Головоломка желаний

Аннет перевела взгляд с проклятой вещицы на своего пленителя. В душе девушки пробуждалось чувство ярости, не так часто посещавшее юную Аннет. Шатенке было кого ненавидеть, начиная от судьбы, которой было угодно ниспослать на голову бывшей работницы трактира чуть ли не все возможные невзгоды, и заканчивая вполне конкретной личностью, стоявшей сейчас перед ней. Во взгляде инквизитора не было ни капли понимания ситуации. Что ему до мучений простой девушки, не сделавшей никому зла? Он просто должен был в очередной раз защитить мир от зла, даже не задумавшись о том, что в своём крестовом походе сам уподобился тем силам, с коими клялся сражаться. - Остановись, пока не поздно, - с вызовом глядя на человека, ставшего источником всех произошедших с ней недавно физических и душевных страданий, сказала молодая женщина, взяв в руки листок бумаги. Аннет захотелось вскочить на ноги и ударить самодовольного глупца, чтобы тот, наконец, открыл глаза. Филберт умер не сам по себе и уж тем более не может сейчас находиться в мире живых, если, конечно, не нашёл способ выбраться обратно в свой мир. Да и второго служителя церкви что-то убило. Объединял эти две смерти только листок бумаги, покрытый странными рисунками. И это продолжится, если Зло, скрывающееся в тёмном артефакте, а не в юной девице, не остановить. Но пусть это делает кто-нибудь другой, с неё хватит! Если ей предстоит умереть, то лучше не ждать, когда её предадут всеобщему позору и сожжению, а решиться и открыть врата в мир боли сейчас, когда единственное, в чём уверена, так это в том, что будущее всё равно принесёт страдания. - Я сделала всё, что смогла, – словно бы смирившись и признавая, что проиграла, Аннет дрожащими руками принялась нащупывать сгибы. Больше не было слёз и сомнений, она решилась принести себя в жертву, здесь и сейчас, не доставшись «очищающему» огню под крики толпы фанатиков. Быть может те силы, что убили Филберта и Винсента будут милосердны и даруют Рай или хотя бы Забвение. За этой мыслью пришла другая странная и напугавшая саму Аннет, мысль, что она бы хотела увидеть перед смертью, как неизвестные силы свершат правосудие над её пленителем, он ведь так хотел узреть, что был прав в своих догадках – пусть получит свою правду! С этой мыслью шатенка согнула последнюю часть листочка-оригами... После использования, ставшего очень частым в последние дни, головоломка покорилась за какие-то полчаса, в которые девушка словно выпала из реальности, не замечая ничего: ни понуканий нетерпеливого священника, ни странных звуков и запахов, что появлялись, с каждой секундой наполняя этот мир, так, что тюремная камера не казалась такой уж пустой. Для неё существовала только приятная тёплая поверхность странного предмета, страха перед которым словно бы и не бывало. Аннет даже не испугалась, когда одна из стен раздвинулась, и из непроглядного мрака явилась четвёрка ангелов боли, облачённых в длинные кожаные одежды, украшенные металлом. - Во имя Отца, Сына и Святого духа я повелеваю Вам отправиться обратно в Ад и более не появляться в этом мире, - властным голосом изрёк священник, невольно пятясь от жутких демонов. - Мы не можем уйти одни, - спокойно ответила женщина-сенобит, не обратив никакого внимания на молитвы, призванные изгонять дьяволов. - Так забирайте! – Инквизитор хотел было пятиться дальше, но уткнулся в стену и был вынужден остановиться, - Забирайте её. Лидер адской четвёрки разочаровано качнул головой: - Это мы сами решим. - Её поступком управляло твоё желание, - добавила сенобитка с татуировкой на голове. – Ты хотел познать, так следуй за нами. Осознав, что бессилен, ведьмолов медленно принялся отходить к двери, отгородившись крестом, но вдруг почувствовал, что распятье нестерпимо жжёт руку, словно он сам был одержим, и мужчина выпустил крест, тут же упавший на пол. Демоны переглянулись, не замечая Аннет, безразлично глядевшую на происходящее. - Ожоги от священных предметов – один из признаков одержимости. Душа одержимого может быть очищена лишь муками плоти, - холодно изрёк сенобит, в то время, как глаза священника расширились от ужаса, ибо он узнал эти фразы, кои сотни раз становились причиной смерти ещё одного невинного, только вот доказательства, предъявленные гостем с Той стороны были намного значительнее, и Оливеру, сгубившему стольких невинных, оставалось только молить демонов о пощаде. Даже Аннет, обычно сострадающая любому, кто попал в беду, на сей раз только наблюдала за процессом, напоминающим зеркальное отражение того, что происходило с ней несколько часов назад. - Не я открыл Врата, - уверенно сказал мужчина, хотя уверенный тон его голоса отнюдь не сочетался с позой человека, сидящего на коленях у ног четверых беспощадных исследователей боли, молча взиравших на происходящее. - Но ты желал этого, - холодно отозвался сенобит с порезами на щеках. - И да, невинных не бывает, любого можно осудить на вечные муки. - Отчаянье, мольбы, страдания… Ты ведь помнишь, с каким наслаждением взирал на них? – поинтересовалась до этого молчавшая сенобитка. - Но они заслуживали! - срываясь на крик, сказал мужчина. – Я лишь спасал их души. - Уничтожая при этом свою, - холодно изрёк лидер сенобитов, а через секунду из воздуха материализовалась цепь с маленьким острым крючком, впившимся в кожу жертвы. За ней появилось ещё несколько цепей, тут же нашедших цель. Не кричать от боли было невозможно, но на сенобитов эти вопли не произвели никакого эффекта. Аннет, до этого молчаливо сидевшая в самом дальнем углу темницы, наконец, осмелилась поднять глаза, в которых застыл ужас. - Тебе не обязательно видеть это, - спокойно сказал сенобит, более других напоминавший ангела смерти, - Достаточно только знать, что ты восстановила справедливость, - договорила татуированная сенобитка. Аннет отвернулась к стене, но жуткий крик всё ещё стоял у неё в ушах. Как бы там ни было, она ведь сама вызвала демонов, а значит и она повинна в происходящем. Конечно, перед ней не невинная жертва, а тот, кто и сам мучил сотни людей, но всё-таки видеть такие муки было страшно. От мыслей Аннет отвлёк очередной крик, на сей раз, казалось, более громкий и пронзительный. Но женщина сдержала желание повернуть голову, знала, что себе же хуже сделает, ведь она хотела правосудия. Сенобитка с татуировкой на голове медленным хищническим шагом подошла к жертве. Кончики пальцев прошлись по груди инквизитора, словно что-то выискивая. Рука сенобитки была настолько близко, что мужчина мог видеть иглы, вогнанные той под ногти. Вдруг, разрывая одежду и кожу, адептка ордена разверзшейся Раны запустила руку прямо в грудь мужчины, словно не заметив костей грудкой клетки, которые с характерным звуком хрустнули. Инквизитор уже был не в том состоянии, чтобы здраво оценивать ситуацию. Выглядело странно, что он вообще не потерял ещё сознание. Цепи, всё ещё находившиеся в плоти мужчины, вдруг резко натянулись, а сенобитка резким движением вытащила руку из раны. В цепких пальцах жрицы боли, словно облачённых в алую перчатку, безвольным комком лежало то, что раньше было сердцем Оливера. Даже не удостоив вырванный орган взглядом, женщина-сенобит одним движением головы заставила цепи натянуться, разрывая тело на куски. Казалось бы, миссия сенобитов была окончена. Но адепты не могли так просто оставить свидетельницу своих похождений, даже не попытавшись забрать её душу. - Аннет. – Услышав на первый взгляд равнодушный голос сенобита, девушка обернулась, стараясь скрыть свой страх. - Я следующая? – стараясь быть как можно спокойнее и равнодушнее, поинтересовалась шатенка. Она избежала смерти один раз, но была уверена, что демонов не проведёт. Даже если Аннет попробует бежать, куда ей дальше направляться? В город, где на неё будут смотреть как на прокажённую или чумную, только потому, что девушка вернулась фактически с того света? Нет, она не готова к позору, который ждёт её. Путь «домой» для девушки закрыт навсегда, а другой жизни она просто не знает. Что ж, придётся пойти с демонами, надеясь, хотя бы повстречаться с Филбертом. Большинство женщин на месте Аннет, наверняка, не захотели бы даже слышать о сбежавшем возлюбленном, а она надеялась встретиться с авантюристом ещё раз, дабы спросить, что подвигло его на поиск адской головоломки. А потом, после этого разговора, она сама попытается гордо уйти куда угодно, лишь бы не видеть того, кто стал причиной многих бед. Даже не двое служителей церкви запустили адскую машину, забравшую три жизни. Это сделал Филберт, своими руками, своим желанием. И получил, что хотел. Все они получили то, чего желали. Что получит она сама? Нет, вопрос даже не в этом, а в том, чего она сама желает. Она хотела быть рядом с теми, кто ей дорог, но потеряла всех дорогих сердцу людей. Хотела быть свободной, но знала, что в её мире это невозможно. Хотела сделать этот мир ещё лучше, но сегодня поняла, что для этого нужны отнюдь не самые гуманные средства. С этими мыслями женщина встала, решительно протягивая руку лидеру сенобитской четвёрки. Тот принял руку девушки с необычной бережностью, словно не хотел причинять вред, по крайней мере – сейчас. Что будет потом, Аннет догадывалась. Рука адепта оказалась необычно холодной, как у мертвеца, но эта прохлада успокаивала. Всё теми же неуверенными шажками девушка направилась ко входу в лабиринт Ада. Немного замешкалась, перед тем, как переступить черту, отделяющую мир людей от лабиринта. Из-за грани веяло холодком, ни жара, ни криков грешников, всё было совсем не так, как в старых легендах. Этот Ад был другим, да и был ли он Адом? Взгляд девушки скользнул по чёрным уходящим ввысь стенам, по такой же чёрной дороге под ногами, а затем обернулся назад – к входу, но входа не было, был Лабиринт. - Ты однажды спаслась от мучений и смерти, чтобы вновь отдаться мукам? – всё с тем же спокойствием изрёк сенобит. - Я удивлен. Ни мольбы о спасении, ни новых сделок, ничего, что могло бы отвлечь нас и спасти тебя. - Я хотела встретить Филберта, именно ради этого взяла вашу головоломку, - ответила женщина, - Теперь я его встречу, - а потом осеклась и прибавила. - Надеюсь. На несколько мгновений шатенка замолкла, а потом продолжала: - Там у меня больше ничего нет. Аннет показалось, что на изуродованном лице демона появилось подобие улыбки. - Это правильно – следовать по выбранному пути, даже если придёшь отнюдь не туда, куда ожидала, - адепт отпустил руку женщины, и не успела она что-либо предпринять, исчез, завернув во внезапно появившийся коридор лабиринта. Не зная, как воспринимать слова сенобита, Аннет неуверенным шагом пошла вперёд, туда, откуда шло странное чёрное свечение. Вскоре дорога сделала резкий поворот направо, приведя Аннет в некое подобие комнаты со стоящим в её центре пыточным столбом, крючья которого удерживали что-то, кажется, куски плоти. Женщина, хотя и желала отвести взгляд от жуткой картины, вгляделась. Только теперь она поняла, что это было человеческое тело, изуродованное настолько, что человека в нём можно было и не узнать. Кожа почти везде была содрана, обнажая влажное мясо и сухожилия, натянутые крюками. Только с головы мученика свисал клок кожи с чёрными от крови волосами. - Аннет? – в голосе прозвучало некое подобие удивления, хотя распознать какие бы то ни было эмоции в страдальческом хрипе, было почти невозможно - Филберт? – женщина, не обращая внимания на крючья, торчащие из столба, попыталась обнять своего возлюбленного. Но тот лишь оттолкнул её, до предела натянув цепь, удерживающую правую руку - Нет, не нужно, ты только больнее сделаешь, - прохрипел мужчина, даже не пытаясь сфокусировать взгляд единственного теперь глаза, лишённого век, на Аннет. Похоже, сенобиты узнали о его попытке бегства, в наказание пригвоздив авантюриста к самому жуткому, по его мнению, орудию. Аннет снова, пересиливая страх, взглянула на своего любимого: - И ты не рад нашей встрече? Человек, прикованный к столбу, только усмехнулся: - Если ты здесь, то кто теперь освободит меня.. нас? – спросил он. То, с каким холодным прагматизмом это было сказано, снова заставило Аннет испытать гнев. Она бы обрадовалась встрече или хотя бы обеспокоилась тем, что дорогой человек подверг себя подобной опасности, но Филберт всё так же думал только о своём побеге. И снова из глаз шатенки покатились несколько слезинок. На что она надеялась? На то, что разделив с Филбертом муки, сделает того хоть чуточку счастливее? Что сможет вытащить его? Как же это всё было глупо! Если бы только можно было вернуться в прошлое, она бы не была столь наивна. Даже не взглянув на Филберта, Аннет, развернувшись, бросилась вдаль по коридору. Но сделанного не воротишь, нужно было хотя бы раз подумать о себе, о том, что теперь делать. Она уже однажды отказалась от обычной людской жизни и, скорее всего, не сможет вернуться к ней, сбежав. Оставалось смириться и постараться привыкнуть к той жизни, на которую она себя обрекла. Будет трудно привыкнуть к боли, но она попробует, как заставила себя, наконец, примириться с мыслью, что любовь была не взаимна, а жертвы – напрасны. И всё же, хотелось забыть Филберта, забыть, что была другая, почти счастливая жизнь. Вдруг Аннет заметила странного вида прибор, рядом с которым стояли двое сенобитов. - Убедилась? – спросил лидер исследователей ощущений. - Самую сильную боль причиняет тот, от кого этого не ждёшь. - Но ведь нельзя жить, не привязываясь, - уверенно ответила ему шатенка. - Нельзя жить, не чувствуя, - словно перехватила её мысль сенобитка, кожа которой расходилась на шее и груди. – Не испытывая боли, - продолжила она. - Боль и наслаждение – лишь ничтожная часть мира ощущений, пусть и самая яркая. Аннет подошла к сенобитам, разглядывая чудо-прибор за их спинами. - Что это? – спросила Аннет, подходя ближе и аккуратно касаясь пальцами поверхности предмета, как вдруг из него появилась цепь, до крови разрывая кожу пленницы и притягивая к самому центру устройства, чем-то напоминающему пыточный столб. Аннет закусила губу, стараясь не кричать, но стоило появиться второй цепи, как сдерживаться стало невозможно. Но адепты не обращали никакого внимания на жуткий крик, они знали, что происходит, ибо сами прошли через подобное. С тем же спокойствием служители культа боли глядели, как к пытающейся вырваться женщине потянулись механические щупальца, заполненные синей плазмой, которую устройство медленно впрыскивало в вены жертвы, пока острые лезвия довершали трансформацию. Аннет уже даже не кричала – не было сил. Казалось, что подобное невозможно пережить. Но вот цепи и «щупальца» отцепились от жертвы, знаменуя появление нового сенобита. Женщина огляделась, словно проснулась от многолетнего мрака. Так и было: чувства людей не были способны сравниться с ощущениями сенобитов, познавших боль, которую приняли, как часть себя. Во внешности новой адептки было почти невозможно узнать прежнюю Аннет, разве что в чертах лица угадывалось некоторое сходство, но в остальном она полностью стала иерофантом боли. Кожа сделалась синевато-бледной, глаза - чёрными, а на месте каштановых волос можно было заметить узор из незаживших порезов. Такие же небольшие обнажающие плоть разрезы можно было заметить на руках выше локтя сенобитки, ниже кожа была снята на манер перчаток, а затем снова закреплена небольшими крючьями. С век была срезана кожа, обнажая красноватые мышцы. Но больше всего привлекали внимания «крылья» на спине женщины, созданные из её собственной кожи и натянутые на металлические спицы. - И всё же спасибо Филберту, что открыл мне глаза, - непривычно низким голосом проговорила Аннет. – Пора отблагодарить его, - при этих словах на губах женщины появилась зловещая улыбка.