В июне 2003-го

Не знаю, сколько прошло времени, примерно около часа. Я сижу на земле, вокруг лежит жёлтая листва, вот снова с дерева срывается оранжевый листок и падает мне на колени. Я не могу расслабить спину, потому что мне становится невыносимо больно, поэтому приходится сидеть ровно, вытянув ноги. Мои глаза уставлены в одну точку, куда-то прямо. Они сейчас такие пустые... В парке ни души. Несмотря на ещё раннее время. Где-то лежит мой рюкзак, но меня это не заботит. Хочется сейчас подняться и рвануть, куда глаза глядят. Взять и убежать. Убежать от этой боли, от унижения, от горечи... Мир такой большой, но такой недоступный. Тебе лишь кажется, что нет ничего невозможного, но, столкнувшись с настоящими проблемами, многие меняют свое мнение. И всё это дает понять, насколько человек порою бывает слаб. И всё это дает понять, насколько слаба я... Я слаба перед болью, перед любовью, перед страхом. Но не могу ничего с этим поделать. Вокруг меня сейчас деревья и кусты, на моей спине следы от ударов, да и не только на спине, — последствия слабости перед страхом. Меня ненавидит мой отец — вина моего существования. Я всегда во всём виню себя, возможно, и ошибаюсь, но... Ничего бы этого не было, если бы я что-то делала по-другому, так ведь? Из раздумий меня вырвал чей-то голос. Кто-то кричал моё имя. Я встряхнула головой и повертела ею в разные стороны. Нужно подняться. Я не могу сказать ни слова, не знаю, как будто онемела. Я аккуратно прогнулась в спине и поморщилась; раны пощипывали, но боль была терпимая. Встав на четвереньки, я подползла к дереву и, перебирая руками по стволу, смогла подняться на ноги. Боль в животе снова дала о себе знать, я болезненно простонала и стала медленно волочить ноги, направляясь к освещённому месту. Держась одной рукой за стволы деревьев, я кое-как передвигалась, а другой держалась за живот. «Линдси!», — снова послышалось откуда-то. Голос знакомый. Похож на Джерарда... Ну почему я не согласилась, чтоб они встретили меня после работы? Самоуверенность — слабость. Наконец закончились эти кустарники, и я вышла на тропинку, по которой шла. Чуть нахмурившись от света фонаря, я оглянулась, одной рукой продолжая держаться за живот. Собравшись со всеми последними силами, я, как можно громче, вымолвила: "Я здесь." Так как парк был маленьким, то можно было легко услышать меня. Буквально через несколько секунд по этой тропинке ко мне ускоренным шагом направлялся Джи с моим рюкзаком в руках. — Лин... Линдси! — он сначала тормознул, но потом ещё быстрее ринулся ко мне. — Что произошло? — обеспокоенным голосом спросил он, обнимая меня. На глаза навернулись слёзы. Но как только руки Джерарда коснулись моей спины, я зашипела от боли и выгнулась, парень сразу же одёрнул их и на шаг отступил. На его лице виднелась испуганность и беспокойство. Он был растерян. — Господи, что с тобой сделали? — он взял меня за руку и посмотрел в глаза. Я стояла молча, пытаясь подавить слёзы. — Не знаю, — еле слышно прошептала, но Джи расслышал. Парень сглотнул и еле коснулся моей красной щеки. Его пальцы были холодными, по сравнению с щекой, которая просто горела. — Нужно было тебя встретить, — опечалено сказал парень. Я всхлипнула и закрыла глаза. Парень нахмурился. — Нет, нет, нет только не плачь, — затараторил Джи. — Всё хорошо, всё будет хорошо, - ободрял меня солист. Я уткнулась носом в его мягкий свитер и зажмурилась. Ничего не будет хорошо... Я не верю в это. — Пойдем, — мягко сказал парень, погладив меня по голове. Я отстранилась от него. Брюнет поддерживал меня, пока мы шли домой. Не знаю, что бы было, если б не Джерард. Он уже второй раз спас меня.. Не спеша мы брели до дома Хелен.

***

Девушка бережно помогла мне сесть на кровать. Она с беспокойством и волнением глядела на меня. Сбегав вниз за аптечкой, она вернулась и села рядом. — Нужно раны промыть, — тихо сказала она, гладя меня по плечу. — Давай, я помогу тебе. Я взглянула на неё. И снова не смогла сдержать улыбки, пусть она и далась мне с болью. Хелен помогла мне снять тонкую толстовку и топ, пропитанные кровью. Когда она улицезрела мою спину, то ахнула и закрыла рот рукой. На коже виднелись семь ярко красных воспалившихся и кровоточащих полос. Когда Хелен попыталась коснуться одной из них, я выгнулась и зашипела от боли. Брюнетка одернула руку и посмотрела на меня. — Потерпи чуть-чуть, пожалуйста. Достав из аптечки тюбик с мазью, девушка выдавила немного себе на пальцы и снова приблизилась к моей спине. Мне было очень больно, но я старалась держаться. Раны сразу заболели снова. Сжав в кулаке край простыни, я опять закусила раненую губу, на что боль накрыла меня новой волной. Наконец, Хелен закончила. Я с облегчением выдохнула. Она поцеловала меня в плечо и грустно смотрела. Но тут её взгляд упал на гематому на пол живота. — Господи, Линдси... — её голос дрогнул. Она снова полезла в аптечку. Я вздохнула и закрыла глаза. Когда холодные пальцы коснулись моего живота, тело покрылось "гусиной кожей". Хелен аккуратно втирала мазь, стараясь не причинить мне боли. Однако все болело и щипало. Когда с процедурами было покончено, брюнетка убрала лекарства и села рядом. — Кто это сделал? Я нервно сглотнула. — Я не видела его лица, было темно, — наглая ложь. — Но хоть какие-нибудь черты, — не унималась она. — Нет. Ничего не было видно, — выдохнула я. — Всё равно он ответит за это, — положила она мне руку на ногу. Я слабо улыбнулась и накрыла её руку своей. И все равно в моей жизни страданий больше, чем радостей. Безусловно, я счастлива, когда рядом со мной эти люди. Люди, которые помогают мне, которые любят меня. Такое чувство, будто за каждую счастливую минуту я должна отплачивать болью.