Под пеленою ясности.

      Леон задумчиво потрепал выбившуюся из тщательно уложенной челки прядь и лишь недовольно фыркнул. Лучший воск из существующих? Чего же тогда он не может держать заданную форму? А ведь его волосы даже нельзя назвать непослушными, они просто густые. Очень густые. Всякий раз в парикмахерской его мастер недовольно бубнил себе под нос что-то из разряда "самый мохнатый клиент", что безумно веселило Кеннеди.        Душевная рана почти затянулась, с того проклятого происшествия в Раккун-Сити прошло уже четыре года, он удачно бежал вверх по карьерной лестнице, и сегодня как раз агентство закатывало вечеринку по данному поводу. Прийти туда не в лучшем виде было бы кощунством. Костюм, укладка, блестящие запонки, элегантная бабочка, матовые кожаные туфли. Не его повседневный наряд, но для таких мероприятий в самый раз.       Кеннеди попытался снова убрать непослушную прядь обратно к общей массе, но та лишь, словно насмехаясь над ним, вылезла обратно. — Да и чёрт с тобой, победила. — Молодой человек весело усмехнулся и тряхнул головой, делая свою укладку окончательно в стиле "легкая небрежность".       До начала вечеринки оставалось всего ничего, но он на всякий случай глянул на свои наручные часы. Да, оставался ещё час, однако он уже был в украшенном для празднества офисе, наблюдая за тем, как плавно помещение наполняется прибывающими людьми.       Лица, как много лиц, знакомых и не очень, ведь поздравить выдающегося паренька пришли люди из разных отделов. Легкий гул плавно становился похож на звук из пчелиного улья, настолько много голосов смешивались в единую какофонию.        Кеннеди стоял в стороне, неспешно потягивая свой пунш, а на душе было непонятно паршиво. Пришли парами. А он один. Леон покосился вправо, тихо выдыхая. Тут могла бы стоять Ада, девушка его мечты, его ночная мучительница. В привычном ей красном платье с декольте и все бы смотрели на них с явной завистью. Ведь он отхватил такую красавицу. Взгляд голубых глаз вернулся обратно к стаканчику пунша.       Он ходил на свидания пару раз за эти четыре года, но дальше первой встречи это не заходило, при чем по его инициативе. Не то. Совсем не то. Сердце молчало, не было ни волнения, ни радости, ничего. Просто симпатичные девушки, с которыми можно лишь разделить постель, а не жизнь. А так играться с чувствами людей ему не позволяла совесть. Не монстр же он какой-то. — Постой же!... — Прикрикнула где-то слева Ингрид Ханниген, от чего голова молодого человека машинально обернулась на шум. — Прошу тебя!       В его сторону с непонятным ему выражением лица шла невысокая девушка совсем не в праздничном наряде. Футболка, джинсы, ветровка, кеды. Она сильно выделялась на фоне всего зала, где люди будто собрались на светское мероприятие у самой королевы. За ней семенила Ингрид, пытаясь не упасть на своих высоких шпильках, и при этом нагнать свою собеседницу. — Почему ты не хочешь остаться на празднике?.. — Вновь подала голос Ханниген. — А почему я должна хотеть остаться здесь, в этой куче лицемеров с напомаженными лицами? — Девушка в ветровке резко остановилась, сжимая кулаки от накативших эмоций и опустив голову. — Почему я должна хотеть быть тут, с этими уродами, не пришедшими на его похороны, но зато по первому зову влезшими в свои платья и костюмчики для пирушки по случаю повышения какого-то сопляка?       Её глухой и холодный голос умудрился заставить Леона вздрогнуть. Казалось, каждый звук, вырывающийся из её рта, был настолько пропитан злостью и ненавистью, что эта черная жидкость капала на красивый кафельный пол. И погодите... Это он сопляк? — Кира, ты же знаешь, что не все любят похороны... — А я люблю? По-твоему, те, кто называли себя его друзьями, не должны были прийти попрощаться? Хотя бы после погребения? Ингрид молчала, не находя разумного ответа. — Именно. Удачно повеселиться. И спасибо, что пришла проводить его в последний путь. — Девушка медленно разжала кулаки, шумно втянув носом воздух.        Леон боялся даже шевельнуться, ведь эти двое были так увлечены разговором, что даже не заметили, насколько близко он стоит. Возможно, если не двигаться, то всё само рассосется? Воздух перестанет быть таким тяжелым и напряженным... Но нет, девчонка поправила ворот своей ветровки и, слегка повернув голову в сторону Кеннеди, уперлась в него ледяным взглядом янтарных глаз. Под глазами её пролегли темные, едва ли не черные круги, а глаза отдавали таким мертвецким холодом, от которого видавшего всякое агента пригвоздило к земле, не давая возможности шевельнуться. Это длилось всего лишь мгновенье, которое показалось ему истиной вечностью.        Девчонка сорвалась с места и покинула зал так же стремительно, как появилась в его поле зрения, но он не отводил взгляда от двери, через которую она вышла. — Ох, Леон! Прости, не заметила тебя. — Тихо проговорила Ханниген, улыбаясь, как ни в чем не бывало.        Но парень не отреагировал. Его взгляд был прикован к той самой двери. А в груди начался непонятный ему слабый, но назойливый зуд.

***

      Кеннеди осторожно провел рукой по холодному лицу своей напарницы, не понимая того спектра эмоций, что его переполнял. Он узнал её ещё в штабе, ту самую девчушку, что вызывала странный зуд у него в грудной клетке все эти два года, при том, что с того самого праздника он больше с ней не пересекался. Всего один взгляд, ледяной и пронзительный, отпечатался у него в сознании настолько крепко, что Ада Вонг стала поразительно преображаться в его сновидениях. Сначала у неё стали другие волосы, по плечи, другого цвета. Смоль вороного пера сменилась на цвет шоколада. Потом вызывающее платье стало джинсами и футболкой. А после изменились глаза. И с тех пор эти глаза снились ему постоянно. Холодные, злые, испепеляющие.       Сейчас же перед ним стояла она, покусывающая нижнюю губу от смущения, и в глазах её не плескалось и близко ничего похожего на тот убивающий мороз. Как и не было его при непосредственном знакомстве. Безразличие, отрешенность, но никакой ненависти. В ту секунду, когда она с улыбкой пожала его руку, Леона словно ударило током, моментально давая возможность вздохнуть глубже. Всё же, на корпоративе ненависть была направлена не ему персонально. От этого раздражающий зуд лишь усилился. — Вы чего тут обмен слюнями устроили? — Недовольно пищала Эшли, скрестив руки на груди и нарочито сильно пыхтя, дабы даже мертвые поняли, как она негодует. — Ты могла бы тоже меня поцеловать, я не против, дорогуша. — Кира игриво высунула кончик языка с соответствующим звуком, расслабленно улыбаясь при этом. Одно только, на бледной коже румянец был всё еще пунцовым. — Вот ещё. — Так же ответила ей блондинка, высовывая язык ещё больше.       Кеннеди поджал губы, опасливо глядя то на дочь президента, то на едва живую напарницу. Он позволил зуду и эмоциям взять верх, тому зуду и тем эмоциям, которые он сам не мог пока переварить. Вроде бы всего лишь два поцелуя, но внутри все органы скрутило от какого-то непонятного страха и напряжения. Леон слегка стыдливо вздернул нос и отступил от Волковских на шаг. — Я очень рад, что ты цела. — О, Леон, мы уже заметили. — Деловито заметила Эш, едва сдерживая смешок. — Клянусь, ваши Лас-Плагасы и прочие глисты просто ничто, все оплеухи и пинки я за нас троих получаю. — Глисты? Мерзость какая, Ки...       Кеннеди не сдержал улыбки, наблюдая за шутливой перепалкой этих двоих. Всё же в свете последних событий Эшли перестала виснуть на нём, как банный лист, и это уже давало ему блаженное облегчение. Плюс пощечину не словил, что тоже своеобразный плюс. — Мерзость - не мерзость, черт его знает. Но за то, что вы меня даже не похоронили, я вам искренне отомщу, когда будем дома, помяните мое слово. — Страшно. — Леон уже привычно потрепал волосы шатенки, ощущая вновь это тепло внутри себя. Неужели он влюбился? Жизнь его ничему не учит. — Ага. Я съела погребальный букет. — Волковских обыденно мурлыкнула это, будто каждый день паслась на кладбищах. — Спасибо за еду, но нам пора уже валить отсюда домой.       Возражений не последовало, странная компашка из трех едва живых людей с уверенным видом вздернула носы и направилась вперед на встречу приключениям. Так бы можно было сказать, окажись они в мире какого-нибудь типичного фэнтези. Но нет, они шагали на встречу клоаке и неизвестности. — Леон, к слову... Верни мои патроны.