Морские узлы

      Боцман глядит с затаённой злобой, как Капитан ловит Юнгу за руку и принимается отчитывать, почему-то хитро усмехаясь.       —… И разве так надо вязать узлы?.. — слышит он, а потом словно бы глохнет и не может дальше разобрать ни слова.       «Не подслушивай», — в его голове звоном колокольчиков раздаётся высокий смех. Это Дочь Морей закрывает ладонями уши Боцмана, чтобы не знал, о чём там говорит её Капитан. Боцман застывает и прикрывает глаза, чувствуя ледяные пальцы русалки на собственной коже.       — Изыди! — шепчет он, на что Дочь Морей только фыркает, растворяясь в горячем мареве над палубой. И вовсе не оттого, что Боцман так приказал, а потому что Капитан закончил говорить и теперь тихо смеётся гневу мальчишки.       Только Юнга вдруг оборачивается и долго смотрит куда-то вдаль. Капитан достаёт было подзорную трубу, но мальчишка отнимает её и снова вглядывается в синий туман, клубящийся над волнами. А потом суёт снова Капитану.       — Посмотри!       Тот смотрит, а затем чертыхается и срывается с места. Лис, недавно вставший у штурвала, поворачивается было к взволнованному Капитану, но замирает, увидев вдалеке лодку.       Они идут на всех парусах, скоро поравняются с рыбацкой скорлупкой, и никто бы обычно не заметил жалкое, хлипкое судёнышко с рваным парусом.       Но Лис слышит сквозь шум волн гадкий, злобный смех двоих рыбаков и жалобный детский плач.       На жёсткой скамье сидит русалка, верёвки впиваются в тонкие запястья. Грязные люди касаются, гогоча, её фарфоровой кожи, а русалка лишь хнычет, тщетно пытаясь увернуться от прикосновений чёрных ладоней. Она почти выбилась из сил, дышит надрывно и хрипло, и вот-вот, кажется, задохнется.       Лис отступает от штурвала, чтобы подойти поближе к борту, а потом достаёт из-за пояса мушкеты. Юнга вздрагивает, заслышав выстрелы.       Старпом встречается на секунду взглядом с русалкой, в её глазах цвета грозовых туч плещется бессильное отчаяние. Рыбак замирает на миг, нетвердо покачивается и падает в голодные воды. Кровь распускается лепестками лотоса на волнах.       — Плыви! Ты свободна! — шепчет сестре Дочь Морей, и та неуклюже подползает к борту лодки, чтобы упасть и скрыться в тёмной глубине.

***

      Перед глазами у Лиса ночью снова блестит русалочий хвост, и Старпом ворочается во сне, не в силах заснуть. Тихий шёпот Юнги, который рассказывает о чём-то Капитану, вечерние молитвы Боцмана, сонное бормотание Канонира и спокойный голос Штурмана, который отчитывает уснувшего на карауле матроса. Всё это смешивается у Лиса в голове в гудящий невыносимо-громко клубок фраз и слов, которых и не хочется разбирать.       Ему не дает покоя испуганный взгляд, надрывный плач и всё время крутится в голове, снова и снова возвращается старым кошмаром — грязные пальцы на белой, почти что прозрачной коже.       Его судьба крепко связана с жизнями людей, и Лиса впервые от этого злость берёт. Жестокие, злобные, убивающие ради забавы — и даже Капитан сейчас кажется отвратным, а Старпому от этого только хуже.       Не хочется думать, что люди хотели сделать с русалкой, но Лису отчего-то кажется, будто они с ней похожи. Что, если команда узнает всё о Старпоме, люди так же будут жестоко смеяться, словно бы он — урод, разглядывать лисьи уши, трогать грязными руками…       Лис сжимается на койке, как когда-то в детстве.       К вечеру следующего дня они причаливают в устье реки, Штурман хочет идти в порт продавать награбленное, только Капитан не желает пока думать о делах.       Капитан желает надраться в стельку и уснуть в обнимку с таким же пьяным к чертям щенком, и большинство матросов, конечно, тоже волнует только выпивка.       Они плетутся по пристани, кто-то уже пьян — откопали забытый на корабле ром, а кто-то смертельно устал.       Капитан вваливается со смехом в кабак, а за ним и орава матросов. Несколько хмурых рыбаков вскакивают с мест и спешат убраться подальше — пиратов можно заметить за версту.       Лис садится у самой стены, в тёмном углу.       У Лиса дрожат руки, и когти стучат с мерзким звуком о полупустую бутылку. Будь в его руках кружка, Старпом бы наверняка разлил всё.       Ему тревожно и пусто на душе, и до одури хочется бросить всё и всех — уйти. Туда, где одни убивают других, чтобы выжить — не ради мести, богатства или, как страшно, ради удовольствия. Лис не имеет привычки обманывать себя, он не лучше и не хуже. Он убивает, чтобы иметь еду, убивает, чтоб защитить других — но стоит ли, чёрт возьми, защищать. Стали бы остальные?..       Лис отчаянно хочет напиться, чтобы уснуть без кошмаров, чтобы проснуться со звенящей головной болью и забыть, чёрт подери, всё, что он видел. Люди так жестоки.       Капитан опускается рядом, он кладёт руку ему на плечо, а Лису впервые за много лет хочется уйти от него.       И он сбрасывает руку Капитана. Тот смотрит удивлённо.       Юнга присаживается по другую сторону стола, глядит внимательно, хочет было сказать что-то, но Капитан встаёт и затыкает мальчишке рот. Тот кусает его руку и принимается крыть Капитана матом, только тому всё равно.       Лис знает, что мальчишка хотел его обругать, только вот и Капитану он нисколько не благодарен.       — Оставьте меня, — хрипло просит он. Капитан не двигается с места, и Юнга, конечно, тоже.       Счастливчик приваливается к Лису с другой стороны. От него несёт ромом — матрос уже порядочно пьян, просит сыграть что-нибудь.       Старпом отворачивается. Ему страшно, и одновременно внутри вскипает злость на весь род людской. Лиса, должно быть, убьют. Может, решат продать. Отчаянно не хочется думать, что сам Счастливчик это и предложит, но уж точно будет обходить Старпома за версту. Если узнает.       Лис медленно встаёт с места, Капитан смотрит удивлённо, а Счастливчик отодвигается от него. Что-то внутри отчаянно рвётся, кричит, чтобы не смел открываться — что-то трусливое и человеческое. Только вот они не смогут его победить.       Лис вдруг наклоняется к Счастливчику, сдёргивает шляпу и швыряет её на стол. Чаячьи перья летят на колени Юнге.       Мальчишка вскакивает и вынимает нож, а матрос с грохотом валится с лавки на пол. У Лиса глаза горят ярким золотым пламенем, волосы встрёпаны, а на лице — жуткий звериный оскал, и всё на свете будто бы замирает.       Юнга переводит взгляд с матроса на Капитана и обратно, и если Старпом посмеет двинуться, мальчишка непременно кинется их защищать.       Лису не страшно. Лис зол, потому что вот он — суеверный страх в глазах матроса, и Юнга, который не считает уже за человека.       Боцман крестится.       Счастливчик знал, что он не человек, всегда знал, но только сейчас увидел.       Капитан встаёт, и Юнга дергается, порывается остановить, только тот качает головой.       Капитан кладёт тяжёлую руку Лису на плечо, и на этот раз сжимает крепко, чтобы тот не вырвался.       Лис заглядывает на секунду в глаза Капитана, и на него тут же обрушивается понимание. Он впервые был таким. За всю свою жизнь ни разу он не терял контроль, ни разу он не презирал людей и не желал перестать быть похожим на них.       Но он перестал. И это ужасает его.       — Сядь, — приказывает Капитан.       Старпом падает с грохотом на лавку. Он упирается локтями в стол, прячет лицо и прижимает уши ладонями к голове — будто бы хочет скрыть, а Капитан со страхом узнает этот жест. Казалось, это было тысячи лет назад. И всё же вернулось — как кошмар, который ты не в силах забыть.       Он протягивает руку через стол, чтобы забрать у Юнги нож. Мальчишка сжимает его в ладони с холодной готовностью броситься на Лиса. Капитан мягко разжимает пальцы мальчишки и прячет клинок себе за пояс.       Лис не двигается. Ему хочется выть от боли, но он только чуть слышно скулит, едва не срывается в злые рыдания.       — Дьявольское отродье, — бормочет Боцман, но Старпом, конечно же, слышит.       А потом вдруг резко разрывает тишину звон бутылочного стекла.       Лис поднимает глаза. Счастливчик сжимает в окровавленной руке сколотое горлышко бутылки, а в ногах у матроса лежит Боцман. В чёрных волосах у него застряли кровавые осколки.       — Это ты — дьявольское отродье! — Счастливчик в гневе швыряет остаток бутылки об пол и тот разлетается вдребезги.       Лис снова прячет лицо.       Капитан сурово глядит на матроса, но не произносит ничего — Боцман, в общем-то, заслужил.       Остальные глядят на Счастливчика и не смеют произнести ни слова, отворачиваются, снова пьют, только Канонир глядит на Лиса во все глаза. Пара матросов спешит оттащить Боцмана от Счастливчика подальше, а он потирает порезанную о стекло руку и снова садится. Капитан протягивает Лису бутылку.       — Пей.       Старпом послушно выпивает. Ему стыдно, страшно и тоскливо до тошноты. Юнга смотрит с неприязнью, и впервые Лису не всё равно. Он отодвигается от Капитана, а потом вовсе встаёт и молча уходит из паба, прихватив по пути со столов несколько почти полных бутылок.       На корабле он пьёт, морщась от мерзкого вкуса рома, а потом ему становится уже всё равно.       Русалка гладит Лиса по волосам, ласково напевает что-то, а он едва слышно скулит, засыпая.       Чтобы во сне увидеть вместо человеческих грязных рук на бледной коже собственные окровавленные когти на чьей-то шее. И проснуться в холодном поту.