такое времяпрепровождение не слишком-то хорошо сказывалось на его бравых парнях, которые, истомившись так же как и он, беспрестанно грызлись и лаялись между собою. - Ну, еще пару деньков, - неприязненно размышлял он, - и они тут сами друг дружке кишки повыпускают. Да и сам он то и дело окрысивался и срывал зло на подчиненных. Но вскоре, хвала Тьме, началось хоть какое-то движение. Гномы повылазили от эльфийского королька таким неожиданным способом, что он и сам подивился, это ж надо до такого додумкаться-то? Но, с другой стороны, оно и понятно, у эльфов посидишь - еще, видать, и не такое в башку-то полезет, так то… Эльфы эти жуть прям, особенно этот ихний, главный который, все его знают. Морда хоть и смазливая такая, заглядишься поневоле, пока локтем в бок кто не пихнет, но мечом махать здоров, ничего не скажешь, да и язык поганый. Так обругнуть, поганец белобрысый, может, что оно потом как приклеится, вовек не ототрешься… Бывали случаи-то… Бывали… Один раз целый отряд в Мордор перевелся от позора такого подальше. И сынок у него имеется в папашу весь, такой же головорез отъявленный, как пойдет из лука шмалять - не шишки сыплются, головы летят. И подружка еще у него рыжая такая бестия, видать, тоже с норовом. Больг ее не раз уж издали в бою видал, давно заприметил. Гхаш – женщина. Ему б такую. Тут он мечтательно сожмурился и даже плотоядно облизнулся. И вообще, давненько он свежей эльфятинки не вкушал-то… Но до этой Рыженькой вкусняшечки разве ж доберешься запросто так, между делом-то, папашка с сыночком вмиг за нее бошки всем поотрывают, Моргота помянуть не успеешь. Вот ведь незадача, а было б интересно-то попробовать, заморочиться, что ли, да выкрасть ее как-нить у них с-под носа, да и на рожи бы их, опосля дела, мерзкие поглядеть-то, эх, веселье. Вот только заваруха эта клятая с гномами поутихнет… "Да нет, - перебил он сам себя, даже головой потряс для верности, - не о том мечтать надо-то, не о бабах эльфячих, какие б они волшебные ни были, а о войне мечтать надо, да о том, как расположение–то Повелителево честно заслужить. Ежели дело-то пойдет нашенское, не заржавеет, все у нас и так в порядке будет, так они тогда все враз нашенские будут, с потрошками их сладенькими, да косами шелковыми. Иэх, словить бы быстрее Дубощита этого, да и в Старую крепость обратно, поближе пред очи его Темные". Когда Больг думал о Нем, ему делалось и жутко, и сладко одновременно. И он давным-давно мечтал маленечко подвинуть Азога с его завидного местечка. "Дался ему, морде бледной, Дубощит этот тошный, вот сам бы за ним и гонялся, раз так охота, так ведь нет же, нашел дурака…" Дураком Больгу быть тоже не нравилось. "И вот что Повелитель нашел в старике-то в этом, а?" – с досадой размышлял он между делом. "Другое дело он, Больг, молодой, сильный, как балрог и за дело Повелителево всей душой радеет, каждой жилочкой, прям. Вот кому полки веселых уруков в бой вести, вот кому скакать на верном варге на встречу мордам вражьим". Тут Больг в который раз снова замечтался и в этих своих мечтах даже не сразу заметил, как двое парней из его отряда куда-то подевались по дороге. Вроде померещилось им что краем глаза, ну и отошли они глянуть маленько. Отойти-то отошли, но отчего-то назад не вернулись. Ай, как нехорошо, ай, как не вовремя, спешить-то надо изо всех сил, а тут такое… Больг решил зазря своими больше не рисковать, дал отмашку остальным бежать дальше, а сам, поудобнее схватившись за ятаган, решил пройтись аккуратненько, да поглядеть лично, что случилось-то. Тауриэль до того была зла на своего Владыку, что у нее от этой злости почти все время перед глазами стояли какие-то красные круги. Бедняжку прямо трясло при одном только воспоминании о его звонком, холодном, равнодушном голосе. А там, в темнице, ей на миг как будто показалось его простое человеческое лицо. "Идиотка, - немедленно обругала она сама себя, - тебе просто захотелось поверить, что ты увидела что-то и это что-то и есть самая настоящая правда, очередной нелепый самообман, а правда - она одна и никогда не менялась, он холодный, жестокий, равнодушный тиран, которому если до чего и есть дело, так только до собственной власти и до того, как он эту власть реализует, все, точка, конец песне… А ты там можешь придумывать ему хоть миллион оправданий, если кишка тонка выдерживать эту правду, он не такой, он в душе другой, чушь какая, он именно такой, хочешь - ешь, не подавись только, а не хочешь… Ну давай, рискни сделать по-своему, брось вызов, если поджилки не трясутся, и брошу, возьму и брошу…" В общем, попадись ей сейчас лично бедный Трандуил навстречу, от него бы клочки летели по всем далеким лесным закоулочкам, не меньше, на меньшее она не согласна. Она даже представила себе, как с хрустом и наслаждением разбивает его аккуратный нос, и он в ответ удивленно моргает своими длинными ресницами, немедленно заливаясь красивой алой кровушкой, ее даже бросило в ощутимую дрожь от этой мысли, так хотелось сделать ему больно и посмотреть. Разбить лицо в кровь можно, но можно ли вместе с этим разбить его холодное равнодушие… А заодно уж с этим хотелось и высказаться, не выбирая слов, не думая, что можно говорить, чего не стоит, а где лучше вообще помолчать. Прямо бросить в лицо все, как оно есть. До того хотелось, ну хоть возвращайся… Но нет, прежде всего она должна помочь Кили, так некстати раненому отравленной орочьей стрелой. Орочьей, ах, орки, вот же кто есть прямо здесь и сейчас под рукой, далеко и ходить не нужно, какое везение, прямо судьба… На этой мысли Тауриэль весело подкинула и тут же ловко поймала свои любимые парные кинжалы. "Да, во всем виноваты орки, почему бы и нет… Широкий мир точно не обеднеет без пары-другой недалеких и злобных уруков, а лук отложим до времени, - хищно сощурившись, решила она, - сейчас меня удовлетворят только радости ближнего боя и никак иначе…" Бедные уруки из отряда Больга, на свою беду, никак не могли знать о плохом эльфийском настроении и поэтому самоуверенно сунулись за ближайшие кусты орешника, когда одному из них примерещился показанный в спину чьей-то изящной рукой, однозначно трактуемый на всех языках ужасно неприличный жест. За кустиками этими вроде бы никого не оказалось, сплошная тишь да гладь. И они, ласково обзывая один другого идиотом, уже собрались двинуть оттуда дальше вдогонку за своими, как вдруг… Тауриэль висела на ближайшей ветке вниз головой, совсем как летучая мышь, предварительно хорошенько связав волосы, чтоб не мешали. И с удовольствием наблюдала за своей добычей некоторое время. Глянуть наверх это дурачье, конечно же, не догадалось, милота какая… Поэтому, когда нечто ужасное внезапно спикировало одному из них прямо на голову, они на пару секунд просто растерялись от неожиданности и этого было вполне достаточно. Во второго из них еще в процессе прыжка она успела ловко метнуть один из своих ножей. И бедняга, не успев и пикнуть, глухо забулькав, стал моментально оседать на землю, но это было быстро и не интересно. На второго она прыгнула сверху не хуже лесной рыси и так же стремительно перерезала ему глотку, крепко зажав ему рот рукой. Орк, уже умирая, последним отчаянным усилием, уже истекая кровью, все же пытался отцепить ее от себя, безжалостно грыз ей руку в предсмертной агонии. Но Рыжая этого будто не чувствовала вовсе, ей все было мало. Оба вместе кубарем повалились на землю, но Тауриэль ни на миг не выпустила из захвата свою жертву. Она напрягла бедра и почувствовала хруст ломаемых позвонков, но и этого ей было мало. Красное марево, стоящее перед глазами, никуда не исчезло, как и навязчивый образ Трандуила в голове. И она, сцепив и оскалив зубы, с утробным звериным рыком поднажала изо всех сил, да и оторвала мерзкую орочью башку напрочь. Все еще крепко держа ее за обгрызенные уши, перекатилась через все еще конвульсивно подергивающееся тело, заодно мимолетно подивившись такой живучести. И радостно посмотрела в мертвые, вытаращенные навыкате глаза и вывалившийся почерневший язык. Причмокнула со смаком, белозубо оскалившись: "Какой красавчик!" И после этого небрежно зашвырнула свой трофей далеко в кусты. А затем легко поднялась на ноги, хмыкая и с прищуром оглядываясь. Лицо сплошь было залито черной орочьей кровью. Рыжая облизнулась напоследок, и сплюнула на землю. - Посмотрим, явится ли еще кто за вами, - тихо сказала она, выдернула свои ножи из трупов, вытерла об них же и так же тихо взобралась на соседний, еще почти зеленый по осени вяз, и снова там неслышно затаилась. Было понятно, раз бойцы не вернулись, дело нечисто. Больг осторожно, почти крадучись, шел по их следам, да и идти-то далеко не пришлось. Чуть свернул с тропы, по которой они весело бежали некоторое время назад, за ближайшие кусты орешника, как тут же и наткнулся на потерянных парней. Правда, вид у них был уже не очень, не очень живой, да не просто не очень живой, а как будто одному из них варг еще заживо башку отожрал. Больг враз напрягся, пристально шаря взглядом по окружающим кустам. Неужто эльфы догнали? Головорезы какие, а все вроде мирным народом прикидываются, песенки там душераздирающие, стишата опять же разные, ага… "Или это маскировка у них такая, - догадался он и даже замер, пораженной собственной гениальной мыслью, - для отвода глаз, значит, во, хитры, злодеи ушастые! Странно только, что парней не расстреляли, как у них в обычае, а так подрезали смачно. Эх, кто ж это у них до кровушки нашей такой жадный-то? Поглядеть бы повнимательнее на упыря бы этого лесного, жаль, времени нету разобраться…" С этой мыслью он коротко взглянул на стоящий неподалеку еще густой вяз и поспешно, будто что почуяв, ретировался обратно, догоняя остальных, уже успевших уйти довольно далеко, бойцов. Тауриэль, пристально следившая за каждым его движением сквозь просвет в листве, досадливо цыкнула и убрала стрелу в колчан. Время для верного выстрела было упущено. Она до последнего рассчитывала, что и этому здоровяку она оторвет голову, считай, голыми руками. Но гоблин, хоть и был здоровый, а все же, видать, не совсем дурак, выяснять долго не стал, почуял будто что, и так на нее глянул, как будто увидел, но с его точки увидеть вроде не мог, она проверяла. В общем, сбежал он, к ее большому сожалению и разочарованию. "Ну, ничего, - хищно подумала она, - я до вас до всех еще доберусь, твари долгулдурские…" И пошло и поехало. Вроде, расстояние от дворца эльфийского королька до озера было и небольшое, одна лапа там, другая здесь, при тихой погоде, но по следам Больга в этот раз шла просто буря. Было их тридцать по первой, а под конец стало вполовину меньше. Парни нервничали и злились, все время порывались устроить засаду этой хитрой эльфийской мрази, которая неотступно шла по их следу и дышала им в спины. Но Больг не позволял, хоть в душе у него самого руки ох, как чесались выловить эту вражью лесную гадину, которая косила его отряд без всякой передышки. Но у него был приказ, не выполнив который, обратно не вернешься, и он упорно гнал свою поредевшую банду вперед. Не до игр сейчас, дело надо сделать. Про то, что пара бойцов по дороге пропала, с него вряд ли спросят, а вот, что Дубощита упустил, спросят - мало не покажется. Они и бежали дальше, ни на миг не снижая темпа. Тауриэль сама остановилась только тогда, когда один из небольших притоков дельты Лесной реки вывел ее к широко раскинувшейся глади Долгого озера. - Гномы спешат, день Дурина, о котором упомянул Кили, уже близко, вряд ли они будут тратить время на обход озера, скорее будут всеми силами пытаться пересечь его из этих мест, а помочь им в этом могут лишь люди из Эсгарота, припасов у них нет, не говоря уж об оружии, значит, все пути ведут, как ни крути, в Озерный город… И вдруг… Ей не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что он стоит у нее за спиной и просто смотрит, нашел-таки… -Aranen, - она медленно развернулась. Жаль, умыться не успела, не самое подходящее зрелище для его глаз, выдает все, что она думает, без всяких слов, а может, это и к лучшему теперь… Стоящий напротив нее Леголас, нахмурившись, ровно как его отец, некоторое время просто молча разглядывал ее. Тауриэль хотела хотя бы провести пятерней по волосам, но передумала. Поэтому она стояла лохматая, лицо перемазано орочьей кровью, руки в боки, на большом прибрежном валуне, в глазах все тот же вызов. - Тауриэль, нельзя выслеживать двадцать орков в одиночку, - крайне укоризненно произнес он. - Да ну, - скептически отозвалась она, - ты прямо сейчас, как твой родитель - нельзя того, нельзя этого… - она порывисто и зло рассмеялась. - Да что с тобой, я не узнаю тебя, - в ответ он чуть повысил голос, - что все это значит? - А ты как думаешь? - Перестань отвечать мне вопросом на вопрос, я, кстати, пока еще твой командир, если ты вдруг забыла. - Ну да, давай, начинай давить званием и авторитетом, - выкрикнула она на это, - так вот, я подаю в отставку! - Погоди-ка, - Леголас мотнул головой, - это с какого момента? - Да вот с этого! - Рыжую неостановимо несло. - И что дальше? - в голосе Леголаса и впрямь вдруг отчетливо прорезались нотки его отца. - А дальше, ты идешь домой, а я по своим делам, понятно? - Знаю я эти твои дела, а ты не боишься, что после возвращаться будет некуда? А? – напряженно поинтересовался он. Тауриэль сглотнула, вопрос не то что бы застал ее врасплох, но ей все еще казалось, что его можно будет как-то отсрочить, отложить на потом, не вышло, значит. Значит, они между собой его уже обсудили. Только, что вот решили, пока непонятно. И кто из них что решил, вот это еще интересней… - Тауриэль, одумайся, отец вполне способен изгнать тебя за такое ослушание, что может быть хуже, о чем ты думаешь? – в голосе Леголаса уже вовсю звучало беспокойство. - Посмотри на меня внимательно, mellon nin, - процедила Рыжая, - и ты поймешь, о чем я думаю, я не желаю больше безмолвно стоять в стороне, выполняя чужие, отвратительные мне приказы! - Это измена, - прошептал Леголас, глядя на нее расширившимися зрачками и не веря собственным ушам, неужели все зашло так далеко и с какого момента, что он пропустил? - Это правда, - коротко отрезала Рыжая, - нравится она тебе или нет… - Отец тебе такого не простит, - качая головой, в раздумье произнес он. Тауриэль на это небрежно усмехнулась, пожав плечами. - А ты? Ты простишь? - это все еще было очень важным для нее. Леголас смотрел на нее, растрепанную, злую, изгвазданную с ног до головы дурной орочьей кровью, и ему хотелось сказать, что он простит все, все, что угодно, просто чтобы видеть ее каждый день, как он привык. - Тауриэль, если ты сейчас вернешься вместе со мной, считай - ничего не было, все еще можно замять, - вместо этого ответил он, - а он закроет на это глаза, обещаю, просто пойдем, а? Пойдем, нас дома ждут дела, мы нужны там. - Я, я больше не могу закрыть свои, mellon, нет, я нужна здесь, и я здесь на своем месте, - она кивнула в сторону Озерного города, - и я не знаю, что будет потом, просто я не могу поступить иначе, я знаю, что ты, как никто иной, понимаешь, о чем я говорю… Как раньше, уже не будет, - тихо закончила она. - И что ты мне предлагаешь? Развернуться и просто пойти обратно? Да? Ты тоже знаешь, что я не могу так поступить. - Так что же нам делать? - выдохнула она. - Я помогу тебе с этим гномом, раз уж ты не можешь по-другому, но пото, мы вернемся домой вместе, такое вот у меня предложение, - закончил он. - Как ты на отца своего сейчас похож, - протянула Тауриэль, покачав головой, - а может, я сама справлюсь? - Не в этот раз, - возразил он, - тебя угораздило наступить на хвост самому Больгу. Ну, да, а ты не знала, что ли? Это ведь он возглавляет отряд, посланный за Дубощитом, в одиночку тебе не справиться с отродьем бледного орка, поверь уж. - Больг, - протянула Рыжая, вспомнив здоровяка, углядевшего ее в густых ветвях вяза, уж про него она была многократно наслышана, но вот встречаться лицом к лицу пока что не доводилось. И если это именно он, то глупо выпендриваться и впрямь не стоило бы. Потому как про Больга дурной славы ходило не меньше, чем про Азога Осквернителя. Слухи долетали один мерзостнее другого, о том, что он не всех своих врагов убивает сразу. А весело их жрет в прямом смысле этого слова в компании со своими бешеными варгами. Прямо в подражание сгинувшему Повелителю Волчьего острова. Да, голова-то действительно не для того, чтобы ей есть, одной ей действительно вряд ли с ним справиться. А ему, выходит, просто не до нее, видимо, было. А она-то наивно думала, что этот гоблин ее просто испугался и вообще она всех их страшно затерроризировала. Вот ведь, проклятая мечтательность… Пока она размышляла над этим, то не видела, как пристально смотрит на нее в ответ Леголас. Как он украдкой сжимает руки, как про себя молится всем Валарам разом чтобы она согласилась. Потому что очень не хочется надевать ей мешок на голову, но мешок этот у него с собой. И он станет следующим аргументом в их диалоге. Но доводить до такого не хотелось бы, он же вроде известный пацифист и вообще противник всяческого насилия. Самому, если что, будет не очень приятно, но… В процессе всего их разговора он машинально приближался к ней все ближе и ближе, так, что расстояние между ними сократилось всего-то до нескольких метров. Он уже аккуратно прикидывал, с какой стороны к ней подобраться, а заодно просчитывал все ее ответные маневры, если что. - Ты чего это? - с подозрением спросила Рыжая, заметив какой-то странный блеск в его глазах, почти как на охоте. - Ничего, - ровным голосом сразу отозвался он и вроде как безмятежно посмотрел на облачка над их головами. Тауриэль сморщила нос, кровавая пелена мало по малу отступала, покидая сознание и теперь она размышляла более или менее адекватно. "Главное, помочь Кили, а что там дальше… Ну, выкрутится как-нибудь, что ли. Придумает что-то, но все это будет потом, после, а главное - это здесь и сейчас". - Я согласна! - громко ответила она, спрыгивая с камня ему на встречу. Леголас про себя выдохнул. А окружающий его мир внезапно резко приобрел краски, перестав быть сумрачным и серым. Он вдруг увидел, что день солнечный. А прохладное октябрьское небо над их головами ослепительно синее, как и воды Долгого озера рядом. Лес вокруг одет в золото и багрянец. И ветер треплет напротив него такие же длинные волосы цвета осенних листьев. А глаза у нее зеленые с веселыми медово-ореховыми крапинками у самого зрачка. Время на секунду остановилось, и эта картина осеннего мира навсегда врезалась ему в память, как ни одна прежде осень ни до, ни после этого. - Я согласна! - повторила девушка напротив. И он резко очнулся, время продолжило свой ход. Он услышал плеск озерных волн о прибрежную речную гальку у самого берега, на котором они стояли. Услышал резкий крик одиноко пролетевшей чайки. Почувствовал дуновение сильного ветра, пахнущего большой водой и уловил сладкую нотку перепревших листьев, шедшую ему навстречу от леса. В ответ он молча согласно закивал головой. - Я думаю, наша цель - Эсгарот, - произнесла Рыжая, уже отвернувшись и приложив руку козырьком. Пристально всматриваясь в голубую, искрящуюся под солнцем даль Долгого озера. Сказать, что ему было больно, это было не сказать ничего из того, что он чувствовал теперь, стоя настолько близко к ней, что их длинные волосы переплетались вместе, раздуваемые свежим озерным ветром. Но еще никогда прежде он не был так бесконечно далек от нее, как сейчас…