Save no stras animas

— Значит беспризорник, да? — Да. — Каково это? — Невозможно объяснить, передать подобное. Мукуро поник головою. И в правду, это довольно сложно. Никогда не получится рассказать так, как есть. Чтобы понять, нужно прожить эту самую жизнь. И быть может тогда люди станут чуточку… Что за вздор? Мукуро трясет головою, прогоняя слабость и глупые мысли. Люди не изменятся У них всегда есть желания превыше своих обязанностей. Взрослым ничего не нужно кроме власти и денег. И они тоже им не нужны. Он обязательно найдет Кёю и разъяснит ему это. Пока Мукуро разгоняет по углам свои мысли. Другой за ним следит. Для этого мальчишки, разноглазый всего лишь сумасшедший. Он знает. Видел. Как другие беспризорники выдумывали иные реальности. Они сходили сумма. Шанс на выздоровление и возврат в нормальную жизнь отсутствует. Как любят выражаться на улице: « Мертвый человек ». Ведь здесь, в этой реальности. В горе и голоде, сквозь, боль и обиды, брошенные дети пропадали. Их не вернуть. Он может лишь посочувствовать Мукуро, да погулять с ним, до тех пор, пока не мешает. А потом безумный сам отстанет. Он бы может и посмеялся разок другой над парнишкой. Да только вот его глазам предстала невероятная картина — Так не бывает, — шепчет мальчик, застывая на месте и даже не обращая внимания, что в него врезались. Он так широко раскрыл свои глаза от неверия, что Мукуро поспешил отойти на пару шагов назад. — Что не бывает? — осторожно спрашивает Мукуро. — Еще утром здесь была заброшка, — парню реально нехорошо. Он оборачивается вокруг себя. Читает название улиц. Смотрит на тот самый ларек, из которого сегодня утром украл хлеб. Но вместо потрепанной временем вывески, там новая цветастая надпись, оплетенная цветущим плющом. Именно с третий полки, он всегда пытался украсть хлеб. Довольно низкая и ближе краю. Старика нет. Чтобы опровергнуть пришедшие мысли в голову, он идет прямо к лавке, игнорируя Мукуро. — Доброго дня, — галантно приветствует мальчик, чуть склонив голову в поклоне. — Чего желаете? — хихикая, спрашивает миловидная девушка. — Скажите, а это здесь знаменитая пекарня Старика Вариуса? Милая улыбка и ласковый взгляд пропадают с лица девушки в один миг, сменяясь яростью. — Насмехаться вздумал щенок! — женщина будто освирепела. Невольно он сравнил её с хозяином, что ещё утром его избил. — Нет, что вы, я просто… — Это из-за вас чертовых беспризорников убили моего отца! Это из-за вас, его заживо сожгли! О Мария! Как же я счастлива, что ваш поганый приют снесли, — она замахивается полотенцем, чтобы отогнать наглеца, что посмел потревожить её. Но цель не была достигнута. Он отбегает назад, хватая за руку Мукуро и несётся вперед. Бежал так, будто от погони. Не глядя, не слушая крики Мукуро, что сливались с шумом в ушах. Бежал пока не споткнулся. Остановился, замер на месте, в попытках отдышаться. Он обернулся назад. Ни лавки, ни офиса что был раньше приютом, он уже не видел. Но знакомые места, вывески, название улиц, те самые улочки, по которым он не раз ходил. Все же он поражен. Развернувшись к Мукуро, он идет прямо к нему. Сам же Мукуро напуган и делает шаг за шагом назад. Пока его не хватают за плечи, не стискивают, будто щипцами и не взглянут в глаза. — Так что ты говорил про будущее? Он хотел убежать. Еще днём, он чувствовал на себе взгляд. Нет, это были не старшие. Этот взгляд исходил от воспитателей. Он не знает, куда себя деть. Нет, он не боится, но он чувствует опасность. Опасность! Кёя мальчик не глупый, он понимает, что не сможет долго сопротивляться, но сделает всё возможное, чтобы этой ночью он выжил. — Ну что, ты нашёл мальчишку? — Нет, он будто сквозь землю провалился. Но вот Вонгола уже стоит на ушах. Детей ищут. Сами хранители вышли в город. — Ха! Это же прекрасно. Стоит начать воспитательные меры. Прикажи Маро подготовить мальчишку. Сегодня развлечемся и клиент готов платить. - Арч, предвкушает сегодняшний куш. Конечно, жаль, что сын Рокудо ещё не в его руках. Но он уверен в своих людях. Скоро они неплохо подымутся. Месть обещает быть сладкой. — Как прикажете. Ночь заняла свои права уже несколько часов назад. Наконец-то наступила долгожданная прохлада. Вот только неприятная ноющая боль на запястье не давала уснуть. А когда в их общей спальне просочился луч света от открывшейся двери, внутри почему-то все сжалось. Он чувствует. Это за ним. Кёя замирает в своей кровати, крепко сжимая уголок одеяла, не смея дышать. Воспитатель проходит вдоль кроватей, что стоят в рядок по стенке. И когда он прошел мимо, Кёя смог выдохнуть. Подняли на ноги совсем другого мальчика, одного из старших, тех, что его держали тогда. Дверь закрылась. По телу пробежала дрожь. Но он сразу же расслабился, отвернулся на бок и вновь глубоко вдохнул и выдохнул. Быть может, он себе накручивает. Быть может не сегодня. И Кёя уже засыпал, держа в мыслях тот дом и Мукуро. Желая удивиться вновь. Сквозь приоткрытую дверь, тонкий луч света освещает. Совсем не долго. Воспитатель быстро берет на руки ребенка, затыкая ему рот, и уносит с собою. Кёя слишком рано расслабился. Его крепко держат в руках, как бы он не брыкался, не пинался, это не возымело эффекта. Когда они вошли в комнату, он умудрился со всей силы укусить воспитателя за руку, так что почувствовал металлический вкус. Воспитатель швырнул его на кровать. — Ах ты, щенок, — рычит мужчина, нависая над ребёнком. Он бьёт наотмашь по лицу, так что голова ребёнка покачнулась. Непрошеные слезы текут по лицу. Кёя сопротивляется, пытается драться машет руками. Когда перехватывают запястья, он отчаянно пинается, изо всех сил, что у него есть. Но его уже прижали к кровати всем весом взрослого человека, так что дышать становиться тяжело и вдохнуть почти не возможно, глаза расширяются в ужасе, рот приоткрыт. Ощущение, что его сейчас раздавят. Из носа тонкой струйкой потекла кровь. Давление на ребёнка слишком сильное. Но тяжесть исчезает, и он делает спасительный глоток воздуха. — Будь послушным мальчиком, — шепчет воспитатель и сдирает одежду с ребёнка, оставляя того совсем нагим. Кёя жмется к стене, стараясь прикрыть свою наготу, стирая тонкие струи крови рукой, и со злобой смотрит на человека. До тех пор пока тот не разворачивается вновь к нему с толстым шприцем. — Не трогайте меня! — кричит Кёя. — Я сын Хибари Кёи и он вас убьёт, — если конечно он выживет, думает Кёя, если его найдут. — Ну-ну, малыш Рикая, не сопротивляйся. Мы тебя всего лишь научим как нужно вести себя с взрослыми, — Арч зашел довольно вовремя в подготовительную комнату. — Мне за тебя хорошо заплатят. А если ты не будешь сопротивляться, то будет не очень больно. — Не смейте ко мне прикасаться! Кёя кричит в голос, но что он может сделать против двух здоровых взрослых. Его держат за руки, стараясь распрямить. Тот, что со шприцем пытается раздвинуть ему ноги. Не получиться, не выйдет. Он будет бороться до конца! Глаза бегают по маленькой комнатушке, так похожей на больничную палату. Скольких здесь мучали? Ненужные вопросы лезут в голову. Он со всей силы вцепляется зубами в того мужчину, что недавно вошел. Он готов откусит эту руку, лишь бы отвлечь их и выбраться. Он видит путь, но не знает к спасению ли он. Арч бесится от внезапно острой боли, поганый мальчишка разорвет ему сухожилия. Он бьёт его по голове, раз, другой, но тот лишь сжимает зубы сильнее. Будто собака в предсмертном сжатии челюсти. Арч уже кричит в голос, кровь течет по руке. Воспитатель отпускает ноги и пытается помочь своему хозяину. Он с силой сжимает скулы ребёнка, пытаясь отодрать его. И у него получается. Пока Арч стоит в стороне и жалеет свою прокушенную руку, воспитатель избивает мальчишку. Они видели строптивых, но таких еще у них не было. Кёя старается спрятать голову, тяжелые удары сыпятся на него. Ему больно, безумно больно и обидно. Он кричит, плачет. Не пытаясь сопротивляться, просто прикрывает себя, пока его избивают. Харкает кровью, и пока он ослаб, воспитатель вновь берет отброшенный ранее шприц. Ему жестко разводят ноги, сгибая их, вставляют шприц без иглы в анус, вводят всё его содержимое. — Готов, — сообщает работник. — Отлично. Теперь я отыграюсь на нём. Свободен. — Да. Воспитатель покидает комнату, а Арч надвигается к полусознательному ребенку. На маленьком теле уже зацветают синяки. Товар изрядно подпорчен. Но клиент не отвернётся, он знает. Главное, что это дитя Вонголы и за это многие готовы заплатить немаленькие деньги. Он нависает над ребенком. Проводит по такому еще юному и девственному телу своей огромной рукой. Он возбужден, нереально возбужден. Он бы прям сейчас присунул парнишке, но рвать нельзя. С поганой улыбкой он тянется руками к своему ремню. Только вот чертово отродье приходит в себя и вновь начинает кричать и отбиваться. Арч ложится всем телом на мальчика, буквально давя его своим весом. Ребенок вновь замирает с выпученными глазами, еще немного и он раздавит его, но стало плевать. Он возьмет своё во, что бы то ни стало. Он просовывает руку меж телами, давая парнишке вдохнуть, и уже высвобождает маленький, толстый член, буквально налитый кровью. Быстро садясь на пятки и вздергивая мальчишку за щиколотки на себя. Он никак не ожидал. Кёя со всей силы схватил двумя маленькими ручками за член мужчины. И впиваясь ногтями, с силой сжимая, потянул на себя. Нечеловеческий крик раздался. Все, что успел увидеть Кёя после, это налитые кровью глаза и кулак, что со всей силы ударил его по голове. Он вылетел с кушетки на пол, прямо к той самой двери. Не теряя времени, он собрал все силы и юркнул за неё, захлопывая за собой. За ней оказалась еще одна дверь. Он бежит туда со всех ног. За той дверью нет света, она пустая, похожая на ванну, но совсем пустая и темная. Он закрывает дверь. Здесь есть щеколда. И он защелкивает на неё. Уходя в глубь комнаты, садясь в уголок на пол и тихо скуля. Он слышит шаги. Он слышит, как та дверь бьётся о стену. Шаги становятся все ближе и четче. Ручка дергается с силой. По двери барабанят. На миг все утихло. А потом дверь разлетается в щепки и Кёя кричит, держась руками за голову. Кричит, что есть мочи.