Письма Терезе

Патрик Джейн любил сюрпризы, и хотя мужчина хорошо знал, что его жена их не любит, после недели разлуки с ней и их шестинедельной дочерью, он подумал, что заслужил право немного себя побаловать. Так что, он подъехал к хижине сразу после полуночи и примерно на восемь часов раньше, чем его ожидала Тереза, и припарковался достаточно далеко, чтобы она не услышала шум его двигателя. Дом выглядел так же, как и в первый день, когда он его увидел. По крайней мере, внешне. Столкнувшись со строго ограниченным количеством времени, они предпочли отказаться от каких-либо дополнений и сосредоточились на ремонте уже существующих помещений. Они привезли свою малышку в уютный, благоустроенный дом с располагавшейся на первом этаже хозяйской спальней – в конце концов, они собирались состариться в этом доме, - небольшой, но функциональной кухней, и с детской и прилегающим к ней домашним офисом на втором этаже. Из окон детской комнаты струился свет, и он улыбнулся, когда шел к нему навстречу, думая о бело-желтой, украшенной пушистыми кроликами комнате. Он с трудом сумел сохранить серьезное выражение лица в тот первый раз, когда Тереза испытала непреодолимое влечение к детской кроватке, украшенной смешными вислоухими кроликами, но улыбка на ее лице, когда они вернулись домой и распаковали каждую предложенную магазином вещичку с изображением кролика, этого стоила. И в настоящий момент, Тереза, без сомнения, сидит в большом белом кресле-качалке и кормит их маленькое чудо, напевая рок-балладу 80-х или шепча тихую молитву. Он так ясно представил себе эту картину, что, внезапно, даже еще одна минута разлуки стала для него невыносимой. Он пробежал остаток расстояния, поднялся по ступенькам крыльца так тихо, как только возможно и, набрав код сигнализации, мягко закрыл за собой входную дверь. Остановившись, чтобы прислушаться, он смог расслышать мягкий шепчущий голос жены, обращающийся к их дочери нежным, любящим тоном, который она приберегала для своей семьи. Напряжение последних недель отступило прочь, когда он позволил этим звукам окутать себя словно кокон. Поднимаясь вверх по лестнице, он сфокусировался на словах Терезы. Она не пела, и доносившееся до него звуки не были похожи на обычный разговор с ребенком. Ритм ее речи больше походил на чтение. Может быть, одной из тех мягких тканых книг, что они купили? Заглянув в комнату, он увидел, что Тереза расположилась в кресле-качалке, и их ребенок сосет ее грудь – именно так, как он себе и представлял. Однако в свободной руке женщина держала листок бумаги и в мягком свете лампы читала вслух. «Восходы солнца здесь прекрасны. Даже захватывающи. Знаю, ты не знаток рассветов, сварливый ненавистник утра – вот ты кто, но ни что не может сравниться с сияющим над водой восходящим солнцем. Я часто выхожу на пляж, чтобы насладиться им, прежде чем устроиться со своей первой чашкой чая». Эти слова были знакомы. Более того: они принадлежали ему. Он вспомнил, как написал это в одном из своих ранних писем из ссылки, когда он так отчаянно скучал по ней, что иногда едва мог дышать. Он заметил лежавшую возле ее ног коробку, наполненную сложенными листками бумаги, идентичной той, что она держала в руках. Она сохранила их все. Он был тронут, хотя полагал, что удивляться ему не стоило. В конце концов, она ведь сохранила осколки его чашки. Хотя осколки, по крайней мере, не являлись доказательством того, что она поддерживала контакт с беглецом, никому об этом не сообщив, тем самым подвергая опасности свою работу и, возможно, даже свободу. Он всегда предполагал, что она уничтожала их сразу же после прочтения, чтобы предотвратить их попадание в руки Эббота. «Этим утром на пляже я встретил маленькую девочку. Ее длинные вьющиеся волосы и настороженный взгляд непреодолимо напомнили мне тебя. Она явно решила, что я что-то замышляю, и какое-то время следовала за мной вверх по побережью, перебегая от одной скалы к другой, словно маленький секретный агент. Возможно, у нее и не было задатков агента КБР, но я наслаждался этой игрой так долго, как она продолжалась. Надеюсь, когда-нибудь я увижу ее вновь. Приятно для разнообразия поиграть в игру без каких-либо ставок. Это снимает напряжение. Надеюсь, ты осторожна, независимо от того, насколько тихой может казаться твоя жизнь. Единственное, что беспокоит меня в новой жизни, так это то, что я не знаю, что ты в безопасности. Что с тобой все хорошо. Что, несмотря на то, что КБР лишило тебя всего, ты смогла обрести некоторую толику счастья. Я постоянно жалею о том, что меня не было рядом, чтобы поддержать тебя в те, без сомнения, трудные времена. Возможно знание того, что я думаю о тебе, подарит тебе немного утешения. Или, может быть, ты закатишь глаза, оскорбленная моим предположением о том, что я мог бы принести тебе какую-нибудь пользу. Я этого не знаю, посему хочу верить в первое». - Твой папочка временами бывает очень глупым. Не так ли, Светлячок? Патрик усмехнулся, шагнув в проем: - Перестань разочаровывать нашу дочь в столь юном возрасте. Тереза подскочила от неожиданности, заставляя малышку капризно закричать. К тому моменту как Патрик пересек комнату, Тереза уже снова дала дочке грудь, которую малышка энергично засосала, в то время как ее папа наклонился, чтобы поцеловать ее маму. - Ты рано, - с улыбкой сказала Тереза, когда он склонился, оставляя поцелуй на головке ребенка. - Я не мог вынести еще одну ночь вдали от дома. Я слишком сильно по тебе скучал. Но, должен сказать, я очень удивлен твоим выбором предмета чтения перед сном для нашей дочери, - он наклонился, чтобы поднять коробку, отмечая, что бумага носила на себе явные следы изношенности. Тереза покраснела: - Я… читаю их, когда скучаю по тебе. И не похоже, что она понимает. - Ты сильно по мне скучала, да? – присмотревшись, Джейн разглядел, что некоторые письма были по-настоящему потрепанными. - Да. Сильно, - призналась она, глядя сверху вниз на малышку. – Она снова засыпает. - Позволь мне взять ее, - Джейн отложил коробку и осторожно пристроил дремлющую дочку у себя на плече, поглаживая по спинке, пока малышка не срыгнула. Она была теплой и мягкой и пахла молоком своей мамы, и Джейн, закрыв глаза, ощутил прилив благодарности за то, что это его жизнь. - Мы обе по тебе скучали, - сказала Тереза. – Ночами она капризничала. Джейн улыбнулся. В дополнение к его глазам и длинным пальцам, Кларисса унаследовала его биоритм совы. Он ценил тихое, темное время суток, когда они составляли компанию друг другу, поскольку Тереза упрямо верила в то, что ночное время существует исключительно для сна. - Она – наш маленький светлячок. Светит ночью, а днем спит. - Я лишь надеюсь, что мы сможем приучить ее к более нормальному графику, прежде чем я вернусь к работе, - вздохнула Тереза. - Возвращайся в постель. Я уложу ее и вернусь к тебе через минуту. Тереза хмыкнула. - О, нет. Больше я на это не куплюсь. Если я сделаю, как ты просишь, ты будешь стоять здесь и наблюдать за тем, как она спит, до тех пор, пока не взойдет солнце, - она выбралась из кресла и ласково потерла его руку. – Вчера я была на приеме у врача. - Все хорошо? – он посмотрел на нее с беспокойством. - Хм. На самом деле, она сказала, что я достаточно оправилась для того, чтобы заниматься сексом. Если тебе это интересно. - Интересно? Определенно, - прошло долгих два месяца с тех пор, как у нее был какой-либо интерес к подобным вещам, и он с нетерпением ждал возможности познать все произошедшие в ее теле изменения. – Но, может быть, сперва нам нужно попытаться поспать хотя бы несколько часов, а? - Ммм. Спать, - она потянула его за руку. – В следующий раз вставать к ней будешь ты. - Несомненно, - пообещал он, позволяя Терезе вывести себя из комнаты.

***

Кларисса разбудила его только перед рассветом, желая свежего подгузника и завтрак. Джейн для начала позаботился о первом, прежде чем отнести малышку вниз к спящей маме, которая в полусне ее покормила. Затем он вновь отнес свою дочь наверх, где она срыгнула. Она была полна энергии и бодрости, говорившими о том, что в ближайшее время спать она не собирается, так что он некоторое время с ней поиграл, заставляя танцевать вокруг нее плюшевого зайчика и рассказывая девочке о красоте балета. Затем малышка посмотрела прямо на него и улыбнулась. Джейн почувствовал, как его сердце странно подпрыгнуло в груди, снова и снова влюбляясь в этого ребенка. - Рада меня видеть, красавица? Ты скучала по моему голосу? – он знал, что обычно младенцы вначале реагируют на голос, а потом уже на лицо, и она еще не доросла до того, чтобы начать улыбаться. Но затем удивление исчезло, когда он понял, что тот, в ком соединились его гены и гены Терезы должен схватывать все на лету. – Если мне когда-нибудь снова придется уехать, я попрошу Мамочку держать телефон, чтоб я мог с тобой разговаривать. Но как только Мамочка вернется на работу, мне больше не придется помогать дяде Чо. Так что, вероятно, все будет наоборот. Она снова улыбнулась, возбужденно задергав ножками. Джейн минутку поиграл с ней в игру «Поймай твои пяточки». – Моя светлая девочка. Ты знаешь, почему мы назвали тебя Кларисса*, верно? Потому что мы знали, что ты будешь освещать наши жизни. И так и есть. Каждый день. Да-да, - он бросил взгляд на окно. – Вот и солнышко встает. Должны ли мы выпить немного чая, а? Мы дадим Мамочке поспать, но я бы предпочел чашечку чая. Как только он взял ее на руки, то заметил коробку с письмами, все еще стоявшую на комоде. Поэтому, по пути на кухню он остановился возле стоявшего в следующей комнате стола, а когда чай был готов, уселся за него, потягивая напиток из своей восстановленной чашки, и написал новое письмо, поглядывая на надежно пристегнутую к своему шезлонгу Клариссу. «Моя бесценная Тереза, То, что, несмотря на огромнейший риск, ты сохранила мои письма, значит для меня больше, чем я могу выразить словами. И меня глубоко тронуло, когда я нашел тебя, читающей их нашей дочери из-за того, что ты скучала по мне, хотя мы разговаривали по телефону по несколько раз на дню. Но в то же самое время, я хочу дать тебе нечто лучшее, чем письма от беглеца, который был слишком труслив, чтобы открыто говорить о своей любви и тоске. Тебе больше никогда не следует читать между строк, когда дело касается моих чувств к тебе. Долгое время я говорил себе, что никогда не смогу полюбить вновь. Ты можешь понять тот страх, который приходит с большой потерей. Казалось намного проще и безопаснее говорить себе и всем остальным, что мое сердце умерло вместе с моей первой женой и было похоронено в ее могиле. Но шли годы, и стало очевидно, что все не так просто. Да, мое сердце было разбито. Но тебе прекрасно удается собирать воедино все кусочки. Как я могу найти слова, достаточно достойные, достаточно возвышенные, чтобы рассказать тебе обо всех тех моментах, когда ты меня спасала? Каждый раз, когда я смотрю на Клариссу, я думаю о ней, как о доказательстве того, какое у тебя любящее, верное сердце. Ты отдавала мне все, что у тебя было, зная, что у меня нет ничего, сравнимого этому по ценности, что бы я мог отдать тебе взамен. Я скрывал свою любовь так долго, что едва не стало слишком поздно, но ты простила меня. Кажется, твоя способность прощать никогда не иссякнет. Что по-прежнему меня удивляет. Нашей дочери так повезло иметь маму, которая никогда от нее не откажется, никогда не перестанет ее прощать. Независимо от того, в какой степени она окажется Джейн, она всегда будет желанной гостьей в твоих объятиях. Я, вероятно, единственный человек, который всегда будет способен в полной мере понять, насколько это ценно. Сегодня она впервые мне улыбнулась. Я рассказывал ей о балете, о том, насколько сложно это искусство для танцора, но сколь оно прекрасно для зрителя. Думаю, твоя любовь похожа на это. Только ты знаешь, чего тебе это стоит. Но, пожалуйста, знай, что тем из нас, кому ты ее даришь, оказана честь видеть и чувствовать это сокровище во всем его блеске, во всей чистоте, во всей захватывающей дух красоте. Из всех вещей, которым я хочу научить Клариссу, главнейшим является то, что самым ценным сокровищем в ее жизни является любовь. Я никогда не перестану говорить ей о том, насколько ей посчастливилось иметь такую маму, как ты. И я никогда не перестану говорить тебе, как мне повезло иметь такую жену, как ты. То, что все те годы назад именно ты была тем агентом КБР, с которым мне пришлось иметь дело, является самой большой удачей моей жизни. Если бы я верил в Бога, это было бы первое, за что бы я его поблагодарил. Я люблю тебя. Но в отличие от меня, моя любовь к тебе сильна и вечна. Она будет жить в тонкой гармонии с энергией Вселенной, пока не погаснет последняя звезда, и даже дольше. Каким бы ни было наше будущее, я хотел изложить это в письменном виде, чтобы ты никогда об этом не забывала. Надеюсь, наше будущее не сулит нам много разлук, но с этого момента я обещаю писать тебе всякий раз, когда мы окажемся врозь. Когда ты будешь по мне скучать, я хочу, чтобы у тебя были письма, напоминающие тебе не о том времени, когда мы скучали друг по другу, а обо всем том времени, которое мы провели любя друг друга. Твой, Патрик». Когда он допил свой чай, он отнес зевающую Клариссу наверх, уложил ее в кроватку и аккуратно сложил письмо перед тем, как положить его в коробку к остальным. Затем он спустился вниз и забрался в постель к жене. - Все в порядке? – прошептала она, когда он пристроился у нее за спиной. - Ммм, - ответил Джейн, - она мне улыбнулась. Тереза фыркнула: - Я целую неделю ухаживала за ней в одиночку, и тут являешься ты и получаешь улыбку. Она, без сомнения, папина дочка. - Тебя это удивляет? – он уткнулся носом ей в шею. - Думаю, нет. - Не унывай, любимая моя Тереза. Это дарит вам с ней нечто общее. Вы обе можете сблизиться на почве взаимного обожания меня. С ее губ сорвалось еще одно фырканье, на сей раз из-за смеха, и она перевернулась, чтобы переплести свои ноги с его: – Ты довольно самоуверен для мужчины, которому потребовалась целая неделя на то, чтобы раскрыть двойное убийство. Раньше ты мог справиться с этим за пару дней. Стареешь? Или тебе просто нравится иметь возможность спать всю ночь напролет? - Признаю, возможно, я немного и заржавел. Но меня возмущает твой намек на то, что я намеренно потратил лишнее время, чтобы побыть вдали от тебя и малышки. Это было обидное заявление. Я требую извинений! – он позволил своим рукам скользнуть вниз по ее спине и, дразня, сжал ее ягодицы. - Еще чего. Я лишена сна и мне до сих пор не разрешается употреблять кофеин, поскольку он превращает твою дочь в Тасманского дьявола, - сказала она, пододвигаясь ближе, так, чтобы иметь возможность потереться о его тело. – Но я действительно с нетерпением жду того омлета, который ты пообещал приготовить для меня два дня назад. Джейн что-то промурлыкал возле ее шеи, прокладывая в сторону ее ключицы дорожку из поцелуев. - Эксплуататор, - он отодвинул в сторону бретельку ее лифчика, чтобы иметь возможность продолжить линию из поцелуев вдоль ее плеча. Затем он остановился: - Ты хочешь, чтобы я взял презерватив? - Хмм, - сказала она, - вероятно, я в любом случае не смогу забеременеть пока кормлю грудью. Но я бы хотела второго ребенка. Ты можешь обеспечить, чтобы на этот раз это был мальчик? Джейн усмехнулся: - Это не то, что я могу контролировать, любовь моя. - Думаю, если кто-то и способен на такое, так это ты, - поддразнила она, расстегивая верх его пижамы. - Спасибо за вотум доверия.

***

Позже, обнявшись, они положились на свою удачу. Джейн полагал, что их дочь собирается прервать их в любую минуту, но ему было так приятно лежать в объятиях своей жены, купаясь в остаточном тепле, что он не собирался отказываться даже от одной секунды всего этого, пока ему по-настоящему не придется это сделать. Поэтому, когда Кларисса вновь начала плакать, он зарылся лицом в волосы Терезы и проигнорировал этот звук. - Встаем, - сказала Лисбон, подталкивая его. – Я займусь ею. А ты готовишь завтрак. Джейн тяжело вздохнул. - Люблю тебя. Она встала с постели, схватила халат и наклонилась, чтобы поцеловать мужа. – Я тоже люблю тебя. Омлет, пожалуйста. Джейн полежал в постели еще несколько минут, пока не услышал, как плач Клариссы сдается перед полным любви голосом Терезы. Затем он поднялся, натянул боксеры и направился на кухню готовить завтрак. Он как раз заканчивал, когда вдруг оказался блокирован сзади: руки его жены обернулись вокруг его груди и крепко ее обхватили. Он улыбался, пока не осознал, что его спина стала мокрой от слез, и затем встревоженно обернулся. - Тереза, что случилось? Кларисса в порядке? - С ней все хорошо, - заверила она его, вытирая лицо. - Тогда почему ты плачешь? - Ты написал мне новое письмо, - неуверенно сказала она. – И оно прекрасно. Он вздохнул с облегчением, прижав ее к своей обнаженной груди: - Больше никогда так меня не пугай. - Прости, - пробормотала она. – Но чего ты ожидаешь, когда делаешь что-то настолько милое? Он усмехнулся - Намек понят. Отныне я буду стараться быть занозой в заднице. - Ты всегда такой, - сказала Тереза и, шлепнув его по груди, принялась вытирать глаза. – Где мой завтрак? - Прямо здесь, - он протянул ей тарелку с ее любимым омлетом и поджаренным картофелем. – Где малышка? - В своей кроватке. Она в порядке. И даст нам знать, когда это будет не так. - Я принесу ее. Мне недоставало видеть обеих моих девочек в одной комнате, - сказал он. Когда Патрик вернулся, Тереза сервировала для него тарелку и наполнила его чашку, и они позавтракали вместе с устроившейся у него на плече Клариссой. - Спасибо за письмо, - тихо сказала Тереза, когда покончила со своим омлетом. - На самом деле – за все письма. Но за это особенно. - Не за что, - улыбнулся он. - Когда ты уехал, я так сильно по тебе скучала. Но когда я читала твои письма, мне казалось, будто ты рядом со мной. Как будто все как было раньше: поздний вечер, мы в моем кабинете, я заполняю документы, а ты лежишь на диване и рассказываешь мне истории, - она взяла его за руку. Джейн сжал ее ладонь: - Я знал, что должен прекратить писать тебе. Знал, что из-за этого ты можешь попасть в беду или они приведут к моим дверям ФБР. Но я не мог. Ты была единственным человеком, который меня понимал, и я не мог от тебя отказаться. Мне была нужна эта связь с тобой. - Я этому рада. Я и рада, что мы нашли обратный путь друг к другу. - Я больше никогда не хочу расставаться с тобой, - сказал Джейн. – Но если нам придется, мы всегда снова найдем дорогу друг к другу. - Да, - пообещала она. Спустя минуту, она спросила. – Ты когда-нибудь видел ее еще раз? - Кого? - Маленькую девочку, которая за тобой следила. - Ту, что напомнила мне тебя? Нет. Должно быть, она просто заезжала на этот остров. Хотя еще какое-то время я каждое утро ее искал, - он улыбнулся. – Через несколько недель я понял, что на самом деле ищу тебя. Я привык мечтать, что найду тебя на пляже, приехавшей искать меня. - Если ты хотел меня увидеть, то должен был пригласить меня, - заметила она. - Ты могла сказать нет. Тереза закатила глаза: - Могла и не сказать. Знаешь, по твоим словам это место похоже на Рай. Он улыбнулся. - Когда-нибудь я отвезу тебя туда. Мы сможем играть с Клариссой на пляже, и я отведу тебя в почтовое отделение, чтобы те милые леди, которые жалели меня, смогли увидеть того, кому я отправлял все эти письма. - Я бы этого хотела. Когда малышка подрастет. Может быть, в следующем году. Джейн представил, как стоит на берегу моря, наблюдая за восходом солнца вместе с женой и дочерью. Конечно, эта мечта была несбыточной, потому что во время рассвета Тереза все еще спала бы в своей постели. Хотя, они с Клариссой могли бы насладиться им вдвоем. – Наш семейный отпуск, - сказал он, наслаждаясь тем, как это звучит. Улыбка Терезы сказала ему, что она думает так же. Когда они приноровятся путешествовать с дочерью, он купит билеты на самолет в качестве сюрприза. И спрячет их в коробке с письмами. _________________ * В переводе с латинского Кларисса означает «самая светлая», «ясная».