«Вокруг искусственные лица, Всё подделка, И даже если хочешь утопиться - Всюду мелко…»
На ночь Кэтрин заперли в крошечной, душной камере. Девушка с трудом заставила себя сесть на койку, застеленную засаленным, дурно пахнущим бельём. В коридоре под потолком висела тусклая лампа, прикрытая треснувшим пластиковым плафоном. «Должно быть, они давят на меня, пытаются сломить. А утром будет допрос. И меня обвинят в смерти детей», - думала Кэтрин, - «Николь, Стэнли, Стэйси… Они скажут, что всех их убила я… и будут правы. Если бы не я, то все были бы живы. Чудовище не выбралось бы из могилы вновь». Кэтрин плакала без всхлипов и рыданий, слёзы текли из её глаз и капали на колени. Она сидела в полумраке, смотрела на серую стену камеры, и ей казалось, что всё это ложь – она в своём кабинете, а перед ней сидят то дерзкая Николь, то хохочущий, неугомонный Стэнли, то скромница Стэйси… Простынь, пахнущая перегаром и потом, рвётся с жалобным звуком. Тканевый жгут получается тонким и крепким. Кэтрин стоит на кровати, но всё равно не дотягивается. Девушка привстаёт на цыпочки и привязывает тканевую полоску к верхней перекладине решётки. На её шее петля неприятно касается кожи. Она стоит на спинке кровати спиной к решётке и готовится сделать шаг назад. - Нужно было раньше, - говорит Кэтрин. Девушка падает. Клочья перерезанной верёвки лежат рядом. - Даже не думай, - угрожающе произносит голос в её голове.***
Пожилой полицейский смотрит с суровым прищуром. Перед ним сидит поникшая женщина, под её глазами пролегли тени. - Вы пытались покончить с собой? – спрашивает он. Она молчит. - У вас есть адвокат? - Он мне не нужен. Я отказываюсь от адвоката. - Ну что ж. Это вы зря, мы всё про вас знаем Мегги Берроуз. Или лучше сказать Кэтрин Крюгер? Кэтрин вздрагивает. - Четыре года назад вы сменили имя на данное при рождении, а затем переехали в этот город. От чего вы бежали? На столе перед полицейским лежат толстая папка и стопка бумаги. - И почему так долго ждали, прежде чем начать отнимать жизни… снова. - Я не убивала их! - Вы дочь Фредерика Крюгера, Спрингвудского Потрошителя, избежавшего правосудия. И судя по этому, - он трясёт пухлой папкой перед лицом Кэтрин, - вы фанат своего отца. Рядом с вами умирают дети, ваши подопечные, - полицейский делает паузу. - Вы утверждаете, что невиновны в их смерти? - Я пыталась защитить их! – кричит Кэтрин. - От себя самой? Давайте-ка, я расскажу вам, как всё было. Затаившись ночью в Центре, вы искромсали беднягу Николь Тинни, оставив на её теле отвратительное послание от имени своего отца. Именно это навело нас на след. Затем убедили Стэнли Картлина покончить с собой, как его психологу и отъявленному социопату, вам не сложно было это сделать. И наконец, мы застали вас над телом малышки Стэйси. Я ничего не упускаю? - Это полная чушь. Я никогда бы не причинила им вреда, никому из них. Я люблю их! - То есть вы отказываетесь говорить, где спрятали орудие убийства? - У меня не было никакого орудия убийства! Вы же сами видели, – измученно произнесла девушка. Полицейский поднимается из-за стола: - Мы найдём его. А пока вас отведут в вашу камеру. И не обессудьте, но там больше не на чем вешаться.***
- К вам посетитель. Кэтрин вывели из камеры, провели по коридору и впихнули в маленькую светлую комнату. За окном светило нежное летнее солнце. Пожилой мужчина, сидевший за столом, строго взглянул на девушку сквозь очки в тонкой золотой оправе. - Здравствуйте, Кэтрин, присаживайтесь. Девушка села по другую сторону стола. - Кто вы? - Я Джонатан Стокер, психиатр. - Они уже психиатра для меня пригласили. До чего же заботливо, - сморщилась Кэтрин. - Вы так считаете? Девушка невесело улыбнулась. - Нет, я так не считаю. Я думаю, что меня обвиняют в том, чего я не делала и сделать не могла. - Утром вас нашли лежащей на полу камеры с петлёй на шее. Вы пытались покончить с собой? - Как видите, я передумала. - Это очень хорошо. Но позвольте спросить, что вас подтолкнуло к этой попытке? Чувство вины? Кэтрин не смогла сдержать порыва негодования: - Меня запихнули в крошечную, вонючую камеру, мои воспитанники умирают один за другим. И кого же обвинили в их смерти?! Думаете, что это позитивная атмосфера?! - Успокойтесь, Кэтрин, - доктор примирительно коснулся её руки, но девушка тут же её отдёрнула. - Как давно вы не спите? Ему сложно было не заметить её усталость. Кэтрин нервно теребила руки, её глаза припухли и покраснели. Она закрывала их на несколько секунд и, кажется, засыпала на это время. - Не достаточно долго. - Вы считаете, что не должны спать? - Я не спала из-за происходящего, непросто спать, когда вокруг такой кошмар. - Что ж, давайте проведём маленький тест, перед тем, как я уйду. Доктор Стокер взял со стола карточку и, перевернув, показал её Кэтрин. - Что вы здесь видите? - Доктор, возможно, я всего лишь психолог, но как корректно пройти тест Роршаха знаю. - Не хотите отвечать честно? - Не хочу продолжать эту беседу. Девушка опустила голову на сложенные руки и замерла. Джонатан Стокер неторопливо собрал карточки и направился к двери. - Советую вам хорошо отдохнуть, - сказал он перед тем, как закрыть её за собой.***
Она сидит напротив стекла, за стеклом Майк, смотрит странно, со смесью презрения и жалости. - Я забрал Марка, он уже тоскует без тебя, - говорит Майк в трубку, - Колин и Шерон не могут прийти, они испуганы. - Зачем ты отдал полицейским мою папку? – спрашивает Кэтрин. - После того, как тебя арестовали, я прочёл всё. И это похоже на нездоровую одержимость. Боже мой, Кэт, ты не говорила, что всё это о твоём отце! - Ты тоже думаешь, что это я убиваю детей? Кажется, мужчина вот-вот заплачет. - Ребята пересказали мне все ваши разговоры. И… тебе нужна помощь. Тебя определят в клинику, помогут. Я верю, верю в то, что ты не отдавала себе отчёта в своих действиях. С Кэтрин спадает маска отчуждённости, глаза её наполнены слезами: - Майк, пожалуйста, верь мне! Я никого никогда не убивала. Разве можно причинить им вред?! Я только хотела помочь, хотела спасти… Мужчина отводит взгляд, нервно сжимает телефонную трубку: - Кэт, нам повезло, что Диана пошла в полицию, и они нашли тебя. Жаль, что это произошло слишком поздно, Стэйси было уже не спасти. Но теперь всё закончится для нас и для тебя тоже. - Причём тут Диана? – спросила Кэтрин в недоумении. - Она услышала, как ты говорила с детьми на кладбище и рассказала об этом полицейским. Женщина качает головой, слёзы застыли на её щеках. - Это ещё не конец. Вот увидите! И здесь я не смогу вам помочь.***
Ей казалось, что этот день никогда не закончится. Он принёс с собой боль и разочарование. Все отвернулись от неё. Теперь она снова один на один со своей камерой. Всё та же тусклая лампа в коридоре, голые нары, душно. Кэтрин больше не хочется бороться со сном, с забирающей остатки сил сонливостью. Она сворачивается калачиком на жёстком ложе и тут же засыпает.***
Диана спит уже давно, её кровать застелена белоснежным бельём. Каштановые локоны разметались по подушке. Ей снится «Цветочный рай». Обычный рабочий день, редкие покупатели. Она составляет букет для пожилого мужчины, он собирается подарить его своей жене на годовщину. - Так что, гортензии или лилии? Они совсем по-разному смотрятся. В витрину летит большой камень, очень медленно. Он соприкасается со стеклом, на котором появляется мелкая паутина трещин, осколки рассыпаются в воздухе серебряным дождём. И вдруг всё замирает. Вялый день попросту останавливается. Это кажется Диане красивым. - Бабах! Кто-то крикнул ей в ухо. Она вскакивает на постели, включает ночник и видит его. На краю кровати сидит Стэн. Его шея насквозь пробита большими ножницами, будто яблоко стрелой. Он очень бледен. Парень смотрит на Диану, открывает рот, чтобы что-то сказать, становится виден его распухший, синий язык, который вывалившись изо рта, падает на постель. Словно слизень, язык ползёт к девушке, оставляя за собой склизкий след на белом одеяле. Душераздирающе закричав, Диана откинула одеяло и побежала прочь. Как можно дальше от увиденного. Она открывает двери комнат, но той, за которой выход на улицу всё нет. За одной из дверей её встречает мужчина, она падает в его распахнутые объятья, поднимает голову и видит его лицо. Это кажется ей маской из подгоревшего мяса. - Нет! Нет! – она отбивается от него руками и ногами, отталкивает от себя. И развернувшись, бежит к уличной двери. За ней тепло, светят фонари. Пусто, только одинокий прохожий в конце улицы. - Стойте! Помогите! – кричит девушка что есть силы. Прохожий замирает. Диана старается добежать до него, быстрее. Человек стоит в тени. Но девушка уже близко и видит, что это женщина. Испуганная Диана в смятении перестаёт бежать за несколько шагов до незнакомки. - Кто вы? Женщина сама идёт к ней, распахивает объятья. - Я помогу тебе, спрячу тебя от него. Они входят в круг желтого света от ближайшего фонаря. Диана бросается в объятья незнакомки. - Не бросайте меня одну, мне очень страшно. - Не бойся милая, уж я-то тебя не брошу. - Спасибо, - говорит девушка, прежде чем узнаёт Кэтрин. Диана не успевает ничего понять, резкая боль пронзает её. Она опускает голову, видит руку в странной перчатке и лишь на долю секунды ей удаётся разглядеть лезвия, пронзающие её тело. Другой рукой женщина обнимает её не давая упасть. Боль увеличивается, растекается по всему телу, становится невыносимой. Диана чувствует лезвия, видит кровь, которая стекает к её ногам. - Во сне не бывает больно! – кричит девушка. Женщина отпускает ее, и она оседает на асфальт, в лужу собственной крови. - Ещё как бывает, сучка, - Кэтрин облизывает лезвие перчатки, она счастлива, это похоже на эйфорию. И хоть что-то теперь её по праву. Она наклоняется над девушкой, чтобы резким взмахом обрезать тонкую ниточку жизни… Душа Дианы теперь принадлежит ей.***
За стенами камеры, на улице, надрываются сверчки. Жарко. Кэтрин просыпается вся в поту. Несколько секунд привыкает к полумраку. Она вся перемазана во что-то липкое и скользкое. В свете коридорной лампы ей удаётся разглядеть тёмную, почти чёрную кровь на своих руках. В её жизни не бывает обычных кошмаров. Что-то бесформенной тенью лежит на полу. Кэтрин присматривается и с ужасом видит перчатку. Она протягивает к ней руку, но перчатка исчезает прежде, чем Кэтрин к ней притрагивается.