***
Она была новой школьной учительницей. Джон нечаянно услышал, как местные мамаши нахваливают Клару. - Это лучший учитель из всех, кто был в этом городе, после миссис Гордон – дети её просто обожают! - тихо восклицали они в углах рынка. У Клары был свой подход к детям, чтобы заставить их подчиняться каждому её требованию. Помогало ей и то, что молодые ребята нашли её ‘очень симпатичной’ и готовы были делать что угодно ради неё. Школа была небольшой. Деревянное здание, состоящее из одной комнаты с ржавыми партами и двумя кучками учеников в ней. Она располагалась на окраине города, что предоставляло детям достаточно места, чтобы бегать и веселиться в свободное время. Ярко-красный цвет выделял школу среди других скучных деревянных домов, разбросанных по всей местности. Джон молча обдумывал слухи в одиночестве, в тишине его собственного кабинета, когда не был занят чтением проповедей. Клара казалась весьма милой, была одета достаточно скромно, и у нее были ямочки на щёчках, которые заставили бы стыдиться любой другой улыбки. Его собственная улыбка мелькала на губах, когда он думал о ней.***
Они заговорили в первый раз после двух недель её новой должности школьного учителя, когда она пришла к нему в кабинет в субботу после полудня. - Просто, мне сказали, что при миссис Гордон вы приходили в школу каждую среду, чтобы поговорить с детьми, - сказала она. - Вы не появлялись с тех пор, как я пришла, и дети спрашивали о вас. - Мне очень жаль, мисс Освальд, - быстро ответил Джон. - Я не думал, что мои услуги будут необходимы и дальше. - Нет, пожалуйста, не извиняйтесь, отец Смит. Я пришла бы раньше, если бы знала об этом. Миссис Гордон никогда не отмечала в журнале ваши уроки, поскольку это не было частью учебной программы. Ученики спрашивали меня о вас, вот так я и узнала. Последовало тяжёлое молчание. - Что я пытаюсь сказать, и, очевидно, у меня плохо выходит, это то, что было бы замечательно, если бы вы продолжали ходить. Сердце Джона на мгновенье сжалось. Её молящие глаза и улыбка с ямочками сделали его бессильным. Мужчине потребовалось время, чтобы прийти в себя и закрыть разинутый в изумлении рот. - Да. Да, конечно, я буду приходить. Я бы не хотел ничего больше. Клара облегчённо вздохнула. - Отлично! Большое спасибо, - она встала со своего места, - До свидания, отец Смит. Увидимся. Джон с трудом смог заснуть той ночью.***
Они говорили регулярно при встрече. Каждое воскресенье после мессы, и каждую среду после урока, когда ученики убегали на перемену. От литературы до погоды, они говорили обо всём, что приходило на ум. Джон усмехался после каждого разговора, осознавая, как они похожи. - Дания и Швеция чудесные, - отметил он однажды, наблюдая за учениками, бегающими по двору. Клара рассказывала ему о своём стремлении путешествовать дальше границ своей страны. - Франция, Испания и Бельгия тоже. - Вы, должно быть, много путешествовали, отец Смит, - заметила Клара с ухмылкой. Он запечатлел этот особый жест в своей памяти, твёрдо решив помнить его до конца своих дней. - Я хотел увидеть мир, который дал нам Бог, прежде чем осесть здесь. - Это хорошо. Это было и моей мечтой когда-то. - Что случилось? - Жизнь. Клара стала серьёзной и отдалённой после этих слов. Грудь Джона болела от этого. Он пытался сохранять разговор непринуждённым, пока не пришло время уходить. Когда он сидел в тесной и тёмной исповедальне позже в тот же день, слушая одного из жителей города, Клара Освальд занимала все его мысли. Он был сломлен чувством вины; его сердце и ум принадлежали Господу, и никому другому. То, как Клара заставляла его сердце замирать, а его самого краснеть в смущении, было непростительно. Он должен был сопротивляться этому. Но он знал, что было уже слишком поздно.***
- Вы хотели бы исповедоваться? - Да! Я очень долго откладывала это. В среду днём было особенно жарко, и дети были слишком измучены, чтобы много бегать. Поэтому они сидели в прохладном классе и рисовали на листах бумаги. Клара сидела за своим столом, и Джон рядом с ней. Она обмахивалась стопкой бумаг, чтобы немного охладить себя, её волосы были собраны в пучок. Оставаться после урока, чтобы поговорить с Кларой, стало для священника привычным делом. Даже потом, время от времени, он слонялся вокруг, чтобы посмотреть на неё во время работы. - Очень хорошо, - ответил Джон с мягкой улыбкой. - Приходите, когда удобно, и я буду там. - Сегодняшний вечер подходит? - Идеально.***
Вечер, наконец, наступил, и Джон с нетерпением ждал появления Клары Освальд. Он энергично бродил взад-вперёд по алтарю, сцепив руки за спиной. Это была всего лишь исповедь, но страх заставлял его потеть и дрожать, и он не мог помешать этому. Входная дверь открылась, и вот она, во всём своём совершенстве. На мгновение Джон едва мог дышать. - Добрый вечер, отец Смит, - поприветствовала его Клара. - Добрый вечер, мисс Освальд, - выдавил из себя мужчина. Когда его тело снова смогло подчиняться его умоляющему разуму, Джон вытянул правую руку, указывая на исповедальню в конце комнаты. Оба расположились на своих местах. Джон глядел вперёд, решив не смотреть на профиль Клары. Он частично видел боковым зрением силуэт её стройной, вытянутой фигуры. - Благослови меня, отец, ибо я согрешила. Прошло четыре года с момента моей последней исповеди, - она издала нервный смешок. Он улыбнулся. - Скажи мне, что тебя беспокоит. - Посмотрим, я сказала своей бабушке, что навещу её после переезда сюда, однако не сделала даже попытки. Ехать на поезде в Блэкпул – не особо приятное времяпровождение. Я люблю своих учеников, но не могу вынести Эрика Сандерса больше ни дня. Грубые замечания, которых он нахватался от своего отца, сводят меня с ума, - она помедлила и, с глубоким вздохом, продолжила. - Я чувствую себя виноватой за то, что оставила религию четыре года назад, особенно когда я нуждалась в ней больше всего. Джон повернул голову к затемнённому окну. - Я, ну, я переспала с мужчиной до брака, - закончила Клара с ещё одним нервным смешком. - Мы должны были пожениться, но он скончался от болезни четыре года назад. Он был добрым, религиозным человеком. Когда болезнь его одолела, и не было никакого шанса его спасти, я повернулась спиной к тому, во что он верил больше всего. Сердце Джона заболело, а его внутренности завязались в узел. Было трудно дышать или ясно думать, выслушав её последнее признание. Образы человека, любого человека, рядом с ней, заставили его мышцы пульсировать. Джон опустил голову и приложил все усилия, чтобы сдержать свою ревность. Она не твоя, ты не имеешь права ревновать, ругал он себя. Он вёл себя глупо. Он был человеком Бога, а не маленьким ребёнком, увлечённым своей учительницей. Клара рассказывала ему, как потеряла кого-то, и всё, что он делал, это благодарил небеса, что они забрали у неё этого мужчину. Он был жестоким и эгоистичным человеком. Что с ним произошло? - Я сожалею о вашей потере. - Вы бы понравились Денни. Причине его печали было дано имя, и Джон молил о прощении человека, который когда-то владел Кларой. Он простил девушку, сказал ей идти домой и благодарить Бога за Его прощение. Когда она вышла из церкви, он опустился на колени и впервые за долгое время молил о пощаде.***
Джон почувствовал запах во время воскресной мессы и не смог понять, от чего он исходил. Запах был сладким и разогрел его аппетит. Говорить слово Божие было довольно трудно, когда он ощущал, что его желудок жаждет источник запаха, чем бы то ни было. Поэтому позже, когда Клара постучала в дверь его кабинета со стеклянным контейнером в руке, мужчина не удивился, что она была той, кто мог принести что-то подобное. Джон улыбнулся, увидев её, робко входящую в его кабинет и предлагающую суфле, которое она приготовила прошлым вечером. - Мать Лорен, миссис Макдаунс, сказала мне, что вы питаете слабость к шоколаду, - объяснила девушка, улыбаясь, и достала лакомство из контейнера. - И я подумала, как вам повезло, что я недавно усовершенствовала мамин рецепт шоколадного суфле. - Пахнет потрясающе, мисс Освальд. - Пожалуйста, зовите меня Кларой. Я бы очень хотела увидеть, как вы влюбитесь в мои удивительные кулинарные способности, но мне нужно бежать. Увидимся в среду, да? – Клара медленно направилась к выходу, Джон встал со стула, чтобы открыть ей дверь. - Конечно, и вы можете звать меня Джоном, когда мы наедине. До среды, Клара, - он помедлил пред тем, как назвать её по имени. Джон наслаждался, как оно слетело с его языка, будто он пробовал свежий мёд. Джон стоял достаточно близко, чтобы увидеть, как зрачки Клары расширились после того, как он произнёс её имя. Он сглотнул. Её спина почти вжалась в дверь. Она бросила на него робкий взгляд, привстала на носочки и прижалась губами к его щеке, задержавшись на мгновение. Когда она начала отстраняться, Джон повернул голову к ней, их носы столкнулись. Всё его существо кричало, прося его отвернуться. Но дыхание, вырвавшееся из губ Клары и ударившее его собственные, сделало его бессильным. Боже, он был так слаб к ней. Их губы соединились. Поцелуй был нежным и чистым. Клара отстранилась первой, и Джон смутился, каким запыхавшимся он был. - Мне очень жаль. - Прости меня. Клара повернула голову в сторону от него, её рот был слегка приоткрыт. - Я не должна была этого делать, и мне очень жаль. Спокойной ночи, отец Смит, - она, не оглядываясь, быстро выскользнула из его кабинета. Джон почувствовал себя мерзко и грязно. Запах суфле Клары и затянувшееся ощущение её губ заставляли боль в груди расти и расти.