Свято место

POV Гарри Поттер Первым делом, вернувшись с заседания суда домой, я написал письма-приглашения на обеденное время следующего дня для Рона и Гермионы — малодушно было продолжать от них прятаться, требовалось прояснить ситуацию. Затем я написал письмо на имя директора МакГонагалл — поздоровался, поинтересовался делами и состоянием здоровья, пожаловался на свое. Мол, мое состояние здоровья не позволяет мне учиться на седьмом курсе вместе с друзьями и остальными сокурсниками и можно ли мне перейти на домашнее обучение по присланным урокам и заданиям и только сдавать Ж.А.Б.А. вместе со всеми? Еще одно письмо — в Гринготтс с просьбой о встрече с поверенными Поттеров и Блэков. Требовалось хотя бы выяснить состояние дел обоих родов и прояснить еще несколько моментов. Кричер безропотно согласился побыть совой, доставив все письма адресатам за три минуты. В долгосрочной перспективе я планировал завершить мое обучение под руководством приглашенных из других стран репетиторов, связанных Клятвой о неразглашении, попутно разобравшись с делами родов, сдать в Хогвартсе экзамены и поступить в какой-нибудь Магический Университет, может, даже в какой-нибудь далекой от Британии стране, с перспективой дальнейшего там проживания. Здесь меня пока как-то особо ничего не держало, чем дальше я буду от местного Магического сообщества, тем лучше. Вряд ли все получится, как планируется, но хоть примерный маршрут намечен. Спать было еще рано и я решил заняться полезным делом и разобраться наконец с той горой волшебных палочек, которую мне натащил Кричер из семейных запасников, когда узнал, что свою я потерял. Должен отметить, что последнее время я просто не колдовал, давая время моему новоявленному магическому потенциалу стабилизироваться, а то как бы в самом деле не получить «неконтролируемый магический всплеск» и не разнести полдома, благо что всеми бытовыми делами занимался домовой эльф, а я только предавался длиннейшему в моей жизни блаженному ничегонеделанью. Но теперь, перед визитом в банк, я решил опробовать найденные палочки, вдруг хоть какая-то мне подойдет. Экспериментировать я решил в дуэльном зале в подвале, припомнив, как в одиннадцать лет слегка подразнес, выбирая палочку, магазин Олливандера, и теперь как бы жилище свое не разнести. Палочки хранились в небольшом сундучке. Я вывалил их на оружейный столик и стал осторожно брать в руки по одной, наколдовывая Люмос. Отзывались, как ни странно, все. Несколько штук, правда, после использования просто испарилось, осыпавшись беловатым пеплом, а еще несколько покрылись жутковатого вида трещинами и во второй раз брать их в руки я просто не решился. Остальные действовали примерно одинаково, и я выбрал две палочки, ориентируясь больше на внешний вид — корпус был не деревянный, а металлический, что было в сердцевине — вообще не понятно. Палочки были одинаковой длины, только одна чуть тоньше, а другая чуть толще. Работали они прекрасно, что вместе, что по отдельности. Я решил называть их Спица и Игла и был страшно доволен. Теперь можно было и поспать. Со сном у меня тоже оказалась отдельная история — по маггловской классификации мистер Реддл-младший был, по видимому, «жаворонком» и предпочитал рано ложиться и рано вставать, а я, напротив, был «совой» и предпочитал поздно ложиться и поздно вставать. В результате всю мою сознательную жизнь я поздно ложился и рано вставал, ни хрена не высыпаясь и весь день чувствуя себя несчастным, да и Мордредовы кошмары и сны-видения мне тоже добавляли бессонницы. Зато теперь я стал совершенно нормальной «совой», сдерживаясь только, чтобы окончательно не перейти на ночной образ жизни. Так что перед приходом друзей я только и успел, что встать и умыться. Рон и Герми прибыли, вместе выйдя из камина, я заранее открыл им обоим доступ в особняк. Они вроде обрадовались, увидев меня. Рон сразу заорал:  — Гарри, друг, как я рад тебя видеть, почему ты прятался столько времени, мы совершенно не боимся твоих этих «всплесков»! Гермиона молча покивала, улыбаясь.  — О, после битвы, когда я очнулся в больнице, то понял, что сильно изменился. Мне просто нужна была передышка, чтобы переосмыслить свою жизнь и решить, что делать дальше. Рон уже выглядел не таким радостным:  — И… как же ты изменился? Темный Лорд… повлиял на тебя? Это таким образом Рон пытается выяснить, не захватил ли мое тело Крестраж Волдеморта?  — Нет, Рон, не повлиял. Проблема, скорее, в прямо противоположном, когда я умер — Крестраж покинул мое тело и вместе с ним исчезло все влияние, которое он оказывал на меня все это время. И глядя попеременно в глаза то Рону, то Герми я рассказал им только слегка отредактированную версию последних событий: о том, что я потерял все эмоциональные связи, что я освоил наконец весь мой магический потенциал, что я страшно мучился от рваной раны в душе, пока пустота не заполнилась магией Блэков.  — Теперь вы понимаете? Я спрятался потому, что не хотел, чтобы кто-то заподозрил, насколько сильно я изменился… и стал сильнее, я не готов был постоянно притворяться и играть роль привычного всем Гарри. Я теперь тот, кто я есть и хочу идти своим путем. Гермиона смотрела на меня, почти плача:  — Гарри, значит, ты не помнишь, что мы были твоими друзьями?  — Ну, почему же, Герми, я это прекрасно помню, но сейчас я к вам ничего не чувствую, кроме разве что, любопытства. Я помню, что вы мои друзья, что я вам доверял и готов был защитить даже ценой своей жизни, поэтому я и решил все рассказать. Возможно, мы снова сможем стать друзьями, только сразу предупреждаю — истинный я довольно сильно отличаюсь от того человека, которого вы знали. Рон исподлобья смотрел на меня:  — А как нам вернуть того человека, которого мы знали? Я слегка психанул, но ответил, издевательски-доброжелательно улыбаясь:  — О, такой способ уже давно придуман и даже опробован — убиваешь мага, проводишь темный ритуал создания Крестража и запихиваешь его мне в голову. Не гарантирую, правда, что он приживется… и что я не окажу сопротивления, мне и одного раза с лихвой хватило, но ты можешь попробовать. Гермиона, плача уже в открытую, возмутилась:  — Гарри, как ты можешь такое говорить?  — Ладно, Герми, Рон, я понимаю, что вам нужно осмыслить все сказанное, поэтому сейчас принесите мне Непреложный обет о неразглашении полученной информации и идите домой. Я оставлю камин открытым для вас, если вы решите дать нам шанс подружиться, то сможете придти, только, на всякий случай, о визите предупредите заранее. Они, конечно, возмутились, что я им не доверяю, но если бы сильный маг предоставил мне выбор: Непреложный обет или Обливиэйт, то я тоже выбрал бы обет. Они ушли недовольные и печальные. Не знаю, вернутся ли? Пусть спокойно все обдумают. Дать нам всем еще один шанс стать друзьями я был просто обязан. Они много значили для меня прошлого, возможно, станут также дороги и мне настоящему. Проводив возможных друзей, я отправился завтракать под привычную воркотню Кричера, что в такое время уже пора обедать. Через час я получил письмо из Гринготтса с уведомлением, что поверенные будут ждать моего визита через два дня в полдень. До вечера я бродил по дому, понемногу приколдовывая для испытания моих новых палочек и обдумывая состоявшийся разговор, а вечером прибыл с очередным обследованием Ситчер. Он осмотрел меня, как обычно не выявил ничего необычного, а потом мы немного поболтали — он рассказывал мне о сыне. Тогда мне пришла в голову мысль, что я, пожалуй, воспринимаю его как своего друга. *** Этой ночью у меня выросли длинные волосы. Буквально. Утром я проснулся, совершенно запутавшись в неожиданно отросших почти до талии волосах. С трудом выпутавшись, я встал и потянулся к зеркалу рассматривать мое новое приобретение. Определенно, моя фирменная лохматость перешла на новый уровень. Стричься я не рискнул — магия же изменила мне прическу, значит, так было нужно, а вот расчесаться было бы неплохо. Пришлось звать Кричера. Домовой эльф медленно расчесал меня, слегка подвывая от восторга, потом разделил мне волосы на пробор и заплел в две косы. Я так удивился, что даже возражать не стал, пялясь на себя в зеркало и хихикая. Я стал похож на скво из книжки про индейцев. Ладно, типа смена имиджа. Для полноты образа я надел трансфигурированное из листа бумаги ожерелье из больших клыков, стянул рубашку, воткнул себе в волосы перо, которым до того писал письма и провел так весь день. А что? Имею право — я в своем доме и могу делать все, что пожелаю… даже носиться с улюлюканьем по лестницам с трансфигурированным из книги томагавком, угрожая домовику, что если поймаю, то скальп сниму. Шутка. Не знаю, что подумал обо мне Кричер, но на глаза он мне ни разу не попался, решил, видимо, не рисковать. Следующее утро тоже началось весьма примечательно. Утренний солнечный свет так резанул по моим сонным, чуть приоткрытым глазам, что я невольно заорал от боли и схватился ладонями за лицо. Кричать я перестал только невероятным усилием воли и сразу же услышал причитания аппарировавшего в комнату Кричера. Я простонал ему:  — Занавесь окна и срочно зови Ситчера. Целитель явился буквально через пятнадцать минут. К тому времени боль уже уменьшилась до вполне терпимого уровня, видимо, помогло то, что окна были прикрыты плотными занавесями и солнечный свет в комнату больше не попадал.  — Гарри, Гарри, убери руки, дай я посмотрю на твои глаза. Я убрал руки и постарался приоткрыть все еще пекущие глаза. Колдомедик одно за одним накладывал диагностические заклинания.  — Ну, что я могу сказать, Гарри, все не так страшно, как показалось. В принципе, это было понятно с первого взгляда на твои роскошные волосы, заплетенные в косы.  — И что с ними такое?  — Ничего такого, они просто есть, а это верный признак того, что тело подсознательно готовилось к принятию Наследия. Если юный волшебник знает, что в скором времени примет Наследие, то начинает готовиться заранее — пьет курс зелий, проводит ритуалы, а если не знает — то тело само начинает о себе заботиться, отращивая волосы, а плетение двух кос каким-то образом облегчает процесс. Я об этом мало знаю — не мой профиль, но я знаю человека, который на таких вопросах специализируется. Конфиденциальность гарантирую.  — Зови своего человека. Мордред побери, почему в моей жизни ничего не может быть просто? — Я завязал сам себе глаза повязкой, трансфигурированной из попавшей под руки подушки.