***
Голубые высокие двери тяжело отворились, пропуская эльфов во дворец. Трандуил уже был здесь: он величественно стоял посреди широко коридора, облаченный в темно-зеленую мантию, а его изящные тонкие длинные пальцы сжимали черный посох. Голову короля украшал деревянный венец, в который были вплетены зеленые тонкие листы и синие ягоды голубики. Анариэль первая вошла во дворец. Она ласково и сдержанно обняла мужа. — Я рад, что вы добрались в целости и сохранности, — прошептал он жене. Анариэль улыбнулась и отошла в сторонку, открывая королю его сына с дочерью Владыки Имладриса. Леголас шел на пол-локтя впереди, на его лице застыла легкая полуулыбка, а синие глаза твердо смотрели на отца. Лириан было не по себе, поэтому она старалась держаться как можно ближе к принцу. Но когда он стиснул ее ладонь в своей, легонько погладив большим пальцем тыльную сторону ее руки, эльфийке сразу же стало легче дышать. Она не поднимала глаза на короля, пока принц не подвел ее к нему на расстоянии шага. Тогда Лириан вскинула голову и присела в почтительном приветствии. Трандуил не скрывал ухмылки на своем лице, а его голубые глаза блеснули, задержавшись на лице юной принцессы: — Вы сегодня без своего невысокого сопровождения? — спросил король. — Отец, — сурово произнес Леголас. — Все в порядке, — Лириан широко улыбнулась королю. — Сегодня, Милорд, ваши темницы останутся пустыми. Анариэль быстро взглянула на принцессу и подавила улыбку: девушка была не из робких. — Оставьте нас, — потребовал Трандуил у сына и жены. Леголас быстро и сильно сжал руку Лириан, словно говоря, чтобы она не переживала, что все будет хорошо и он рядом. Когда принцесса с королем остались вдвоем, Трандуил предложил: — Прогуляемся? Лириан кивнула, выбора у нее все-равно не было. Владыка развернулся и молча направился вглубь дворца. Лириан быстрым шагом поспешила за ним. Они прошли несколько переходов, спустились на уровень ниже и вышли в сад. Бок о бок король и принцесса медленно продвигались по тропинке, выложенной белой мраморной плиткой, вдыхая душистый аромат цветущих по бокам кустов. Трандуил молчал, Лириан тоже не начала разговор. Но, в конце концов, принцесса не выдержала: — Вы хотели со мной поговорить? — Меня интересуют детали, — сказал Трандуил. — Детали? — не поняла Лириан. — Да, — король резко остановился и повернулся к принцессе, которая, не ожидавшая такой резкой остановки, прошла на пару шажков мимо. — Я знаю Элронда не одно десятилетие веков, он мудрый эльф. Как он позволил дочери уйти с гномами? — Мой отец, — Лириан сделала шаг навстречу, — несколько… лояльнее относится к этому народу. У него нет распрей с гномами. Хоть Торин, — голос девушки непроизвольно сорвался, — кхм… и не проявлял должного уважения по началу. — И все же, почему он отпустил тебя? — Он не отпускал, — тихо сказала Лириан. — Я ушла без его ведома. Трандуил неотрывно смотрел на Лириан. Долгое время эльф жил в одиночестве, наблюдая за тем, как медленно, но верно его сын скатывался в пропасть, принимал множество неверных решений относительно своей жизни. И Трандуил был виноват в том, что не поговорил с Леголасом, не объяснил ему всю важность того, чтобы рядом была та самая единственная, которая являлась бы для тебя личным миром. Возможно, из-за того, что король лишился центра своей бескрайней вселенной, он закрыл глаза на ошибки своего сына. Но королю в те несколько дней, когда пришла прошлогодняя зима, повезло дважды: к нему вернулась его королева, а Леголаса смогла вытащить из пропасти юная принцесса, ослушавшаяся своего мудрого отца. Чем именно Лириан зацепила душу его сына? Тем, что была также юна, отважна и безмятежна, как его сестра Тауриэль или тем, что она умела смотреть на мир под другим углом, дружа с гномами и идя на смерть ради полурослика — но Трандуил был благодарен судьбе, что та распорядилась именно так: двое детей мудрых Владык полюбили друг друга, и каждый по-своему вытащил другого из тоски. Однако, Владыка Лесного Королевства знал, что у Элронда на все есть свои причины. И если он не желал, чтобы дочь куда-либо уходила из его владений, это было не просто «не желаю», он знал что-то, из-за чего опасался отпускать дочь. Элронду от предков досталась удивительная способность к видению будущего. И Трандуил мог бы поклясться на ожерелье Анариэль, что Элронд увидел нечто нехорошее в судьбе своей дочери. И это нехорошее точно произошло с ней за пределами Имладриса. Трандуил обеспокоился тем, что Леголас может быть причастен к этому событию, ведь он не сомневался, что сын без колебаний отдаст свою жизнь за эту юную принцессу. — Почему ты так сильно хотела уйти с отрядом Торина, что ослушалась отца? — поинтересовался Трандуил. — Ты не задумывалась, почему он всю жизнь держал тебя в охраняемом магией краю? — Я… я не знаю, — запнулась Лириан, удивленная такими вопросами. — Просто беспокоился, что со мной что-то может случится. — Даже в мирное время? — приподнял одну бровь король. Лириан молча смотрела в голубые глаза Владыки, не понимая, на что тот намекает. — Не делай так больше, — произнес Трандуил, не показывая свое разочарование. — Твой отец мудрый повелитель, он никогда ничего не делает без причины. Лириан медленно кивнула, понимая, что Трандуил хотел услышать от нее что-то совсем другое — более весомое. Но принцесса не смогла утолить любопытство короля. Разве что… — Гэндальф однажды сказал мне, что судьба ждет меня за порогом, — медленно произнесла Лириан. Она раньше не задумывалась над смыслом этих слов. — Возможно, я рождена для чего-то большего, чем всю жизнь провести в Имладрисе. Уголок губ Трандуила дернулся вверх, однако в глазах был все тот же пронзающий холод. — Добро пожаловать в мое Королевство, дочь Элронда, — произнес эльф. — Твою дружбу с гномами я не одобряю, но в гостеприимстве избраннице своего сына не откажу. Чувствуй себя, как дома. Думаю, Леголас ждет тебя за этой дверью.***
Теплым вечером позднего лета в своем любимом кресле сидел Бильбо и попыхивал трубку. Многое изменилось с тех пор, как хоббит вернулся домой, полгода назад. Начать можно с того, что он чуть не потерял свой дом, который уже по частям начали распродавать на аукционе. И подумать только, за какие-то гроши! Репутацию Бильбо потерял вместе с серебряными ложками, которые, как подозревал хоббит, были надежно спрятаны в тайнике у Лякошель-Бэгинсов. Теперь соседи и знакомые относились к Бэггинсу с недоверием и подозрением в глазах. Вернувшись, уважаемый раньше мастер Бэггинс стал закрытым, мало разговаривал и почти не приглашал к себе в гости. Разве что только родственников по линии Туков. Бильбо вздохнул, пустившись в воспоминания минувшего приключения. Несколько дней назад хоббит твердо решил, что о его приключениях необходимо написать книгу. Он даже название придумал: «Туда и обратно». И хотя у него было лишь несколько исписанных листков черновика, Бильбо очень гордился своей книгой. Он даже послал несколько листочков в Имладрис, чтобы Лириан прочла их. Хоббит затянулся и выпустил изо рта несколько идеально ровных колечек. С улыбкой, полурослик наблюдал, как они витали под потолком. Он даже не сразу услышал стук в дверь. — Кто это там, на ночь глядя? — проворчал Бильбо, а в груди у него разливалась радость и даже слабенько покалывал адреналин. Отворив дверь, Бильбо радостно вскрикнул и кинулся обнимать своих старых друзей-гномов — седовласого Балина, так и не снимавшего шапку-ушанку Бофура и толстяка Бомбура. Все три гнома улыбались хоббиту широкими улыбками. — Входите, скорее, — суетливо бормотал Бильбо. Он кинулся в кладовую и принес оттуда несколько кусков стейка, бекон и сваренные овощи, наполнил кружки элем и поставил на стол целую тарелку свежих пирожков. — А это для тебя, Бомбур, — улыбнулся Бильбо, ставя перед толстяком три вида сыров. Бомбур благодарно и одновременно смущенно улыбнулся в ответ. Его и без того красные пухлые щеки покраснели еще больше. — Ну, господа, расскажите мне, как обстоят дела в окрестностях Горы, м? — спросил Бильбо, усаживаясь в кресло после сытного ужина (для хоббита он был уже вторым), и снова поджигая трубку. — Сейчас в Эреборе главный Даин, — начал рассказывать Бофур. — Он опытный правитель и поможет Кили взойти на трон, подготовит его. С эльфами у них не ладится, но, думаю, вскоре они обо всем договорятся, — Бофур порылся в своем заплечном мешке в поисках трубки. — Обновленным Дэйлом теперь правит Бард. Он истинный потомок своего предка Гириона — город сейчас заново отстраивается, а люди просто светятся от счастья. — Значит, все устаканилось и все хорошо? — довольно подвел итог Бильбо. — Зло больше не причиняет вред нашим землям, — улыбнулся Балин. — Вместе с Ори мы подумываем о том, чтобы через какое-то время собрать отряд и вернуть гномам великую Морию. — Ос… освободить ее от несметного полчища гоблинов? — кашлянул дымом Бильбо. — Именно, — улыбнулся Балин. — Что ж… это, похвально, — покивал Бильбо. — А что привело вас в Шир? — Мы с Бомбуром и Балином идем в Синие Горы, позвать в Эребор наших родственников и просто всех тех, кто захочет к нам присоединиться, — ответил Бофур. — Мы прошли через Имладрис, повидали Владыку Элронда. — А Лириан? — выпрямился в кресле Бильбо. — Вы видели ее? — К сожалению, нет, — поник ушами своей шапки Бофур. — Лорд Элронд сказал, что она уехала к своим родичам в Золотой Лес. Но у нее все хорошо, она писала ему оттуда. Она и нам писала, пока была в Имладрисе, но видимо мы разминулись по дороге с ее письмом о том, что она уехала в Лориэн. Бильбо прокрутил в голове все те несколько писем, что бережно хранил в ящике стола, закрываемом на замок. Она писала ему о том, как проводит свое время в родном краю и как ей хочется снова отправиться в путешествие. В письмах она несколько раз приглашала хоббита к себе. Бильбо решил завершить свою книгу и тут же отправиться в гости к эльфам. Наговорившись, поделившись воспоминаниями и вдоволь накурившись, гномы немного поиграли на музыкальных инструментах и улеглись спать. Следующим утром им предстояло выйти в поход к Синим Горам. Бильбо не спалось. Он сидел у себя в кабинете и выводил ровным почерком первые чистовые строчки своей книги. «В земле была нора, а в норе жил хоббит. Нора была вовсе не грязная и совсем не сырая; не копошились в ней черви, не лепились по стенам слизняки, нет — в норе было сухо и тепло, пахло приятно, имелось там, на что присесть и что покушать, — словом, нора принадлежала хоббиту, а стало быть, само собой, была уютной во всех отношениях…»***
Долина Имладрис медленно и практически незаметно сменяла свое летнее зеленое покрывало на рыжеватое осеннее. Душистые кустарники и цветы отцвели, пришла пора осенних плодородных растений. Деревья, лишь слегка поддернутые желтизной, жадно ловили последние летние лучи солнца. Тропки кое-где уже были усыпаны упавшими сухими листочками. Рядом с огромным центральным фонтаном, который тоже был усыпан листьями и опавшими «сережками» берез, стоял маленький мальчик с темными волосами до плеч. Он присел на корточки и начал ковыряться перочинным ножиком в трещине между плитками. — А ведь мастера старались, бережно укладывали ее, — произнес Элронд, бесшумно подходя к мальчику. Ребенок вскинул голову и с ужасом посмотрел на Владыку. — Я… я лишь… я только, — залепетал он, пытаясь быстро найти достойное оправдание своим поступкам. — Эстель, — мягко остановил ребенка Элронд. — Я буду верить, что ты делал это из благородных намерений, — улыбнулся Владыка. — Но больше не делай так. Эстель покивал и поскорее спрятал маленький ножик. — Когда-нибудь, ты станешь великим человеком, — тихо произнес Элронд, но в предвечерней тишине мальчик расслышал его слова. — Я стану великим? — едва дыша, переспросил Эстель. — Станешь, — кивнул Элронд. — Ты станешь самым храбрым из всех, кого я знаю, — Владыка наклонился к мальчику и ласково положил руки на тонкие плечики. — Ты выберешь верный путь. — Милорд, — позвал Элронда Линдир и подошел к правителю. — Письмо, от вашей дочери. Элронд выпрямился и принял сложенный в трубочку пергамент, обмотанный атласной лентой: — Спасибо, Линдир. Проводи, пожалуйста, Эстеля к его матери, — Владыка подмигнул мальчику и быстрым шагом направился в беседку, что стояла неподалеку. Каждое письмо от Лириан Элронд медленно прочитывал, впиваясь взглядом в каждую буковку, аккуратно выведенную нежной рукой его дочери. Словно сквозь чернила и пергамент он хотел узнать, как там его маленькая принцесса.«Мой дорогой папа», — писала Лириан. — «У меня по-прежнему все хорошо. Летом тепло даже на севере, хоть иногда и бывает, что дождик затягивается на целую неделю, а воздух становится совсем холодным. В это время лесные тропы размывает, и тогда Леголас проводит со мной весь день, а не исполняет волю короля. Я по тебе очень скучаю. Каждый день я вспоминаю Имладрис и наши с тобой теплые вечера на открытой площадке. Я скучаю по твоему голосу, и порой мне очень не хватает твоих глаз, понимающих меня без слов. Я очень рада, что ты не осерчал на меня за то, что я уехала в Лихолесье с Леголасом. Он очень хороший, и я уверена в искренности его чувств. Я бы очень хотела, чтобы ты должно принял нас с ним в нашем Крае, когда мы приедем. Папа, Королева Анариэль настояла, что бы мы все, включая короля, поехали в Серебристые Гавани, навестить Кирдана и Тауриэль, которая живет сейчас с ним. Через пару недель мы собираемся в путь. Я очень рада повидаться с сестрой Леголаса и правителя Западного Края. Помнишь, последний раз Кирдан приезжал к нам, когда я была совсем маленькой. Я только недавно узнала, что та пропавшая дева, дочь сына Кирдана — это мама Леголаса. Я тогда была слишком маленькой, чтобы знать это. Не волнуйся, со мной в пути ничего не случится, ведь со мной будет Леголас. Когда мы доберемся, я обязательно напишу тебе. Надеюсь, что мы с Леголасом вернемся в Имладрис после Гаваней. С любовью, Лириан».
Элронд перечитал теплое письмо несколько раз, прежде, чем свернуть пергамент. Владыка подозвал к себе Линдира, вежливо стоявшего подальше от беседки, но не слишком далеко. — Владыка? — Линдир, мне нужно, чтобы ты поехал к Кирдану. В Серебристые Гавани, собирайся.***
Лириан стояла около распахнутых настежь высоких синих дверей дворца Трандуила. Девушка куталась в наполовину шерстяной, наполовину шелковый широкий платок. Небо было затянуто серыми облаками, воздух в лесу пропитался влажностью, но девушка все-равно не скрывала своей улыбки — через несколько мгновений она отправится в Серебристые Гавани — место, воспетое во многих сказаниях и песнях. Говорили, что красотой своей оно завораживало каждого, кто приезжал туда. А вид величественных кораблей, стоявших у пристани, приводил в восторг. Леголас неслышно дошел к девушке. Он дотронулся рукой до съехавшей со спины девушки ткани, легким поцелуем, как крылья мотылька, поцеловал оголившееся плечо принцессы и поправил платок. — Ты замерзла? — спросил он тихо, прижимая девушку к себе и обнимая ее одной рукой за талию, а второй поправил съехавшую диадемку. — Вовсе нет, — ответила Лириан, не переставая улыбаться. — Мне так нравится, как пахнет в лесу после дождя. Такого свежего запаха не бывает больше нигде. — Знаешь, ты не права, — возразил Леголас, проводя кончиком носа по шее девушки. — Через три недели ты в этом убедишься. — Что ты имеешь в виду? — не поняла Лириан, прикрывая глаза. — Когда ты впервые встретишь рассвет на берегу моря, ощутишь солоноватый аромат волн и свежесть утреннего морского воздуха, ты поймешь, как ты была не права. Лириан улыбнулась, оставив слова принца без ответа. — Я же обещал, что покажу тебе море, — прошептал Леголас Лириан на ухо, вызвав внизу живота девушки непрошенный тугой комочек. Лириан развернулась лицом к принцу и заглянула ему в глаза. Когда она думала про море, то всегда представляла себе глаза любимого. Такие же синие, глубокие, искрящиеся… Как бы ей хотелось, чтобы они всегда были такие же счастливые, как сейчас. И всегда смотрели на нее с такой же любовью.***
Пока Лириан мечтала увидеть, наконец, великие морские воды, Тауриэль сидела на пристани, свесив ноги вниз, и наблюдала закат. Оражевый диск солнца быстро скатывался за морской горизонт, отбрасывая последние рыжие и красноватые лучи на прекрасный город. Серебристые Гавани не зря были названы именно так, ведь все дворцы и дома этого эльфийского поселения были выполнены из серого камня, отшлифованного и оттого отражающего любой свет. Тауриэль обожала закаты. Маленькой, она пару раз бывала в Гаванях, но это было очень давно. Приехав сюда несколько недель назад, северная принцесса словно заново открыла для себя это невероятной красоты место. Она влюбилась в закаты. Каждый вечер эльфийка провожала солнце и встречала звезды, яркими точками загоравшиеся на небосводе, на который с востока постепенно наползала бархатная темнота ночи. Каждый день она сидела в одиночестве и одними губами шептала: — До свидания, солнышко. Возвращайся ко мне утром. Но сегодня ее одиночество нарушил нежданный в Гаванях гость. — Говорят, Ариэн, майя, что управляет судном с последним плодом Великого Древа Лаурелин, скоро хочет уйти со своего поста, передав правление, — произнес эльф, остановившийся позади Тауриэль. Девушка удивленно обернулась: на пристани стоял высокий эльф с прямыми шоколадными волосами, облаченный в мантию фиалкового цвета. Он приветливо улыбался принцессе. — Я Линдир, моя госпожа, — представился он, подавая руку эльфийке, помогая подняться на ноги. — Полагаю, кто я, вам известно? — Тауриэль переминалась с одной босой ноги на другую. Линдир кивнул: — Надеюсь, я не потревожил ваш покой? — Ничуть, — пожала плечами Тауриэль. — Я провожаю здесь солнце каждый день… Линдир обернулся на запад: солнечный диск спрятался за морем и вокруг сразу резко стало темнее. Сумерки мрачно опускались на город, а сверчки и светлячки выползали из своих укрытий, наполняя ночной воздух яркими точками желтого света и стрекотанием, создавая поистине волшебную атмосферу. — Никогда не хотели последовать за ним? — спросил Линдир. — За солнцем? — удивилась вопросу Тауриэль. — Зачем же за ним следовать? — Там всегда светло, — резонно ответил Линдир. — А его лучи всегда такие теплые. Говорят, в Валиноре так — всегда свет и тепло. Там нет места злу и боли. Тауриэль всмотрелась в серые глаза Линдира — эльф словно видел ее душу. Понимал, как хочется принцессе света и тепла и как много боли перенесло ее сердце. — Я никогда не хотела покидать Средиземье, — произнесла Тауриэль и запрокинула голову, глядя на мерцающие звезды. — Мне милее свет ночных светил. Не смотря на их холод… — Холод не страшен той, кто изнутри светится огнем, — тихо произнес Линдир. Тауриэль опустила голову: эльф улыбался легкой полуулыбкой, а его глаза жадно впивались в зеленые омуты принцессы. Девушка неожиданно смутилась и робко улыбнулась…