Девушка с янтарными глазами

Польша, 14 сентября 1939 года. Её голова была опущена, густые и очень грязные пепельно-каштановые волосы струились на узкие плечи, периодически вздрагивающие от тяжёлых всхлипов. Челюсть уже давно свело, а щеки горели неистовым пламенем. Огромные карие глаза были переполнены влагой, и та стекала ей на щеки, оттуда уже и на потрепанное годами, померкшее, некогда бывшее небесно-голубым, платье. На её коленях уже давно появилось мокрое место, постепенно разраставшееся с каждой минутой. Маленькие, казалось, хрупкие трупы, из которых уходили последние крупицы тепла, с кровавыми розами на груди её четырёхлетнего сынишки и ещё меньшей дочурки уже потихоньку начали разлагаться на улице, прямо на пороге их с мужем дома. Нет, теперь уже только её. Она ещё не знает, что когда её отправят в психушку, до неё наконец-то дойдёт известие о том, что он «пропал без вести». Живот болел адски. Тот фашист её изнасиловал. В голове снова пронеслись образы, которым уже никогда не суждено выйти оттуда. Янтарные глаза, очень короткие медные волосы. Если не принимать во внимание тот факт, что он убийца, что он монстр, то он очень даже не плох собой. Но он даже не монстр, он-чудовище, худший антагонист человечности. Из груди вырвался тихий вой отчаянья, сопровождаемый усиленным потоком слез, что, казалось бы, более невозможно. Почему он убил её детей?? Почему не убил её?! Ну что же ОНА ему сделала? Как жаль, что ей никогда не суждено это узнать. Как жаль, что отныне под ее именем в больничной карте будет значится страшный диагноз одного психиатров из местной лечебницы для душевнобольных «депрессивно-маниакальный психоз», она жаждала мести, даже сильнее чем жизни. На этот же вечер в её дом с омраченными, ещё не успевшими окаменеть, лицами вошли волонтеры, оказывающие помощь выживших людям в городах, подверженных нападению фашистской армии. Именно из-за их мнения(таки верного), что «женщина не в себе», Милену отправили в психбольницу и этой же ночью она пустым взглядом пялилась на такой же пустой и далекий потолок, лежа на невыносимо жесткой койке с грязно-серым бельем, некогда бывшим кристально-белым. Ах, как же давно это было. Спустя полгода она сбежала, движимая тем самым известием о пропаже ее мужа. Ну конечно же, она понимала, что все это значит. К тому времени она однозначно успела стать одержимым местью маньяком, согласным на все, лишь бы восторжествовала ее «справедливость». Ей некуда было идти. Она твердо решила не возвращаться в то место, что звала «домом» когда то. Отныне у нее нет пристанища в этом мире. Она свободна и при этом пленница собственного больного разума. Решив, что ей нечего терять, она нашла себе убежище под мостом. Но не надолго. Буквально через две недели ее нашёл хозяин одной из немногих борделей в этом городке. Она пошла за ним. Проработав там 7 месяцев, к ней пришел один особенный клиент, занимавшийся оккультизмом. Поняв, что это ее единственный шанс, бедная Милена умоляла его принять ее в их секту. После недолгих раздумий тот согласился. Она покинула бордель и 3 года втиралась в доверие к клубу, даже не имеющего своего названия. Польша, Ноябрь 1943 года. Милена в трясущихся руках держала ритуальный кинжал с изогнутым концом. Свет от факелов весело прыгал на изящном лезвии холодного оружия, с помощью которого ей нужно было капнуть каплю своей крови на крохотное тельце младенца, которого они нашли плачущем и одиноким на улице. Вот в него и вселится демон. Кроткое движенье. Капли застучали о светлую матовую кожу ребенка, расцветая на ней маленькими розочками. Заклинание едва различимым шепотом разнеслось по темной, огромной и пустой зале. Раньше это была опера. Шум. Искра. Он здесь. Как и ожидалось, он выглядел совершенно нечеловечески. Демон громко дышал, его глаза горящими угольками прожигали ткань искусственных сумерек. -Я вас слушаю и повинуюсь, госпожа, - его глухой, низкий голос пронесся сквозь гробовую тишину. Все помощники Милены в ужасе едва дышали. «Тоже мне!» хмыкнула про себя женщина. Но ей было не до этого. То, чего она ждала столько лет, наконец-то произошло. МЕСТЬ! Это слово медом облило ее душу. Она была безмятежна. В ней воодушевленно плескалось чувство долгожданной награды. Ее истерический смех можно было услышать, наверное, даже за пределами здания оперы. -Я ЖАЖДУ МЕСТИ СВОЕМУ ОБИДЧИКУ, ОТНЯВШЕМУ У МЕНЯ ДЕТЕЙ! -Я не могу его убить,- Милена уже открыла рот, что бы наорать на новоиспеченного слугу,- Но я могу отомстить ему иначе. Мне нужна девушка, его потомок, в чьей душе цветет тьма, а сердце затопила глубокая печаль, способная на смертельный грех. Я вселюсь в нее. Я буду убивать. На это она уже была согласна. Они пожали руки и почти сразу же героиня отдернула свою, рука демона была ошпаривающей. Польша, Декабрь 1943 года. Она стояла на краю моста, лицом к пропасти, раскинув руки. Слабый ветер слегка трепал ее длинные волосы и подол ее старого бархатного платья бордового цвета. Ей показалось, что это, наверное, очень романтично-покончить с собой вот так. Острая боль потери прорезала в ней слишком глубокую рану. Она умирала, ей не было спасения. Не в этом мире. Никакие гарантии демонов и сладкая месть не вернут ей ее детей и мужа. Она осталась в этом мире совсем одна. Навсегда. Конечно, она могла бы завести еще детей, но они никогда бы не помогли ей жить нормально. А есть ли нормальная жизнь во время войны? Ей хотелось увидеть ее детей. Ей хотелось обнять их. Слезы ручьем катились из ее распахнутых глаз. Она больна, она сумасшедшая. Удивительно, но Милена это понимала. Она зажмурилась. Слезы потекли еще сильней. Вот и все. Она прыгнула, так и не открыв глаз, что бы взглянуть на этот разрушенный войной мир, который когда то звала «домом». Radiohead-hearing damage A tear in my brain Allows the voices in They wanna push you off the path With their frequency wires And you can do no wrong In my eyes In my eyes You can do no wrong In my eyes In my eyes A drunken salesman Your hearing damage Your mind is restless They say you’re getting better But you don’t feel any better Your speakers are blowing Your ears are wrecking Your hearing damage You wish you felt better You wish you felt better You can do no wrong In my eyes In my eyes You can do no wrong In my eyes In my eyes In my In my eyes In my eyes In my eyes