Кто-то ошибся - ты или я?

Я люблю безрассудно, бессрочно. Даже пьянствуя, даже грубя. И уж больше себя - это точно. Даже больше чем просто себя.

POV Дима Билан Наконец пришло время первых прямых эфиров. Впереди нас ждали четвертьфиналы. Нагрузка была непосильной. Мы постоянно репетировали, срывая голоса и выкладываясь на сто процентов, чтобы потом, после прямого эфира, можно было спокойно выдохнуть от гордости и с чистой совестью. В пятницу после первого четвертьфинала, все были хоть и рады, но и смертельно убиты усталостью, поэтому никто и не думал что-то отмечать. Все разъехались по домам, желая поскорее очутиться в уютной кроватке. Мы с Полей не были исключением. Я лежал в кровати, нежно гладя Пелагею по голове. Моя девочка сразу же отключилась и теперь сладко улыбалась во сне, а я, видимо, перевозбудился на шоу, ощущая до сих пор текущий по венам адреналин. Я смотрел то на Полю, которая заставляла мое сердце уютно скрутиться клубочком внутри, то на морозную улицу. Из-за съемок и проблем на работе я и не заметил, как в свои права вступила зима. Она уже полноправно правила в Москве, кружась в сверкающе-ледяных снежинках. Я любовался ночной метелью за окном и думал о том, как прекрасно было бы устроить для Поли сюрприз. Я прижал ее к себе покрепче и закрыл глаза. Засыпая, я представлял, как моя любимая девушка улыбается от счастья, а ее глаза сияют нежностью ко мне. Мне захотелось подарить ей радость, и в голове мгновенно созрел план. На следующее утро я проснулся ни свет ни заря. На улице еще было беспросветно темно, но я чувствовал невероятную бодрость внутри. Я спустился на кухню и стал готовить завтрак для Полюшки. Моя улыбка широко сияла на лице, предвкушая эмоции на лице любимой. Заварив вкусный чай и приготовив сладенькие гренки, я поднялся с подносом наверх, надеясь, что Пелагея еще спала, но девушка, съежившись от холода одиночества, проснулась и, лежа на моей стороне кровати, ждала меня. - Где ты был? – надув губки, спросила она. - Завтрак тебе готовил, - лучезарно улыбаясь, ответил я. Поля заулыбалась, а потом сладко поцеловала, когда я сел на кровать. Мы завтракали, иногда подшучивая друг над другом. После вместе залезли под душ, также балуясь и смеясь от души. Немного повалявшись, Поля засобиралась готовить обед, как я подошел к ней сзади и обнял. - У меня для тебя сюрприз, - прошептал я ей в шею, почувствовав дрожь девушки. Я взял ее за руку и повернул к себе лицом, ощущая, как по нашим ладоням проходит электрический ток. Поля положила головку мне на грудь, а потом, словно смущаясь, пробормотала: - Ты так меня совсем забалуешь. Я улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы. Уже через полчаса мы ехали в моей машине в самую глубь подмосковного леса. Поля смотрела в окно на танцевальный вихрь белоснежных снежинок, не догадываясь, что же я для нее приготовил. Внутри меня порхали бабочки любви, от которых мне ужасно хотелось почувствовать губы девушки на своих. Вскоре мы приехали на более менее чистый от заснеженных деревьев участок. Я открыл дверь Поле и помог ей выйти, еще раз убеждаясь, тепло ли она одета. - Ну, что же ты придумал? – не в силах сдержать радостное возбуждение, спросила Пелагея. - Сейчас увидишь, - загадочно проговорил я, а сам пошел открывать багажник. Оттуда я достал две пары новых лыж и парочку сноубордов, которые мне уже давно подарили друзья, но у меня никак не было времени опробовать подарки. Поля смотрела на все это удивленно, а я боялся, что ей это придется не по душе, но она была в восторге. Вскрикнув, девушка запрыгнула на меня, сильно хватая за шею и страстно целуя. - Спаааааааааасибо! – кричала счастливая Поля. Я же улыбнулся и поцеловал девушку в уже покрасневший нос. Поля поморщилась, но потом отвлеклась на лыжи. Весело смеясь, мы начали кататься по лесу, вначале пытаясь обогнать друг друга, а потом держась за руки, чувствуя единение не только между собой, но и с природой. Мы без устали катались, пока пальцы на ногах не перестали чувствоваться. - Все, Полька, пора домой, - серьезно сказал я, укладывая снаряжение в багажник. - Вить, ну, давай еще немножечко, - принялась меня уговаривать девушка. Она повисла на мне, как ленивец на ветке. - Еще полчасика всего, - хныкала Поля. - Ты итак вон вся замерла, - по-учительски строго сказал я, глядя на красные щеки девушки. Пелагея, надувшись, пошла к своей дверце машины, а я, вздохнув, собирался уже силой запихивать ее в салон, но тут неожиданно, стоило мне отвернуться, чтобы осмотреться, как мне в спину прилетел снежок. Я чуть ли не ахнул от такой дерзости, удивленно посмотрев на девушку. Она же показала мне язык и зарядила еще один снежок прямо мне в грудь. Я засмеялся, а потом бросился на Полю. Она бегала, как метеор, но я все же был быстрее, и вскоре догнал ее, кинул в снег. Мы принялись баловаться, закидывая друг друга белоснежными потоками. В тот момент я был по-настоящему счастлив и смеялся от души. - Ну, все, Поль, теперь нужно точно возвращаться. Мы же все мокрые, - отдышавшись и хватая девушку на руки, сказал я. Пелагея уже не возражала: она удобно устроилась у меня на руках и счастливо улыбалась. Я поцеловал ее в лоб, еле слышно прошептав: - Люблю тебя. - И я тебя, - послышалось в ответ, а затем был по-морозному свежий поцелуй. Остаток субботы и полвоскресенья мы провалялись дома, морально готовясь к новым репетициям, как совсем неожиданно Поля потребовала развлечений. И захотела девушка в свое любимое караоке, в котором мы уже как-то были вместе, но так и не спели. Просьба любимой девушки – закон, поэтому вскоре мы уже были на месте, и, сделав заказ, пели любимые песни. Мы скорее дурачились, чем выступали по-настоящему. Мы пародировали великих звезд и бесились под не устаревающие хиты. Спустя два часа мы все-таки подустали и решили ехать домой. Я сходил заплатить, а, вернувшись, удивленно посмотрел на Полю. Она была серьезна как никогда, попросив меня сесть на диванчик. Началась знакомая песня, а Пелагея, вкладывая всю свою душу, проникновенно пела песню для меня: - Я люблю безрассудно, бессрочно. Даже пьянствуя, даже грубя. И уж больше себя - это точно. Даже больше чем просто себя. В тот момент я понял, что можно полюбить еще больше за один только простой, но такой искренний поступок. POV Пелагея Несмотря на сумасшедший график и нереальную ответственность за прямые эфиры, я была счастлива. Я плавала в любви Вити, которую он дарил и проявлял ко мне каждый день. Мне казалось, счастливее, чем сейчас, я уже никогда не буду, но потом наступал следующий день, и он был еще прекраснее. В душе порхали бабочки и пели птички, но я не могла отпустить себя и продолжала накручивать. Я, как дурочка, ждала, что вот-вот что-то случится. Ведь по-другому в моей жизни быть не могло. Всегда, если все очень хорошо, случается что-то плохое. И вот после последнего четвертьфинала, мы, уставшие и совсем обессиленные, ввались домой и сразу же пошли спать. Конечно, я мгновенно отрубилась, погружаясь в прекрасный мир грез. Посреди ночи меня разбудила какая-то надоедливая мелодия. Она так и играла по моим нервам, не давая мне покоя. Мне так хотелось залезть с головой под одеяло и ничего не слышать. Я молилась, чтобы Витя наконец убрал эти звуки, но надоедливые слова продолжали надрывно литься по всей комнате: «My momma raised me good Momma raised me right Momma said to watch the ones who present night And I'm saving them Cause I'm so devote Till the love runs out Till the love runs out». Я все-таки открыла глаза, понимая, что не могу теперь спокойно спать. Совсем рядом лежал Витя и давал храпака. Я улыбнулась, глядя, как мило спал мой любимый. Его даже был не способен разбудить собственный мобильник. Я тихонько встала и пошла на яркий свет телефона. Мне очень хотелось скинуть надоедливый вызов, а потом и вовсе выключить телефон, но, увидев имя звонившего, я остолбенела. Это была мама Вити – Нина Дмитриевна. Ее фото с мужчиной светилось на весь экран, а я не знала, что делать. Нельзя же было скидывать маму! Я подбежала к Вите и стала будить его, но мужчина ворчал и кутался в одеяло. Если бы не нынешняя ситуация, я бы посмеялась, но звонки никак не прекращались. В результате, я, смелая и сонная, сама подняла трубку, выйдя в ванную. - Алло? – срывающимся от напряжения, голосом спросила я. На том проводе повисла тишина, а через пару минут послышался строгий голос женщины: - С кем я говорю? Где Виктор? Я почувствовала себя маленьким ребенком, который взял чужую вещь, а теперь хотел ее вернуть и бежать к своей маме прятаться в домике. Но я была взрослой женщиной и должна была вести себя соответствующе. - Витя сейчас спит. Я не смогла его разбудить, - виновато сказала я. Опять повисла тишина, и мне захотелось поскорее забраться под одеяло и прижаться к Вите, но женщина не собиралась заканчивать разговор. - Так с кем я все-таки говорю? - Я Пелагея. - И? – настаивала мама Вити. - Я его девушка, - на выдохе сказала я, жутко смущаясь. Мне показалось, но на том конце провода, вроде как, улыбнулись, а потом спокойно сказали: - Пусть Виктор как проснется, позвонит мне. - Хорошо. Спокойной ночи, - успела сказать я, пока мама мужчины не повесила трубку. Я вернулась в кровать и всю ночь проворочалась, не находя себе покоя, думая о том, что будет утром. Под утром я, видимо, все-таки уснула, потому что, когда проснулась, Витя ждал меня уже на кухне с приготовленным завтраком. Я думала, что после вчерашнего ночного разговора буду чувствовать неловкость, но в дорогих объятиях и нежных поцелуях я расслабилась. И вот старательно пережевывая вкуснейший омлет, будто между прочим, заявила: - Тебе, кстати, ночью мама звонила. Просила с утра перезвонить. Я думала, Витя сейчас точно чем-то подавится, но он просто удивленно уставился на меня. - Она звонила очень долго и настойчиво. Я пыталась тебя разбудить, но ты не поддавался, - спокойно сказала я. - Хорошо, - улыбнулся мужчина и сразу же вышел звонить маме. Я же, теперь оставшись одна, стала дико волноваться. Я же сказала его маме, что его девушка, а вдруг он этого не хотел? И вообще не хочет знакомить меня с родителями? Я изводила себя ровно пять минут, пока не вернулся Витя. Я вопрошающе смотрела на меня, а мужчина был по-прежнему удивлен. Он в растерянности чесал затылок, а потом сказал: - Нас сегодня в гости ждут. Теперь я была удивлена. - Что? – переспросила я. - Родители желают познакомиться с моей девушкой, - уже улыбаясь и успокаивающе обнимая меня, сказал Витя. - Но я не могу… - зарываясь в плечо мужчины, прошептала я. - Почему? – серьезно, беря мое лицо в свои ладони, спросил Витя. - Я… я боюсь, - призналась я, пряча свой взгляд от него. Мужчина стал покрывать мое лицо поцелуями. - Глупенькая. Ты обязательно им понравишься, - убеждал меня Витя. - Точно? – словно маленький ребенок, неуверенно спросила я. - Мне же ты понравилась, - щелкнув меня по носу, ответил мужчина. Я страшно волновалась, но, твердо намереваясь понравиться родителям Вити, стала собираться на встречу. Я надела вязаное платье фиалкового цвета и теплые зимние сапоги на небольшом каблуке. Волосы я незатейливо уложила и немного подкрасила ресницы. Витя же вышел из душа и быстренько надел джинсы и толстовку. Вскоре мы уже ехали в загородный дом к его родителям, а я чувствовала, как по всему телу расползался страх, несмотря на то, что мужчина крепко сжимал мою ладонь в своей. Дом родителей Вити был очень похож на дом сына. И как оказалось, не только снаружи. Внутри была такая же планировка. Те же комнаты, только, конечно, дизайн подходил уже умудренным опытом людям, а не холостому мужчине. Я шла рядом с Витей, с силой сжимая его ладонь из-за нервов. Мужчина же, казалось, только смеялся над моей реакцией. Иногда он целовал меня то в висок, то в щеку. Я же краснела, как школьница, от смущения. Нашли мы родителей Вити на кухне. Они готовились к нашему приезду. После краткого представления, мужчины пошли ставить стол в гостиной, а я осталась с Ниной Дмитриевной на кухне. - Вам чем-нибудь помочь? – смущаясь, спросила я. - Да нет, не надо, а то ты же нарядилась, - улыбнулась женщина, а я понемногу стала расслабляться. - Я могу передник надеть, - предложила я. Женщина хитро посмотрела на меня, а потом дала доску и продукты, чтобы я приготовила салат. Так в мирной тишине, прерываемой цоканьем ножей и еле слышными звуками радио, мы готовили, иногда обсуждая что-то, касающееся кухни. Когда все было готово, мы сели за стол. Немного выпив, я почувствовала, как щеки начинают гореть. Я приложила еще холодные ладони к щекам, но одну из ладоней тут же забрал в свои владения Витя. Все оставшееся время он сжимал ее под столом. Мы с его родителями постоянно подшучивали над мужчиной. Они вспоминали смешные проколы из детства, а я – со съемочной площадки. Незаметно подкрался вечер. Нужно было ехать, но я, несмотря на отказ, пошла помогать Нине Дмитриевне убираться на кухне. Мы вновь делали все в тишине, иногда подшучивая над погодой и продуктами. Я протирала последнюю тарелку, как женщина подошла ко мне и стала напротив меня. Ее взгляд прожигал, отчего я вся поежилась изнутри. В горле застрял ком из слов, но я его проглотила, ожидая, что скажет Нина Дмитриевна. - Прости, что вчера так долго названивала. Просто волновалась, - по-матерински призналась женщина. - Все в порядке. Я понимаю, - вздохнула я. - После того его выступления в Нижнем Новгороде, я никак не могу найти себе места. Но теперь мне будет спокойнее, - женщина посмотрела прямо мне в глаза. – Ведь ты будешь рядом. Я смогла лишь кивнуть и через силу улыбнуться, чувствуя, как щеки опять горели от смущения. Звонкий смех Нины Дмитриевны разнесся по всей кухне. - Ну, все, езжайте отдыхать, - наказала мама Вити. Когда мы приехали домой, я смогла наконец расслабиться и выдохнуть напряжение. Сняв сапоги, я завалилась на диван, напевая от счастья. - Я не знал, что ты так умеешь краснеть, - кладя мои ноги к себе на колени и садясь на диван, усмехнулся Витя. Я опять не сдержалась и почувствовала, как заалели мои щеки. Мужчина засмеялся, а я лишь могла показать ему язык. - Ты молодец, - целуя меня в губы, сказал Витя. Я же стала тонуть в его поцелуях, чувствуя, как становлюсь еще более счастливой рядом с ним.