***
Но не правду говорят, что все пули – дуры. Там в бессмертие свое пацаны шагнули.<...> Ни на шаг не отошел, он держал оборону.<...> Где он занял высоту, там лежать остался. Та же осень. Тот же мир. Та же страна. Но другое небо. Без свинцовых туч. И без яркого солнца. Без ослепительных звезд. И без грустного месяца. Небо - чистый плакат, на котором следом от пуль написаны два слова "Жизнь" и "Смерть". Но кто станет под ними - неизвестно. Небольшой отряд. Штурмуют высоту. У нее нет названия. Ведь раньше никто не боролся за каждый метр. Было не нужно. А теперь поверх молодых голов бушует свинцовая вьюга. Залп за залпом. Мыслей не слышно. Хотя, их просто нет. Разум заменили инстинкты. Лишь бы достичь этих свиней. Они-то с автоматом. Камни в пыль. И деревья в щепки. Надо только добраться до орудий. Тогда и начнутся чертовы пляски. А юные мальчишки - тени. Не видно. Не слышно. Только, бывает, бляшка сверкнет в свете огня. Да пылают в ночи русские глаза. А где-то в нескольких десятках километров ниже дремлет деревня. Полная женщин и детей. Ни за что нельзя отступить. Новый натиск. Где-то слышится хрип. Где-то стон. Где-то яростный крик. А ночь разрезает звук стреляющих орудий. По черной земле ручеек крови бежит. Наши наступают. Смело. Прямо под пули. Смерти не боятся. Она уже не раз была с ними рядом. Привыкли к своей подружке. А земля на дыбы вдруг встала. А они все наступают. Сильные звери. Злость и ярость в глазах. Шаг за шагом. Все ближе. Старушка Смерть дышит прямо в затылки. Но привыкли к этому запаху гнили. Привыкли к аромату смешанной с кровью земли. Высота почти занята. Вокруг лишь трупы. Все в крови и земле. Парнишки из маленького отряда наступают на фашистов. Ни шагу назад. Держат оборону. Смерть должна их боятся. Они ей неподвластны. Земля на дыбах. Вольный конь хочет сбросить оковы. А зенитки все лупят. Да не попадают. Воздух накален. Наши тени все ближе. Им нипочем свинцовая стужа. Последний рывок. Немного осталось. Совсем чуть-чуть. Но пуля - дура. Выстрел воздух разрезал. Миг. А может и вечность. Тело на красную землю упало. Рывок. Нет остановки. Эта высота будет их. Один за одним немцы расстилаются по земле. Кровь хлещет фонтанами. Это высота русских. Они ее взяли. Да только один шагнул в пропасть под названием "бессмертие". Шурастик. Их брат. Теперь он лежит. Каска расколота пулей. Волосы слиплись от крови. А стеклянные глаза обращены на восток. Будто ищут солнце. Он до рассвета всего лишь часа не дожил. Всего лишь часа. Боевые товарищи стоят рядом. Смотрят на холодное тело. И вспоминают, каким он был раньше. Кто подумал бы в поезде, что пойдет их товарищ против Старушки? Они будут здесь еще час. Чтобы светлые глаза увидели в последний раз свет. Чтобы хоть там он знал, что солнце все-таки будет.Солнце
30 января 2016 г. в 20:09
Осень. А на тротуарах вместе золотыми кудрями берез лежат осколки. И шуршит листва под ногами редких прохожих. Небо свинцовое. А облака - кусочки ваты. Заполонили все от самого горизонта до верхушки неба. И только изредка видна позолоченная синева. Бывает, что солнечные лучи гладят сердитые волны Невы.
И тогда Проспект превращается в лес. Дома - высокие ели в пышных нарядах. Дороги - звериные тропы. И стоит солнцу протянуть к городу руки, так и лес оживет. Из ярких искр, из ослепительных лучей, зайцы побегут от таких же светло-прозрачных волков. И начнется гонка. Побегут по Невскому проспекту солнечные пятна.
Но и их след остынет. И только ветер все будет гулять по проспектам, гоняя опавшие листья, поднимая облака металлической пыли. А вскоре по плиткам пройдут несколько десятков ног. Тут будут и черные туфельки юных учениц, что возвращаются из школы. Будут и мальчишечьи ботинки. Обувь парнишек, которые вечно куда-то спешат
Будто обычная жизнь, да только это не так. Девочки возвращаются из разрушенной школы. Где осколками исчерчены стены. И окна крест-накрест забиты. Где нет ни воды, ни света. И работает только один этаж. Где в классе осталось десять из двадцати ребят. Остальные замерзли, ушли за хлебом да не вернулись.
А мальчишки спешат на заводы. Делать орудия. Кто-то разгребает завалы. Кто-то помогает хоронить. Кто-то стоит у стен Ленинграда. Кто-то помогает другим жителям Великого Творения Петрова.
И метроном. Биение многих сердец. Тысяч и тысяч пламенных моторчиков. Это все люди. Что живут в одном городе. И делят все единую напасть. И кажется, что у самого Ленинграда есть сердце. Но ритм его иногда сбивается. Яростней пылает очаг жизни.
И тогда свинцовое небо, будто ракушка, спрячет позолоченную синеву. Чтобы свет прожекторов не ранил ее. Чтобы моторы не разорвали нежную ткань неба. А потом сердце Ленинграда замрет. Будто перед прыжком в пропасть. И в это время его дети будут жаться к бетонным стенам. А потом застучит моторчик жизни еще яростней. Еще сильнее. И будут распускаться алые лилии пожаров. Будут языки пламени пытаться дотянуться до неба. Украсть солнце. А город станет бороться. И зенитки начнут бить. Осколки полетят. Запылают моторы самолетов. Забегают лучи прожекторов. Упадут бомбы. И город вздрогнет. И ответит им новым залпом. Стая черных воронов-самолетов исчезнет. И вновь забьется спокойно отцовское сердце. Потухнут пожары.
И вновь заискрится жизнь в Ленинграде. Под ногами школьников зашуршат листья. И вновь все будет похоже на обычные и мирные деньки. Да только они давно были. Так кажется. Теперь это две разные жизни. Теперь Ленинград поседел. Стал серьезней, сбросил с плеч образ беспечного гуляки. Весь израненный, но не побежденный. И непобедимый. Да, сердце его плачет от количества погибших детей. Но день перестанет быть похожим на ночь. Внуки его увидят свет.
Пусть сейчас Эрмитаж мертв, будто гробница. А в его подвалах прячутся люди. Пусть сейчас многие без крова. Да, высятся пустые этажи разрушенных домов. Да, ветер качает виселицы в парке над водой. Да, мерзнет Ботанический сад. А тропики его погибли от колючего мороза и тяжелого снега. И варятся похлебки из ремней. А воду дает только Нева.
Но метроном все еще звучит. А значит, и сердце Ленинграда бьется. И под темнотой неба в эту ночь будет спокойно спать черноволосая крошка. А утром город осветят солнца лучи. А значит, будет жизнь. И пока будет светить солнце, Ленинград не сдастся. И детей своих защитит от врагов. Сбережет их сон. И маленькая черноволосая крошка сможет отдохнуть.