В июне 2003-го

После того, как моя гитара была спасена, мы с ребятами еще немного посидели в гараже, обсуждая произошедшее. Затем парни проводили нас с Хелен до дома, а сами побрели куда-то. В обнимку... Причём рука Уэя покоилась в заднем кармане джинс Фрэнка... Утро выдалось на удивление приятным. Но оно бы не было таким, если б меня разбудили не поцелуем... Мягкие губы моей брюнетки сначала нежно коснулись скулы и постепенно добрались до моих губ. От Хелен всегда очень вкусно пахнет красными розами. Я улыбнулась ей в губы и приоткрыла один глаз. Хоть её глаза были и закрыты, но она ясно это почувствовала, тоже улыбнувшись. Девушка стала углублять поцелуй, чуть надавив языком на нижнюю губу, и я с удовольствием пустила её. Зарывшись рукой ей в чёрные волосы, я хотела получить просто максимум от этого поцелуя. Рука Хелен путешествовала у меня по животу, другой же она держалась за изголовье кровати. Её губы такие сладкие и мягкие. Мы ещё не пожелали друг другу доброго утра, а оно уже доброе. Свободной рукой я стала блуждать по оголенной пояснице девушки. Чуть прикусив её нижнюю губу, опустилась поцелуями на подбородок, скулы. Уложив девушку спиной на кровать, я села ей сверху на бёдра и продолжила покрывать её тело влажными поцелуями. Глаза брюнетки были прикрыты, а ресницы подрагивали, грудь часто вздымалась от томного дыхания, а на губах играла лёгкая улыбка. Она так прекрасна... От одного только взгляда на неё я покрываюсь приятными мурашками. Сердце трепещет, и что-то будто порхает внизу живота. Поцеловав ямочку между ключицами, я нежно погладила рукой её выпирающие ребра. Кожа девушки такая бархатная и упругая... Я ещё раз взглянула в лицо брюнетки, убрав ей за ухо прядь чёрных волос. Она улыбнулась мне, улыбнулась так искренне, так чисто... Её улыбка — самое лучшее, что мог сотворить Бог. Я не удержалась и снова поцеловала девушку. Уже более страстно, на что получила негромкий стон со стороны брюнетки. Но тут произошло то, чего мы ожидали сейчас меньше всего: кто-то постучал в дверь. — Девочки, скорее вставайте. Иначе вы опоздаете в школу, — послышался строгий голос миссис Браун. Мы замерли на месте. Затем я резко соскочила с Хелен, а та спрыгнула с кровати, заправив волосы за уши. — Да, мам, мы уже встали! — тонким голоском ответила Хелен. Мы посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Это что сейчас такое было? После того, как миссис Браун накормила нас вкусным завтраком, мы с Хелен нарядились и, взяв рюкзаки, вышли из дома. Погода была такая же чудесная и на удивление тёплая. На полпути к нам должен был присоединиться Фрэнк. Но почему-то его всё не было и не было. Засранец, опять опаздывает. Мы махнули на это рукой и пошли в школу сами. Ибо не гоже девушкам ждать. Шла середина второго урока, когда дверь в кабинет открылась и в класс вошёл бодренький Айеро. Учительница взглядом истинного негодования уставилась на него, как и все мы. На это парень лишь пофигистически улыбнулся и, кинув короткое "пардон", сел на своё место. Вы видели лицо училки? А я видела... После урока мы, естественно, поинтересовались у него, какого вообще хрена. На что получили отмашку, типа "да нормально всё". И так пролетели последующих пять уроков. На последний мы вообще не пошли, всё равно физкультура. При каждом удобном моменте я брала за руку Хелен, целовала её в щёчку или даже в губы. Потому что удержаться было очень сложно... Сама же девушка робко улыбалась и оглядывалась по сторонам. Мы втроём постоянно зависаем на заднем дворе, под большой ивой. Там никто на нас не обращает внимания, что очень кстати. Это наше любимое место, которое мы зовём "нетрадиционный шалашик". Почему именно так? Мы с Хелен встречаемся, Фрэнк с Джи, отсюда он и нетрадиционный. А "шалашик" так, к слову пришлось. Эх, хорошо так сидеть, да пора трудиться идти. Я попрощалась с ребятами, поцеловав Хелену и обняв Фрэнка, и пошла в магазин. На мне сегодня были чёрные узкие штаны с цепочками, голубой топик с длинным рукавом и жёлтая тонкая толстовка на молнии. Я шагала до магазина, погружённая в свои мысли. Я думала о всяком, начиная от гитар и заканчивая вопросом "а почему у негров ладошки светлые?" На моём лице играла задорная улыбка, а глаза просто светились. Неужели я счастлива сейчас? Я и не заметила, как уже стояла напротив стеклянной двери магазина. Как только вошла, моё внимание сразу привлек парень, стоящий у витрины с дисками рок-групп. Присмотревшись внимательнее, я разглядела чёрные волосы, кожаную куртку и чертовски облегающие штаны. Джерард. Чего он тут забыл? Я осторожно подкралась сзади и громко спросила: — Вам чем-нибудь помочь? Парень вздрогнул, чуть не выронив из рук диск, и резко обернулся. — Больная, что ли? — протараторил он. — Я чуть сердце не выплюнул. — Прости, — хихикнула я. — Так тебе помочь? — Да нет, это я так, просто присматривался. А уроки уже закончились? — Джи положил диск на витрину. — Да, мы просто свалили с последнего, — пожала я плечами. — Бунтари, — усмехнулся брюнет. — Я вообще пришел спросить: ты придёшь на репетицию после работы? Мы же партию так и не записали. — Конечно. Мне только нужно гитару взять, она у Хелен, — кивнула я. — Об этом не беспокойся, — улыбнулся парень. — Ладно тогда. Тебя встретить потом? — Не стоит, я как-нибудь сама, — улыбнулась я в ответ. — Будь осторожна. Парень погладил меня по плечу и после вышел из магазина. Мне так приятно, что обо мне заботятся. Это самое лучшее, что можно чувствовать, — забота. Как только я подошла к прилавку, где сидела Келли, она с ходу заговорила: — Какой он горячий. Я б с ним зажгла, — посмотрела она на дверь. Я усмехнулась и взглянула на коллегу. — Не получится. — Почему это? — недоумённо перевела она на меня взгляд. — Потому что у него парень есть. Сначала Келли опечаленно вздохнула, а потом её осенило. — Кто? — у нее сейчас глаза на лоб вылезут. — Ну почему, если парень красивый, то сразу гей? Девушек мало, что ли? — начала она возмущаться. — Ты просто не видела его парня. Даже натурал поведётся, — ухмыльнулась я. Келли еще несколько минут переваривала информацию и тихонечко возмущалась. День тянулся медленно, потому что, как всегда, было мало посетителей. Сегодня мы постоянно болтали с коллегой о всякой ерунде. Из разговора я узнала, что Келли окончила педагогический институт. И по образованию она должна быть учителем физкультуры. Вот видите, такая профессия, а она работает в этом забытом Богом магазине. За болтовней мы и не заметили, как пришла пора закрываться. На улице моросил мелкий дождик. Я шла по тропинке, которая вела через весь парк к дороге. Вокруг деревья и пожелтевшая трава. Кое-где стоят лавочки, горят несколько фонарей, и пахнет грибами. Разные мошки кружат над горящими лампами. Зачем? Они ведь погибают от этого. Сжигают свои крылья. Иногда свет губит... Я продолжала шагать по дорожке, пиная камешек. Но вдруг кто-то резко подбежал сзади и закрыл мне рот рукой. От неожиданности я выронила из рук рюкзак и стала вырываться. Одна рука сильнее сжимала мне руки, а другая зажимала рот. Я хваталась ногтями за этого маньяка, но ему было всё равно! Не могу ни закричать, ни убежать, потому что руки слишком крепко сжали меня. Тут он стал тащить меня глубже в парк, за деревья. Я пыталась вырваться, но никак не получалось. Сердце забило чечётку, а из глаз предательски хлынули слёзы. Мне стало по-настоящему страшно. Вдруг меня развернули на сто восемьдесят градусов вокруг оси и грубо прижали к дереву, не убирая руки со рта. Я распахнула доселе зажмуренные глаза и сфокусировала взгляд на фигуре, стоящей напротив. Мать вашу, Дерек! Конечности онемели от страха, и я перестала вырываться. Этот ублюдок ухмыльнулся. — Ты, сучка, думала, что я всё забыл? — заговорил он хриплым голосом. — Думала, что я всё вот так оставлю? Я таращилась ему в лицо широко раскрытыми глазами, полными слёз. Я ясно понимала, что на этот раз меня никто не спасёт. — Так запомни же, что я никогда ничего не забываю. Ни-ког-да, — последнее слово он медленно прошептал мне на ухо. — Ты будешь молить меня о пощаде, дрянь. Дерек пристально смотрел мне в лицо, его глаза пылали нездоровым огнём. Меня будто парализовало от животного страха. — Если ты хоть попытаешься заорать, я просто перережу тебе горло, усекла? Я не двигалась и молчала. — Усекла, блять?! — он выкрикнул это громко и четко, от чего я вздрогнула и кивнула. — Что ж... Он убрал от меня руки и отошёл на шаг назад. Я молча стояла, боясь даже дышать. Дерек окинул меня взглядом с головы до ног и хмыкнул. Затем достал из кармана пачку сигарет и закурил, сделав одну затяжку, он подошел ко мне и выдохнул дым мне в лицо. Я закрыла глаза и чуть отвернула голову. — А ведь всё могло бы быть иначе, — парень схватил меня за скулы и повернул лицом к себе. — Не смей отворачиваться, когда я с тобой разговариваю. Ты могла бы мне молча дать и всё. Нет же, тебе было угодно построить из себя недотрогу. Как твоя голова, кстати? Не болит? А моя болела! — он стукнул меня затылком об дерево, от чего в глазах потемнело и ноги подкосились. Я сползла спиной вниз по дереву, схватившись за голову и зажмурившись от боли. Слезы капали на влажную землю, а задняя часть головы просто стала раскалываться. У меня будто пропал голос, я даже звука не могла никакого издать. Дерек стал расхаживать вперед-назад, довольно улыбаясь. Затем присел на корточки напротив меня. — Ну как? Приятно? Это, блять, только начало, — он выплюнул эти слова мне в лицо, затем встал. — Тварь, я чуть не сдох там. А где же твой дружок? Почему он ещё не пришёл тебя спасать? Я молча сидела на траве, держась за затылок. Грудная клетка сжалась так, что я не могла вздохнуть. Тут Дерек схватил меня за локоть и рывком поднял на ноги. — Прости меня, — тихо прошептала я. — Что? — поморщился он. — Прости? Я с удовольствием прошу тебя, когда завершу начатое. То, что происходило дальше, заставило меня поверить, что Ад на земле существует. Затылок пульсировал, перед глазами рябили разноцветные пятна, и что-то будто шумело в голове. — На колени, — ублюдок прислонился к моему уху и чётко это прошептал. Я сглотнула и со всхлипом встала на колени. — Проси прощения, — он смотрел на меня сверху вниз. — Прости меня, — почти шепотом вымолвила я. С размаху он грубо ударил меня по лицу ладонью. Я чуть ли не свалилась, но успела выставить руку, одновременно схватившись за щёку и снова зажмурившись от дикой боли. — Нормально проси! Чтоб я, блять, слышал, как ты раскаиваешься! — он начал раздражаться. Я ещё раз всхлипнула и открыла глаза, испугаано взглянув ему в лицо. — Прости меня, пожалуйста! Прости! — перешла я на крик. Мне было ужасно больно и морально, и физически. Этот урод взял меня за волосы и потянул вверх, поднимая на ноги. Я держалась за щёку, которая адски пекла. Я боялась заплакать, боялась вздохнуть. Я просто боялась, глядя в глаза этому животному. Сердце билось настолько медленно, казалось, что оно вовсе остановилось. Неожиданно последовал удар в живот, который просто перекрыл мне кислород и заставил согнуться пополам. Из глаз посыпались искры, а органы будто отказали на секунду. Я хватала ртом воздух, одной рукой держась за живот, а другой ухватившись за дерево, чтоб не упасть. — А мне было ещё больнее! Представь только, как твоя голова раскалывается на две половины, и в ней будто кто-то ковыряется. Ты ничего не чувствуешь, кроме боли. И так несколько дней, — он чуть ли не кричал мне это в лицо. Слёзы из глаз полились ручьями, внутри все настолько болело. Сначала острая боль, а потом все тупее и тупее. Он специально выжидал, когда меня чуть попустит, и начинал новые действия. Дерек подошел ко мне, развернул к себе спиной и веревкой перевязал мне запястья сзади. Я ожидала всего. Но когда почувствовала резкий и жгучий удар по спине чем-то тонким и длинным, то выгнулась и истошно вскрикнула. — Я тебе говорил, что сделаю, если ты будешь орать?! — он схватил меня сзади за шею. Я чувствовала, как по спине течёт что-то тёплое и неистово печёт. Сейчас я даже не могла закусить кулак, чтоб не кричать. Поэтому мне пришлось закусывать губу, закусывать так, что я прокусила её. Когда же последовало еще несколько ударов розгой, причём наотмашь, я просто уже теряла сознание от болевого шока. Мне очень... Очень больно... Я перестала чувствовать спину, просто перестала. По губам телка кровь, по спине текла кровь, и даже на затылке была кровь. Я истекала ею. Как только этот ублюдок развязал мне запястья, я рухнула на колени, уперевшись руками в землю. Дерек сел на корточки сбоку. — Если ты только попробуешь открыть кому-нибудь свой рот, то я пришью тебя где-нибудь или накачаю наркотой и продам в рабство. А ты теперь знаешь, на что я способен, — он ухмыльнулся, встал и, кинув рядом со мной бычок, ушёл. Я еще несколько минут стояла на четвереньках, давясь собственными слезами. Я захлебывалась болью и отчаянием. Тело просто не слушалось меня, и я даже пошевелиться не могла. Самое страшное — это быть униженным. Терпеть страдания и боль, которую тебе приносят. А страшнее этого то, что тебе не к кому обратиться в таких ситуациях. Ты беззащитен.