Save no stras animas

— Зачем? Тсунаёши непонятливо смотрит на юного Реборна, держа младших и непоседливых.  — Что именно?  — Зачем мы вам? Вы дон могущественной семьи, а таскаетесь с детьми, вместо моря крови среди трупов, женщин и других мафиози. В начале Тсуна задумался, потом прыснул, и в итоге рассмеялся в голос. Он честно постарался представить себя в подобной атмосфере. Раньше, где-то там, в детстве, ему казалось, что мафия именно такая, какой её и описывает ребёнок, но всё оказалось не так уж плохо. Попади он в низший, слабый клан возможно так и было бы. Тсуна еще с минуту играл со своей фантазией, но в итоге не выдержал детской непосредственности или правды, а может ужасов, которые он видел, в своём времени.  — Это так просто не объяснить, но со временем ты всё поймешь. В конце концов, именно ты поможешь сделать всё таким, каким ты видишь. Разговор не продолжается, каждый находится в своих мыслях. Пройдя коридор и, отдав приказы на ходу, Савада дернул детей в сторону. В свою спальню. Для Мукуро и Кёи эта комната знакома, а вот Реборн впервые смотрит на убранство дона.  — Так, быстренько раздеваемся и в ванную. Пока Тсуна ушёл подготавливать всё необходимое, в ребятах проснулся азарт.  — Значит, тебя зовут Реборн. Почему сразу не сказал? — Мукуро заглядывает в глаза, скрещивая руки за спиною.  — Мне так проще.  — Ты вредный, но я тебе всё равно благодарен. — Мукуро улыбается счастливо от уха до уха. А почему бы и нет? Он в безопасности, в тепле с добрыми людьми. Хотя совсем недавно он их боялся, потому что это мафия, потому что дядя может поднять руку. Он взрослый не такой, как он думал, но определенно точно опасный, хитрый и довольно мстительный. Мукуро не забыл, как умирал отец и от чьей руки. Наверно благодарен. Может, и зря сбегали? Всё затеянное было глупостью. Да и он столько дней мчался за Кёей. Что не смог сдержаться и ночью, как только отогрелся и старший уснул, он вылез из объятий, чтобы найти его. Тихонько пробираясь по коридорам, он заглядывал за каждую дверь. Осторожно, так, чтобы его не было слышно. Нашёл! Восклицал про себя радостный Мукуро, еле сдерживая порыв запрыгнуть со всего маха на кровать. Кёя проснулся, как только дверь открылась, а уж когда показалась знакомая макушка, совсем глаза раскрыл. Он стал осторожно выбираться из-под руки старшего, и как только ему это удалось, подбежал к Мукуро.  — Тшш. А то разбудим и опять несдобровать. Кёя кивает на слова Мукуро, хватает того за руку, и мальчишки выбегают в коридор. Тяжёлый вздох они не услышали. Им было не до этого. Несколько дней, словно несколько месяцев. Мукуро натерпелось познакомить Кёю с тем мальчиком, он и повел его за собою, чтобы найти дядю Тсуну. Но в своей комнате его не оказалось, интуитивно Мукуро повёл Кёю вниз, там и увидели они спящих. Пока Кёя хмурился, Мукуро уже забирался на диван, игриво зазывая. Одним глазом Тсуна углядел ребятню и прижал обоих мальчишек к себе, снова погружаясь в сон. Чувство ревности посетило двоих, еще не познанное, но уже поднявшее свою голову, словно змея, высовывая острый язычок, пробуя на вкус. Как итог вместо знакомства они уснули.  — Познакомься, это Кёя, а это Реборн, мы случайно встретились, он тоже перепрыгнул время и помогал мне тебя найти. Кёя и юный Реборн сдержанно кивнули друг другу. Каждый из них чувствовал соперничество. А последний вообще косо посматривает на Мукуро. Он не помогал и даже не собирался, просто одному холодно, а шутки со временем испугали. Да и разговор, а после просьба не оставляет в покое. Хотя определённо точно, будет интересно. Мукуро разделся и без стеснения перед другими, ждал дядю Саваду. Кёя недовольно бурчал. Он же мылся вчера вечером, зачем сейчас, да ещё и с утра? Но спорить не стал, чувствуя мелкую вину и благодарность. Реборн же напротив стоял чуть по даль, даже и не думая следовать указу.  — Почему ты не разделся? — выходя Тсуна, закатывал рукава рубашки, немного строго смотря на мальчишку. В ожидания ответа замерли и беглецы.  — Так, залезайте в ванну. — Тсуна указывает рукой в сторону, и Мукуро с Кёей без возражений отправляются купаться. — Что случилось?  — Я не хочу, — делая шаг, назад твердо отвечает ребёнок.  — Мало ли что ты не хочешь. — Савада начинает немного уставать от него. — Вчера ты промок, а до этого шатался по улицам, так что…  — Нет, — упрямо твердит он. Савада тяжело вздохнул. Этот мальчишка совершенно не отличается характером от старшего и упорство по чище будет, но есть одно но. Он слабее, а значит… Савада преодолевает расстояние между ними ровно за шаг. Хватаясь за шкирку и буквально вытряхивая мальчишку из одежды. Было проблемно снять только штаны. Юный Реборн упорно сопротивлялся, выкручиваясь словно змея, пинаясь и стуча кулаками. Только вот и Тсуна не лыком шит. Выдохнув, великий босс Вонголы наконец-то отпускает мальчишку, скидывая одежду в сторону и осматривая фронт работ. Мальчишка мелко подрагивает, прикрываясь руками. Не понятно то ли от холода, то ли от стыда. По худенькому костлявому телу танцуют рубцы, свежие и не очень. Тсуна не удержавшись, проводит пальцем по одному из них, немного грустно глядя в сторону, цепляясь взглядом за спину мальчишки. На ней не было живого места: один сплошной синяк, с кровавыми полосками, где-то засохшим, где уже постаревшими. Малыш Реборн сжимает зубы от досады, а слезы ищут выход против его воли. Савада не первый раз видит, уже все понятно. Опустившись на колено, он крепко прижмет его к себе. Неважно, что мальчишка пытается вырваться, неважно, что рубашка мокнет. Важно только то, что через минуты дрожь проходит и маленькое чудо расслабится в его руках, важно, что слезы перестанут течь, и гордо вздернутый подбородок будет мешать. Брызги воды разлетаются, попадая в глаза, рот, уши. Пена кусками медленно летает по ванной комнате. Мальчишки дурачатся, прыгая друг на друга и атакуя волнами воды. Громкий смех прерывается, и две пары глаз испуганно смотрят на вошедшего дядю с еще одним мальчишкой на руках. Савада же видит ужас для горничных. Такого потопа не было еще ни разу здесь. Он все ещё удивленно наблюдает за тем, как вода волнами выливается через края и думает, как бы так пройти, чтоб не навернутся. Шкодливые мальчишки сидят послушно, теперь уже опустив головы, из серии «это не мы, тут так и было». А что остаётся грозному боссу: лишь ухмыльнуться и осторожно подойти к ним, чтобы опустить еще одного мальчишку в густую пену. Ребёнок бегло осматривает товарищей по несчастью. Он думал, что один такой. Только вот на Кёе много синяков, а у Мукуро полным-полно шрамов, особенно побелевших. Но ему все равно непонятно, зачем, зачем этот мужчина возится с ними. Тсунаёши был полностью погружён в свои страдания. Ему одному приходилось удерживать троих мальчишек в попытках намылить их. Один убегает, другой плескает на него воду, а третий как самый умный набрасывает пену на голову, формируя там что-то своё. Шум, брызги, громкий смех, насквозь промокший Савада. Некоторая маленькая радость, особенно для детей, отдушина от мира смерти для Савады, насмешливый взгляд со стороны никто не видит. Им не до этого. Дети умудрились затащить Тсуну к себе ванну и теперь активно атаковали его со всех сторон, пытаясь намылить в ответ.  — Что будем делать? — Рокудо выпускает тонкую струю дыма, передовая трубку кальяна Хибари. В полутьме комнаты двое раздумывают над сложившейся ситуацией. Совсем непозволительно происходящие. Это может нарушить ход их жизни. Уже несколько часов они совместно обсуждают сложившуюся ситуацию. Ночной инцидент в виде побега из комнат оказался последним звоночком. Не то чтобы они против. Но нелюбовь к друг другу все еще греет. Да, чтобы там не говорилось, приятно видеть, как их босс, словно курица наседка, нянчится с ними и в то же время, словно дикая хищница: никого не подпускает к своим котятам. Хибари на это сравнение рассмеялся, но он был полностью согласен с Рокудо. Савада делает их слишком мягкими. Неосознанно, в силу своего характера, Савада делится с ними тем, чего они в жизни не имели. Посаженные им семена в детях, уже дали ростки во взрослых. Нет, нет, а чувствуется странная симпатия, какое-то нелепое переживание. И даже сейчас. Сколько они уже сидят в одной комнате? Час, два, три? Не меньше, если не больше. Они спокойно разговаривают, раскуривая кальян, так ни разу и не скрестив своё оружие.  — Отобрать у Савады.  — Ку-фу, ты прямолинеен как всегда. — Рокудо слишком довольно улыбается. — Ты забыл, как мы чуть не попали под раздачу. Реборн будет стоять рядом. Нам не одолеть босса даже вдвоём.  — Хм, боишься его? — Хибари глядит прямо в глаза, лёгкая улыбка не покидает его лица. Уж слишком интересно и необычно.  — Скрывать не буду. Да. Особенно если он в ярости. Весёлое настроение ненадолго пропадает. Каждый в Вонголе знает, что босс в ярости это хуже апокалипсиса. И пусть это звучит как сказка, как шутливое сравнение, но это чистая правда. Он один, может уничтожить целую семью. Не колеблясь, ни одна мускула не дернется, никто не остановит, не останется и крупицы той невинной чистоты и доброты. Он всегда будет защищать то, что принадлежит ему. Хранители, семья, они принадлежат ему. Маленькие они из прошлого? Да. Они тоже принадлежат ему. Даже Киллер Реборн не пойдёт против Савады. Ведь если у того включится режим защиты, то статус сильнейшего сгорит в ярчайшем пламени, осыпая землю пеплом того, кого он сочтёт врагом. Рокудо поводит плечами от напряжения. О силе босса в семье не принято говорить, и так всё видят и всё знают. Иллюзионист покидает кресло, немного мнёт спину, приближаясь к Хибари.  — Есть у меня одна мыслишка. — Рокудо подходит вплотную, ставит колено между ног Хибари и нагибается чуть ближе к лицу. — Но тебе придётся за неё заплатить.  — Ничего не можешь без корысти. Это ведь и тебе нужно. — Хибари подаётся немного вперед, всматриваясь в шальные глаза.  — Меня несильно устраивает сложившаяся ситуация. Но так сложилось, — перчатка аккуратно касается кончиков волос, приподнимая их выше, немного ероша, но так, чтобы не раздражать. — Я всё равно вернусь к тому, каким есть.  — Точно. Ты же еще долго пробудешь в лабораториях, а потом еще и Вендиче. Рокудо шипит на ответ, сжимает волосы, оттягивая голову назад.  — Платишь? Хибари лишь хмыкает в ответ, расслабляется, откинувшись на спинку кресла, таким образом, давая ответ Рокудо. И тот не ждёт. Проклятый впивается в тонкие губы облака, расслабляя хватку, погружаясь в ощущения. Маленькие шкодники на удивление спят. Савада спокойно может вздохнуть. Ненадолго. Вызвав свою помощницу, он оставляет её с детьми. Грия забравшись с ногами в кресло, не без умиления, немного понаблюдала за мальчишками, что так мило свернулись в кровати. Рассуждая об их усталости и довольно насыщенных днях. Савада же наоборот, немного завидует им. Он слишком давно не прикасался к работе, и пока затишье, стоит хотя бы вникнуть в семейные дела нынешних дней. В кабинете его встретит молчаливый киллер. Тсуна его чувствовал не раз сегодня. Как и раньше, его учитель, бывший учитель, наблюдает за ним. Только вот теперь он не вмешивается и даже советы не даёт, хотя один бы он не прочь услышать.  — Зачем ты меня развернул? Реборн следит за тем, как Тсуна устало падает в своё кресло. Он злится. В нём начинает закипать ярость, тихо, капля за каплей, скапливаясь в нечто большое, что вскоре будет искать выход. Неуверенность и уверенность одновременно, желание, попытки. Это начинает раздражать. Он вроде знает, а вроде и нет. Словно загнан в угол. И сам не знает, как поступить. Савада игнорирует вопросы Реборна. Он устал, дети выжили его по полной. Незаконченные дела, встревоженный город, нерешённые проблемы. Если одного снедает раздражение, то другого усталость.  — И в правду. Надоело уже. — Тсуна тяжело вздыхает. — Пойдём.