Под пеленою ясности.

      Кира медленно открывает глаза, слушая непонятное хриплое ворчание поотдаль себя. Тепла бока Леона больше нет, недовольное сопение Эшли утихло. Может, они отошли за водой? Может, они ищут поесть или лекарства для неё? Волковских медленно приподнялась на локте, стараясь сфокусировать свой взгляд на тенях недалеко от места её лежбища. Судя по очертаниям, это Леон и Эш, кажется, о чем-то просто переговариваются, ничего страшного или криминального. Она решает не отвлекать их от важных диалогов на себя, задумчиво поглядывая на пистолет рядом с собой. Заботливо заряженный пистолет с буквой. Любимый пистолет. Родной.       Девушка не без усилий поднимается, с болью держась за бок. Ничего, пятнадцать минут уже наверняка прошли, ребята просто решили её не будить, не отвлекать организм от такого важного для неё восстановления. Казалось, что ей немного лучше. Правда, только казалось. Главное сейчас для неё, это не показывать своей слабости перед ребятами, чтобы они могли продолжить свой пусть без проблем. — Леон, Эшли! — Кира приветственно помахала рукой своим друзьям, ласково улыбаясь. — Я уже в порядке, ребята!        Тени вздрогнули, замолчав. Чем ближе Кира подходила, тем быстрее улыбка сползала с её лица. Перед ней стояли не её друзья, точнее, уже не они. Засохшая кровь у глаз и под носом, потрескавшиеся серые губы, безумный взгляд красных глаз. Это не Леон и Эш, это то, что от них осталось. — Нет... — Она сделала шаг назад, неуверенно хватаясь за прихвативший бок. — Нет, нет.... Это не правда...       Существа шагнули вперед, будто бы не желая сокращать расстояние между ними. Шаг девушки назад они компенсировали своим шагом вперед. Их головы слегка подергивались, а подошвы противно шуршали по земле. Кира отчаянно трясла головой, отказываясь верить в происходящее. — Не может быть...       Она судорожно сглотнула, едва сдерживая подступающие слезы. Это её вина, они задержались из-за неё. Они не успели из-за неё. Они погибли из-за неё. Снова близкие ей люди умирают по её вине. Волковских нерешительно вскинула руки с зажатым в них пистолетом, дрожа от накатившей, но сдерживаемой истерики. Внутри, казалось, трясется каждый орган, каждая мышца, пистолет в руках качается из стороны в сторону, так и не задерживая прицел на чьей бы то ни было голове. Она не может. У неё не хватает сил. Больше не хватает. — Ребята, ущипните меня.... Умоляю!        Слезы градом стекают по её грязным, покрытыми ссадинами щекам, оставляя за собой чистейшие дорожки слегка воспаленной от ран кожи. Она сильно встряхивается, вновь направляя пистолет на шагающих на неё существ. Ущипнула себя. Больно, но ничего не изменилось. В глазах всё мутно, существа недовольно бурлят на одном им понятном языке, вытягивая руки, готовясь к атаке. Надо выстрелить. Надо выстрелить! — Стреляй, — Бормочет она себе под нос, снимая пистолет с предохранителя. — Ну же, стреляй....       Девушка бросает последний взгляд на некогда близких ей людей, на стекающую из их глаз багровую жидкость, засыхающую на серых подбородках, в безумные глаза, утратившие свой цвет. Ей жаль, до боли в сердце, до слез, до отчаяния жаль. Она снова всех подвела, снова не смогла спасти, не смогла помочь. Существа делают резкий шаг вперед, и Волковских срывается на крик. — Стреляй же!       Рука дергается, резко поднося холодное дуло пистолета к собственному виску. Щелчок затвора, легкий хруст пальца при нажатии на курок. Стреляй! И она выстрелила.

***

       Резко выдохнув девушка открыла глаза. На лице, щекоча нос, была дубленка Леона, меховой ворот которой как раз прикрывал её голову. В руках холод пистолета, всё тело пробирает мелкой дрожью от озноба и голода, в глазах плывет, она смутно понимает, что происходит. Где она? Где ребята? Где они?        Ледяные пальцы крепче сжимают пистолет и, кажется, магазин. Лицо потеет от собственного дыхания. От этого начинают болеть мелкие ссадины, полученные при падении на каменный пол. Ещё и горят, похоже, пошло воспаление. Девушку морозило, но она нашла в себе силы встать, жалобно завывая от боли в боку. Холодно, больно, голодно. Потеря крови не прошла просто так. Организм борется из последних сил, но этих самых сил почти не осталось.        Агент устало осмотрелась по сторонам,, но никого поблизости не оказалось. Более чем, даже следов пребывания кого-либо, кто просто отошел по своим делам, не наблюдалось. Кира была одна, накрытая дубленкой и с цветами в районе головы, лежащими рядом на земле. — Что за... — Девушка поежилась, догадываясь, что происходит. Её похоронили? — Бред, я же жива. Жива же?        Она собирается было ударить себя, но осекается. Бок бы не болел, будь она мертва. Ничего бы не болело, будь она мертва. Да и не мог Леон, не глупый человек, не отличить мертвеца от живого. Только если ... — Только если им не стало хуже... — Тихо прошептала она, медленно и осторожно натягивая на себя мужскую дубленку.       Кто знает, сколько она здесь лежит? Кто знает, как давно они ушли? Кто знает, что с ними случилось? Это всё знают они, не она. И нужно их найти, найти как можно скорее. Взгляд постепенно приходил в норму, с голоду Кира, принюхавшись сначала к растениям, зажевала оставленные ей погребальные цветы. Безвкусно, но лучше, чем ничего, благо Эш, либо Леон сорвали не два цветка, а целый букет.       Кира медленно прошлась подушечкой пальца по вырезанной букве на своем любимом пистолете-талисмане. Если похоронили, то её оставили бы патронов.. Верно? Верно! Воодушевленная данной мыслью Волковских глянула в магазин в руках. Пустой. Ловким движением вытащила магазин из пистолета. Пустой. Похлопала себя по карманам. Пусто. Залезла в набедренную сумку за заначкой в виде патронов и ножом. Пусто. Шипя от боли залезла в подклад своего спортивного лифа, доставая один единственный патрон. — Нет... Не верю...       Кира медленно поднялась на ноги, сдавленно шипя и хватаясь за кровавое сухое пятно на своем свитере. Холодное, буквально ледяное, оказывало несколько успокаивающее действие на ранение. Как жаль, что она не сверхчеловек, который после перелома ребер или ножа в бок может бегать и прыгать как ни в чем не бывало. Как жаль, что она просто человек. Уставший, потерявший много крови и, кажется, простывший от долгого лежания на холодном полу человек.       Пока она ковыляла вперед, туда, куда могли бы, по её мнению уйти её спутники, Леон судорожно пристегивал Эшли к пыточному столу, обильно схаркивая сгустки крови на пол. Пока Кира сдавленно стонала, облокачиваясь на стену, Эшли с трудом пыталась поднять почти потерявшего сознание Леона на своё место. Когда Кира упала на колени, взвыв от отдавшейся в бок боли, Эшли посильнее затягивала ремни на запястьях уже бессознательного Леона, в бреду шептавшего имя напарницы. — Леон, Леон, что мне нажимать?!       Колени болели, но, если быть честнее, болело всё. Всё, что только было в её теле, каждая кость и мышца, каждый нейрон в её мозгу. Боль выжигала сознание так же стремительно, как ток выжигал Лас- Плагас из груди мужчины, находящегося на волоске от забвения. — Бросили меня, придурки... — Шипела девушка, упорно вставая на дрожащие ноги. — Даже не закопали!... — Леон, ты как?! Леон?! — Эшли вцепилась агенту в руку, пытаясь растрясти потерявшего сознание мужчину. — Жива.... — Тихо прошептала Кира сама себе, злобно сжимая зубы. — Я жива, и не забрать тебе меня к себе на небо так быстро. Не так просто.        Каждый шаг давался с трудом, но девушка сжимала пустой и бесполезный сейчас пистолет. Что одна пуля может сделать против роя зараженных? Ничего. Этот патрон был и не для них. Это был патрон для неё. Запасной, на случай, если уже никак не спастись, чтобы не сдаваться в плен. Или чтоб не превращаться в чудовище. Лучше умереть человеком.        Леон сдавленно прокашлялся, падая на пол ровно в тот момент, когда его напарница рухнула на колени в очередной раз. Больно. Но от чего-то на душе его роилось беспокойство, душило, скручивало внутри чувство боли и тоски. Он старался не закрывать глаза, иначе видел её. Старался не смотреть на Эшли, иначе за её спиной ему чудилась она. В ушах до сих пор стояло это угасающее хриплое дыхание, рука до сих пор ощущала слабое тепло от её руки, которая в конце концов разжала мужскую. Нос щекотал запах запекшейся крови, грязи и смерти. И аромат вины. — Леон?... — Рука блондинки легла мужчине на плечо и тот вздрогнул. — Давай посидим тут немного?... Помянем Киру, ведь не сделали этого там...        От этих слов агент вздрогнул, как от пощечины. Поминают только мертвых. Не только в его больном восприятии, не только в его страшных фантазиях напарница умерла, лежа там, на ледяном полу. Эшли - мало говорящий свидетель произошедшего. Это не страшный сон, это куда более страшная реальность. Где по его вине умер человек. Хороший человек. Почему-то заставляющий чаще биться сердце человек. Такого не было с Адой, Ада разжигала огонь где-то внизу живота, заставляла страстно желать её, как недостижимый идеал. Но когда даже он думал, что она мертва, было не так больно, как сейчас. Эшли тихо всхлипнула, но так и не смогла сдержать рыдания, утыкаясь лицом в свои исцарапанные ладони.       Леон приобнял блондинку, в тщетной попытке успокоить. Ведь он понимал, что если даже в его душе образовалась пустота, то в душе её подруги образовалась настоящая бездна. Эшли не собиралась успокаиваться, впадая в истерику и выплескивая всё, что только накопилось в ней за период похищения и всего происходящего. Пять, десять, пятнадцать минут. Леон потерял счет времени, прижимая трясущееся от истерики тело блондинки к своей груди. — Нам нужно идти, понимае... — Оглушительный грохот от выстрела оглушил его, словно гром среди ясного неба. — Хера - с два ты сожрешь меня, ясно? Это я тебя сожру! — Послышался знакомый злобный голос, от чего двое замерли, не в силах пошевелиться. Им трудно было поверить в то, что они слышали. Кого они слышали.        Грохот продолжался. Хромая Кира ловко, насколько это мог делать наполовину живой человек, маневрировала среди стеллажей, уворачиваясь от чудовищ, которым одна пуля в лоб против пяти некогда людей ничего не дала. В ход шли банки и склянки, бросаемые в упорных врагов. Тень с громкой руганью приближалась к двери, которую выбила крепким ударом ноги, залетая спиной в маленькое помещение и сразу же закрывая за собой дверь. — Идите к черту! — Заорала она снова, но уже через дверь, наконец оборачиваясь, чтобы присмотреть, чем бы забаррикадироваться. — Кира...! — Эшли взвизгнула, нелепо открывая рот и двигая руками, от шока не находя себе места. — Кира!...       Леон же пришел в себя куда быстрее, широкими шагами подбегая к двери, доставая попутно пистолет из кобуры. Он открыл дверь. Зараженные тут же повернули голову на скрип, двигаясь по узкому пространству меж стеллажей. Один поднял руку и метнул топор в сторону двери. Промахнулся. Коробка упала со стеллажа. Четыре громких последовательных выстрела. Шум прекратился. Дверь закрылась так же быстро, как и открылась. — Спасибо, Леон. — Хрипло выдохнула агент, устало прикрывая глаза. — Даже не з...        Леон резко схватил девушку за плечи, слегка тряхнув её, от чего Эшли и Кира удивленно уставились на мужчину. Его брови сошлись на переносице, пальцы сильнее впились в плечи. Казалось, что он сейчас пристрелит и её или свернет шею, чего уж мелочиться и тратить патроны. Но не успела Кира было открыть рот, как его сухие губы впились в её жадным, соленым от слез поцелуем. Агент опешила, медленно отвечая на поцелуй, который из жадного перерастал в мягкий и нежный. — Я думал, ты... Я... Думал, я потерял тебя... — Я заметила твое беспокойство. — Девушка покраснела, от чего из-за опухших щек стала выглядеть как наливной помидор на грядке. — А ... Можно еще немного проявлений беспокойства?       Мужчина ухмыльнулся и без лишних слов прильнул к губам снова, не обращая внимания на открывшую от шока рот Эшли. — Вы.. Вы чего устроили тут?!