Свято место

POV Люциус Малфой       Я совершенно официально проник в дом Поттера. За представление, разыгранное перед гоблинами, мне в маггловском мире смело вручили бы «Оскар» — показать свою заинтересованность в сотрудничестве с Героем, но не слишком ее подчеркивать, уговорить их на маленькую шуточку с чарами привлечения внимания на моем имени… Даже если Поттер их обнаружит — это даже хулиганством не назовешь.       Все время, до того, как мне пришло сообщение из Гриннготса о приеме на работу в качестве консультанта Поттера, я провел, как на иголках, бесцельно слоняясь из угла в угол и порыкивая на домовиков. О том, чтобы заняться чем-нибудь более конструктивным, речи не шло, а после — я больше суток проторчал, роясь в той части библиотеки, которую удалось спасти от бдительного ока доблестных авроров, в поисках чего-нибудь, что поможет мне держать себя в руках в присутствии Поттера, а то, если я вдруг наброшусь на него, еще не известно, чем дело закончится, судя по нашей прошлой встрече на суде — он просто дьявольски силен.       То, что меня интересовало, я нашел в родовых летописях, а не в книгах — для подобных случаев в нашем роду был припасен специальный сдерживающий артефакт, оставленный на хранение все в том же Гриннготсе, пришлось еще раз туда наведаться и лично посетить ячейку — не доверять же гоблинам такую тайну, уж они точно разберутся, для чего такой артефакт предназначен. ***       О, этот Поттер, он был совершенно не таким, как я его себе представлял. И я не мог разобраться, всегда ли он был таким, и я — это обычный слепец, не замечавший очевидного или же, что более вероятно, что-то изменило его так сильно, что он стал совершенно другим. Этот новый Поттер — умный, сильный, хладнокровный, жесткий — нравился мне просто до безумия, а его магия? Одно только воспоминание о ней вызывало у меня бесконтрольное слюновыделение.       Мои знаки внимания он просто игнорировал, но я знал, что он их видит. Я был терпелив, как индийский йог и нежен, как китайский шелк. Может, Поттер и не замечал, но в моем присутствии он стал гораздо более расслабленным и уже не ожидал постоянного подвоха с моей стороны. Вероятно, я избрал самую действенную тактику — постепенное сближение, вот только мой сдерживающий артефакт стал сдавать свои позиции и мне стало гораздо сложнее сдерживать свои сексуальные и собственнические порывы. Зов мне терпения тоже никак не добавлял.       Когда мне пришло письмо с просьбой о неурочной консультации, у меня чуть сердце не остановилось от радости и глупой надежды. Заснуть я смог, только приняв зелье Сна-без-сновидений, да и то, сны меня не покинули — все виделся эротично выгибающийся зеленоглазый Герой.       Встреча и то, что Поттер мне сказал, выбило меня из колеи, и я на него наорал. Нет, ну, в самом деле, даже у гриффиндорцев в голове должна быть хоть капля ума и хоть грамм инстинкта самосохранения. В ответ я нарвался на такую отповедь и магический всплеск, что все мои инстинкты завопили «Хватай его, не смей упускать такого ценного Партнера». Поттер в гневе просто великолепен. Такая сила, просто невероятно! А последующее требование снять все артефакты? Да, я даже в Азкабане сохранил те, что доступны только мне, как Главе рода Малфой, но ослушаться означало упустить свой шанс на сближение.       Артефакты я снял и поэтому целиком и полностью прочувствовал последующую вспышку. Мордред побери, это одновременно и жутко, и приятно. Я с трудом сфокусировался на вопросах, которые он мне задавал. Оказывается, моя маленькая драгоценность может видеть магические нити и ауры. И он не так уж наивен и неосторожен, чтобы бросаться помогать, не имея шансов на успех.       Моя осторожность и откровенность наконец принесли свои плоды: я до него дотронулся — кожа, словно бархат, и поцеловал — губы, словно прохладная вода в зной — просто невозможно оторваться. Сдержать свои инстинкты без артефакта было невероятно сложно.       Когда он вывернулся из кольца моих рук, я уже испугался, что ему не понравилось и сейчас Гарри оттолкнет меня, но все обошлось, он сказал, что мы все обговорим позже.       Появление Готта с дамой на руках отчего-то взбесило Гарри гораздо сильнее, чем все мои действия — угрожающий магический всплеск опять отозвался дрожью страха и удовольствия во всем теле. Я обнял его, повинуясь инстинкту успокоить и защитить своего Партнера, и тихо наговаривал ему на ушко всякие успокаивающие глупости, наслаждаясь пронизывающей меня магией. Готт в это время благоразумно торчал задницей кверху в позе полной покорности и извинялся.       Гарри успокоился от моих действий. Готта все еще потряхивало от страха, он явно не ожидал такого эффекта от своих опрометчивых действий. Герой не стал с ним особо разговаривать, свалив на меня весь ход переговоров по заключению договора, а сам остался в комнате, успокаиваясь окончательно. Я был только за, я выжму из этого засранца все его деньги и получу все возможные гарантии безопасности для моей маленькой драгоценности.       Когда мы с Готтом вернулись в гостиную, Гарри спокойно сидел за столом и что-то сосредоточенно писал. При нашем появлении он поднял голову и вопросительно взглянул на меня. Я в ответ протянул ему проект договора. Должен отметить, что артефактор согласился на все мои требования, не споря и не торгуясь.       Гарри внимательно прочитал договор и едва заметно улыбнулся мне самыми уголками губ, он был доволен моей работой. Еще бы, я постарался предусмотреть все: и на случай удачного излечения, и на случай неудачного, и на случай, если Гарри вообще решит не браться за это дело.       Поттер перевел взгляд на нервничающего артефактора:       — Мистер Готт, вы согласны с формулировкой договора?       — Согласен, мистер Поттер.       — Подписывайте.       Они скрепили договор своими подписями, а я выступил свидетелем.       — А теперь, мистер Готт, отправляйтесь домой и оставьте свою… даму здесь. Как только я над ней поработаю, я сообщу Вам о результате, каким бы он ни был. А до того момента не смейте меня беспокоить.       Готт поклонился, бросил еще один душераздирающий взгляд на женщину и отбыл через камин. Поттер сразу ощутимо расслабился.       — Гарри, собираешься проводить диагностику?       — Уже. Уже провел и выяснил все, что меня интересовало, а потом еще перепроверил себя вручную, рассчитав по формулам. Теперь хочу пригласить Ситчера, это мой личный колдомедик, и еще с ним посоветоваться. Так что ты можешь идти домой, Люциус.       Его речь вызвала во мне совершенно противоречивые чувства, с одной стороны — он отсылал меня прочь, а с другой — он назвал меня по имени.       — Гарри, пожалуйста, можно я останусь? Я буду слишком переживать за тебя. Я не буду вмешиваться в твою работу.       — Ты все равно будешь мешать, я… буду отвлекаться.       И отвернулся смущенно. О, Мерлин мой.       — Тогда я в библиотеке тебя подожду и даже подслушивать не буду.       — Ну… ладно. Только я не знаю, на сколько затянется вся эта возня с проклятьями.       — Не страшно, я найду, чем себя развлечь.       — Тогда… иди. Если что-нибудь понадобится, зови Кричера.       Следующие три часа я провел, кружа в библиотеке: ни читать, ни делать что-либо другое я был не в состоянии — слишком волновался. Приходилось бороться с собой, чтобы не рвануть в гостиную проверять, как там поживает моя маленькая драгоценность.       Наконец мои мучения закончились, Гарри целый и невредимый, но усталый даже на вид, буквально вполз в библиотеку и плюхнулся на диван, блаженно на нем растянувшись.       — Ну, что, Гарри, как все прошло, что ты решил? Будешь браться за лечение?       — Да, я уже закончил его. Или ты думаешь, что я все это время там делал? Мордред, это оказалось сложнее, чем я рассчитывал. На ней было два проклятья: родовое и обычное, наверное, кто-то из завистников постарался. Я хотел, чтобы Ситчер помог снять обычное проклятье, а я уже бы с родовым расправился, но они там так сцепились, что отодрать одно от другого не представлялось возможным. Пришлось разрывать оба одновременно, а это сожрало столько моей силы, что я устал, как собака, чувствую себя, как выжатый лимон, по которому еще и стадо фестралов пробежалось…       Все это он рассказывал, лежа на животе и уткнувшись в сгиб своего локтя, такой хрупкий, такой беззащитный…       Я шагнул к нему и медленно опустился на колени перед диваном, теперь он располагался прямо передо мной. Я больше не мог ждать…       Зарыться лицом в его волосы, вдыхая такой притягательный аромат, приласкать шею ладонью, медленно переводя ее на спину. Гарри не пытался меня оттолкнуть и только слегка вздрагивал в ответ на мои прикосновения. Я стянул удивленно пискнувшего мальчишку с дивана и усадил себе на колени лицом к лицу — теперь я мог целовать его и, расстегнув рубашку, ласкать губами грудь.       Ласки. Медленные, томные движения рук и языка, каждую его попытку что-то сказать я обрывал настойчивым поцелуем, а слабые попытки вырваться — новой порцией изысканных ласк. Наконец, когда я перехватил и завел за спину его руки, он прекратил всякое сопротивление и только стонал от удовольствия. Такой чувственный, такой отзывчивый, моя маленькая драгоценность.       Не хотелось, чтобы наш первый раз был на ковре в библиотеке, но я просто не мог выпустить мальчишку из рук, да и он совершенно не возражал. Я готовил его для себя тщательно и неспешно, пока Гарри не стал крутиться в моих руках, сгорая от страсти. Я хотел брать его нежно и медленно, но скрещенные за моей спиной лодыжки быстро погасили во мне этот порыв, превратив во взаимное неистовство. Наш первый раз я запомнил весьма смутно — только ощущение бешеного удовольствия, словно огонь горящего во всем теле.       Когда все закончилось, юноша в моих объятиях обмяк — огромный расход магии при лечении и наше бурное времяпрепровождение окончательно лишили его сил, он то ли заснул, то ли отключился. Я бережно подхватил мальчишку на руки, отнес в его спальню и уложил на расстеленную домовиком кровать. Глядя на его расслабленное лицо и совершенное тело, я опять почувствовал неуместное сейчас вожделение, но драгоценности требовалось отдохнуть. Поэтому я прилег рядом, нежно поцеловал его в скулу и, повинуясь все еще бушующим во мне вейловским инстинктам, принялся его всего вылизывать, языком вычерчивая на его теле знаки, подтверждающие Привязку Партнера. Мой любимый будет очень недоволен, что я не спросил его разрешения, и с этим мне еще придется разбираться, а сейчас я просто следовал зову своего Наследия.