Свято место

POV Люциус Малфой Прошло уже какое-то время с момента судебного заседания и оглашения приговора, и я наконец завершил все самые необходимые, срочные дела, разбирательства и смог остановиться, в буквальном смысле этого слова. Подавив порыв заняться очередным важным делом, я постоял посреди гостиной, а потом уселся в кресло возле горящего камина с тамблером виски. Перерыв. Приговор был мягким, я даже не надеялся на такой исход. Моя маленькая импровизация «Жидким империо» не принесла того эффекта, на который рассчитывалось. В организм оно незаметно попало очень просто: я приказал одному из домовых эльфов подлить зелье Нарси и Драко, сказал, что это для укрепления иммунитета, Нарси или Драко тоже приказали кому-то из домовиков подлить его мне, не знаю кому и не знаю, чем это было мотивировано. Всего-то и оставалось просидеть сутки дома, пока действие зелья не иссякнет, а его след обычно держится больше месяца. Несложная, но вполне безотказная уловка. Мы просчитались. Как и планировалось, зелье в крови выявили, но этот факт просто проигнорировали. Я уже не надеялся сохранить свою жизнь, это еще не худший вариант (худший — пожизненное заключение в Азкабан) и только молил Мерлина, чтобы Нарси и сын не слишком сильно пострадали. Приговор прозвучал, словно музыка. Любопытный факт — совокупная сумма штрафа составила почти точную сумму наших средств лежащих в сейфах Гринготтса. Похоже, конфиденциальная информация в банке стала не такой уж и конфиденциальной. Слава Мерлину, что в Гринготтсе я хранил только около трети всего денежного состояния рода Малфоев, не складывать все драконьи яйца в одну корзину — краеугольный камень науки ведения дел при обучении Наследника в семье Малфой. Остальные средства были более-менее равномерно распределены в банках еще около дюжины стран мира и это — не считая недвижимости и бизнеса. Так что нам был нанесен суровый, но отнюдь не смертельный удар. Нарцисса и Драко, естественно, решили выехать из страны. Чудесный коттедж, полностью подготовленный домовиками к проживанию, ждал их, документы сына уже приняли во Французскую магическую академию, он продолжит обучение. Во Франции никому не было никакого дела до локальной войны, недавно прошедшей в Британии. Перед их отъездом мы с Нарциссой подписали документы на развод, незачем было сохранять брак. Я, несмотря на грозивший мне пятилетний запрет на основное колдовство, покинуть страну не мог. В четырнадцать лет я, первый за последние семь поколений Малфоев, вступил в Наследие. Магическое Наследие вейлы в наш род ввел живший более шести веков назад Лорд Суминое Малфой. Суминое, редкостный даже по тем временам поборник чистоты крови, естественно, не стал смешивать эту самую кровь с кровью магического существа, а умудрился заполучить только вейловскую магию, введя ее в родовую в качестве Наследия. С тех пор все представители семьи в какой-то не слишком большой мере могли пользоваться вейлочарами, что довольно быстро и существенно сказалось на благосостоянии рода, но иногда, когда рождался сильный маг, Наследие пробуждалось в той максимально полной степени, которая достигается без кровосмешения и тут уже нельзя было с уверенностью говорить, благо это или проклятье. У принявшего Наследие вейлы (в семье Малфоев рождались только мальчики) ВСЕГДА был магический Партнер. Вейлы по своей натуре доминантны, поэтому Партнер обычно был гораздо младше и достигал возраста согласия, когда очередной Малфой был уже взрослой состоявшейся личностью, а иногда даже Лордом. И именно поэтому все Малфои женились и заводили детей очень рано. К тому моменту, когда вейла услышит Зов и у гипотетического Лорда снесет крышу от желания найти и подчинить Партнера, Наследник рода уже должен быть. В брачном договоре всегда прописывался пункт о необходимости расторжения брака в случае начала Зова Партнера. Если бы Нарси не подписала бракоразводные документы добровольно, мне пришлось бы этим воспользоваться. Мне было двадцать шесть, у меня была чУдная жена и недавно родившийся ребенок, когда случилось то, чего я подспудно опасался с момента принятия Наследия — в один прекрасный летний денек я почувствовал пробуждение Связи. Это означало, что мой будущий Партнер недавно появился на свет. Я немного побесился, осознавая, что через полтора десятка лет мне придется круто менять всю мою, тщательно выстроенную, жизнь. Можно, конечно, было проигнорировать и Зов, и Связь, просто продолжая размеренно существовать, но «существовать» именно то, самое точное в описании, слово. Ни одна вейла в своем уме не откажется от попытки заполучить своего Партнера. Его потеря — большое несчастье. О, нет, вопреки той чуши, что пишут в слюнявых женских вейлороманах, вейла не умирает, если гибнет ее Партнер или если он категорически отказывается признать Связь, а в истории моей семьи ни одного такого случая не зафиксировано (Малфои всегда получают то, что хотят), просто жизнь становится совершенно пустой. Пробужденная после рождения Партнера Связь едва слышно тлеет на задворках сознания вейлы, словно постоянно говоря «Я здесь, я никуда не исчезла». При достижении им магического совершеннолетия Связь переходит на качественно новый уровень, постепенно превращаясь в Зов и тогда вейла отправляется на поиски Партнера, вычисляет его местонахождение, рыская по принципу «тепло-холодно». После обнаружения Партнера требовалось его обворожить и привязать, вот тут-то и сказывалась существенная разница в возрасте и, как следствие, силе. Более опытная и сильная вейла легко покоряла Партнера, иногда с помощью вейлочар, и Привязывала его к себе. В моем случае все пошло не так. После принятия Метки Волдеморта Связь ослабла, а через неполных полтора года после появления Связи, она вдруг дала сбой и вообще исчезла, причем Партнер не погиб, потому что гибель я сразу почувствовал бы, она просто затухла. Однажды, погрузившись глубоко в медитацию, я ее даже вроде нащупал в своем сознании, но поскольку повторить позже не смог, то решил, что мне все почудилось. Позже, уже после поражения Волдеморта и исчезновения Метки, Связь опять активировалась, быстро перерастая в полноценный Зов, но я к тому времени уже был в Азкабане и, откровенно говоря, мне и без того было чем заняться, кроме поиска — постоянные допросы, допросы и вновь допросы, выпивали у меня силы не хуже, чем покинувшие тюрьму дементоры. А через несколько недель Зов изменился, уж это у меня хватило сил заметить. Словно в твои привычные любимые булочки с корицей стали добавлять ваниль, вкус изменился, но не стал хуже, так и Зов приобрел немного иной привкус, ничуть не став при этом менее притягательным. Чтобы не отвлекаться, я усилием воли блокировал его, не хватало еще нервничать и ерзать на месте при допросах и непосредственно на заседании суда, с которого я, с большой вероятностью, мог выйти со смертным приговором. Гарри-Мать-Его-Поттер. Его существование никогда не облегчало мне жизнь, но сейчас… Я с благодарностью воспринял его защитную речь, даже мысленно поблагодарил, когда прозвучал на диво мягкий приговор, одновременно представляя, как буду оставлять свой новый дом за границей и налаживать новую личную жизнь с будущим Партнером, которого я собирался быстро отыскать. Моя благодарность длилась до самого выхода в холл под конвоем охраны, а там я увидел его, бочком пробирающегося к камину под прикрытием широких спин авроров и решил немного проехаться на Поттеровской шее, получив колдофото во всех газетах с лояльным к моей семье Героем. И пожал ему руку. И осознал, что все мои планы полетели фестралу под хвост, что мне придется оставаться в стране на неопределенное время, что придется… Держа в руке ледяную ладошку, я одновременно понял несколько вещей: что Поттер — мой гребаный Партнер, а я лично несколько раз едва не прикончил его, что Герой гораздо сильнее меня магически и поэтому мои вейлочары на него абсолютно не подействуют и что мои шансы заполучить Партнера, учитывая историю наших взаимоотношений, фактически близки к нулю. Нет, я нисколько не сомневаюсь в моей способности очаровать любого человека и без всяких вейлочар. Любого, кроме Поттера. Его невозможно просчитать, его реакции ставили в тупик даже Темного Лорда… Я с трудом выпустил его руку и буквально заставил себя уйти не оглядываясь, прежде всего требовалось завершить все дела с приговором. Нас еще несколько дней продержали в камерах, но отношение охранников теперь немного изменилось, больше мы не были смертниками и безнаказанно нас больше никто не мог третировать. Затем начались процедуры подписания документов, требовалось внимательно изучать то, что нам подсовывают на подпись, чтобы вместе с деньгами, которые выплачивались в качестве штрафа, не лишиться заодно и всего остального имущества. Но эти неловкие попытки немного подтасовать документы были скорее данью традиции, Кингсли отлично понимал — если уж я выскользнул из тюрьмы, то теперь просто так меня не возьмешь. Мэнор встретил нас тишиной. Как я и ожидал, Аврорат постарался на славу, «конфискуя» драгоценности, антиквариат, библиотеку и даже личные вещи. Радует, что я заблаговременно укрыл все самое ценное в надежных местах и в хранилищах за рубежом, оставив лишь кое-что для конспирации — полное отсутствие ценных вещей могло навести кое-кого на мысли поискать более тщательно или более тщательно допросить нас. Еще несколько дней мы приводили себя в порядок — тюрьма мало кому идет на пользу — попутно обсуждая наши дальнейшие планы. Я сказал, что остаюсь в стране на неопределенное время, по обоюдному согласию мы с Нарси разорвали брачный договор, сумма отступных устроила нас обоих, Драко было выделено содержание. Больше не было понятия «мы», теперь стало — «я и они». Проводив мою бывшую семью, я засел за изучение прессы, требовалось прояснить нынешнюю политическую ситуацию, а также вычислить, что сейчас поделывает юный Герой Магического Мира и как можно до него добраться. Отступать, даже не попробовав его получить, я, конечно, не собирался. Кто бы не стоял сейчас у руля, он определенно был умным и жестким политиком. Никто не стал уничтожать старые чистокровные семьи. Смертельные приговоры получило лишь несколько наиболее злостных Пожирателей, замаравших себя неприкрытым садизмом и публичными убийствами, остальные отделались штрафами, ограничениями или изгнаниями из страны на определенный период времени. Маленькое выступление Поттера лишь придало вид некоторой дополнительной легитимности непристойно мягким приговорам, а также защитило меня, ведь, судя по игнорированию факта выявления в крови зелья подчинения, я, как правая рука Темного Лорда, первоначально относился к той кучке неудачников, которые все же схлопотали смертную казнь. Очень грамотно — основной магический потенциал Британии, и так изрядно потрепанный во время войны, уцелел, но сами семьи были существенно ослаблены потерей капитала, имущества и артефактов. Теперь им потребуется не одно поколение для возмещения потерянных средств и приобретения былого влияния. А в свете того, что старые грешки им могут припомнить в любой момент, серьезных интриг никто затевать не станет — авторитет победителей сейчас на диво высок, его не перешибешь и восстание не поднимешь. В общем, обе стороны просчитали ситуацию и в целом остались довольны, негласный мир был заключен. А вот с Гарри Поттером ситуация была не так ясна. Его добровольная изоляция из-за загадочной «нестабильности магического ядра» наводила на подозрения. После выписки из больницы он на публике появлялся всего дважды: первый раз на нашем суде, а второй раз на вручении ему награды Ордена Мерлина Первой Степени. Колдофото с вручения, напечатанные в газете, заставили меня выронить тамблер из рук.