Men na guil edwen

      Леголас проверил затушены ли угольки костра, после чего эльфы собрались и вышли на тропу. Пейзаж поначалу не менялся — небольшой кусочек равнины, перелесок, снова равнина и снова перелесок и так до самого полудня, когда солнце засияло на чистом небе прямо над головой.       Лириан шла и пыталась успокоить свои мысли. После того, как она кинулась к Леголасу с намерением посмотреть на царапины на его плечах, а тот разумно отстранился, она судорожно искала иное доказательство, что ночь не была сном. Увы, девушка метнулась к той самой полянке, огражденой камнями, и наткнулась на пустой песчаный берег. Никаких камней, никакого настила травы, нет даже деревьев, словно крыша накрывающих эту поляну.       Едва скрывая бьющую ее дрожь, она вернулась к эльфам, поглядывающим на нее с непониманием.       Как могло ей присниться такое? «Сны — отражение наших желаний и страхов», — учил ее отец. Сны эльфов способны передавать зашифрованные сообщения. Лириан вздохнула. Она обернулась на завершающего их маленький отряд Леголаса, торопливо шагающего позади. Он поймал ее взгляд и едва заметно улыбнулся. Лириан вздрогнула и отвела глаза, не в силах смотреть на него. Он так же улыбался во сне. В грезах девушки не было ничего зашифрованного. Эльфийку влекло к принцу. Физически и эмоционально.       Ощутив неподалеку запах багряника, Лириан остановилась как вкопанная, не отдавая отчета своим движениям. Леголас, задумавшись, ткнулся носом в ее затылок.       — Ты чего остановилась? — спросил он, потирая ушибленное место.       — Ничего, — отмахнулась Лириан. — Извини.       Леголас удивлялся странному поведению девушки с самого утра, но все равно молчал.       После полудня тропа вдруг ускользнула от них. Просто закончилась. Впереди мерцая темно-зеленой хвоей и широколиственными кустарниками, пролегала лесная полоса, сквозь которую мало кто проходил. Судя по выломанным веткам и протоптанным кустам, орки не стали открыто бежать по береговой линии, широко расходившейся песочным настилом, а пробрались через лесок.       Эльфы решили идти проторенной орками тропой, чтобы не терять времени, обходя по неприкрытому берегу. Солнце уже склонялось к горизонту.       Шли медленно, ноги постоянно путались во вьюнках, в витиеватых корнях вязов. Иглица и жимолость постоянно мешали проходу, приходилось отодвигать руками ветки и проходить насквозь. Одна из веток акации вырвалась из руки Лириан и прочертила царапину на ее шее. Девушка охнула от неожиданности и прикрыла ладонью начинавшую краснеть черту. Тауриэль шикнула на нее, не оборачиваясь.       — Дай посмотрю, — Леголас мягко отвел ладонь Лириан от шеи.       Дочь Элронда отшатнулась от принца, который успел-таки дотронуться до кожи около царапины, вызвав целый рой мурашек по ее рукам и ногам. Некоторые из них добрались до шеи и лица. Шагнув от него, эльфийка ступила ногой в болотистую жижу и провалилась туда по колено. Если бы Леголас не схватил ее за руку, она кубарем бы скатилась в низину. Эльф подтянул девушку к себе, вытаскивая ее из жижи. Он не рассчитал силы, и Лириан оказалась в паре дюймов от лица Леголаса, уперевшись руками в его грудь. Чувствуя пальчиками кожаный ремень от колчана, она тяжело дышала в его объятиях, не смея поднять взора на его синие глаза и не отрывая взгляда от его тонких губ, сложившихся в легкой усмешке:       — Ты хоть до озерного города дойдешь невредимой? — спросил он с какой-то странной нежностью в голосе, от которой Лириан бросило в жар.       — Все в порядке, — она отстранилась от принца. — Спасибо за помощь, — и быстрым шагом эльфийка стала нагонять Тауриэль.       Ей, юной принцессе западных эльфов, нельзя было допускать в свою голову столь порочные мысли. Тем более проявленные по отношению к принцу. Она ведь знает его всего ничего, но почему-то всей душой и всем телом тянется к нему. Покачав головой, Лириан твердо решила — это все из-за того, что она далеко от дома, в компании мало знакомых эльфов и в грядущей опасности.       К озеру подошли, когда на мир уже опустились сумерки. Зеркальная гладь воды чернела, поглощая рыжие и бордовые оттенки закатного солнца. Судя по всему, это была переправа — небольшой деревянный причал и пара пришвартованных к нему лодок.       Они втроем поместились в одну лодку, и Леголас взялся грести. Плыли быстро, ровно прорезая идеальную водяную гладь. Стоял безветренный вечер. Тишина. Можно было услышать, как последние листочки покидают ветви деревьев. Непокорный редкий туман опускался на озеро. Становилось прохладно, влажность опускалась незримыми путами. Изо рта при каждом выдохе вырывалось легкое прозрачное серое облачко. Плыли молча, стараясь не нарушать дремучую прелесть осенних сумерек.       Леголас греб, мягко опуская весла в воду. Мысли его вернулись в Лесное Королевство.       Когда отец приказал закрыть все входы и выходы из дворца, велев никому не выходить, Леголас пошел передать это стражникам у главных ворот.       — Holo in ennyn! Tiro i defnin hain na ganed en-Aran (Закройте ворота! Держите их закрытыми по приказу короля), — приказал он страже.       — Man os Tauriel ar edhel od Imladris (Что насчет Тауриэль и эльфийки из Имладриса)? — спросил главный страж.       — Man os hain (Что насчет них)? — нахмурился Леголас, предчувствуя, что ничего хорошего в ответ не услышит.       — Sain eb enedhor na gû a megil. En u-nandollen (Они ушли в лес, вооруженные луками и клинками. И не возвращались), — подтвердил мысли принца страж.       Леголас вздохнул и покачал головой. Безрассудные эльфийские принцессы. Принц метнулся к королю. Он нашел Трандуила, величаво стоявшего на смотровой площадке дворца. Опираясь на свой серебристый посох, король смотрел вдаль на восток — туда, где гордо возвышалась Одинокая гора и, где на огромном озере примостился город людей.       — Sain gwanna (Они ушли), — произнес Леголас, подходя к отцу.       Король не отрывал взгляда от картины перед его глазами. Солнце уже перевалило на запад, его дворец отбрасывал тень на кроны невысоких деревьев леса. Одинокая гора, покрытая сверху толстым слоем снега, была похожа на свежевыпеченное пирожное, покрытое сливками, взбитыми умелой рукой эльфийки-кухарки.       — Ni entul hair (Я верну их), — снова сказал Леголас.       — Не пройдет и двух дней, как мир людей изменится навсегда, — произнес Трандуил.       — Через два дня последняя луна осени и первое солнце зимы, — Леголас посмотрел на профиль короля, — появятся на небе вместе.       — И колокола должны звучать радостно по возвращению Подгорного Короля, — Трандуил все так же неотрывно смотрел на гору. — Но все омрачится печалью, а озеро будет гореть.       Король вздохнул и обернулся на сына:       — Меня не волнует судьба дочери Элронда. Сбежав из моего дворца, она больше не под моей властью. Верни мою дочь домой. Le gar tad arad (У тебя два дня).       Когда лодка мягко ткнулась носом в деревянный помост, ночь вступила в свои права. Лириан никогда раньше не была в городе людей. Этот маленький город, стоявший на воде, словно островок, был пронизан вечной влажностью и мерзлотой. Казалось, даже летом здесь было прохладно и безрадостно. Серые дома, построенные на деревянных опорах, время совсем не пощадило — покосившиеся стены, явно протекающие тонкие крыши, прикрытые соломой. Сейчас город спал. Лишь кое-где в некоторых домах горели в окошках лампады.       Со стороны Одинокой горы, гордо и величаво возвышавшейся над горизонтом, раздался рев, похожий на гром, земля под ногами качнулась, а по воде разошлись круги.       — Огненное лихо, — пробормотала Тауриэль.       Леголас привлек к себе внимание эльфиек и указал кивком головы поверх домов: с десяток орков, порыкивая, но при этом двигаясь относительно тихо, скакали по крышам. Эльфы по деревянным мостам и лестницам бесшумно последовали за ними.       Раздался пронзительный звонкий крик, шум возни и рык орков.       — Там! — крикнула Тауриэль, и бегом кинулась к двухэтажному слегка покосившемуся дому, на крышу которого уже залезло три орка. На балконе второго этажа кто-то не пускал еще одного орка внутрь, смело защищая дверь. Леголас вдруг метнулся влево, где увидел еще тройку орков, крадущихся к дому. Тауриэль легко забежала на поручень лестницы соседнего дома, перепрыгнула на балкон и, проткнув кинжалом орка, зашла внутрь. Лириан кинулась направо, где увидела еще врагов. Метнув один кинжал в затылок орку, она перерезала горло пытавшемуся напасть на нее с боку. Выдернув кинжал из прокаженной твари, она, ловко перекрутив кинжалы в руках, вонзила серебряные лезвия в двух орков, атаковавших со спины.       Вовремя пригнувшись от вражеской секиры, она перекувырнулась на спине через помост, вскочила, отразив еще один удар и замерла лицом к морде еще одного орка, довольно скалящегося и заносившего над ней кривой меч. Он странно хрюкнул и обмяк у ее ног, а в пятидесяти шагах Леголас укладывал на тетиву очередную стрелу.       Краем глаза Лириан ухватила до боли знакомую шапку-ушанку. Сердце радостно подскочило — Бофур! Лириан развернулась лицом к спешащему по мосточку гному с зеленым пучком в руках.       — Бофур сзади! — что было сил крикнула эльфийка и ринулась на помощь другу, атакованному сзади орком. Она метнула в злобную тварь кинжал, спасая гнома.       Ее крик спас Бофуру жизнь — гном сумел вовремя увернутся от вражеского оружия, упав на деревяшки и выронив растение. Лириан отбила атаку еще одного орка.       — Ааа, — Бофура за ноги тащил еще один мерзавец.       Орк швырнул гнома в стену, отчего тот перестал соображать, и повалился на деревяшки, перевернув скамейку. Лириан снесла голову этому орку, и кинулась к гному.       — Бофур, ты как? — она помогла ему сесть, поправила шапку и провела ладонью по лицу.       Увидев принцессу, гном просветлел и улыбнулся:       — Принцесса! Я так и знал, что ты не останешься среди этих мерзких эльфов!       — Бофур, — с укором произнесла Лириан, вздернув бровь, но все-таки улыбнулась, глядя в ясные темно-оливковые глаза.       Тут ее в бок толкнул еще один орк. Лириан охнула, и скатилась вниз по лестнице. Тварь, не став догонять эльфийку, решила сначала прикончить гнома. Противнику в грудь прилетела стрела. Леголас помог Лириан подняться:       — Не стоит отвлекаться на всяких гномов, — он злобно сверкнул глазами на Бофура, сжавшегося у стены.       Из дома сверху раздался сильный шум и грохот. Помещение было забито орками, пронзительными криками и возней. Леголас скорее побежал на помощь сестре. Лириан взяла из-за спины лук и положила стрелу на тетиву. Натянув ее, она глубоко вздохнула и прижала оперение ко рту. Выстрел — орк, подбежавший к дому с хрипом упал в воду. Еще выстрел — минус очередной мерзавец.       Когда стрел в колчане осталось меньше половины, она увидела как из балкона вывалился орк и что-то прохрипел на черном наречии. Бофур подтянул эльфийку за край бархатной накидки, она повалилась на него и оба оказались за скамьей, накрытые рыболовной сетью. Но цель была достигнута — предводитель отряда прошел в метре от них, не заметив. Услышав вопли своего сородича, он зычно прокричал и поманил оставшихся тварей рукой. Выжившие орки молниеносно выбежали из дома и побежали за предводителем.       — Почему они уходят? — прошептала Лириан вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.       — Торин с основным отрядом уплыли к горе, — пропыхтел Бофур из-под скамьи.       Лириан помогла ему встать и выбраться из сетки.       — А почему ты остался? — никак не понимала эльфийка.       — Я проспал, — коротко сказал Бофур и слегка запунцовел. — А Кили сильно ранили, и Торин не пустил его к горе: сказал, что он будет тормозить отряд. А Фили остался с ним и Оин остался, чтобы помочь. Мы укрылись в доме Барда — человека, который нам помог добраться до Эсгарота, — Бофур кивнул головой на дом, на который напали орки. — Только что-то Барда давно не видно, в доме только его дети.       Обернувшись на шум, Лириан увидела, как Леголас выбежал из дома, снеся голову двум оставшимся оркам. Он позвал свою сестру и спрыгнул с балкончика, собираясь продолжить погоню за орками, которые почему-то резко перестали интересоваться гномами.       — Лириан, все в порядке? — спросил он, подходя к эльфийке.       — Где Тауриэль? — вопросом на вопрос ответила та.       — Я сказал ей следовать за нами, не понимаю, что ее задерживает, — проворчал Леголас, поправляя пояс колчана на груди.       — Кили! — воскликнул Бофур и начал метаться из стороны в сторону, выискивая что-то на земле.       — Именно это ее и держит, — тихо произнесла Лириан.       — Ты идешь? — спросил Леголас, глядя на орков, далеко вышагивающих между домов.       Бофур подошел к эльфийке, едва доставая шапкой ушанкой до ее предплечья.       — Ты опять нас бросишь? — спросил он, запрокинув голову и вглядываясь в зеленые глаза принцессы.       — Нет, Бофур, — произнесла Лириан, беря гнома за руку. — Я больше не оставлю вас в беде.       Леголас опустил глаза. Ему не нравились гномы. Еще больше ему не нравилось, что его сестра влюбилась в одного из них. И не нравилось, что Лириан сдружилась с отрядом Торина.       — Оставайтесь с Тауриэль здесь. Я прослежу за орками и вернусь за вами, — произнес он, вытаскивая лук из-за спины.       — Na-lerina (Будь осторожен), — сказала Лириан, впервые за долгий сегодняшний день посмотрев ему в глаза. Сейчас они горели в адреналине ледяной синевой, но все равно согревали ее своей мягкостью. Она бы так хотела пойти с ним, сражаться бок о бок и ощущать незримую заботу, в легких движениях эльфа. Но она понимала, что будет ему мешать, что без нее принц сосредоточится на погоне. И она не могла снова бросить гномов, снова оставить Бофура, с такой надеждой глядящей на нее. Леголас коротко кивнул и сорвался с места.       Лириан посмотрела на Бофура, не понимая, что он ищет. Ей была невыносима мысль о том, что молодому гному остались считанные часы. В голове роились мысли, она знала множество способов затянуть рану. Элронд за свою долгую жизнь познал множество способов исцеления, достигнув в этом ремесле немалых успехов. Но тут требовались лечебные травы запада и юга, те, что точно не росли на севере в городе, построенном на воде. Единственным растением, который мог сейчас помочь был ацелас.       — Королевский лист! — Бофур, наконец-то нашел, что искал.       Гном держал в руке пучок мелких беленьких соцветий на ярко-зеленых стебельках.       — Ацелас! — воскликнула Лириан. — Мы сможем спасти Кили.       Она забрала у Бофура растение и потащила гнома по лестнице в дом. На пороге их встретила Тауриэль. Увидев спасение в руках Лириан, она выхватила у нее королевский лист.       — Что ты делаешь? — возмутился Бофур, круглыми глазами глядя на ту, что связала их по рукам и ногам в темном лесу.       — Я спасу Кили, — прошептала Тауриэль и скорее вернулась в дом.       Лириан зашла внутрь вслед за Бофуром. Перед глазами открыла ужасная картина — в единственной комнате царил огромный беспорядок: перевернутая мебель, разбросанные вещи и перебитая посуда. На деревянных столбах, поддерживающих крышу виднелись следы от лезвий. Один из столбов и вовсе покосился, создавая угрозу, что крыша вот-вот упадет.       На массивном обеденном столе, который чудом оказался нетронутым после боя с орками лежал Кили. Лириан посмотрела на гнома и у нее задрожали руки. Покрытый испариной, с приоткрытыми глазами, под которыми набухли ужасные синяки, весь бледный, Кили постанывал от сводящей боли и дергал ногами. Фили и Оину приходилось крепко его держать, чтобы он сам не сделал себе еще больнее.       Дети Барда — две очаровательные девочки и сын — пытались навести хоть какое-то подобие порядка. Самая маленькая из детей принесла Тауриэль глубокую тарелку с горячей водой, куда эльфийка нарвала королевский лист, чтобы замочить растение перед втиранием в рану.       — Нужно вытащить наконечник стрелы, — произнесла Тауриэль, уверенно хватая кухонный нож. — Держите его.       Дети и Бофур подключились к двум другим гномам. Им нужно было держать Кили со всех сторон, чтобы Тауриэль вытащила наконечник, не повредив ногу еще больше. Лириан подложила под голову Кили пакет с грецкими орехами и держала его за плечи.       Тауриэль разорвала повязку на ране. Лириан ощутила, как к горлу подступила тошнота. Нога выглядела ужасно — вокруг раны кожа почернела, расходясь по бедру витиеватой паутиной набухших синих пульсирующих вен.       — Мышца отошла от кожи, — бормотала Тауриэль, выкорчевывая ножом из раны гной. — Нужно больше света.       Бофур кинулся к подоконнику, на котором стоял обрубок догорающей свечи и вернулся обратно, держа свет рядом с раной.       — Плоть сильно загноилась от яда, — Тауриэль сильнее проткнула рану ножом, из которой полилась темная кровь, смешанная с зеленой струей гноя и черного яда, который едва заметно шипел и дымился.       Бофур, глядящий на все это, стал по цвету похожим на вытекающий гной. Глаза гнома закатились и он рухнул в обморок.       — Бофур, — воскликнула Лириан.       — Пусть лежит, — пробурчала Тауриэль. — Свет, Лириан.       Дочь Элронда выхватила свечу, чудом не погасшую, из рук Бофура и поднесла ее к ране. Тауриэль смогла, наконец выдавить наконечник под душераздирающий крик Кили.       — Тссс, — прошептала Лириан на ухо молодого гнома.       Тауриэль взяла в руки размоченный ацелас, пожала немного его в руках и, приложив растение к ране, начинала тихонько произносить заклинание.       — Menno o nin na hon i eliad annen annin, hon leitho o ngurth (Вся благодать, данная мне, пусть перейдет от меня к нему, пусть он спасется от смерти), — раз за разом повторяла Тауриэль.       Среди всех находившихся здесь, только Лириан понимала, что именно говорит Тауриэль. Дочь Элронда с восхищением глядела на принцессу Лесного Королевства. Такими словами не бросаются на ветер. Это самые сильные слова, которые только могут быть сказаны во имя спасения очень дорого существа.       На глазах лицо Кили начало светлеть и к лицу стали возвращаться былые краски. Испарина прошла, он дергал ногой все реже и реже — рана затягивалась, оставляя на бедре небольшой шрам. Вены уменьшились и стали розоветь. Но взгляд Кили блуждал где-то не здесь. Он словно видел чудо, словно попал в иной мир, полный красоты и величия. Он неотрывно смотрел на Тауриэль.       Когда рана затянулась совсем и нога стала вновь теплой и в ней пульсировала по венам жизнь, Тауриэль завязала на ней смоченную в растворе ацеласа льняную повязку. Кили больше не дергался, он ровно дышал, лежа с закрытыми глазами на грецких орехах.       — Я наслышан о чудесах эльфийской медицины, — сказал Оин Фили, держа в руках чашку с горячим чаем. — Это честь увидеть такое самому.       Лириан опустилась на колени над Бофуром и пошлепала его по щекам. Гном не желал приходить в себя.       — Ничего, — произнесла старшая дочь Барда.       Она подобрала с пола ведро и наполнила его водой из-под крана, а затем спокойно выплеснула на гнома. Тот мигом открыл глаза и резко сел.       — Мне двойную! — улыбнулся он, затем лицо его посерьезнело и он поглядел на Лириан. — Где я? Что это? — указал он на пустое ведро в руках девочки.       — Медицина озерного города, — ответила девочка и понесла ведро на место, по дороге прибирая все, что не так лежало.       Кили слегка приоткрыл глаза, увидев рыжеволосую эльфийку, прибиравшуюся на столе неловкими движениями, будто мысленно она была совсем в другом месте.       — Тауриэль, — слабым голосом с хрипотцой позвал Кили.       Эльфийка сразу же обернулась к гному:       — Лежи, — ласково сказала она. — Ты потерял очень много сил.       — Ты не можешь быть ей, — продолжал Кили, заставив дочь Трандуила застыть на месте. — Она далеко… Она очень далеко, безумно далеко от меня, — Кили возвел карие глаза к потолку. — Она гуляет в свете звезд в другом мире… Это всего лишь сон, — закончил он, снова поглядев на Тауриэль.       Кили дернул рукой и почувствовал рядом ее руку. Медленно, словно боясь, что все это мираж и от его прикосновений эта прекрасная девушка исчезнет, он дотронулся до ее тонких пальчиков. Она не исчезла. Она ответила на прикосновение, позволив их пальцам переплестись между собой. Прохладные пальцы эльфийки остужали горячую руку гнома, жар медленно покидал его.       Бофур, уже успевший встать на ноги, придвинул к Тауриэль табуретку и, смущенно кашляну, удалился к друзьям. Лириан тоже решила оставить их наедине, отойдя в сторону. Ей не давала покоя покосившаяся балка. Девушка попыталась вернуть ее в вертикальное положение, но побоялась, что если дернет, то крыша вправду свалится им на головы. Сын Барда подошел к эльфийке, навалился плечом на балку и поставил ее ровно. Дом при этом вздрогнул, но потом затих.       — Это нормально, — пожал плечами мальчик. — Так и живем.       Лириан улыбнулась и стала помогать девочкам с уборкой помещения.       А Тауриэль, присев на табурет, держала Кили за руку, гладя его по голове.       — Я так скучаю по ней, — уверенный в том, что это всего лишь сон, продолжал Кили. — Она улыбалась мне в тех темницах. Мы так много с ней разговаривали. Как бы я хотел вернуться туда, в ту темницу. И навсегда остаться там. Я бы каждую ночь ждал ее. Я бы жил ночами.       — Кили, это не сон, — улыбнувшись его словам, сказала Тауриэль. — Это я. Я рядом. Я здесь, с тобой.       — Скажи, могла бы эльфийская принцесса полюбить меня? — спросил Кили.       Тауриэль открыла рот, что бы ответить, но тут дом снова вздрогнул. Гораздо сильнее, чем от починенной балки.       — Что это? — испуганно прошептала младшая дочь Барда.       Лириан выбежала на балкон, Тауриэль — за ней. Все произошло в одно мгновение: на горизонте в черном небосводе, затянутом тучами, к городу быстро приближалась огненная точка. Зазвонил колокол дозорного. В домах начали загораться окна, люди выбегали на улицу. Они пока не могли видеть то лихо, что вскоре обрушится на них — к городу приближался дракон.