Return to forever

POV Чживон. И когда только успело стать так холодно? Я посильнее укутался в шарф и сщурился: ветер дул мне навстречу, пробираясь под пальто и мучая и так только недавно зажившие легкие. Благо, я хоть немного привык к ветру и оклемался после болезни, отчего дышать уже не было настолько неприятно и даже больно. Одеваться приходилось теплее, ибо мать чрезвычайно боялась, что я вновь попаду с очередной болячкой на больничную койку. Да и самому мне лишний раз не хотелось подвергать опасности свое здоровье, а точнее, не хотелось волновать всех, кто был близок мне, своими недомоганиями. Работать приходилось много. Все-таки, не смотря на то, что я занимался и в больнице тоже, я прилично отстал по многим предметам, и теперь моя голова была забита лишь экономическими формулами и прочей ерундой. Отец... Злился. Он обиделся на меня в тот день, когда увидел в палате, объяснив свою обиду тем, что "нормальные, здравомыслящие люди так не делают, пора бы уже начать взрослеть". Конечно, я бы поспорил с подобным изречением, но... Это бы точно ни к чему не привело, ведь переубедить этого человека в чем-либо было практически нереально. И поэтому мне оставалось лишь смиренно посещать каждое занятие в школе и у репетитора, а так же сидеть чуть ли не каждую ночь и зазубривать материал. Главное, что из школы меня не выгнали. Тоже повезло, ведь "у его отца такие связи, нельзя просто выгонять этого парня из школы". Поэтому учителя лишь решили устроить мне дополнительную проверку знаний, чтобы узнать, сильно ли я отстал, а потом уже думать, что со мной делать. И, конечно же, я не мог показать на этой проверке плохой результат, ибо последствия могли быть катастрофическими. Каждый день тянулся удивительно долго. Бесконечные часы лекций и практических занятий превращали мою жизнь в самый настоящий ад, голова уже гудела от получаемого объема знаний. Чжинхван объяснял это коротко:"Выпускной класс", а я все никак не мог поверить, что учиться в нем всегда было настолько тяжело. - Хватит дрыхнуть, - друг толкнул меня в плечо и затем бросил в мою сторону снисходительный взгляд, - В твои синяки под глазами скоро можно будет шпаргалки с формулами прятать. - Отстань... - едва различимо произнеся это слово, я лениво повернул голову в сторону Чжинхвана, шмыгая носом, - Нужно было выучить еще пару параграфов, а ночь казалась такой долгой... - Дурень ты, - мой собеседник на секунду перестал писать и стукнул ручкой мне по лбу, - Спал бы нормально - больше сил на учебу бы было. Все бы днем успевал. - Это ты так думаешь, а на деле все по-другому, - я уже несколько раз поймал на себе недовольный взгляд учителя, поэтому заглушил голос до минимума. И почему он смотрит только на меня, ведь говорю не я же один? - Я не думаю, а знаю, - лишь отрезал Чжинхван, поворачивая голову к доске и начиная что-то усердно записывать. Я же даже не поднялся с парты, ибо это было уже выше моих сил. - Я спросить хотел, - я замялся, неспешно выставляя еду с подноса на стол перед собой. Звонок давно отзвенел, но людей в столовой было подозрительно немного. - Ну? - Чжинхван уже успел все разложить, теперь внимательно глядя мне в лицо в ожидании ответа. - Когда я был в больнице... - я снова замолк и уставился в собственную тарелку. Говорить о подобном было слишком неловко, потому что для меня этот вопрос был одним из серьезных проявлений эгоизма, да и было даже стыдно немного. Но узнать ответ все же хотелось тоже очень сильно. - Почему я не приходил? - мой друг вскинул бровь и склонил голову чуть в сторону. - Ну да. - Потому что была аттестация, и я готовился. - Правда? Даже отлегло, хорошо. Лишь немного погодя я узнаю о том, что этот ребенок слишком переживал из-за всего, что произошло. В каком-то смысле, он даже винил себя в этом, считая, что если бы он мог остановить нас, а не закрыл на наше баловство глаза, то судьба Чжунхэ, да и моя тоже, могла сложиться по-другому. Еще через время я узнаю, что он часто появлялся около больницы, около моей палаты, но никак не мог войти. Что-то мешало ему сделать это, и поэтому он вскоре даже перестал пытаться, с головой погрузившись в учебу. Полностью прийти в себя он смог лишь к моменту моей выписки, поэтому и встретил меня настолько свободно, будто бы ничего и не произошло вовсе. Я узнал это от многих: от тетушки, от медсестры и врача, с которым я пересекался, когда шел договариваться по поводу окулиста для Ханбина. Но сам Чжинхван не сказал мне об этом ни слова, видимо, решив до конца поддерживать на себе маску саркастичного засранца. На занятия я сегодня пришел раньше положенного времени. Просто доехать получилось быстрее, ежели обычно, да и уроки в школе закончились пораньше. Погода была, мягко говоря, не слишком хорошая, отчего я не стал бродить по улице или заскакивать домой, а сразу же направился в сюда, дабы согреться горячим чаем, да и закончить пораньше. - Чживона, мне так неловко тебя просить, но... - тетушка поставила передом мной кружку горячего ароматного чая с мятой и присела за стол, тяжело выдыхая, - Ты очень много дня нас сделал, нашел больницу и доктора. Твой друг, Чжинхван, такой мальчик хороший, помог мне на подработку в больнице санитаркой устроиться. Клиника же хорошая очень, поэтому деньги нужны приличные. Я посмотрел внимательно в ее лицо, а моя рука сама собой потянулась за кошельком. Потому что, если бы просьба оказалась в деньгах, то я бы с радостью помог, меня и просить бы не нужно было. - Вот я и работаю. У меня смена ночная сегодня, ты не мог бы... У нас остаться на ночь? Я еды много наготовила, постелила бы тебе в гостиной. Просто никак не могу Ханбина одного оставить, да и ты вроде не чужой человек нам. Я лишь встрепенулся и удивленно посмотрел на свою преподавательницу. Та была очень сконфужена, видимо, ей тяжело давались подобного рода просьбы, тем более, по отношению ко мне. Поэтому я лишь дружелюбно улыбнулся, чтобы немного успокоить ее, и сразу же согласился без долгих раздумий. Ну а что такого? Мне нравилось разговаривать с ее сыном, позаниматься можно было и здесь, да и для отца у меня была отмазка. Вот я и медлить не стал - глупо было отказываться от такого шанса хоть немного побыть в тишине и покое. - Мам, я у Чжинхвана сегодня переночую, - я стоял около выхода из кухни, прислонившись плечом к косяку двери и держа в руках сотовый телефон, из которого слышались недовольные возгласы, - Я просто пропустил много, пока в больнице лежал, а он согласился меня поднатаскать. Да, завтра репетитор по экономике, я помню, я сделаю. Пока. Я нажал кнопку сброса вызова и вздохнул. Я уже слишком давно ощущал, как погрязаю с головой в собственном вранье, мне казалось, что скоро я могу проколоться на чем-нибудь совсем незначительном, и мой большой обман сразу же раскроется, а это уже грозило серьезным наказанием. Но, черт побери, как же мне все-таки хотелось рассказать родителям об своих успехах в игре на пианино, об этой семье и о Ханбине, но эти темы были настолько запретными для мой родни, что подняться они не должны были никогда. Тетушка ушла около десяти минут назад, я успел за это время прибрать за собой посуду и сделать звонок. Странно все-таки было заниматься мытьем посуды, ведь я никогда раньше не делал этого, ибо уборкой в нашем доме всегда занимались какие-то посторонние наемные люди. Признаться честно, меня с самого детства окружали какие-то посторонние наемные люди, но такова была моя судьба, а сбежать от нее я никак не мог. Развернувшись, я выудил из рюкзака ту самую тетрадь с придуманной мной мелодией и прошел в комнату с пианино. До сих пор я не играл ее здесь ни разу, было неловко делать это при моей преподавательнице, ведь она могла оказаться полностью провальной. Присев на невысокий стульчик, я поднял крышку и провел пальцами по клавишам, не нажимая пока, а будто бы стряхивая невидимую пыль. Я очень мало тренировался за весь прошедший месяц, не было ни времени, ни возможности, и поэтому было страшно, что я мог забыть что-то важное. Вздохнув, я сначала наиграл пару аккордов, давая пальцами немного привыкнуть, а затем перешел к своей песне. Она оказалась, к моему удивлению, не так ужасна, как я предполагал вначале. Конечно, было несколько моментов, которые еще нужно было обработать, а то и вовсе поменять полностью, но пока я решил забыть об этом. Все-таки, подобного рода вещи проще будет решать с преподавательницей, чем в одиночку. Закрыв крышку, я отложил тетрадь в сторону и лениво потянулся, разворачиваясь в обратную от пианино сторону. - Красивая. Я никогда не слышал ее раньше. На пороге своей комнаты стоял Ханбин, прислонившись плечом к косяку двери. - Сам придумал, - я улыбнулся ему и поднялся со своего места. - Серьезно? - мой собеседник вскинул брови и слабо улыбнулся будто бы мне в ответ. - Да, - не без гордости в голосе произнес я, - Тетушке еще не показывал, доработать надо немного. - Я думаю, она и так красивая, - с каждым свои словом этот парень все больше вгонял меня в краску, ну серьезно, что он творит? - Кстати, у мамы смена сегодня, странно тебя тут видеть, занятия же нет. - Она попросила меня переночевать сегодня здесь, - я лишь расслабленно пожал плечами, наблюдая за мимикой и жестами этого парня, будто бы пытаясь вытащить из него гораздо больше, чем он мне показывал. - Эх, просил же ее... - практически неслышно пробурчал Ханбин и выпрямился. Затем он вытянул руку в сторону и, касаясь подушечками пальцев края стены, направился в сторону кухни. Я же последовал за ним, про себя отмечая, что он очень даже неплохо двигается для незрячего человека. - Только не думай лезть ко мне с помощью, я сам могу о себе позаботиться, - фыркнул он, открывая один из кухонных ящиков и на ощупь осматривая его содержимое. - Ладно-ладно, - я выставил вперед руки в примирительном жесте и встал чуть позади, наблюдая за телодвижениями этого парня. На несколько минут в комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь стуком пальцев по разным предметам, видимо, Ханбин никак не мог что-то найти. Вскоре он уже начал нервничать, а я просто не выдержал и, взяв его за руки, отвел в сторону стола, усаживая за него. - Что ты... Черт, я же... - начал было мой друг, нервно сбиваясь и то и дело порываясь подняться со своего места. - Сегодня господин Ким Чживон - ваш шеф-повар, что будете заказывать? - я, настойчиво проигнорировав все его попытки вернуться к поискам, открыл дверцу холодильника и обернулся. Да, я привлек его внимание, а это - самое главное, - Твоя мама много чего приготовила. Что хочешь? Я разогрею. И не урчи, помощь еще никому не вредила. Ханбин умолк и как-то скуксился, отворачиваясь от меня и садясь ровно за столом. Я лишь улыбнулся уголком рта, искоса наблюдая за всеми его действиями, и выбрал блюдо на свой вкус, начиная приготовления к ужину. Близилась ночь. Погода за окном становилась все хуже, поэтому мне пришлось обойти весь дом и проверить все окна на предмет их закрытости. Заглянув к Ханбину, я прикрыл форточку и опустился на край его кровати, дабы взглянуть на то, чем он занимался. - Что ты делаешь? - в итоге, склонив голову набок, я в непонятках уставился на него. - Читаю, - ответ очень даже удивил меня. Потому что Ханбин сидел на кровати и держал в руках книгу, на страницах которой не было ничего написано, лишь виднелись выпуклые точки. Он водил по ним пальцами очень сосредоточенно и медленно, а когда я пришел, он прикрыл книгу и, сделав в ней небольшую закладочку, отложил ее в сторону. - Правда? - я опешил и округлил глаза, потянувшись за книгой, которую, почувствовав чужое прикосновение, он тут же убрал подальше от моих рук. - Только не нужно мне тут заявлений в стиле "тыжслепой", для таких как мы тоже книги существуют, - начал пояснять мне Ханбин, а я все тянул руки к книге, уже полностью заваливаясь на парня. - Правда? Да дай посмотрю-ю, - протянул я, а мой собеседник, устало выдохнув, все-таки отдал мне книгу, решив, что бороться со мной бесполезно. Я сполз с Ханбина и улегся рядом с ним, раскрывая книгу и негодующе осматривая ее. - Тут же ничего не понятно, - повертев ее в руках, я лишь горестно выдохнул и посмотрел в сторону своего друга. - Нет, ну серьезно, должен же быть предел твоей несообразительности, - Ханбин фыркнул и придвинулся ближе ко мне, находя руками мои руки, обхватывая их и помещая на книжные страницы, - У меня нет зрения, я не могу видеть буквы. Поэтому я читаю их на ощупь. - Ва-а, как здорово, - если подумать, то под моими пальцами действительно могли ощущаться буквы. Я вновь изумленно ахнул и пролистал еще несколько страниц, так же ощупывая каждую из них. - Это довольно долго, правда. Хотя... Я не могу сказать точно, насколько быстро вы читаете глазами, - мой друг слабо улыбнулся и поднялся со своего места, подходя к окну и закрывая шторы. Его действие вновь удивило меня, ведь зачем нужно было закрывать шторы, если и так с рождения живешь во тьме? - Мама говорит, что нужно так делать, чтобы чужие не заглядывали в дом, - Ханбин неспешно вернулся на свое место, укладываясь на кровать рядом со мной, - Я говорю, что никому нет дела до моей жизни. - Я живу на втором этаже, поэтому ко мне в комнату заглянуть проблематично, - отложив книжку в сторону, я повернулся набок, лицом к собеседнику, - Кстати, почему ты называешь тетушку мамой? Она ведь тебе не родная. - Мама - это не тот, кто родил, а тот, кто вырастил, - Ханбин лишь пожал плечами и чуть улыбнулся, - Расскажи мне о своей жизни. О своей семье и друзьях. Я улыбнулся в ответ на его улыбку, едва ли различая ее в темных очертаниях комнаты. Мой рассказ был не слишком долгим, потому что и рассказывать было особо нечего. Я рассказал ему об отце, о матери и своем доме. Рассказал о том, что иногда даже самые богатые люди бывают несчастны, потому что у них нет достаточного количества денег, чтобы купить это самое счастье, и никогда не будет. Рассказал о своей учебе и школе, о своем единственном друге, который постоянно подкалывает меня, а еще о катастрофической нехватке времени. Все это Ханбин слушал с крайней внимательностью, улавливая каждое мое слово и вслушиваясь в каждый звук, который издает мой рот. - Можно теперь я спрошу кое-что? - я вздохнул и прикрыл глаза, укладываясь поудобнее. - Мм? - Ханбин будто бы не двигался совсем. Его глаза были всегда прикрыты, а руки лежали под головой. - Ты когда-нибудь грустил из-за того, что у тебя нет зрения? - я сглотнул и посмотрел вперед, перед собой. - А ты когда-нибудь радовался из-за того, что оно у тебя есть? - приглушенно отозвался парень и вновь растянул губы в слабой усмешке, а я задумался. От такой простой фразы в моей голове все перевернулось, а мысль будто бы начала развиваться сама собой. Умеешь же ты необычно выражаться, Ким Ханбин. Все-таки, все эти ощущения были такими странными. Вроде бы, моя жизнь практически не изменилась с того момента, как я начал посещать эти дополнительные занятия. Заданий все так же было очень много, да и времени катастрофически не хватало. Но, все же, помимо музыки - отрады для моей души, в моем сердце заняла свое место еще и эта семья, особенно этот человек, который лежал сейчас прямо передом мной. - Так странно, - голос Ханбина вырвал меня из размышлений, заставляя сфокусироваться на своем обладателе и прислушаться, - Никогда не думал, что пущу кого-то к себе в постель. - Вот это ты выразился, - я прыснул в кулак и приглушенно рассмеялся. - Я всего-то сказал, как есть. А ты иди лечи свою голову. Ты, видимо, ударился ею, когда в проруби купался тогда... - Хе-ей, не надо так говорить, - я заговорил совсем тихо, перебивая Ханбина и не позволяя ему закончить свою фразу, - Ты ведь понимаешь, что я не ради своего развлечения туда попал? - Пф, - парень шикнул и демонстративно отвернулся от меня, - Если бы ты попал туда ради своего развлечения, то... То... Не знаю, что бы я с тобой сделал, блин. Я вновь заулыбался, а затем придвинулся теснее, положив руку на плечо Ханбину. Выдержав паузу в пару секунд, я произнес: - Ты сильно беспокоился, да? - Не говори ерунды. - Беспокоился. - Естественно, - Ханбин вновь повернулся ко мне, а его взгляд... Даже в полной темноте я ощущал на себе именно его взгляд, ведь по-другому эти остро сосредоточенные глаза при всей их незрячести назвать было нельзя. Я слабо поддался вперед, ибо лежали мы совсем вплотную, и прислонился лбом к его лбу. - Дурень ты, из-за меня переживать еще. Эх, вот я вроде совсем не одинок, но так сильно привык к тебе, что... - я осекся. Человек, который лежал рядом со мной, кажется, перестал дышать, улавливая каждое мое слово, будто бы боясь, что один неосторожный вздох может помешать мне излагать свои мысли, - Что без тебя чувствую себя некомфортно. Ханбин ничего не ответил. Он лишь склонил голову еще немного, тем самым, сильнее упираясь лбом в мой лоб. На моем лице вновь возникла улыбка, что же, ничего не могу с собой поделать, ибо она всегда появляется, когда этот ребенок рядом. А дальше все как-то пошло само собой, я уже не контролировал себя особо, отдаваясь чувствам и ощущениям, которые, растворяясь в кромешной тьме вечера, будто бы становились еще острее и ощутимее. Ханбин тоже чувствовал это, я уверен. Видимо, именно поэтому он не стал особо сопротивляться, когда я наклонился к нему сильнее и накрыл его губы своими. Он, да и я тоже, испытывали подобную гамму ощущений впервые, и, черт возьми, именно в тот момент я понял, почему "первый поцелуй" считают таким особенным. От затылка вниз по моей спине резко спустилась стайка мурашек, а глаза закрылись как-то сами, на автомате. Ханбин стиснул пальцами края моей рубашки на руках так сильно, будто бы хотел прямо через нее дотронуться до моей кожи, хотя я и без этого ощущал на себе его робкие касания. Эти секунды растянулись в часы, мне хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался никогда, потому что из-за него я почувствовал настолько сильный прилив энергии, что был готов свернуть горы. Медленно отстранившись, Ханбин тут же съехал немного вниз и спрятал лицо на моей груди, все так же сильно сжимая пальцами мою рубашку. Наверное, от его хватки на ней останутся мятые места, да и черт с ними, на самом деле. Водоворот моих мыслей захлестывал меня с головой, но и ощущения не отходили на задний план. Я закрыл глаза, чувствуя, как постепенно дыхание человека рядом со мной восстанавливается и приходит в норму. Не знаю, сколько мы пролежали в таком положении, но спустя некоторое количество времени, я заметил, что мой собеседник успел задремать. Умиленно улыбнувшись, я поднялся со своего места и накинул одеяло на парня. Пускай спит, а мне еще нужно сделать задание на завтра и выучить несколько параграфов. Утро было тяжелым. С трудом разлепив веки, я мельком осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, где же я нахожусь. Примерно определив местонахождение, я к своему разочарованию обнаружил, что уснул прямо за столом. Спина ныла ужасно, а веки были будто бы налиты свинцом, отчего мне приходилось едва ли не держать их пальцами, дабы глаза были открыты. С горем пополам выпрямившись, я почувствовал, как покрывало соскользнуло с моих плеч и упало на пол, но решил, что убрать его можно было бы и попозже. Заведя руки за голову и лениво потянувшись, я взглянул на время. Было еще довольно рано, но я, все-таки, решил уже начать собираться. Первым делом я убрал все учебники в рюкзак и отставил их в сторону. Затем, предварительно посетив ванную комнату, я заглянул на кухню и приготовил на столе завтрак, дабы Ханбин не мучился, если проснется раньше того времени, когда тетушка вернется с дежурства. Ну, вот и все, можно идти в школу со спокойной душой. Удивительно, но не смотря на то, что мои мысли были далеки от домашнего задания, да и делал я его в очень даже позднее время, кое-какой материал отложился в моей голове, так что я был практически полноценно готов к сегодняшнему учебному дню. Достав бумажку из одной из тетрадей, я решил написать записку для Ханбина. Я уже знал, что читать он мог лишь благодаря выпуклым буквам, и поэтому решил написать именно таким способом свое послание. Было жутко неудобно и непривычно, знаки приходилось писать в зеркальном отображении, чтобы, когда он перевернет лист, все оказалось написано, как надо. Промаялся я с этим довольно долго, а затем, довольно оглядев результат, оставил лист на прикроватной тумбочке около кровати Ханбина, спешно накидывая пальто и обуваясь. Потому что, если я промедлю еще хоть немного, то точно опоздаю.