Save no stras animas

Он отчаянно жмет на газ. Страх сковывает грудную клетку. Руки стискивают кожаный руль дорогой машины, которую сейчас совсем не жаль. К черту сцепление, к черту машины. Что мешают на его пути. Руль выкручивается из-под руки. Визг тормозов, шины оставляют неплохой путь за собою. Руки трясутся, в ушах звон столкновения, битых стекол и крики людей. Выжил ли кто-нибудь? Рокудо плевать. Такеши тактично молчит. Он не говорит ни единого слова в защиту простых людей. Не беспокоится за устроенные аварии. Вонгола с легкостью сможет решить эту проблему. Половина полиции куплено, с другой половиной можно договориться или заставить молчать. Он протягивает руку к рулю лишь тогда, когда они съезжают с главной дороги. И то только для того, чтобы подать сигнал, для простых людей, что снуют по узким улочкам. Сейчас, ничто не важно. Семья стоит на первом месте, ни смотря ни на что. За очередным поворотом они наконец-то увидели старые стены монастыря. Здесь была одна из консерваторий для брошенных детей. — Я не думаю, что они здесь, — Ямамото высказывает свои сомнения Рокудо. — Согласен. Но всё же проверим, — Рокудо знает, что они тратят время зря. Но он должен убедиться. Ямомото кивает в след. Да, проверить надо всё тщательно. Но в этих стенах детей не обидят. Много ребят отсюда вышли вполне порядочными личностями, а кто-то пришел и к ним. Рокудо уверен на все сто, что здесь они мальчишек не найдут. Но зайти для порядка имеет смысл. Рокудо оставляет Ямамото разговаривать с падре, а сам с разрешения священника идет в детские комнаты. По пути он встречает монахиню, что, причитая о пропаже детей, ведет его за собою. Проходя мимо девчачьей спальни, они сразу же отворяют спальню мальчишек. Дети мирно посапывали в своих кроватках, прикрывшись теплыми одеялами. Он осторожно прошелся между кроватей, вглядываясь в лица еще совсем юных и пока беспечных мальчишек. Знакомых лиц он здесь не увидел, но всё равно задержался немного в дверях, для того чтобы вспомнить. — Их здесь нет. — Я знаю. — Поехали в следующий. — Сейчас, — Ямамото оставляет в руках немолодого падре чек на кругленькую сумму. В конце концов, в этом месяце они еще не оставляли пожертвование монастырям. Так много времени прошло. Так долго он скучал по его улыбке. И тут каких-то два сорванца с легкостью вернули того самого Джудайме, которого он знал много лет назад. Он скучал, но понимал, что мафия рано или поздно из мальчиков сделает мужчин. Когда-то он был уверен, что уже является мужчиной. Но, повстречав своё истинное Небо, он понял, что ошибался. Но и тогда им недолго пришлось оставаться детьми. И он и Мукуро были первыми, кто принял всю ответственность. Третьим был на удивление Ламбо. Никто и не думал, что ребёнок так быстро потеряет детство. Все старались к нему относиться как к ребёнку, но они не успели заметить, как парнишка заставил их считаться с собою. Сейчас они вновь выполняют миссию вместе. И тот самый маленький ребёнок становится не по-детски серьезным и готовым принять бой. Ведь его семья в опасности. Он не может бросить Мукуро. Ведь тот всегда крадучись приходил к нему в комнату по ночам и показывал сказки, нереальные истории, видения и миры. Он не может бросить Хибари, ведь тот о нём заботился. О том, чтобы бросить босса он даже и не задумывался. А после того, как он начал улыбаться и отлынивать от дел мафии, все хранители начали таять. Какими бы они не были, сколько бы сор между ними не происходило. Они семья. Хаято никогда не любил этих двоих, они всегда его раздражали своим пренебрежением к Десятому. Но он признавал их силу и значимость. Когда-то именно Такеши заставил присмотреться к ним на спор, проследить. Тогда-то Хаято и успокоился. Он видел, что за своим ядовитым языком Рокудо прячет привязанность и благодарность. Видел что за холодностью и раздраженностью, Хибари прячет привычку и любовь к семье. Они все зависимы. И неважно, насколько строгим и требовательным стало их небо. Главное, что оно их. Хаято задает себе вопрос. Стал ли он защищать и искать этих мальчишек, если бы не приказ босса? Да. Стал бы. Ведь если их босс потеряет этих двух олухов, он впадет в отчаяние. Ему не хотелось расстраивать своего главу. Он всегда хотел ему угодить. И этот случай не исключение. Ламбо принял звонок от Ямомото. Ехать за ними не придется. Остается только монастырь святого Салидата и городская консерватория. Хаято тихо шипит ругательства. Слишком долго светофор не загорается, а люди, снующие туда сюда по переходу, начинают раздражать. Бовино хочется подколоть слишком раздражительно парня, но сейчас совсем не тот случай. Может чуть позже, когда всё будет хорошо, когда они будут дома и их босс снова улыбнётся. — Приехали. Они выходят из машины, но, уже подходя к дверям, Хаято начинает громко ругаться. Все оттого, что монастырь закрыт. А на двери простая табличка: уехали на фестиваль. Никого в этой консерватории не оказалось. Только зря ехали. — Нужно было позвонить им вначале, — недовольно бурчит Хаято, закуривая сигарету и смотря на уже потемневшее небо, — сократили бы поиски. — Быстро собрались вот и не продумали. — Ладно, поехали в городскую, видно там все собираемся. — А если и там не найдем? — Лучше нам не возвращаться. Хранители садятся в машину. Хаято поворачивает ключ зажигания и уже готов нажать на педаль газа, но, подняв взгляд, из его рта выпадает сигарета. — Ламбо, — обалдевши зовет Гокудера. — Это же… — Нифига себе! Окурок прожигает дорогую ткань брюк и Хаято подскакивает на месте, чтобы затушить угольки сигареты. Он отвлекся всего на секунду, а детей, что они смогли углядеть, уже нет. Буквально выпрыгивая из машины, они бегут в сторону кельи, под первые капли ночного дождя, но сбавляют ход, чтобы не спугнут детей. Мукуро далеко не глуп, а вот его маленький товарищ для них сюрприз. Консерваторий по всей Италии наберется всего три, не больше. Но каждая из них находится на окраине маленьких городов. Сасагава частично спокоен. Его взгляд бегает от дороги к невозмутимому Хибари. Только вот солнечный хранитель уверен, что Хибари не настолько спокоен, каким хочет показаться. Уж слишком часто тот теребит рукав. Неосознанно для себя проходясь по той самой уродливой татуировке, что теперь набита на его руке. Он должен помогать семье, это ясно как день. Но сейчас в его силах лишь вести машину. Посадить за руль Хибари было бы большой глупостью. Слишком рассеян. На своей памяти Рёхей не может такого вспомнить. Ему сложно оказаться в шкуре друга. Лишь подержать морально, да сильнее давить на педаль газа. Тишину в салоне прерывает звонок телефона. Любимая мелодия не меняется годами, не смотря на частую смену аппарата. Гимн Намимори всегда звучит. — Говори. — В общей консерватории не нашли. Едим по вашему пути. — Не мешайтесь. — Не волнуйся Хибари, мы не помешаем. Хибари сбрасывает звонок. Осталось лишь два места. Где-то там они найдут. Обязательно найдут. И он лично разукрасит мелкие задницы толстым ремнем. Чтобы не повадно было создавать подобные проблемы. — Дави на газ. Рокудо и Такеши скоро будут рядом. Гнетущая тишина в салоне сменилась на раздражительность. Хорошо это или нет, Рехей не знает. Но соглашается и гонит машину вперед, маневрируя между встречной и родной полосой. Они обязательно найдут. Тсунаёши ждал, когда его хранители покинут особняк. Он надеялся, что и Реборн уедет искать детей. Что-что, а его сейчас он видеть не хотел. Вина накатила на него с головою, будто он снова пятнадцати летний мальчишка. Он чувствует свою вину за детей, ведь первый, кто за них ответственен, это именно он. Ему теперь некомфортно находиться рядом с Реборном. Он понимает, что неплохо накосячил, и слава всем Богам, что он не успел зайти далеко. Сейчас чувство вины тяжелым грузом осело на плечах, силою давя, тяжестью своей. Только в те моменты им двигали совсем иные чувства. Злость, отчаянье, желание. Да. Именно желание… Он столько раз представлял, как прикоснётся к своему строптивому учителю. Он неоднократно гадал, каковы же на вкус, его губы. Он хотел, нет, желал ласкать его идеальное тело. Мечтал почувствовать перекатывающиеся мышцы этого мужчины под своею ладонью. Иногда это доходило до безумия. Желание было настолько ярким, что душило своей несбыточностью. Ложась в постель, перед сном он не раз мечтал, сжимая подушку в своих руках, кусая её за уголок, представляя вместо этого уголка плечё мужчины. Он разочарованно уходил в душ, воя от отчаянья и невозможности получить желаемое. Ведь это всего лишь мечта, яркое желание. Ей не сбыться. Сегодня он сам разрушил свою мечту. Очередной глоток коньяка, позволяет успокоить мысли и здраво оценить ситуацию. Идея в голову приходит сама собою. А почему бы и нет? В конце концов, он босс, и нравится Реборну или нет, но он его подчиненный. Тсунаёши ощупывает карманы брюк и не находя телефона в них досадно цокает языком. Его пиджак лежит совсем рядом, но тянутся до невозможности лень. И всё-таки. Савада ставит на прикроватный столик стакан с недопитым коньяком, берет, а после встряхивает довольно помятый пиджак. Набрасывая его на себя, он наконец-то нащупывает аппарат связи с внешним миром. Всего лишь один звонок и он решил свою глупую проблему на длительный срок. За это время что-нибудь должно изменится. Ведь вселенная любит преподносить сюрпризы. Решение непростое, но верное принять он сумел. Выходя из своей комнаты, он отправляется в сторону своего кабинета. Самобичеванием заниматься некогда, тем более за него этим вполне успешно занимается Грия. А он должен следить за операцией. Ему нужно слышать, что происходит вне стен особняка. Хранители, словно гончие, сейчас ищут детей. И его задача сосредоточиться на этом. Он нужен своим людям. Заходя в кабинет, он обнаруживает на своём месте Реборна. Тот довольно вальяжно расположился в кресле босса, скрепляя руки в замок и не сводя глаз с хозяина. В этот раз, бывший Аркобалено смотрит ему прямо в глаза, только вот отсутствие шляпы на голове этого человека все еще не делает его простым. В его глазах совершенно невозможно прочитать то будущее, которое им уготовано. Но, не смотря на всю красоту и желание, беспокойство берет вверх. Взгляд Вонголы падает на руки, что теперь покрыты шрамами. — Нам нужно поговорить, — Реборн серьезен как никогда. Это его личная охота. И теперь ему решать, кто станет охотником, а кто добычей. Тсуна именно в этот момент вновь себя почувствовал пятнадцатилетним ребенком. Только вот он уже продумал сценарий в своей голове. И давно не является тем мальчишкой в доме своей заботливой матери. Он босс величайшей семьи. Он смотрит в глаза не таясь, принимая бой.