Витражи

      Ночь.       Мои шаги не слышны, а выражение лица скрадывается тьмой, опутавшей поместье.       Оно спит уверенно и безмятежно. Однажды созданное мыслью и силой моею из пепла, крови и смерти.       Ты чувствуешь это прикосновение тлена каждый миг, но молчишь.       Ты привык настолько, что даже сон твой спокоен. Ты привык настолько, что думаешь, будто здесь безопасно. Для тебя — да.       Проникаю в спальню размытой тенью, замираю седым бликом луны на простыне.       Дыхание медленное и глубокое. Ты спишь так, словно невинен.       Бросаю короткий взгляд на тяжелые шторы, и ткань тихо скользит в сторону, позволяя холодному бледно-синему свету положить тень от ресниц на твои щеки.       Застываю на миг дымным клубом в изножье постели, не в силах отвести взгляд от твоих черт. Слишком много в них сейчас чистоты. Кажется, будто и не отравленной вовсе.       Я жду. Не в первый и далеко не в последний раз. Предвкушение плещется у самого края, делая мою фигуру расплывчатой, лишь глаза алыми каплями мерцают. Ты бы испугался, увидев. Но не увидишь.       Наконец дожидаюсь — твое лицо темнеет, хмуришься, и тонкие пальцы бессмысленно, в попытке защититься, комкают одеяло.       Ты не сбежишь. Никогда не получалось.       Концентрированная тьма простирается над твоей головой, укрывая собою от лунного света.       Я помогу.       Кошмар мрачен и зеркально похож на предыдущие.       Выношу тебя из особняка на руках, представляя под ногами тропинку из белого хрусталя. Позволяю ветру подняться и скрыть в густом черном мареве догорающий дом. Ты прижимаешься ближе, привычно и устало пряча глаза.       Из ночи в ночь наш путь повторяется.       Берег озера серебрится, листья камыша разрезают прозрачную синь на тонкие полосы, и лес живой стеною возникает позади, отрезая от кошмара, оберегая, исцеляя.       Тропинка узкой лентою уходит в воду. Выверенным жестом опускаю тебя на землю, движением кисти расцвечиваю гладь озера самоцветными брызгами — и яркие отсветы на твоем лице кажутся частицами карнавальной маски.       Ты впервые за ночь улыбаешься. Робко и немного неуверенно.       Подходишь к самой кромке, опускаешь руки в воду. Затем резко встаешь и наблюдаешь, как сотня мельчайших брызг разлетается жемчужными бабочками. И молчишь.       Остаюсь за спиной, взмахом руки приглашая сияющую луну выбелить пряди твоих волос. Вплетаю в небо отражения звезд, рисую изумрудной краской мягкий травяной ковер, белоснежными росчерками с тихим всплеском из воды взмывают лебеди. Водяное полотно искрится серебром и золотом, постепенно вытесняя остальные краски.       Я продолжаю творить грезы, встающие перед тобой волшебной чередою.       Окрашиваю небо радугой, дождем и снегом, выпускаю из глубин твоей памяти жаркое лето, из своей — величественные горы, ветреные фьорды и вечные леса.       Я показываю тебе сказку, созданную только для тебя.       И ты улыбаешься все чаще. И молчишь.       Солнце обжигает мою тьму — время на исходе.       Возвращаю нас к озеру и, тихо набросив на твои плечи прощальную шаль из цветов, ухожу.       Ты не оглядываешься.       Четверть часа спустя я вхожу в твою спальню вновь.       Щуришься, просыпаясь. Бурчишь и недовольно требуешь чай.       Ты никогда не вспомнишь. Не сможешь.       Но когда-нибудь я помогу.

31.03.15.