Кто-то ошибся - ты или я?

Will you still need me, will you still feed me, When I'm sixty-four.

К следующей передаче мы, наставники, подходили с особой ответственностью. Наш неполный коллективчик объединился с командой Александра Борисовича, и буквально за два дня до съемок, мы выбрали и прорепетировали замечательный подарок-песню. Было прекрасно петь всем вместе. Видеть сияющее улыбкой лицо Александра Борисовича и получать нереальный кайф от происходящего. И, несмотря на то, что потом выдались крайне изматывающие съемки, Градский решил-таки с нами отметить свой праздник. Мы рассчитывали на какой-нибудь шикарный ресторанчик, на худой конец хотя бы на кафешечку, на что Александр Борисович хитро улыбнулся и препроводил практически всю нашу рабочую бригаду в одно из помещений «Останкино». Оказывается, пока проходили съемки, Александр Борисович организовал небольшой фуршет. За стол все не поместились, и поэтому молодежь заставили постоять, а мы, старички, сидели рядом друг с дружкой, обсуждая проект, музыкальные новинки, а когда уже пошли разговоры за жизнь, стало понятно, что нужно менять место дислокации. В результате все вернулись на главную съемочную площадку, где на небольших столиках располагались угощения. Кто-то сидел на трибунах, кто-то – прямо на полу около сцены, мы же удобно устроились в своих любимых красных креслах. Не пойми откуда стала играть какая-то заезженная музычка, которую любят крутить по Нашему Радио. Разговоры мгновенно прекратились. И в образовавшейся тишине, все только и смотрели на Градского. Он же приподнялся из своего кресла, тяжко вздохнул и приложил ладонь к лицу. В зале послышался смех, но тут Александр Борисович решил прочистить горло. Музыка была выключена, и тут, как черти из табакерки, из зоны оркестра сначала появилась голова Сергея Сергеевича, а затем постепенно – и остальных оркестрантов. Они стали играть незатейливые, но такие приятные уху мелодии, что в воздухе ощущалась атмосфера теплоты и непринужденности. Так, наверное, прошел час, а может и два, но факт был в том, что все уже очень хорошо повеселели. Многие стали себе что-то напевать, иные пританцовывать сидя. Наблюдая за происходящим, виновник торжества сказал: «Пойте!» Все засмеялись, но вместе с тем и почувствовали новый прилив сил. Участники поняли, что у них появился шанс спеть свои песни по-другому, лучше, чем на съемках. Еще одна возможность удивить. А для, к сожалению, уже ушедших с проекта, постоять на великой сцене в последний раз. Первым на сцену вышел, конечно же, Александр Борисович. Мы аплодировали ему стоя и успокоились только тогда, когда услышали первые аккорды «Как молоды мы были…». Почему-то вслушиваясь в давно заученные наизусть слова, я чувствовала, как в душе что-то разрывается на части. Всегда на день рождениях присутствует эта атмосфера. Атмосфера чего-то одновременно уходящего и приходящего. Возможно, уходили ошибки молодости, но в то же время мы осознавали тот опыт, что приходил с годами. После этой песни, я подумала, что у всех, наверняка, побежали мурашки, а в душе образовался вакуум, который срочно нужно было заполнить чем-то потрясающе веселым. И поэтому к Градскому на помощь пришли мы, молодые и дерзкие – Леня, Дима и я. Мы решили спеть песню, которая начинала этот второй сезон. И в этот раз я отжигала по-настоящему. Не было камер. Не было игр. Был живой драйв! Я отрывалась по полной и даже непонятно, когда и как скинула с себя белый пиджак. Было так хорошо танцевать и петь, ощущая свободу и счастье. Мне показалось, что после этого я опьянела больше, чем от выпитых за это время пары бокалов вина. Я поняла, что наше выступление закончено только тогда, когда почувствовала резкое дыхание Димы около своего уха. Его шепот был сбивчив, и я еле смогла различить слово «подарок», произнесенное им с трепетом. Ах, да, я вспомнила, как после первой же «секретной» репетиции, мы с Димой отправились в торговой центр за подарком мэтру. Мы не знали, что нужно такому человеку, как Александр Борисович. Обойдя весь центр вдоль и поперек и полностью растеряв хорошее настроение, Дима решил, что для мужчины нет круче подарка, чем коньяк и сигары. Я усмехнулась, но припомнила, что как-то раз во время комментирования Александр Борисович что-то про это говорил, и согласилась. Но было это не по-творчески что ли. В конечном итоге, Билан раз тысячу успел закатить свои прекрасные карие глазки, пока я все думала и думала, чтобы это такого учудить. И, в конечном итоге, мой мозг посетила гениальная мысль – примостить на коньяк какую-нибудь уникальную наклейку. Дима, как услышал это, смеялся минут десять, пока не увидел, что я словно прожигаю его взглядом и готова порубить на мелкие кусочки. Мужчина откашлялся и с важным видом сказал, что поручает эту ответственную миссию мне. Он же ведь главную задачу выполнил – купил отменные сигары и коньяк. Я фыркнула и хотела уже пригрозить ему кулаком, как мне позвонили, и срочно пришлось ехать на студию. Получилось, все как обычно: мужчины возложили все самое сложное на хрупкие женские плечи, но я думаю, что прекрасно справилась со своей задачей. Спереди на бутылке красовалась фотография мэтра и парочка поздравлений, а сзади, вместо состава продукта, был напечатан текст его «Самбы». И теперь, когда Александр Борисович и Леня спустились и уселись в свои кресла, мы зашли в зону оркестра, достали и нацепили на головы сомбреро. Дима взял в руки гавайскую гитарку, а я – маракасы. Подмигнув Сергею Сергеевичу, мы вышли в центр сцены. И стали отжигать… Боже, я, наверное, со студенческой поры так не танцевала и не пела. Мне казалось, что я попала в какой-то другой мир, в котором мы с Димой кружились друг напротив друга, иногда глядя на именинника. Кроме голосов, мы пытались как-то управлять своими инструментами, но практически на первом же припеве, они были выброшены, а мы взялись за руки с Димой и стали пританцевовывать в обжигающем ритме этой потрясающей песни. «Самба» закончилась, а сердце все билось и билось, как сумасшедшее. Казалось, что я сейчас упаду от переизбытка энергии, но один взгляд на плачущего маэстро сделал свое дело, и вот я уже была в его крепких объятиях. Я почувствовала, как Дима сзади обхватил меня, втискиваясь в наши обнимашки. Эти объятия могли быть бесконечными, но воздуха не хватало, да и Александр Борисович зачем-то рванул на сцену. Он стоял в центре сцены и смотрел на всех присутствующих своим тяжелым и изучающим взглядом, от которого замерло дыхание. А потом Градский прошептал в микрофон еле слышное «спасибо». Мне показалось, что сейчас по моим щекам потекут слезы, но не тут то было, на сцену вышел Нагиев, и тут понеслось. Многие хотели спеть, подбегали к оркестру, делали заказы. И вот в этой суете и начались выступления участников. Сначала команда Градского активно пела со своим наставником. То все вместе, то по парочкам. Затем эстафету перехватил Леня и его команда. У нас же с Димой, казалось, уже не было ни на что сил. Мы тихонько сидели в своих креслах и наслаждались невероятной музыкой. Праздником души. Я тихонечко попивала белое вино, стягивая виноград с стоящей на подлокотнике тарелки Димы, когда тот отвлекался. И тут совершенно неожиданно заиграла знакомая до боли мелодия. Это была песня Алины. «Nothing Compares to You». Она не пришла на этот праздник. Моя девочка не простила меня. Мне казалось, что прямо сейчас из моей груди вырывали сердце. Но рядом со мной появился Александр Борисович. Он приглашал меня на танец. Конечно же, я взяла его за руку. И сразу почувствовала, как жизнь становится лучше. Даже дышать было приятнее, когда рядом с тобой есть такая поддержка. Мы молчали. Просто танцевали, еле шаркая ногами. Наши дыхания говорили сами за себя. Мое – сбивчивое, срывающееся – раскаивалось за то, что совершила его обладательница. Его – твердое, поддерживающее – успокаивало, говоря, что все правильно. И этого мне было достаточно. Слезы закончились сами собой. А затем моя душа понеслась в пляс. На сцену вышел Димыч и стал петь драйвовую «Crazy». Эта песня всегда ассоциировалась у меня с сумасшествием, и поэтому я старалась вложить в свои движения все эмоции, всю накопившуюся энергию. На припеве я стала раскачиваться из стороны в сторону, ощущая, как мои длинные белоснежные локоны ласкали плечи. Неожиданно на их смену пришли чьи-то теплые ладони. Я обернулась назад. Там был Билан. Он улыбался. Мои губы ответили ему тем же. И нас подхватила волна музыки. Мы стали двигаться в один такт, чувствуя, как сходим с ума… Очень быстро и так не вовремя закончилась песня, что я даже растерялась, когда теплые нужные мне ладони оставили меня. Мой грустный вздох слился воедино с начинающейся «С полуслова, с полувзгляда». Я уже думала продолжить наш марафон с Димой, но откуда не возьмись рядом с нами появился Нодар. Он взял меня за руку и закружил в танце. С ним танцевать было совсем по-другому. Да, было приятно, мило, но дыхание не перехватывало. Поэтому непозволительно часто я встречалась с глазами Димой, который был в центре своей команды. И я даже не заметила, как закончилась песня, потому что мои глаза следили за Димой, который стоял около сцены вместе с эффектной блондинкой Валерией. Они собирались петь вместе. Эта девушка с идеальным телом модели в совершенно развязном наряде и мой Дима. Эта была быстрая «Nobody’s Perfect», под которую они стали отрываться. Казалось, что совершенно всем наплевать на то, что происходило на сцене, тем более никто и не замечал, что эта девчонка не могла попасть ни в одну ноту, потому что ее интересовал только зажигательный танец с Димой. Казалось, она сейчас запрыгнет на него. Я пошла к столу взять бокал с вином, стараясь не пялиться на сцену. Я успокаивала себя тем, что осталось всего лишь пару секунд этого дешевого шоу. И мне не пришлось страдать в одиночестве, потому что практически сразу ко мне подошел Петр Елфимов. Мы разговорились, и не помню, кто первым додумался до этого, но мы решили показать «жуть» Лёне. Уже стоя на сцене и вслушиваясь в зачинающие аккорды «Романса», на меня накатила волна прекрасной музыки, в которой я стала растворяться. Я внимательно слушала Петю. Пыталась быть ему хорошим напарником в дуэте, но как только начался мой куплет, меня куда-то унесло. Слова полились из моей души. Я выводила каждый смысл второго куплета, смотря прямо в глаза Димы. А он отвечал мне. Мне казалось, что его взгляд был направлен мне прямо в душу, которая разрывалась. И казалось, надорвалась в последнем куплете, который мы пели уже вдвоем с Елфимовым. Я смотрела на Петра, но, казалось, что сквозь него. В этой песне я глядела в себя. В глубину своей души, думая о печали любви. Закончив выступление с талантливым Елфимовым, прямо на сцене ко мне подлетел Нодар. Ему не терпелось исполнить со мной «Верни мне музыку». Пока парень договаривался с оркестром, я сказала в микрофон, что просто обязана спеть со своим чувственным мальчиком. И уже в этом дуэте я пыталась уловить единение душ. С этим парнем мне всегда было легко. Мне казалось, что мне хватит лишь его… пока песня не закончилась, и я вспомнила, кто я и где я. Нодар поцеловал мою руку, и жар разнесся по всему телу. Я почувствовала, как стала краснеть, но не успела я и поднять глаза на парня, как меня за ладошку уже взял другой мой любимый участник. Гео стал исполнять прекрасную испанскую балладу, и моя душа уносилась вместе с ним в сказочный карнавал. Мы танцевали с ним медленно, не спеша, растворяясь в музыке. Я чувствовала, какой прекрасный человек покидал наш проект, и поэтому уже под конец на моих глазах заблестели слезы, а потом этот великий певец стал передо мной на колени, я не могла сдержаться и погладила его по голове. Гео, видимо, знал, что так и будет, поэтому стал исполнять свои этнические штуки, от которых я мгновенно позабыла обо всех печалях. Так он меня и усадил в кресло, отлучаясь к столу с едой. В это время я заметила, что Билан чуть ли не спал в своем кресле. Я попыталась растормошить его, крича «Проснись и пой!», но в ответ было ноль реакции, поэтому я встала и подошла к нему. Практически приблизившись к нему, меня потянули за руку, и я непонятно как очутилась на его коленях. Конечно же, я сразу стала возмущаться такому произволу, но в ответ мне были только хихиканьки да хаханьки. Поэтому я замолчала, тем самым делая театральную паузу. Положила руки на бока и уставилась на парня злым взглядом. Дима ухмыльнулся, но руки убрал, и я, вставая с мужских колен, получила свою долгожданную свободу. Только была ли она уж такой желанной? Не успела я сама себе ответить на этот вопрос, как заметила, что Дима встал за мной и потянул на маленький танцпол. Мне очень хотелось ему напомнить про Гео, но тут заиграла «Stay with me baby». Я затаила дыхание, а от голоса Кармен мурашки так и норовили залезть под кожу. Меня уносило от этого праздники души. И я покрепче прижалась к Диме, но и этого было мало. Слыша этот раздирающий крик-мольбу быть вместе, действительно, становилось страшно остаться одной. Это то, что я чувствовала в тот момент. Возможно, выпитое вино давало о себе знать, вызывая в теле непонятную тоску, но я схватилась за шею Билана, как за спасательный круг. Я хотела бы положить голову на плечо мужчины, но сегодня каблук был низковат, поэтому я прижалась к его груди. И внутри что-то перевернулось, когда я услышала стук его сердца. Оно билось часто и резко, словно не Кармен просила мужчину своей жизни остаться с ней, а сердце Димы молило избавить его от одиночества. Затаив дыхание, я приподняла голову и взглянула в глаза мужчины. Он ответил мне. Но не улыбнулся, как всегда. Почему-то Дима был серьезен, как никогда. Я не отрывала взгляд от его карих глаз, ожидая какого-то признания. Мужчина наклонился к моему уху. Кожу обожгло дыханием. - Я сегодня тоже выгнал людей с проекта. В том числе и Леру. Я напряглась при упоминании этого имени и передернула плечиками, будто говоря: «Парень, мне все равно!» - Она выпила лишнего и просто хотела доказать себе, что умеет петь. Я хотел поддержать ее. Дима вздохнул, а я слушала, затаив дыхание. - Пожалуйста, не осуждай меня. Только не ты. На этом закончилась наша песня. Наш разговор. Дима взял меня за ручки и с легкостью спустил их со своей шеи, а я продолжала пялиться на него. Его слова жгли мне сердце, но я продолжала молчать и смотреть, как Дима уходил, поднимался по ступенькам вместе с Гелой. Они вместе исполняли «I knew I loved you». У Гелы был просто волшебный голос, который завораживал и уносил в неизведанные дали. И казалось, прекраснее быть не может, только вот когда стал петь Дима, я задержала дыхание. Я вернулась из тех прекрасных, сказочных краев в не менее прекрасную реальность, где жил такой мужчина, как Дмитрий Билан, который незаметно для меня стал управлять моей душой. Сейчас каждое его слово дарило мне завораживающее высоту и иллюзию родившегося между нами неземного чувства. Последние строчки песни «With you... With you» Дима пел, глядя в мои глаза. А мне казалось, что сейчас мои зрачки были размером с Вселенную. И в тот момент, момент пронзительного финала песни, я почувствовала, как по щеке скользит слеза... Я тут же смахнула ее рукой, делая вид, что все нормально. Я хлопала, как сумасшедшая, сливаясь в овациях со всеми присутствующими. После этого выступления Нагиев объявил, что нужно дать шанс Этери на всю жизнь запомнить слова «Карточного домика». Все высыпали на сцену, заполнив собой все пространство. И стали петь, думая каждый о своем. Но как бы там ни было, все старались запомнить этот миг единения, праздника музыки. Уже залезая в свое такси, не чувствуя ни ног, ни сил на что-то больше, кроме сна, я стала закрывать дверцу, как мне помешала чья-то рука. - Двигайся! – весело прокричал знакомый голос. Дима влетел в такси, как вихрь, и совершенно спокойно начал разговаривать с моим таксистом, но у меня даже не было желания спорить. Я откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Вмиг в сознании стали возникать прекрасные картинки сегодняшнего вечера, отчего на губах заиграла улыбка. Я прислушалась, теряясь в догадках, почему мужчины прекратили свой разговор. Открыв глаза, я отпрянула. Дима прямо в упор пялился на мое лицо. Меня аж передернуло. А парень загоготал на весь салон. Я покрутила пальцем у виска и собиралась дальше впасть в спячку, как по радио заиграла до боли знакомая мелодия. Я посмотрела на Диму. Он улыбался, и казалось, чувствовал тоже, что и я. Мы тихонько стали подпевать Битлам. Потом мы постепенно стали играть в «Кто кого перепоет», но последние строчки мы спели в унисон: Will you still need me, will you still feed me, When I'm sixty-four. Вот так вот весело, я и приехала домой. Уже выходя из такси, я обернулась и посмотрела на сонного Диму. Нагнувшись к парню, я поцеловала его в щеку и спросила: - Интересно, а какими мы будем в старости, Дим? Парень думал ровно секунду, затем усмехнулся и сказал: - Мы с тобой, Поль, будем копаться на грядках и полоть сорняки*! Я засмеялась и побежала домой, сохраняя в памяти этот прекрасный и светлый день.