Виктория

      Синее небо. Совсем голубое, с прозрачными облачками из легкой паутинки. И зеленый лес шумит, а подпевает ему ручеек. Да только не до этого. Не дышать ароматами сосен, не вдыхать запах луговых цветов.       Ведь в изумрудной листве, что трепещет под ветром, сейчас прячется война-змея. И под утренним солнцем, когда еще небо все белое, будто вытканное изо льна, не до пения сладкозвучного птиц.       Шаг и шаг. Туман глушит звуки. - Ты уверен, что они пошли именно туда? - тихо спросил старшина. - Да, - бросил Егор.       В утро тихое так хотелось забыть про войну. Так хотелось не отрывать пылающих щек от мягкой подушки, сбрасывать нежные объятия сна с плеч. И уж конечно, не было желания идти по лесу, словно звери, прислушиваясь к каждому звуку, ловя любое движенье.       Но выбора нет. Уж лучше встречать рассветы вдали от дома, и спать на холодной земле, чем дать Родине пасть на колени перед вампирами.       Уж лучше видеть алые лепестки цветов, что создают гранаты. Уж лучше слышать как идет дождь из свинца. Уж лучше дышать пылью. Чем преклонить голову перед ними.       Да, опасно. Да, тяжело. Ну и что с того? Мы сможем этот путь пройти. А если не мы, так другие встанут на нашу смену.       Так было у нас с давних пор. Чем выше риск, тем ярче огонь. Да, путь к победе не прост. Он скользок и крут. Но скоро мир узнает, что мы победили.       А туман поглощает звуки. А солнце над головою так ярко блещет. Головы вверх гордо поднять, за тебя - Родина-мать! Мы до конца будем стоять, за тебя - Родина-мать! Мы будем петь, будем гулять, за тебя - Родина-мать! И за страну трижды "Ура!" за тебя - Родина-мать! ***       Тихое утро. Вновь летний день. Синее небо. По нему плывут белесые облака. А их душит дым. То черный, то серый.       Бах. И в доме дыра.       Бах. Минус еще одна судьба.       В Ленинграде идет война. И здания дрожат от бомбежек. И кирпичи летят на мостовые. Распускаются оранжевые лилии.       Лепестки их так прекрасны. А из-за этих цветов обрываются навеки голоса, исчезают звуки, тают в адском пламени дома.       Город пропах порохом. И метроном разрывает сердце звуком смерти. А в одном из домов, за тонкой стеной, прижимаясь спиной к бетону, прячется маленькая семья. Две хрупких фигурки. Они так ничтожны среди этого огня.       И рыжее пламя может с легкостью их поглотить, взять в плен. Но нет. Алые цветы далеко от них.       А вот летит еще один бомбардировщик. Метроном. Сюита смерти звучит в каждом сердце. Бах. И осколки осами летят во все стороны.       Коробки домов дрожат, будто только родившиеся котята. Дрожат и эти фигурки за бетонной стеной.       И за пылью, за копотью, за гарью, можно рассмотреть молодую девчушку с серыми глазами, что прижимает к сердцу дитя.       Вот еще один снаряд. И снова осколки летят, здания дрожат. И на пол сыпятся крошки. Как же страшно чувствовать дыхание смерти, видеть, как стая воронов нападает на город, чувствовать, что близок Зверь. *** Война - бесконечная стрельба над головой, И лежит в сырой земле товарищ мой. Талисман сжимаю крепко я в руке, Тихо плача при луне.       Вот уже и солнца закат. Да только его не видно. Земля наливается кровью. А свинцовые пули врезаются в стволы деревьев.       Несколько парней уже пало на холодную траву. И ранения получены. А бой все идет. Все не кончается запас злобы, все идет стрельба. И пот заливает глаза, а кровь чувствуется на губах.       Только парни ползут, стреляют, встают, вновь стреляют. А поверх их голов идет свинцовый дождь. Мох на камнях напитан алой кровью. И земля от нее черна. Только бой все идет.       Вот упал еще один. А следом за ним другой. Снова дождь. Кода же у них закончатся пули?       Вот и засияла первая звезда. Они все стреляют. Кто-то застонал. Ранили. У одного кровь льется по руке. У другого из раны на бедре. У некоторых тонкая струйка змеится по ноге. Есть и те, у которых из маленькой дырочки на груди бьет фонтанчик...       А дождь все льет. Вот последний фашист поражен. И пуля, отправленная им, тоже нашла себе место. На землю пал парнишка с черными, как ночь глазами.       А над ним загорелась звезда. И мир укрыла добрая летняя ночь. Вскоре туманы закроют поляну, не останется ни следа от этого дня. Прохладный сумрак скроет мир, чтобы завтра вновь засверкало солнце. И снова солнца закат я вижу перед собой, И не орёт наш комбат и не зовёт идти в бой. Я вырезаю ножом на деревянном бруске имя твоё. Мы с пацанами сидим на рыхлой, чёрной земле, И вспоминаем друзей, павших на этой войне. И думаем об одном, что у кого-то из нас будет пуля в виске.