Песнь Тьмы

Aller guten Dinge sind drei. "Всех хороших вещей — по три"[1].

      Приблудная этерна росла. Росла и её женственность, приходя взамен неохотно уступившей детской бесшабашности. Высоту девочка набирала крайне медленно, тело тоже не могло похвастаться объёмами. Только с возрастом подростковая угловатость сгладилась и в районе груди появились небольшие холмики, которые робко торчали под тканью серого потрёпанного платьица.       Претерпел изменения и характер послушницы, значительно смягчившись. Араторниасу эти перемены очень не нравились. Будучи девушкой, Кэладет-взрослая стала гораздо покладистей Шайли-ребёнка - больше молчала, никому не перечила. Но вместе с тем оказалась гораздо более скрытной и умной. Теперь отец-настоятель не мог догадаться что творится в белобрысой голове, и это его весьма тревожило.       Солнце клонилось к закату, когда девушка устроившись на мостике и спустив ноги в воду стала степенно расчёсывать волосы. За шесть лет они выросли в немалую длину, ведь Шайли с тех пор как Араторниас дал своё разрешение их больше не стригла. С возрастом они слегка потемнели, приобретя серебристый оттенок. Скользя между пальцев, они встречались с деревянным гребешком послушно распутываясь и ложась как заблагорассудится хозяйке. Тёплая вода ласкала ступни, в ветвях деревьев пели птицы. Воздух источал пряный аромат от нагретых солнцем лесных трав. Этерна любила такие вечера. Рутинная дневная работа выполнена, послушники разбредаются отдыхать или молиться. Спокойно и хорошо.       Однако в этот вечер её уединение внезапно оказалось прервано.       - Привет. - смущённо улыбнулся Свен. За прошедшие годы он очень сильно вытянулся, возмужал, и стал совсем не похож на прежнего противного мальчишку со скверным характером и мокрыми штанами. У него были всё те же непослушные огненно-рыжие кудри и лукавые глаза как у лиса. Только теперь они смотрели на предмет своих детских издевательств далеко не с презрением и отвращением. Свенельд вернулся в монастырь всего несколько дней назад, и не мог не заметить изменений в некогда диковатой и взбалмошной этерне. Не мог не заметить появившиеся в прежней тощей девчонке скромных, но вполне женственных форм. Также как не мог не заметить её приобретшие плавность движения и жесты, звенящий серебряным ручейком мягкий голосок, и роскошный плащ волос, что сейчас лежал на хрупких слабых плечах. В её нечеловеческих глазах горели звёзды.       - Привет, Свен. В самом деле, давно не виделись. - нейтрально, но в то же время с иронической улыбкой ответствовала этерна.       - Чем занимаешься?       - Разве не видно? - дёрнула плечом девушка, не прерывая своего занятия.       - А, ясно... Надеюсь я не помешаю?       - Нет, не помешаешь. Только если не будешь бросать в меня картошкой.       Молодой человек ещё больше смутился, вспоминая свои прошлые отношения с остроухой. Да, он и картошкой бросался, и куриные лапки в сундук с одеждой подбрасывал, и под подушку яйца выливал, затем наутро когда все проснутся хохоча и утверждая что это у остроухой за ночь мозги из ушей вытекли. Да, было такое. Но в конце концов он тогда был мал и глуп, и даже представить себе не мог что остроухое белесое нечто с содранными коленками торчащими из под рваных штанов может превратиться во вполне пристойного лебедя.       - Ты очень изменилась... - протянул Свен, подсаживаясь к этерене на криницу. Девушка быстро глянула не него, но промолчала, позволяя присесть. - Очень похожа на него. Это тебе.       Алеман протянул Шайли цветок эродеи. Та приняла его, и с интересом повертев положила на колени.       - Спасибо, ты тоже возмужал.       - Мне тут подумалось... - проговорил Свенельд придвигаясь чуть ближе. - Мы в детстве, конечно, не очень ладили...       - Я помню. - обрубила девушка. Значит, в самом деле не забыла. Хм, всё становится сложнее...       - Но мы-то были всего лишь дети. Почему бы не забыть всё что было и не начать наше знакомство заново. Свен. - шутливо представился он, протягивая ладонь.       Гребешок замер, прекратив ласкать волосы. Раздался всплеск, когда девушка резко высунула ноги из воды. Схватив с причала косынку и на ходу поправляя юбку она безжалостно наступила на упавший цветок Эродеи. Раздавленные лепестки смешались в тёмную кашицу. Этерна резко обернулась к молодому мужчине всем корпусом. Её взгляд обжёг холодом.       - Кэладет. Дочь Годанала Громотворца.       На улицу спустились сумерки, прежде чем Кэладет убрала с верёвок сухое бельё и вернулась в приорат. Послушники почти поужинали. С трудом найдя тарелку, которые в последнее время стали часто пропадать на кухне, она последней взялась за трапезу. Свен всё это время не отводил от неё глаз, пока вместе с настоятелем не ушёл на предсонную молитву в часовню. Напоследок он лукаво подмигнул девушке, прежде чем скрыться за дверью. Этерна лишь передёрнула плечами. Как ни странно, будучи мальчишкой Свен нравился ей, пожалуй, больше. По крайней мере в детстве он не был таким... сальным. И не настолько противным.       На кухне сегодня дежурили другие послушники, и отвечеряв, Кэл поднялась наверх, в комнату и с наслаждением вытянулась на своей кровати. Конечно, об этом доложат настоятелю, о том как она празднует лодыря, но сейчас есть несколько минут блаженного безделья. Счастливо вздохнув, девушка рассеянно погладила знак Эродана на груди - смысл жеста давно потерялся, но сумел войти в твёрдую привычку.       Настоятель вскоре вернулся один, без Свенельда. Высказав пару ласковых "белобрысой бездельнице", он дал команду отбой. Ещё не потушили свечи и монахи в спешке заканчивали свои дела, как Кэладет угрём скользнула под одеяло опасаясь продолжения порицаний. Устроившись поудобней, она обняла подушку и намеревалась отправиться в мир сновидений, как руку внезапно что то кольнуло. Чуть не ойкнув, девушка отдёрнула её и привстала. Под подушкой обнаружился белый конверт без всяких надписей. Заполошно оглянувшись, этерна убедилась что никто не смотрит и тут же вскрыла его.       С каждым прочитанным словом белесые брови подымались всё выше. Прочитав последние строчки Кэладет нахмурилась. Свен! Вот почему он не вернулся вместе с настоятелем! Этот дерзкий мальчишка осмелился бросить ей вызов! Ещё и пытается запугать... Глупец, неужели он рассчитывал что после таких слов она удержится от того чтобы не надрать ему зад?       Свечи стали задувать, и девушка поспешно спрятала письмо обратно под подушку. Прочитанное вызвало лишь азарт, и в голове тут же стали крутиться мысли вокруг интригующего послания.       Шахта Песнь Тьмы была этерне знакома. Когда то давно они с настоятелем останавливались возле неё, в тот пресловутый поход по лесу. Да и порой один юный рудокоп заглядывал в монастырь, в поисках провианта и прочих необходимых вещей. Девушка попыталась вспомнить его имя, но как всегда затея не увенчалась успехом - парнишка непримечательный и совершенно незаметный, словно ветер. Другие шахтёры бывали в Тирине гораздо реже.       Прошло порядка получаса, вот уж раздался храп из комнаты настоятеля, сладко посапывал на соседней койке Дурас, а к Кэл сон так и не шёл. Ворочаясь с боку на бок она думала. Свен решил пошил пошутить, это ясно как день. Но вот с какой целью? Хочет ли её подставить, задержать в Шахте чтобы этерна вновь огребла по полной от настоятеля, как в старые времена? Или надумал другую каверзу, в которой выставит её идиоткой? А может, ему действительно есть что предложить?.. Размышлять можно бесконечно.       Наконец не выдержав, Кэладет потихоньку встала и оделась. Иголка в одном известном месте попросту не позволила ей и дальше мучиться неизвестностью. Уж лучше сейчас выяснить зачем было прислано письмо, чем изнывать от любопытства до следующего вечера.       Покинув приорат этерна направилась к стойлу. Среди овец и старого мерина пасся грустный ослик, некогда принадлежавший Данае. Спустя несколько дней он появился у монастыря, да так и прибился. Монахи по осени эксплуатировали его наравне с мерином когда отвозили овощи на продажу в Гилиад, или оснащали провиантом шахтёров пресловутой Песни Тьмы. К сожалению, в город Кэладет никогда не брали, к великому её огорчению. А вот к шахте вместе с кем-нибудь из монахов порою ездила, и дорогу прекрасно знала. Конечно, по озеру добираться куда быстрее и сподручней, но и верхом дорога много времени не займёт. В час-два пополуночи девушка должна уже быть на указанном месте. Потому одев в седло и попону вечно печальное создание, этерна отправилась в путь.       Встревоженно озираясь на крики ночных птиц, и пугаясь свиста ветра в тёмном лесу, девушка через какое то время стала жалеть о том, что пустилась в сомнительную авантюру. Ночью лес жил своей, малопонятной жизнью, и только сейчас Кэладет подумала что из него на дорогу могут выскочить как минимум, дикие голодные звери. Дурас не зря который вечер жаловался на вепрей, время от времени подбирающихся к самому монастырю. То что их не пугает людское жильё - скверный признак. Значит, их популяция в лесу возросла и хряки отправились искать новый источник кормёжки...       Вот так поминутно озираясь и напевая со страху услышанную когда то из таверны песенку про жену кузнеца и пригожего булочника, Кэладет наконец остановилась у входа в заброшенную пещеру, в которой раздавался заунывный и устрашающий вой ветра. Ослик оказался добротным, и в этот раз, как всегда, ловко взобравшись по склонам. Но его с собой в шахту не поведёшь. А жаль. Кэладет вздохнула: хоть одна живая душа рядом служила бы ей успокоением.       Спрыгнув с осла, девушка зябко передёрнула плечами. Жаль, она не додумалась взять с собой факел, потому что брести на ощупь в незнакомом месте, в потёмках не самая лучшая идея. Хотя, вообще-то она рассчитывала что Свен озаботится освещением, так как вряд ли нормальный человек сунется тёмной ночью в пещеру.       Но она-то не человек. Да и по поводу нормальности Кэладет имела ряд сомнений...       Ничего, в этот раз этерна хорошенько проучит несносного парня, который так и не вырос из зассаного мальчишки за то, что смеет дурачиться с ней. Эти мысли придали ей решимости. Подобрав на земле среди кучи негодных вещей валяющуюся рядом с входом проржавевшую кирку, девушка повернула её тупой стороной вперёд и отважно шагнула в тёмный зёв скалы.       Пройдя несколько шагов, камень под ногами сменился деревом, и теперь шаги этерны расходились эхом. Раздосадовавшись на противного парня, Кэладет собралась было развернуться обратно и покинуть шахту, как совсем рядом она внезапно услышала тихий чих. Кэл мигом обернулась к его источнику:       - Детские игры зашли слишком далеко, Свен.       В ответ раздался удивлённый мужской голос, который к безграничному ужасу этерны принадлежал отнюдь не рыжему послушнику переспросил:       - Чего?       Малодушно закричав, девушка изо всех сил ударила в ту сторону. Раздался стон и характерный звук упавшего тела. Кэладет бросила кирку. В ту же минуту чиркнул огонь, загорелась лампа, осветив пещеру. Перед этерной действительно оказался не Свен, но тоже парень, примерно его возраста. Однако, кое что отличало незнакомца от послушника. А именно, раса.       Представший юноша был по этерновски красив. Келадэт замерла забыв о страхе, с любопытством рассматривая его. Других сородичей ей видеть никогда не доводилось, кроме как своё отражение или покойную Ниири-Данаю. Яркий свет на совесть заправленной лампы высветил длинные, солнечно-золотистые волосы и сияющие голубые глаза, какие бывают только у остроухих. Однако, уши сородича вполовину меньше и более скруглённые - они скрывались за пышной шевелюрой, торчали лишь кончики. Северянскую кровь выдавали опущенные над глазами брови, что придавало лицу серьёзное выражение, взгляд казался суровым, словно исподлобья; внешность незнакомца дополнял упрямо выдвинутый подбородок и рослое телосложение - у этерн кость заметно тоньше чем у людей.       - Ты не Свен! - очнувшись, девушка с долей вызова уставилась на юношу. Тот опешил, но не успел ничего сказать, как снизу послышалось:       - Как видишь, не Свен. И за что ты так его?.. - тяжёло дыша произнёс парень, лежащий на деревянном, загаженном крысами помосте. Он держался за плечо, болезненно морщась. Кэладет недоумённо посмотрела на первого, а потом снова на второго. Раненный оказался точной копией незнакомца, зажёгшего лампу - те же самые волосы, черты лица... Их двое! Они же одинаковы!       Первый тут же поспешил сесть рядом с братом (а кем ещё может быть тот, с кем они похожи как две капли воды?), тревожно осматривая его. Лампу поставил рядом, на пол.       - Я же тебе сказал, что мне снаружи послышался цокот копыт...       - Да, я уже понял, Рет.       - Нел, ты как? Сильно попало?       - Сносно. - пробурчал тот, явно обманывая. Его лицо казалось бледнее чем у его близнеца. - Плечо чуть не всмятку. Хорошо хоть успел рукой остановить...       - Голова кружится? Встать сможешь? - всё кружил вокруг него как наседка названный Ретом.       - Нет, не кружится. Да, могу. - кивнул. Но тут же откинул голову, поудобней устроив её на мешке, спиной к которому сидел и прикрыл глаза. - Но лучше посижу ещё немного...       Брат присел рядом с ним, и они оба уставились на Кэладет, которая в этот момент почувствовала себя на удивление по-дурацки. Ребята нисколь не походили на головорезов, наверняка путники, решили заночевать в заброшенной пещере, чтобы не под открытым небом до утра время коротать.       - А ты кто такая? И что здесь делаешь? - подозрительно спросил Нел, вновь открыв глаза и уставившись на пришелицу. Та мигом потеряв норов, почесала нос.       - Я Кэладет, дочь Годанала Громотворца. - с тенью гордости проедставилась девушка. Но её тут же сменило замешательство, и Кэладет развела руками. - Я нашла под подушкой письмо, подумала что Свен, мой... сосед по комнате развлекается. Ну и решила его проучить, чтобы больше не баловал. А тут вы...       Братья переглянулись, мигом напрягшись. У Кэладет возникло ощущение, что один из них - всего лишь зеркальное отражение, настолько синхронно сделали они этот жест. Но, как минимум, разная одежда говорила о том, что второй юноша этерне не чудится.       - Что ещё за письмо? - как можно равнодушней спросил избежавший кирки брат. Однако, получилось у него плохо. Кэл пожала плечами и в двух словах рассказала содержание письма, которое гласило что если она в течении двух суток в сумерках не явится в шахту Песнь Тьмы, то неизвестный адресант обещал смерть. То же было сулено и в случае если кто то узнает про письмо. Рет как то душераздирающе грустно вздохнул, а другой близнец нахмурился.       - Моего брата зовут Нелорет. Я - Нелвир. Кто наш отец не знаем. - несколько язвительно передразнил он этерну. Та надулась, но промолчала, не зная действительно ли её слова об отце прозвучали напыщенно, либо же это просто зависть безотцовщины. Кэладет смутно помнила детство, когда не знала кто её родители, и понимала не очень приятные чувства полукровки.       Нелвир продолжил:       - Наша мать держит таверну в деревне. Мы покинули посёлок несколько дней назад, потому, что получили кое-что. - с этими словами он протянул Кэладет своё письмо. Та развернула его, и изумлённо пробежалась глазами по строчкам. Это явно не Свен, на которого она так долго грешила. Письмо ребят оказалось точной копией письма, которое она нашла у себя под подушкой.       - Значит, нас сюда позвали не просто так. - многозначительно подал голос Нелорет и начал потихоньку вставать. - Не удивлюсь, если мы встретим здесь ещё нескольких человек с подобными письмами.       Нелвир кивнул, и брат помог ему подняться. Встав, пристально всмотрелся в лицо этерны, колеблясь и явно взвешивая, стоит ей доверять или нет.       - Тогда предлагаю пройти дальше и узнать, кто же настолько дерзок, что смеет рассылать записки с угрозами. - с вызовом ответствовала Кэладет, и подняла с пола фонарь. Нел взял брошенную кирку, одобрительно взвесил. Рет нашёл лопату, с на треть отбитым черенком. Подобравшись, ребята мысленно помянули богов и отправились дальше, в глубь пещеры.