Последний Марш

"Пф-пф-пф" -- дуло пневматической винтовки в руках голема размеренно выплевывало стрелу за стрелой, однако те лишь выбивали из скал каменную крошку. Связки противника были в разы эластичнее, а броня значительно легче, что позволяло ему изгибать каркас своей машины под невообразимыми углами, избегая опасных зон. "5,6,7" - мысленно считал про себя пилот истраченные впустую снаряды. Стоит только обойме опустошиться, и голем противника мгновенно использует свое преимущество в маневренности, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние и вступив в фазу ближнего боя. Времени критически не хватало, перед пилотом отчетливо вырисовывалась картина наиболее вероятного будущего: вот последние три патрона уходят в молоко; вот кисти робота разжимаются выбрасывая пистолет и тянутся к ножнам на поясе; вот враг прекращает свою лихорадочную пляску и, выставив вперед копье, отталкивается обеими ногами, направляя прыжок в сторону замершей безоружной громады; вот, совершенно одновременно, выскальзывает из ножен меч и пронзает нагрудник титановое копье вражеской машины. Стоит ли говорить, что капитана Ирдиса (а именно так звали пилота) такой вариант развития событий не устраивал абсолютно? Он принял тактическое решение увеличить дистанцию между собой и оппонентом, выиграв драгоценные секунды для перезарядки. Кровь стучала в виски, руки судорожно сжимались над кварцем, заставляя гигантскую махину мощными толчками отскакивать назад. Однако предательски рыхлый грунт внезапно ушел из под ног, не выдержав напора многотонного аппарата. Линия горизонта закатилась куда-то вниз, и через 2 секунды невыносимый грохот оповестил округу о завершении падения. Капсула пилота выдержала, чего нельзя сказать о наспинном панцире, отныне расколотом широкой трещиной. Индикаторы тревожно замигали красным. Шок Ирдиса от внезапного падения был настолько велик, что его голем буквально замер в исходной позиции, с полусогнутыми коленями и вытянутой ввысь рукой. Эта случайность и решила исход боя, сохранив жизнь солдату Крисны. Противник, решив воспользоваться потенциальной энергией для увеличения мощи удара, принял решение одним длинным прыжком обрушится на беспомощное тело своего оппонента, увеличивая пробивающую мощь копья за счет своего значительного веса + энергии падения. Однако буквально вылетев из-за края каньона, меньше всего он ожидал встретить направленное вверх дуло пневмо-ружья. Вот только потеряв точку опоры, уже ничего исправить было невозможно, инерция давала своё. Очевидно, что не нужно особых талантов, что-бы изрешетить противника прямо-таки нависшего над тобой. 8 - пуля ударяет в предплечье вражеского голема, разрывая связки, как следствие исчезает натяжение и потерявшее фиксацию копье уходит в сторону; 9 - следующая пуля ударяет в грудную пластину, выбивая из неё полуметровый осколок и обнажая капсулу пилота; 10 - последний снаряд с легкостью прошивает пластик капсулы, превращая тело врага в кровавое месиво. Калибр настолько велик, что плоть фактически распыляется в долю секунды, оставляя на пластике кровавые подтеки. Ирдис даже не успел рассмотреть лицо оппонента.. Кто это, парень или девушка, сопливый салага или умудренный опытом офицер? А в прочем, на войне нет места угрызениям совести, перед смертью все равны. И Атенский генерал из высших эшелонов власти, и тринадцатилетняя девушка - все без исключения, прячущие свою истинную сущность за униформой, без тени сомнения готовы отправить его, Ирдиса, на тот свет, лишь потому, что месторождения кварца на их родине истощаются с каждым днем, а единственный пилот древнего голема, позволившего Крисне отстоять свой суверенитет полвека назад, Райгард Эрроу - погиб по естественным причинам. Давно стали легендами летописи былых сражений, давно канули в лету ветераны той освободительной войны... "Дррр-ц" - где-то вдалеке раздался пронзительный скрежет. Больше не оставалось времени на абстрактные рассуждения, нужно было убираться как можно дальше от этого проклятого места, возвращаться в штаб. Его поймут, ведь контр-атака армии Крисны захлебнулась, и отряд Ирдиса единственный, который смог прорваться сквозь оборону противника по левому флангу. Что толку от одного голема в тылу врага, да еще и с необратимыми повреждениями защитного панциря? Сейчас Ирдис для Атен такая-же легкая добыча, как подбитый из рогатки голубь для коршуна. Одно движение пальцев - и опустевший магазин выскочил из пневмо-винтовки, несколько секунд манипуляции над кварцем - и новый, полный, занял его место. С усилием скинув с себя поверженный каркас менее удачливого противника, Ирдис зашагал по дну каньона на Юго-восток, к своим. Солнце только начинало свой путь по небосклону, поэтому пилоту следовало проявлять особую бдительность, каждую секунду он рисковал получить снаряд в незащищенную более панцирем спину. Связки голема износились, а металлические детали деформировались в следствии падения, поэтому каждый шаг давался с особой сложностью. Грузно ступая на испепеленную солнцем землю, капитан продолжал пробираться к позициям "своих".

***

В тоже самое время, в столице Атен - Илиосе, типичная студентка исторического колледжа возвращалась с занятий, держа в худощавых ручках последнюю корреспонденцию о вестях с фронта. "Варвары, дикари, ублюдки!" - искренне восклицала она, после прочтения каждого абзаца, под завязку заполненного пафосом и несомненно как раз рассчитанного на молодежную аудиторию. Публикация изобиловала выражениями вроде: "Доблестная Атенская армия в жестоких боях водрузила солнцеликое знамя нашей родины над развалинами вражеской крепости, воскрешая в сердцах каждого гражданина патриотическое пламя гордости за отечество и своих солдат, не жалеющих собственной жизни ради будущего процветания нашей великой державы, а с ней - и ваших детей". В целом, тоталитарная система Атен работала на ура, огромный пропагандистский аппарат задорно тиражировал тысячи буклетов и псевдонаучных работ на тему "божественной миссии Атенского народа", заключающейся в просвещении "варварских поселений" близ своих границ. СМИ радостно хватались за любые исторические свидетельства о кровожадных бесчинствах солдат Крисны в минувших войнах, тактично умалчивая, что их собственные воины не брезговали аналогичными методами. Целое поколение вырастало с идеей "справедливого возмездия". Призывы к реваншизму буквально витали в воздухе, они пестрили на многочисленных плакатах, они просачивались в уши через радио эфир, они отпечатывались в сознании через телепередачи, и казалось, словно связывают человека невидимыми путами, заставляя слепо ненавидеть политических оппонентов своего государства. Информационный шквал буквально сбивал с ног, не оставляя шанса даже на самые примитивные САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ логические рассуждения. Действительно, зачем напрягаться, если существует "элита", которая с радостью разложит все по полочкам, и возьмет на себя вашу функцию "думать"? Пока стабильно существовал внешний враг, пока ярко горела внутри затаенная обида, правительству можно было не переживать: будут в избытке и глупые юнцы, пытающиеся отыскать себя в маршах, с радостью нацепляя погоны, после чего отправляясь в самое пекло, и не менее глупые девушки, видящие в убийцах - национальных героев и считающие своим долгом отдаться вот таким вот горе-солдатам, для "поддержания морального духа". Ведь так здорово ощущать себя частью единого, гигантского механизма! Так здорово верить в свою значимость не на основании своих заслуг, нет, просто по факту рождения! Как это прекрасно, сутками на пролёт махать флажками на площадях, получая в ответ снисходительную улыбку вождей... Зачем что-то строить, если можно отнять... Умираем ведь не мы, не мы! Багровые реки омывают бордюры не наших улиц, огненный смерч превращает в прах не наши дома, колючая проволока спутывает конечности не наших близких, города стоят на костях не наших граждан! А значит нужно продолжать свое победное шествие по миру, на потеху трупоедам и богам смерти. Карающей дланью пройтись по поселениям варваров, истребляя недостойных дышать одним с нами воздухом. В этом суть войны, в этом её идеология. О, с какими почестями эта девочка провожала на фронт старшего брата... Глаза просто сверкали от счастья: "Смотрите, смотрите, это мой родной брат! Гордитесь мною, ну же!", как-бы говорили они. Вот только глаза её брата уже никогда и ничего не смогут сказать, они потухли на век, и лишь густые тучи плывут в отражении зрачков. А на устах, сведенных агонической гримасой, застыло безмолвное удивление. Видимо, в последние секунды жизни, для юноши стало большим откровением то, что варварские пули способны убивать не хуже Атенских...